Правовой статус основных групп населения по Саксонскому зерцалу
Средневековое право Германии знало деление лиц двоякого рода: по правам состояния, чему соответствовало определенное отношение к суду (подсудность), и по военному рангу (щиту), чему соответствовало определенное положение на ступенях феодальной лестницы. И то, и другое деление имело непосредственное отношение к земельной собственности, к правам на землю.
Первое деление различало свободных и зависимых, отражая прежде всего основное классовое деление феодального общества. Сам автор Саксонского зерцала не оправдывает неравенства людей. Эйке пишет, что, «по правде говоря, мой ум не может понять того, что кто-нибудь должен быть в собственности другого» (Land, III, 42, п. 3). «Воистину, - говорится дальше, - крепостная зависимость имеет своим источником принуждение и плен, и несправедливое насилие, что с древних времен выводится из неправедного обычая, и теперь хотят возвести его в право» (Land, III, 42, п. 6).
Помимо основного деления на свободных и зависимых, Саксонское зерцало проводит различие в правах внутри основного деления, отмечая многочисленные категории и тех, и других. Тем не менее основное деление имеет настолько существенное значение, что Саксонское зерцало, исходя из того, что вергельд устанавливается по происхождению (Land, II, 16, п. 3), определяет одинаковый размер вергельда и возмещения для всех свободных (начиная от князей и заканчивая шеффенами) в размере 30 шиллингов (Land, III, 45, п. 1).
Деление свободных на «благородных» и свободных, но не «благородных» проводило границу между верхушкой господствующего класса, в руках которых сосредоточено крупное землевладение, и остальными свободными. К первой группе относились князья и графы, они обладали первыми четырьмя военными щитами.
Князья являлись непосредственными вассалами короля. Они наделялись от имени короля знаменными ленами и правом суда. «Имперские князья не должны иметь никакого другого светского господина, кроме короля. Нет такого знаменного лена, при помощи которого кто-либо мог бы стать имперским князем, если он не получил этого лена от короля» (Land, III, 58). Князья обязаны были нести королевскую службу и участвовать в королевском суде. Духовные князья (епископы, аббаты) после избрания должны были сначала получить лен, а затем уже могли вступать в должность (Land, III, 59).
За князьями шли их вассалы - графы. Они, как правило, владели судебными ленами. Их землевладение было связано с правом имперского суда, правом судить приказом короля.
По рангам военных щитов первый щит принадлежал королю, второй и третий - князьям, четвертый - графам. Во втором щите числились светские имперские князья и духовные князья, а в третьем щите - те светские князья, которые являлись вассалами епископов (Land, I, 3, п. 2).
Ниже этих «благородных» земельных собственников находилось сословие свободных, но не «благородных» - свободные «шеффенского сословия». Их наименование вытекало из права участия в качестве шеффенов в епископских и земских судах (Land, I, 2, п. 1-2). Они являлись непременными участниками графского суда. Саксонское зерцало даже предусматривает случай, если в каком-либо графстве вымрут все шеффены. Тогда король мог освободить путем специального решения имперских министериалов и назначить их шеффенами для того, чтобы «установить правосудие и содержать там королевский суд» (Land, III, 81, п. 1). Вергельд и возмещение шеффенов были такими же, как у «благородных», чем подчеркивалось их свободное состояние. Они должны были обладать земельной собственность размером не менее трех гуф (примерно 20-30 гектар). Их шеффенское достоинство переходило по наследству, оно было неотделимо от их земельной собственности. По военно-феодальной иерархии шеффенское сословие относилось к пятому щиту.
Саксонское зерцало причисляет к свободным также чиншевиков и арендаторов, но это были скорее полусвободные сословия.
На высшей ступени зависимых сословий стояли министериалы. Это было служилое сословие. Зависимость министериалов определялась именно их служилым положением. В XII веке каждый министериал был приписан к какой-нибудь службе при дворе короля, князя или графа. Министериалы занимали самые разнообразные должности и делились на ранги. В лучшем положении были имперские министериалы, но и они резко отличались от привилегированного сословия; они даже не пользовались такими правами, как право быть сельским старостой или сельским судьей. Однако постепенно их положение стало меняться к лучшему. Сперва имперские, а затем и остальные министериалы стали переходить на положение лиц, принадлежащих к новому свободному рыцарскому сословию. Их служебное состояние постепенно перешло в ленное, и министериалы превратились в вассалов. Имперские министериалы превратились в имперских рыцарей и положили основание рыцарскому сословию.
В XIII веке по Саксонскому зерцалу министериалы, как правило, были еще на положении зависимых людей. Эйке фон Репков подчеркивает, что под властью каждого господина министериалы имеют те права, которые установлены их господином (Land, III, 42, п. 2). Если господин освобождал своего министериала, то тот приобретал (так же, как и освобожденный крепостной) всего лишь права свободного арендатора ландзасса (Land, III, 80, п. 2). Владетельные феодалы имели право обменивать своих министериалов (Land, I, 52, п. 1).
Осуществляя свое право наследования наравне со свободными, министериалы не могли, однако, ни оставлять наследство, ни получать наследства за пределами властвования их господина, то есть вне круга лиц, находящихся под властью одного и того же господина (Land, III, 81, п. 2). Однако имперские министериалы, наряду со свободными, уже могли быть свидетелями и заседателями в суде как связанные служебной присягой королю (Land, III, 19). Все это свидетельствует о том, что в своем большинстве министериалы XIII века еще не были равны свободным, а занимали зависимое положение, находясь на высшей ступени зависимых сословий.
Низ социальной лестницы образовывали различные разряды крестьян. Значительно позднее они слились в более или менее однородную массу.
Два разряда крестьян-чиншевиков находились в почти одинаковом положении: юридически считались свободными, могли избираться на должности судебного исполнителя (Land, I, 2, п. 3), если имели не менее трех гуф (Land, III, 45, п. 5), были защищены одинаковым вергельдом (Land, III, 45, п. 4), но фактически были зависимыми. Во-первых, это биргельды. Они несли денежные повинности (чинш), были подсудны не земскому суду, а суду шультгейса и сельскому старосте. В этом в отличие от лиц шеффенского сословия и от слуг проявлялась их зависимость от графа как земельного собственника. Во-вторых, обыкновенные чиншевики, которые платили чинш своему господину. Биргельды - это то же, что и обычные чиншевики, а различие между ними лишь в том, что биргельды имели право продавать свою землю и передавать ее по наследству, а обыкновенные чиншевики не имели права отчуждать свою землю.
Следующую категорию свободных крестьян образовывали арендаторы - ландзассы. Это безземельные крестьяне, которые сидели в качестве арендатором на чужих землях, пришельцы, временно обрабатывающие чужую землю. «Они приходят и уходят вроде гостей и не имеют собственности в стране» (Land, III, 45, п. 6). Крестьяне этого разряда юридически считались свободными и были защищены тем же вергельдом, что и чиншевики. Крепостной, отпущенный на волю, приобретал право ландзасса (Land, I, 16, п. 1; III, 80, п. 2).
Ландзассами заканчивается перечень категории крестьян, которые признавались свободными. Далее следовали уже полусвободные крестьяне-литы, батраки и несвободные крепостные. Саксонское зерцало в нескольких местах упоминает о литах как о чиншевиках низшего ранга. Литы - это потомки тех крестьян, которые жили на чиншевых землях и находились в зависимости от земельного собственника. Вергельд за литов составляет 9 фунтов. Ниже литов на социальной лестнице стояли батраки. Они происходили от литов, утративших свои права; для них были установлено презрительное возмещение и вергельд (Land, III, 45, п. 8).
Самой бесправной категорией крестьян являлись крепостные. Они составляли собственность их господина, хотя и неполную по сравнению с собственность рабовладельца на раба. Господин не мог убить своего крепостного, однако он вправе был виндицировать своего крепостного как любую иную свою собственность, то есть отыскивать его судебным порядком. Крепостной находится во владении своего господина и сам факт владения являлся презумпцией собственности. Кто имеет человека во владении, то с большим правом может при помощи свидетелей удержать его за собой, чем тот, который не владеет им.
Еврей не мог быть поручителем христианина, даже если он хотел отвечать вместо него. Евреев судили так же, как и христиан (Land, III, 7).
Любопытно, что сам автор Саксонского зерцала, излагая нормы, закреплявшие неравенство различных групп населения, заявлял при этом: «Бог создал человека по своему подобию и своими страданиями освободил одного так же, как и другого. Ему бедный так же близок, как и богатый» (Land, III, 42). И далее: «По правде говоря, мой ум не может понять того, что кто-нибудь должен быть в собственности другого».