Учебный год 22-23 / Vitryanskiy_V_V_Reforma_rossiyskogo_grazhdanskogo_zakonodatelstva_Promezhutochnye_itogi_2016

соответствующих требований) во многом строится правовое регулирование отношений сторон по договору факторинга. К примеру, именно таким образом регламентируются права финансового агента на суммы, полученные от должника.

Так, по договору факторинга, по которому уступка денежного требования совершается в целях приобретения указанного требования финансовым агентом, он приобретает право на все суммы, полученные от должника во исполнение соответствующего требования, а клиент при этом не несет ответственности перед финансовым агентом за то, что полученные последним суммы окажутся меньше цены, за которую агент приобрел денежное требование.

В случае, когда уступка денежного требования финансовому агенту осуществлена в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, последний обязан представить отчет клиенту и передать ему сумму, превышающую размер долга клиента, обеспеченный уступкой требования. Обязательство клиента перед финансовым агентом считается надлежаще исполненным в том объеме, в каком должник исполнил свое обязательство перед финансовым агентом. Если же денежные средства, полученные финансовым агентом от должника, окажутся меньше суммы долга клиента перед финансовым агентом, обеспеченной уступкой требования, клиент остается ответственным перед финансовым агентом за остаток своего долга. И наконец, в ситуации, когда уступка денежного требования по договору факторинга осуществлена в целях оказания финансовым агентом клиенту услуг, связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки, финансовый агент обязан представить отчет клиенту и передать ему все суммы, полученные во исполнение уступленных денежных требований, а клиент обязан оплатить оказанные услуги (ст. 831 ГК РФ в редакции законопроекта).

Законопроектом предусмотрены некоторые изменения правил о денежных требованиях, являющихся предметом уступки по договору факторинга. В частности, предлагается уточнить понятия "существующее требование" и "будущее требование". Под существующим требованием следует понимать такое денежное требование, по которому возникло основание для получения денежных средств с должника и срок платежа наступил или не наступил (сегодня существующим признается требование, по которому срок платежа уже наступил), а под будущим требованием - денежное требование, по которому основание для получения денежных средств с должника возникнет в будущем (в настоящее время будущее требование - это требование, по которому право на получение денежных средств возникнет в будущем).

При формулировании в законопроекте новой редакции ст. 826 ГК РФ предлагалось сохранить действующую норму о том, что денежное требование, являющееся предметом уступки, должно быть определено в договоре факторинга таким образом, который позволяет идентифицировать существующее требование в момент заключения договора, а будущее

требование - не позднее чем в момент его возникновения (п. 1 ст. 826 ГК РФ). Однако в процессе "редактирования" законопроекта по непонятным причинам данное положение было исключено.

Не менее странной является судьба нормы, содержащейся в п. 2 ст. 826 ГК РФ, согласно которой при уступке будущего денежного требования оно считается перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло само право на получение с должника денежных средств, которые являются предметом уступки требования, предусмотренной договором; если уступка денежного требования обусловлена определенным событием, она вступает в силу после наступления этого события.

При подготовке законопроекта, принятого в первом чтении и доработанного с учетом всех официально внесенных поправок в порядке подготовки ко второму чтению, была предложена следующая редакция правил, определяющих момент перехода денежного требования финансовому агенту по договору факторинга (п. 3 ст. 826 в редакции законопроекта): "Денежное требование переходит финансовому агенту в момент заключения договора факторинга, если иное не установлено договором факторинга. В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом или иным законом, при уступке будущего требования после его возникновения оно считается перешедшим к финансовому агенту в момент заключения договора об уступке".

Имелось в виду, конечно же, что при наличии общего правила о переходе к финансовому агенту будущего требования в момент его возникновения (п. 1 ст. 826 ГК РФ) законом в порядке исключения может быть предусмотрен своеобразный "ретро-эффект" уступки, когда после возникновения будущего требования оно все же будет считаться перешедшим к финансовому агенту уже в момент заключения договора. Каждое такое исключение должно быть предусмотрено ГК РФ или федеральным законом.

В результате "редактирования" законопроекта появилась "теневая" поправка, определяющая момент перехода будущего требования к финансовому агенту, и теперь соответствующая норма выглядит следующим образом: "Денежное требование, в том числе будущее, переходит финансовому агенту в момент заключения договора факторинга, если иное не установлено договором факторинга" (п. 2 ст. 826 ГК РФ в редакции "отредактированного" законопроекта).

Как можно видеть, в ходе "редактирования" законопроекта содержавшееся в нем правило, определявшее момент перехода уступаемого будущего права финансовому агенту, заменено на прямо противоположное: теперь будущее требование будет считаться перешедшим к финансовому агенту уже в момент заключения договора (причем не после его возникновения, а во всех случаях), а исключение из этого общего правила может быть установлено договором факторинга.

Применительно к ситуации, когда предметом договора факторинга является требование из договора, который только будет заключен в будущем,

положение о переходе этого требования к финансовому агенту уже в момент заключения договора факторинга выглядит, мягко говоря, абсурдно, поскольку предусматривает переход к финансовому агенту того, что не существует (и, может быть, никогда не будет существовать, если будущий договор, из которого должно возникнуть соответствующее требование, не будет заключен).

Цель "теневой" поправки очевидна - исключить уступаемое будущее требование из конкурсной массы должника на случай его банкротства. Ну, так и надо было ставить вопрос о внесении изменений в Закон о банкротстве, а не деформировать нормы ГК РФ, предназначенные для регулирования нормального имущественного оборота.

Банковский вклад

При подготовке Концепции развития гражданского законодательства РФ идеи о каких-либо принципиальных изменениях норм о банковском вкладе (гл. 44 ГК РФ) не вносились и не обсуждались. Было признано необходимым лишь дополнительно урегулировать отношения по банковскому вкладу драгоценных металлов и металлическому счету <1>.

--------------------------------

<1> См.: Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 137

- 138.

Данное положение Концепции было реализовано путем разработки отдельной статьи для включения ее в гл. 44 ГК РФ (ст. 844.1 "Договор банковского вклада в драгоценных металлах" в редакции законопроекта). Согласно этой статье по договору банковского вклада в драгоценных металлах одна сторона (банк), принявшая поступившие от другой стороны (вкладчика) или поступившие для нее драгоценные металлы (вклад в драгоценных металлах), обязуется возвратить драгоценные металлы того же наименования и такой же массы либо на условиях и в порядке, предусмотренных договором, выдать денежные средства в сумме, эквивалентной стоимости этого металла, а также выплатить предусмотренные договором проценты. Такой договор должен содержать обязательное указание на наименование драгоценного металла, размер процентов по вкладу и форму их получения вкладчиком, а также порядок расчета суммы денежных средств, подлежащих выдаче, если возможность их выдачи предусмотрена договором.

Существенной особенностью правового регулирования этого вида договора банковского вклада является то, что иные правила о банковском вкладе, содержащиеся в гл. 44 ГК РФ, могут применяться к отношениям по договору банковского вклада в драгоценных металлах только в том случае, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства.

При "редактировании" законопроекта в текст ст. 844.1 ГК РФ (в

(депозитному) сертификату, являющемуся документарной ценной бумагой, удостоверяющей факт внесения вклада в банк, не применяются ни нормы о ценных бумагах, ни нормы о банковском вкладе?!

Непонятно, зачем из текста ст. 844 (в редакции законопроекта) исключено также положение о том, что порядок передачи прав по сберегательному (депозитному) сертификату регулируется ст. 146 ГК РФ. Ведь именно эта статья регламентирует переход прав по документарным ценным бумагам. Даже то обстоятельство, что в "отредактированном" законопроекте допускается возможность выпуска банками сберегательных (депозитных) сертификатов лишь в виде именных ценных бумаг (кстати, это огромный шаг назад даже по сравнению с действующим законодательством, предусматривающим, что указанные сертификаты могут быть как именными, так и предъявительскими), не устраняет необходимость в применении правил ст. 146 ГК РФ (в частности, ее п. 4).

Но отмеченные плоды "редактирования" - просто детские забавы по сравнению с иными "теневыми" поправками, внесенными в текст ст. 837 (в редакции "отредактированного" законопроекта). Кстати сказать, ни Концепцией развития гражданского законодательства РФ, ни подготовленным на ее основе законопроектом (имеется в виду состояние указанного законопроекта после его принятия в первом чтении и рассмотрения всех поправок, поданных в официальном порядке) не предусматривалось внесение каких-либо изменений в данную статью.

Так вот, речь идет об отказе от принципиальнейшего законоположения, содержащегося в п. 2 ст. 837 ГК РФ (в действующей сегодня редакции), согласно которому по договору банковского вклада любого вида банк обязан выдать сумму вклада или ее часть по первому требованию вкладчика, за исключением вкладов, внесенных юридическими лицами на иных условиях возврата, предусмотренных договором; условие договора об отказе гражданина от права на получение вклада по первому требованию ничтожно. Единственное негативное последствие досрочного возврата вклада по требованию вкладчика состоит в том, что при возврате вклада ему выплачиваются проценты на сумму вклада в размере процентов, выплачиваемых банком по вкладам до востребования (а не процентов, предусмотренных договором) (п. 3 ст. 837 ГК РФ).

Как отмечалось ранее, законопроектом (до его "редактирования") предполагается наделить банки правом выпускать сберегательные (депозитные) сертификаты с условием об отказе держателя сертификата от права на получение банковского вклада по его первому требованию (ст. 844 ГК РФ в редакции законопроекта) с учетом того, что возможные негативные социальные последствия нивелируются тем обстоятельством, что в случае острой необходимости гражданин - держатель сберегательного сертификата, являющегося ценной бумагой, сможет его продать и тем самым получить сумму, составляющую его банковский вклад (либо его значительную часть). Но, видимо, банковскому лобби этого показалось мало.

В результате "теневой" поправки соответствующее законоположение

теперь выглядит следующим образом. Согласно п. 2 ст. 837 ГК РФ (в редакции "отредактированного" законопроекта) по договору банковского вклада любого вида, заключенному с вкладчиком, являющимся гражданином, за исключением вклада до востребования, вклада, заключенного на условиях, не предусматривающих возврат суммы вклада или ее части до истечения определенного договором срока, а также вкладов, внесение которых удостоверено сберегательным (депозитным) сертификатом, банк обязан по требованию вкладчика до истечения срока либо до наступления иных обстоятельств, указанных в договоре, возвратить сумму вклада или ее часть в срок не позднее трех дней со дня предъявления вкладчиком требования о возврате вклада, а по вкладу, сумма которого превышает предельный размер возмещения по вкладам, предусмотренный законом об обязательном страховании вкладов (при чем здесь это?), - в срок не позднее семи дней со дня предъявления вкладчиком требования о возврате вклада, если более короткий срок не предусмотрен договором.

Вот так. Одним "росчерком пера" без всяких обсуждений в повседневную практику банков внедряется новый вид договора срочного банковского вклада, заключаемого на условиях, не предусматривающих возможность досрочного возврата суммы вклада по первому требованию вкладчика. И никаких изъятий, хотя бы для тех случаев, когда гражданинувкладчику понадобятся его денежные средства, находящиеся на банковском счете, на неотложные нужды, к примеру на проведение срочной операции либо оказание иной медицинской помощи самому вкладчику или членам его семьи.

Зато банки, не прикладывая дополнительных усилий, даже в предбанкротном состоянии сохранят возможность распоряжаться денежными средствами граждан, привлеченных во вклады, ничуть не опасаясь требований взволнованных граждан-вкладчиков о возврате денег.

При этом никого не должна смущать еще одна "теневая" поправка, в результате которой в ст. 837 ГК РФ (в редакции законопроекта) появится новый п. 6, предусматривающий якобы "гарантии" прав граждан, являющихся вкладчиками по договорам банковского вклада на условиях, не предусматривающих возврат суммы вклада до истечения определенного договором срока, либо держателями сберегательных (депозитных) сертификатов без права на их досрочное предъявление к оплате. Указанные "гарантии" состоят лишь в том, что банк обязан указать на наличие таких условий в рекламе, в приглашениях делать оферты, в офертах и в документах, удостоверяющих заключение договора банковского вклада. Кроме того, договоры банковского вклада, не предусматривающие возможность досрочного возврата вклада, банк сможет заключать при том условии, если "наряду с ними банком в тот же день предлагаются к заключению также договоры, определенные абзацем вторым пункта 2 настоящей статьи" (т.е. обычные договоры банковского вклада с условием о досрочном возврате вклада по требованию вкладчика).

Банк, будучи профессионалом, с легкостью убедит всякого гражданина-

вкладчика, решившего поместить излишнюю для него денежную сумму (в данный момент времени) на банковский вклад, заключить необходимый банку срочный договор банковского вклада (естественно, на условиях, не предусматривающих возможность досрочного возврата вклада), например, посулив вкладчику чуть более высокий размер процентов по этому вкладу. При этом предусмотренные законопроектом "гарантии" никак не приближают нас к решению вопроса о том, как защитить права и законные интересы нашего гражданина-вкладчика в ситуации, когда после заключения такого договора ему срочно понадобятся денежные средства, помещенные в банковский вклад.

Кроме того, всякий банк сможет с легкостью выполнить требования п. 6 ст. 837 (в редакции "отредактированного" законопроекта) об указании на наличие условия о невозможности досрочного возврата вклада в договоре банковского вклада, в рекламе, в приглашениях делать оферты, в офертах и в документах, удостоверяющих заключение договора банковского вклада, а также о необходимости предлагать потенциальным вкладчикам к заключению обычные договоры банковского вклада, предоставляющие вкладчику право требовать досрочного возврата вклада. Поэтому предусмотренные в том же пункте правила о наделении некими дополнительными правомочиями гражданина-вкладчика на случай неисполнения со стороны банка названных требований выглядят несколько искусственно и скорее выполняют роль псевдоаргументов в пользу введения в банковскую практику договоров банковского вклада на условиях, не предусматривающих возврат суммы вклада или ее части до истечения определенного договором срока. Имеется в виду положение о том, что в случае неисполнения банком указанных требований гражданин-вкладчик, заключивший с банком договор, не предусматривающий право вкладчика на досрочный возврат суммы вклада либо право на досрочное предъявление к оплате сберегательного (депозитного) сертификата, вправе потребовать возврата суммы вклада досрочно или предъявить к оплате сберегательный (депозитный) сертификат до истечения установленного в нем срока, а также уплаты процентов, причитающихся вкладчику ко дню предъявления такого требования.

С точки зрения доктрины и судебной практики появление в российском законодательстве договора банковского вклада на условиях, не предусматривающих возврат суммы вклада или ее части до истечения определенного договором срока, значительно затруднит правовую квалификацию договора банковского вклада в качестве самостоятельного гражданско-правового договора. Надо сказать, что и до появления этого вида договора банковского вклада в условиях действия правила об обязанности банка выдать сумму вклада или ее часть по первому требованию вкладчикагражданина по любому договору банковского вклада (п. 2 ст. 837 ГК РФ) в юридической литературе весьма популярным являлся взгляд на договор банковского вклада как на разновидность договора займа, правила о котором (гл. 42 ГК РФ) по этой причине могут субсидиарно применяться и к

отношениям по договору банковского вклада <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 4-е изд., перераб. и доп. Т. 2. М., 2003. С. 515 - 516 (автор соответствующей главы - Д.А. Медведев); Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 275 - 276; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2003. С. 534 (автор комментария - Е.Б. Аникина).

Нам ранее приходилось отстаивать иную точку зрения, согласно которой договор банковского вклада является самостоятельным договором, отличным от договора займа, правда, при этом непременно подчеркивая, что договору банковского вклада все же присущи некоторые элементы заемного обязательства, ведь в результате заключения договора банковского вклада на стороне банка, так же как и в договоре денежного займа, возникает денежное долговое обязательство. В качестве одного из характерных признаков договора банковского вклада, отличающих его от договора займа, признавался особый порядок его исполнения: если по договору займа заемщик обязан возвратить сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа, а при отсутствии таких условий в договоре - в течение 30 дней со дня предъявления требования заимодавцем (п. 1 ст. 810 ГК РФ), то по договору банковского вклада банк обязан выдать сумму вклада по первому требованию вкладчика <1>.

--------------------------------

<1> См.: Витрянский В.В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. М., 2006. С. 49 - 50.

Очевидно, что в отношении договора банковского вклада на условиях, не предусматривающих досрочный возврат суммы вклада по требованию вкладчика, приведенный аргумент не может служить в качестве критерия отграничения данного договора от договора займа, что, однако, не означает, что между этими договорами имеется родовидовая связь. Основное отличие между этими договорами состоит в том, что предмет договора банковского вклада любого вида включает в себя действия банка по открытию и ведению депозитного счета вкладчика, что само по себе исключает возможность квалификации договора банковского вклада в качестве отдельного вида (разновидности) договора займа, не включающего в свое содержание какиелибо обязанности заемщика по учету и обслуживанию долга <1>.

--------------------------------

<1> См.: Витрянский В.В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. С. 50.

Нам остается надеяться на мудрость законодателя, который не должен допустить появления в нашем законодательстве и в повседневной банковской

практике договоров банковского вклада на условиях, не предусматривающих досрочный возврат суммы вклада по первому требованию гражданина.

Банковский счет

Применительно к правилам о договоре банковского счета в Концепции развития гражданского законодательства РФ подчеркивалось, что "потребности гражданского оборота в разнообразных финансовых услугах требуют как расширения круга возможных банковских счетов, так и развития регламентации уже предусмотренных законодательством видов банковских счетов" <1>.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 138.

Для решения этой задачи при подготовке законопроекта было принято решение изменить структуру гл. 45 ГК РФ "Банковский счет" и урегулировать договор банковского счета "по образу и подобию" регламентации в тексте ГК РФ иных сложных гражданско-правовых договоров, имеющих свои виды и разновидности, выделив в составе главы § 1, посвященный общим положениям о соответствующем договоре, а также параграфы, где должны быть сосредоточены специальные правила об отдельных видах этого договора. При этом общие положения о договоре банковского счета могут применяться субсидиарно к отдельным его видам только в том случае, если специальными правилами об указанных видах договора банковского счета не установлено иное (ст. 860 ГК РФ в редакции законопроекта).

Согласно первоначальной редакции законопроекта (т.е. принятого в первом чтении и подготовленного ко второму чтению с учетом официально внесенных поправок) общие положения о договоре банковского счета (в действующем сегодня ГК РФ это, по сути, все правила о банковском счете) предлагалось дополнить четырьмя новыми положениями.

Во-первых, в тексте ГК РФ должен был появиться целый комплекс правил, направленных на урегулирование отношений по договору банковского счета на условиях использования электронного средства платежа. В этих целях в ст. 846 ГК РФ предлагалось включить п. 3, в соответствии с которым банковский счет может быть открыт на условиях использования электронного средства платежа; отношения сторон по такому банковскому счету регулируются ГК РФ, иными законами и изданными в соответствии с ними банковскими правилами. А ст. 847 предусматривалось дополнить (п. 5 - 8) следующими правилами.

В случае, когда банковский счет открыт на условиях использования электронного средства платежа, банк обязан информировать клиента до начала использования электронного средства платежа об условиях его использования, в том числе о любых ограничениях в отношении способа и места использования, о возможных случаях повышенного риска убытков и

связанных с этим обязанностях сторон. При нарушении клиентом условий использования электронного средства платежа его право на использование указанного средства платежа может быть в соответствии с договором приостановлено или прекращено, о чем банк должен проинформировать клиента. В то же время приостановление или прекращение права клиента использовать электронное средство платежа не прекращает договор банковского счета (п. 5 и 6).

На банк возлагалась обязанность информировать клиента о совершении каждой операции с использованием электронного средства платежа путем направления клиенту соответствующих уведомлений. Банк также обязывался обеспечить клиенту возможность уведомления банка об утрате электронного средства платежа, о предполагаемом его использовании не уполномоченными клиентом лицами и возможность приостановления по требованию клиента использования электронного средства платежа. Клиент в свою очередь обязывался предоставлять банку достоверные сведения о возможных способах связи с клиентом (контактную информацию) и своевременно их обновлять. В случае утраты электронного средства платежа или его использования без согласия клиента последний обязан направить соответствующее уведомление банку в форме, предусмотренной договором, незамедлительно после обнаружения указанных фактов, но в любом случае не позднее дня, следующего за днем получения от банка уведомления о совершенной операции. Получив такое уведомление (заявление клиента), банк должен его рассмотреть и проинформировать клиента о результатах рассмотрения в срок, предусмотренный банковскими правилами или договором банковского счета, но не более 30 дней со дня получения заявления (п. 7 и 8 ст. 847 в редакции законопроекта).

Особое значение в деле защиты прав граждан - клиентов банков по договорам банковского счета (вклада) с условием об использовании электронного средства платежа придавалось новой статье, которая должна была регламентировать распределение рисков убытков банка и клиента при использовании электронного средства платежа (ст. 856.1 ГК РФ в редакции законопроекта).

В данной статье предусматривались четкие правила, позволяющие определить, на ком (банке или клиенте) лежит риск убытков, вызванных утратой электронного средства платежа или его использованием лицами, не уполномоченными клиентом, в наиболее типичных ситуациях, в зависимости от действий (бездействия) сторон договора банковского счета.

Так, в случае если банк не исполнил обязанность по информированию клиента о совершенной операции с использованием электронного средства платежа, риск убытков от совершения такой операции возлагался на банк. Также на банк возлагался риск убытков от совершения указанной операции с использованием электронного средства платежа после того, когда банком получено уведомление клиента об утрате электронного средства платежа или о его использовании неуполномоченным лицом.

Риск убытков мог быть возложен на клиента в том случае, когда он,