Билет № 12. Правовое регулирование имущественных отношений в «Законах Ману» и в Артхашастре Каутильи.

Источник: Избранные памятники права, Н.А. Крашенинникова; Методичка В.А. Томсинова.

Шастрам были известны понятия движимого и недвижимого имущества. К последнему относились дом, поле, сад, оросительные сооружения, водоемы. Эти нормы свидетельствуют как об общинном, так и о частно-семейном владении недвижимостью, прежде всего землей (особо охранялись общиной свяшенные водоемы). Землевладение общины, как и частно-семейное землевладение, которым распоряжался глава семьи (карта), отличалось широкими правомочиями, близкими по объему к правам собственника, так как земля могла продаваться, сдаваться в аренду, передаваться в дар и проч.

Между тем в Древней Индии, как и в других древневосточных странах, обшинник-крестьянин не был собственником земли. Индивидуализации земельной собственности препятствовало длительное сохранение общинных, кастовых, патриархально-большесемейных связей, а также определенные права на землю правителя (раджи). Более того, при всей широте землевладельческих прав общинник не был полностью свободен в распоряжении землей как своей собственностью: например, он не мог свободно продавать землю, так как преимущественным правом покупки пользовались его родственники и соседи (АК. Ш, 9). Лишь с определенными оговорками можно признать существование в Древней Индии верховных собственнических прав на землю раджи. Эти права определялись понятием «власть-собственность» и реализовалась в основном путем получения им ренты-налога (бали). Специфические права древнеиндийского царя на землю, называемого в ЗМ «властителем земли», были связаны с двойственным отношением к нему - религиозно-духовным и бытовым. С одной стороны, он выступал в ЗМ «как великое божество с телом человека» (VIII, 8), а с другой - как человек, которому присущи все человеческие пороки и недостатки: жадность, стяжательство, неверность и, главное, несправедливость. Согласно ЗМ у древнеиндийского царя не было большого собственного царско-храмового хозяйства, какое было, например, в Древней Вавилонии у царя Хаммурапи. Только как богочеловек, принявший на себя обязанности высшей дхармы кшатрия - охраны подданных, он получал фиксированный налог с общинников - землевладельцев и торговцев, со всех «свободно живущих в стране [самостоятельным] промыслом» (ЗМ. VII, 137). Более того, жители деревень должны были давать царю ежедневно пищу, питье и топливо, собираемые их деревенскими старостами (ЗМ. VII, 1 18). Ремесленников всех специальностей и шудр, «живущих своим трудом», царь мог заставить работать на себя «Один день каждый месяц» (ЗМ. VII, 138). Как «властителю земли» ему принадлежала «половина всех старинных кладов и руд, [найденных] в земле» (ЗМ. VIII, 39).

Согласно АК (111, 2) раджа имел право на раздел непригодных для пахоты земель, на выделение из них участков для пастбищ общинникам-земледельцам, на предоставление леса брахманам и отшельникам для обучения или аскетических занятий, для создания заповедников, и на «устройство священных мест и рощ». Однако пахотными, возделываемыми землями он не имел права свободно распоряжаться. Брошенную землю мог возделывать любой, в том числе сельский наемник, если он не был изгоем или вором. Все эти права на материальные блага, получаемые царем, связываются в ЗМ с его главной дхармой-обязанностью охраны подданных и прежде всего брахманов, которая включала в себя и обязанность материального обеспечения последних. Категоричность дхармических требований к царю-кшатрию по обеспечению достойного образа жизни брахмана связывалась с самим существованием страны, ибо, как указано в ЗМ, «У какого царя в стране погибает от голода знаток Веды, у того от того же голода быстро погибает страна» (VII, 134). В дхармических обязанностях царя-кшатрия можно усмотреть элементы договорных отношений. В ст. 144 гл. VII ЗМ прямо указывается, что царь, «вкушающий перечисленные плоды, тем самым принимает на себя обязанность по исполнению дхармы». Сакрализуя власть царя, ЗМ, однако, предостерегают его от человеческих недостатков, от «Губительного порока жадности», требуя взимать налоги так, «чтобы пользовался плодами царь и исполняющий работы» (VII, 128). «Не следует подрубать корень свой и других чрезмерной жадностью, гласят ЗМ (VII, 139), - ибо подрубающий корень губит себя и других». В этом отношении весьма характерно и содержание другой шлоки ЗМ, запрещающей под угрозой наказания «принимать дары от царя жадного, действующего вопреки предписаниям шастр» (IV, 87). Охраняемое и частно-семейное, и общинное землевладение, включая пастбища, пруды, колодцы, городские стены, дороги и др., помечалось специальными пограничными знаками, при неопределенности которых царь выступал в качестве арбитра в земельных спорах. Он мог взять себе любую недвижимость как «лишившуюся хозяина», если она оспаривалась. Однако окончательное решение о праве владения землей или пахотным участком возлагалось на самих общинников и свидетелей, прежде всего коренных жителей общин и деревень. «Как спрошенные единогласно решат о границах, именно так надо закрепить границу», - указано в ЗМ (VIII, 255). Судя по древнеиндийской литературе, абстрактное понятие собственности, традиционно обозначаемое в ЗМ термином «сватьва», стало складываться в Древней Индии в первой трети 1 тыс. до н. э. Конкретным ее выражением стало понятие агама), которое из простого присвоения вещи превратилось в титул собственности, поддающейся исчислению и измерению. При этом доказательством собственнических прав считалось прежде всего владение вещью, подкрепляемое свидетельскими показаниями и документом. «Где пользование (saтbhoga) очевидно, но не видно права владения (аgата), там право на владение [должно быть) доказательством [собственности] - не пользования: таково правило) (ЗМ. VIII, 200). О сложившемся понятии права собственности в отличие от владения свидетельствуют и нормы ЗМ о сроках давности в 10 лет, по истечении которых пользователь вещью лишался права на нее, если в течение этого срока он «оставлял без внимания свое имущество). При этом предусматривались исключительные случаи, когда это правило не действовало: если право пользования принадлежало малолетним, престарелым, бедствующим, находящимся в отъезде или покинувшим страну, к числу которых были отнесены также калеки и больные. ВАК этот срок потери владельческих прав на недвижимость был увеличен до 20 лет.

В характерной семизначной манере ЗМ закрепляли и законные способы приобретения имущества представителями отдельных варн: путем передачи по наследству, получения в дар, покупки, завоевания, ростовщичества, исполнения работы, а также получения милостыни от добродетельных (ЗМ. Х, 115). Если первые три способа были доступны всем варнам, то четвертый - только кшатриям, пятый и шестой вайшьям, седьмой был привилегией брахманов. Законный порядок получения имущества, зачастую не отражавший действительного материального положения членов различных варн, сопровождался многочисленными исключениями, когда, например, вопреки запрету, брахман вынужден был заниматься торговлей, ростовщичеством, земледелием и даже брать в руки оружие. В ЗМ был представлен и изначальный список норм, касающихся понятия обязательств и конкретных договоров (займа, найма, хранения, купли-продажи, поручительства и др.).

Обязательства занимали в ЗМ более половины из 18 традиционных поводов судебного разбирательства. Здесь они были представлены в основном в гл. VIII ЗМ, а в АК описывались в книге 111, а именно в гл. 1 и 2 «Порядок заключения сделок и основания для ведения тяжб», а также в гл. 11 и 12 той же· книги «О взыскании долгов» и «О вкладах и закладах». При всей казуистичности этих норм нельзя не отметить их общих положений и принципов, касающихся всех сделок и договоров. Здесь перечисляются условия, каким должен отвечать правомерный договор, его письменная форма, с указанием времени и места совершения сделки, местожительства, касты и рода участников сделки, поручительства и проч. Как на одно из первых условий заключения сделки указывается и на ее открытость, добровольность и исключение порока воли, т. е. заключение договора при ясном осознании сторонами сути соглашения и его условий. Сделки, заключенные тайно, келейно на дому, ночью, в лесу, сопряженные с вероломством, по тайному сговору (видимо, имелись в виду сделки с преступными целями), не только запрещались, но и наказывались штрафами, при этом наказывались и свидетели запрещенных сделок (АК. 111, 1). Следом за запретом таких сделок традиционно шли многочисленные оговорки-исключения. Не действовали запреты келейных сделок, например, при их «незначительности», а также если сделки касались наследства, брака, «запечатанных» или «незапечатанных» закладов (видимо, залог драгоценностей). Не признавались сделки ограниченно дееспособных лиц. К их числу были отнесены умалишенные и рабы, опекаемые отцами сыновья в больших патриархальных семьях, зависящие от мужей жены и от сыновей матери, несовершеннолетние, престарелые, пораженные в правах, больные и калеки. Не признавались как порочно-волевые сделки, совершенные в состоянии запальчивости, раздражения, опьянения и др. В этом случае наказывались и подстрекатели к таким сделкам. Характерно между тем, что эти строгие формальности ослаблялись, если сделки были связаны с царским поручением, с охраной государственной тайны или заключались лицами, ведущими бродячий образ жизни: охотниками, пастухами, артистами и др.

Детально разработан был в шастрах древнейший вид договора заем, сопряженный с ростовщичеством. В ЗМ нашел отражение весь многовековой путь развития этого договора. С одной стороны, в шастрах тщательно регулируются проценты по займам в зависимости от суммы долга, предмета договора (денег, зерна, шерсти и др.), варновой принадлежности должника, а с другой - сохраняются первобытные способы получения долга с помощью самоуправства, санкционированного государством (ЗМ. VIII, 151-152). В ЗМ фактически предоставлялась неограниченная возможность для получения долга с помощью силы, хитрости, принуждения, осады дома, захвата сыновей должника, его животных, а также и самого должника, которого кредитор приводил в свой дом, избивал и морил голодом. Более того, морить себя голодом у осажденного дома должника мог и сам кредитор до тех пор, пока долг не погашался. При этом ЗМ прямо предписывали царю наказывать должника, жалующегося на кредитора, «добивающегося уплаты долга по произволу» (ЗМ. VIII, 176). с тяжелейшими условиями займа было связано в шастрах появление одного из древнейших, переживших века институтов, ограничивающих проценты по долгам, под названием «дамдупат». «Процент по денежной ссуде, [и долг], внесенные вместе, не [могут] превышать удвоенной [суммы долга]; для зерна, плодов, шерсти и вьючных животных - не [могут] превышать упятеренный» (ЗМ. VIII, 151). Появление правила дамдупата было связано с тем, что право Древней Индии, во-первых, не ограничивало сроков взыскания долга, а во-вторых, предписывало потомкам по мужской линии выплачивать долги своих родителей (АК;. 111, 1 1), что могло привести к чудовишному росту долговой суммы. Это правило, которое Д. Дерретт относит «К числу правил справедливости и доброй совести», не стало надежным средством защиты интересов должника, так как оно могло быть обойдено новым соглашением сторон, по которому проценты включались в основную сумму долга, и эта новая сумма долга начинала рассматриваться как первоначальный долг. Характерно, что в АК (111, 11) это правило сопровождалось рядом исключений. Проценты по долгам не возрастали у должников, «совершавших долгое время жертвоприношения, больных, детей или несостоятельных» (видимо, брахманов. - Н. К.). Не привлекалась к уплате долгов мужа жена, если она не принимала на себя долговое обязательство, муж - привлекался. В шастрах закреплялся и строгий порядок очередности выплаты долгов, если у должника бьmо не одно долговое обязательство: сперва государству и ученому брахману и только потом другим кредиторам. В ряде шлок ЗМ рассматривается договор найма свободных наемных работников, главным образом условий их труда и ответственности за возможный ущерб, нанесенный хозяину.

Наемный работник, нарушивший договор найма, штрафовался (ЗМ. VIII, 215), он лишался жалованья даже если был болен и работа была немного незаконченной. Особенно строгую ответственность нес нарушитель соглашения, скрепленного клятвой с общиной, деревней, округом, царю следовало изгнать его из страны. Несмотря на то что религиозная деятельность брахмана рассматривалась как божественное служение-предназначение, в шастрах она фактически бьuш отнесена к наемному труду и в том случае, когда знаток Вед обучал своих многочисленных учеников, и в том, когда странствующий, деревенский брахман принимал участие в обряде, ритуале, например брачном или поминальном. По ЗМ (VIII, 210) главный жрец в этом случае получал половину вознаграждения, остальные делили поровну оставшуюся часть. ВАК (111, 14) оплата брахмана определялась в зависимости от характера церемонии, при этом жрец, нарушивший договор, присуждался к штрафу. Особое внимание уделялось в шастрах и договору найма пастуха, который был даже специально выделен ЗМ среди 18 поводов для судебного разбирательства. Пастух нес строгую ответственность не только за вред, нанесенный скоту, за его утерю, смерть от загрызших его собак или волков или случайного падения в яму, но и за потраву скотом огороженного поля. Штраф, однако, не платился за убыток, причиненный коровой в течение 1О дней после ее отела (корова до сих пор считается священным животным в Индии), а также за скот, посвященный богам (ЗМ. VIII, 242). Среди древнейших договоров особое место занимает договор купли-продажи, которому, как одному из главных поводов судебного разбирательства, посвящены похожие по содержанию шлоки гл. VI 11 ЗМ и положения гл. 15 «О неисполнении обязательств при купле-продаже» АК. Непременным условием действительности этого договора была его добросовестность, гласность, отсутствие порока воли (ЗМ. VIII, 197).

Доказательством добросовестности договора купли-продажи являлось обязательное присутствие свидетелей (ЗМ. VIII, 201). Если подлинный продавец не мог быть представлен при публичной продаже, покупатель не наказывался, но купленная вещь передавалась прежнему собственнику (ЗМ. VIII, 202). В ЗМ особые требования предъявлялись к качеству проданного товара. Запрещалась продажа товара, смешанного с другим, товара, недостаточного по весу, не имеющегося в наличии и др. Вместе с тем в ЗМ предусматривалась относительная легкость расторжения договора купли-продажи в течение 1О дней, если стороны «раскаивались» в нем.

В целях укрепления стабильности товарно-денежных отношений по-иному решался этот вопрос в АК. Купец мог отказаться от обязательства (при продаже) только в срок, равный одной ночи, но для людей высших каст этот срок устанавливался в семь ночей (АК. 111, 15). Особое место отводилось в ЗМ договору поручительства, которое было представлено здесь в двух формах: как средство обеспечения доставки ответчика в суд и как средство обеспечения выплаты долга. Поручитель, не обеспечивший явку в суд должника, подлежал штрафу (ЗМ. VIll, 158), но «долг отца из-за поручительства» сын не был обязан выплачивать, так же как и долги по порочным сделкам, долги, возникшие из-за отцовского легкомысленного дарения, из-за проигрыша, из-за пьянства и др. (ЗМ. VIll, 159).