Учебный год 22-23 / Agarkov_M_M_Uchenie_o_tsennykh_bumagakh_1927
.pdf
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
Составление ценной бумаги на предъявителя может быть отнесено к указанной категории юридических действий. Тем самым мы учтем, что составитель может совершенно не иметь в виду принять на себя актом составления бумаги какие-либо обязанности, но все же его действие произведет юридически! эффект и, при наличности определенного условия (приобретешь кемлибо бумаги на праве собственности), породит правоотношение между ним и владельцем бумаги103. При этом нет надобности различать вслед за Jacobi случай, когда бумага приобретается по договору с составителем, и случай поступления ее в обращение помимо воли составителя. Это разделение является совершение лишним. Обе возможности вполне поглощаются единой форму-
лой: Правоотношение возникает в случае приобретения кем либо на праве собственности правильно составленной бумаги.
Составление ценной бумаги на предъявителя, не являясь сделкой, все же имеет с нею много общего. И в том и другом случае мы имеем дело с обнаружением воли. В сделке воля направлено на создание юридических последствий, она предусматривает наступление. При составлении бумаги на предъявителя субъект не имеет в виду непосредственно создать правоотношение, но все же действия его обнаруживают намерение создать особый объект оборота — ценную бумагу. Поэтому вполне возможно распространять на составление бумаги отдельные положения закона установленные для сделок. Но было бы неправильно распространять все эти положения. Отбор должен быть сделан в зависимости от сходства и различия между сделкой и актом составления бумаги. Благодаря этому можно избежать некоторых затруднений, с которыми сталкиваются сторонники креационной теории. Остановимся на вопросах о применении к составлению бумаги норм о дееспособности и об оспариваний сделок, совершенных под влиянием угроз, обмана и заблуждения.
Бумага на предъявителя должна быть составлена дееспособным лицом. Составление ценной бумаги не является созданием литературного произведения. Литературное творчество наделяет автора определенными правами, независимо от того, был ли он в момент создания произведения дееспособным или нет. Составление бумаги, в случае ее поступления в обращение, налагает на составителя определенные обязанности. Поэтому документ следует рассматривать как ценную бумагу только в том случае, если составитель принадлежал к числу лиц, способных, с точки зрения закона, отдавать себе отчет в последствиях своих действий. Однако, поведение составителя после того, как он стал дееспособным, может придать силу ценной бумаги документу, составленному им в период его недееспособности. Если из поведения составителя можно заключить, что он желает сохранить бумагу, как соответствующую его намерениям, то мы имеем положение, как если бы он составил новую, вполне действительную бумагу. Было бы недопустимым формализмом требовать, чтобы он уничтожил бумагу, составленную им тогда, когда он был недееспособен, и составил новую, того же содержания. Для того, чтобы признать наличность валидирующих бумагу намерений составителя, нет надобности, чтобы он бумагу выдал. В зависимости от фактических обстоятельств может оказаться совершенно достаточным, чтобы он ее не уничтожил104.
Нет надобности применять к составлению бумаги на предъявителя нормы об оспариваний сделок вследствие угроз, обмана или заблуждения и создавать тем самым известную неустойчивость оборота с ними. Эти нормы придают юридическое значение мотивам воли, направленной на определенные правовые последствия, т. е. имеют в виду ту особенность сделки,
ний, установленных в законе для сделок. Поэтому нам кажется лишним ставить вопрос о том, к какому виду этих действий следует отнести составление бумаг на предъявителя с точки зрения предлагаемой нами конструкции.
103Изложенный в тексте взгляд на возможную конструкцию бумаги на предъявителя был формулирован нами в очерке о ценных бумагах на предъявителя, появившемся в составе сборника «Очерки кредитного права 1926 г.». В последнем выпуске т. 89 журнала Zeitschrift fur das gesamtt Handelsrecht (В. 89 3/4 Heft, 1927 г.) помещена интересная работа К. A. Eckhart — Forderungspapiere in der Hand des Ausstellers und Eigentumergrund-pfandrechte, в которой развит близкий к нему взгляд на креацию ценной бумаги, как на «nichtrechtsgeschaftliche Willenserklarung». Понятие «nichtrechtsgeschaftliche
Willenserklarung» кажется нам довольно искусственным Волеизъявление, не являющееся сделкой, как не направленное на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, теряет свои специфические юридические особенности и не отличается от иного действия, которое тоже всегда является результатом волевого акта и которому правопорядок может придавать то или иное юридическое значение. Значительный интерес представляют критические замечания
Eckart'a по адресу Rechtsscheintheorie.
104См. Langen, Dre Kreationstheorie, S. 117—118
-51 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
которая не является характерной для акта составления бумаги. Для действительности бумаги, с точки зрения предлагаемой нами de lege ferenda конструкции, несущественно, желал ли составитель возникновения правоотношения, выраженного в бумаге. Очевидно, не могут иметь значения также и мотивы, склонившие его к составлению бумаги. Он должен нести риск составления бумаги, хотя бы и совершенного под влиянием угроз, заблуждения или обмана, также
как он должен нести риск, создаваемый обращением бумаги, вышедшей из его владения помимо его воли105.
Составление бумаги на предъявителя само по себе не может порождать правоотношение до тех пор, пока она не попадет в обращение. В литературе, посвященной ценным бумагам на предъявителя, был спор, в настоящее время заглохший, по вопросу о том, кто является субъектом выраженного в документе права,— всякий ли держатель или только собственник106. Колебания по этому вопросу были и в истории законодательного регулирования бумаг на предъявителя. Первый проект Германского Гражданского Уложения считал субъектом каждого держателя. Эта теория приводит к неприемлемым выводам, напр., к тому, что субъектом права является вор, укравший бумагу. Германское Гражданское Уложение встало на точку зрения теории собственности. В настоящее время теория, считавшая субъектом права по бумаге на предъявителя каждого ее держателя, не встречает защитников.
Теория собственности имеет значение независимо от того, какая из конструкций принята в вопросе о возникновении права, выраженного в бумаге на предъявителя. Но для конструкций, отвергающих договорную точку зрения, она имеет особенно существенное значение, так как только приобретение кем-либо права собственности на бумагу создает правоотношение, обязывающее составителя в соответствии с текстом бумаги.
3. Передача бумаг на предъявителя
Бумаги на предъявителя представляют собой объекты прав, на которые распространяются по общему правилу все положения о вещных правах на имущество. Бумаги на предъявителя могут быть отчуждаемы и закладываемы на общих основаниях. Собственнику принадлежит в отношении этих бумаг в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения (ст. 58 Г. К). Г. К. знает только одно изъятие, установленное в отношении некоторых бумаг на предъявителя (прим. 2 к ст. 60).
Право собственности на бумагу приобретается согласно ст. 66 на основании договора, заключенного между отчуждателем и приобретателем. Если бумага фигурирует в сделке, как это чаще всего бывает, в качестве вещи, определяемой родовыми признаками, право собственности переходит с момента передачи или, как то следует из общего смысла ст. 66, с момента индивидуализации. Если бумага является предметом сделки в качестве индивидуально определенной вещи (напр., через указание номера бумаги), право собственности возникает с момента заключения договора.
Специфические особенности обращения ценных бумаг на предъявителя проявляются в вопросе о защите добросовестного приобретателя против виндикации. Как известно, Г. К. встал на точку зрения ограничения виндикации имущества, приобретенного от несобственника. Согласно ст.60, «от лица, которое добросовестно приобрело имущество не непосредственно от собственника, последний вправе истребовать имущество лишь в том случае, когда оно им (собственником) утеряно или похищено у него». Кроме того, «государственные учреждения и предприятия могут истребовать от всякого приобретателя принадлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким-либо способом». Таким образом виндикационный иск к добросовестному приобретателю возможен по Г. К. в отношении вещей (1) утерянных, (2) похищенных и (3) принадлежащих государственным учреждениям или предприятиям, причем в отношении последних при всякого рода незаконном их отчуждении. Ст. 60 распространяется и на ценные бумаги на предъявителя, кроме тех, которые подпадают под действие прим. 2 к этой
105См. по этим вопросам — Е. Jacobi. Die Wertpapiere, § 29; Laugen Die Kreationstheorie, § 10 — 14.
106См. об этом — Нерсесов, О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права, 1881 г
-52 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
статье. В отношении последних виндикационный иск к добросовестному приобретателю исключен совершенно. Добросовестный приобретатель делается собственником бумаги независимо от того, кто был прежним собственником и как она вышла из его обладания. Примечание 2 к ст. 60 гласит: «Государственные и иные допущенные к обращению в пределах
СССР ценные бумаги на предъявителя, содержащие обязательства платежа определенной денежной суммы, а равно банковые билеты не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя на том основании, что они ранее были утеряны или похищены, или принадлежали государству и были незаконно отчуждены каким-либо способом». Таким образом, для того, чтобы бумага на предъявителя подлежала действию этой нормы, необходимо, чтобы она содержала обязательство платежа определенной денежной суммы.
Распространение прим. 2 ст. 60 только на бумаги, содержащие обязательства платежа определенной суммы денег, значительно суживает область применения этого закона. Действие его, прежде всего, не распространяется на все бумаги, не являющиеся обязательственноправовыми бумагами. К числу обязательственно-правовых не относятся, из имеющихся в нашем обороте бумаг, акция и чек. Акция является корпоративной бумагой и предоставляет своему владельцу права участника в акционерном обществе. Чек, как то уже было указано выше, при отсутствии у нас чекового закона, не может быть причислен к числу обязательственно-правовых бумаг. Несколько иначе стоит вопрос в случае акцепта чека банком. Если признать акцепт за принятие банком обязательства оплатить чек, то возможность распространения прим. 2 к ст. 60 на акцептованные чеки не исключена. Однако, при отсутствии в законе решения вопроса о природе акцепта чека,. утвердительный ответ следует считать сомнительным.
Из обязательственно-правовых бумаг не подпадают под действие прим. 2 ст. 60 те, которые не содержат обязательства уплаты определенной суммы денег, как, напр., дивидендные купоны.
Ценные бумаги на предъявителя, на которые не распространяется прим. 2 ст. 60, подлежат действию ст. 60 и, следовательно, могут быть истребованы от добросовестного приобретателя, если они были украдены у собственника, потеряны им или принадлежали государственному учреждению или предприятию и были незаконно отчуждены каким-либо способом.
Ценные бумаги на предъявителя, содержащие обязательство платежа определенной денежной суммы, и, следовательно, подлежащие действию прим. 2 ст. 60 Г. К, могут быть истребованы только от недобросовестного приобретателя.
Вопрос о добросовестности приобретателя встает только в случае приобретения «не непосредственно у собственника» (ст. 60 Г. К.). Поэтому в случае приобретения у добросовестного приобретателя, который сделался собственником в силу ст. 60 или прим. 2 к ней, приобретатель делается собственником независимо от того, знал ли он о том, что один из его предшественников не имел права отчуждать бумагу. В данном случае дело идет не о добросовестном приобретении от несобственника, а о совершенно нормальном приобретении от собственника.
Выше было отмечено, что вопрос о распределении риска между собственником, лишившимся бумаги помимо своей воли, и добросовестным ее приобретателем не является проблемой специально характерной для ценных бумаг на предъявителя. Такая же проблема существует в отношении всякой движимой вещи. Специфические особенности бумаги на предъявителя только увеличивают ее практическое значение. В отношении ценных бумаг на предъявителя встает вопрос о том, не следует ли усилить защиту добросовестного приобретателя по сравнению с общими нормами вещного права. Физические свойства делают бумагу более подверженной похищению и утрате, чем остальные вещи Добросовестный приобретатель больше рискует тогда, когда объектом сделки является бумага на предъявителя. Между тем воплощение права в документе преследует цель облегчения ее обращения. Бумага, в которой право воплощено, не имеет ценности сама по себе. Ценность имеет только соответствующее право, для облегчения циркуляции которого служит бумага. Естественно поэтому, что законодательство вводит виндикацию этих бумаг в более узкие рамки, чем виндикацию остальных вещей.
На этот путь вступило и наше законодательство. Однако принятое им решение (Пост. ЦИК и СНК СССР от 16 января 1925 г., прим. 2 ст. 60 Г. К.) создает повышенную защиту добросовестных приобретателей против виндикации только для определенной категории бумаг на предъявителя. Остальные по-прежнему подлежат действию общего правила ст. 60. Правда, прим. 2 ст. 60
- 53 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
распространяется на те бумаги, в отношении которых вопрос практически вставал наиболее остро (облигации правительственных займов, см. циркуляры НКФСССР от 9 июня 1925 г. и НКЮ РСФСР от 30 апреля 1925 г. № 88). Но все же мы не видим достаточных оснований для разделения бумаг на две группы и считаем de lege ferenda вполне возможным распространение действия прим. 2 ст. 60 на все ценные бумаги на предъявителя.
В советской юридической литературе были сделаны возражения против самого принципа неограниченной защиты добросовестного приобретателя бумаги на предъявителя107. Было указано, что в иностранных законодательствах этот принцип принят для ограждения интересов банков. «Обычно, говорит проф. Гойхбарг, крупные предприятия за границей не заинтересованы в защите добросовестного приобретения потерянных или похищенных вещей, так как им, по общему правилу, таких вещей просто не приходится приобретать. Что же касается до бумаг на предъявителя и денег, то они приносятся в банки и очень мелкими партиями». Указания на то, что неограниченная защита добросовестного приобретателя бумаг на предъявителя вызывается тем, что эти бумаги попадают в банк мелкими партиями, основано на недоразумении. Прежде всего следует отметить, что о неограниченной защите добросовестного приобретателя бумаг на предъявителя можно говорить как о тенденции современных законодательств, а отнюдь не как о правиле, не знающем исключений. Если мы возьмем французское законодательство, то убедимся, что оно не устанавливает специальных норм в отношении бумаг на предъявителя, а распространяет на них весьма благоприятные для добросовестных приобретателей общие положения гражданского кодекса о виндикации движимых вещей (Art. 2280 Фр. Гр. Код.). Согласно этим положениям добросовестный приобретатель защищается, если вещь не была украдена или потеряна. Однако, если украденная или утерянная вещь была приобретена на ярмарке, рынке, с публичных торгов или от торговца, торгующего такими же вещами, она может быть виндицирована от добросовестного приобретателя только при условии возвращения последнему той цены, которую он уплатил. Отдельные частные лица чаще всего покупают ценные бумаги на бирже или в банках. Их интересы вполне достаточно ограждены приведенными положениями. Но банки, по правильному указанию проф. Гойхбарга, часто получают ценные бумаги мелкими партиями. Их приносят клиенты, и в этом случае банк, добросовестно приобретший краденые или утерянные бумаги, не защищается. Германское право устанавливает защиту добросовестного приобретателя украденной или утерянной бумаги на предъявителя. (§ 1007 Гер. Гр. Ул.). Однако, § 367 Гер. Торг. Улож. создает изъятие для банков и меняльных контор. Банк считается недобросовестным приобретателем, хотя бы он не знал, что бумага была украдена или утеряна, если он приобрел ее в течение года после истечения того года, в котором была произведена каким-либо государственным органом или должником по бумаге публикация в Deutscher Reichsanzeiger. Эта норма весьма нецелесообразна, так как она приводит к тому, что добросовестный приобретатель бумаги (не банк) ограничен в своих возможностях реализовать принадлежащую ему бумагу. Она задевает интересы не только банков, но и косвенно всех участников оборота с бумагами на предъявителя. Но во всяком случае и в отношении Германии нельзя говорить о том, что защита добросовестного приобретателя бумаги на предъявителя имеет специально целью ограждение интересов банков. Наиболее последовательно проводят начало защиты добросовестного приобретателя бумаги на предъявителя Швейцарское Уложение, которое, хотя и рецепировало французскую систему зашиты добросовестного приобретателя движимых вещей (Art. 993 и 934 Ш. Гр. Ул.), и Итальянский Торговый Кодекс (art. 57). Защита добросовестного приобретателя бумаги на предъявителя имеет в виду главным образом не интерес банков, а более общий интерес твердости оборота. Если же чей-либо интерес и оказывает в этом вопросе особое влияние на законодательство, то это, конечно, интерес эмитентов этих бумаг,
107 А. Г. Гойхбарг, Хозяйственное право, т. I, стр. 122 — 123; Кобленц. Нужна ли усиленная защита добросовестных приобретателей ценных бумаг на предъявителя. Еж. Сов. Юстиции, 1923 г. № 39. За полную защиту добросовестных приобретателей бумаг на предъявителя высказались Я. А. Берман, Проект Гражданского Кодекса и Марксизм, Советское право, 1922 г. № 3, стр. 111; И. Брауде, Истребование похищенных или утерянных денег и денежных бумаг на предъявителя, Право и Жизнь, 1924 г., кн. 10.
- 54 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
которыми преимущественно является государство, различные публично-правовые корпорации, а также торгово-промышленные организации.
4. Охрана интересов лица, утратившего бумагу на предъявителя
Собственник, утративший бумагу на предъявителя и знающий кто является ее держателем, может предъявить к последнему иск о праве собственности. Право собственности будет за ним признано, если держатель сам не сделался собственником в силу ст. 60 или прим. 2 к ней Г. К. Если лицо, утратившее бумагу, не знает, кто является ее держателем, он может, если закон это допускает, прибегнуть к вызывному производству или же требовать последавностного удовлетворения.
Гл. XXVII Г. П. К. «О производстве по восстановлению прав по утраченным документам на предъявителя (вызывное производство)» детально регулирует этот институт.
Вызывное производство затрагивает вопросы не только процессуального, но и материального права. Г. П. К. разрешает и те и другие.
Согласно ст. 234-а «лица, заинтересованные в признании документа на предъявителя уничтоженным, подают заявление в народный суд по месту нахождения учреждения или лица, выдавшего документ». Лицом «заинтересованным» можно признать только того, кто имеет юридический, т. е. охраняемый правом интерес в признании бумаги уничтоженной. Ст. 234-а, естественно, не имеет в виду интерес недобросовестного заявителя, желающего воспользоваться случайностями вызывного производства, чтобы получить дубликат бумаги, которая ему не принадлежала. Юридический интерес имеют лица, утратившие бумагу на предъявителя, на которую они имели вещное право, т. е. или право собственности или право залога. Наличность юридического интереса в случае права собственности не требует специального обоснования. Что же касается залогодержателя, то наличность юридического интереса вытекает из ст. 98 Г. К. Ст. 98 Г. К. дает залогодержателю, который потерял или у которого похищен предмет залога, право истребовать его от всякого владельца, в том числе даже и от собственника. Вызывное производство имеет целью прежде всего обнаружение ответчика по иску об истребовании документа (ст. 234-а). Таким образом вызывное производство является для залогодержателя таким же дополнением к правомочиям, предоставляемым ему ст. 98 Г. К., каким оно является к ст. 59 Г. К. в отношении собственника. Если держатель документа не явится на вызов, то залогодержатель получит дубликат в порядке ст. 234-й, который тем самым сделается предметом залога взамен утраченной бумаги108. Если народный судья обнаружит, что заявитель не является ни собственником, ни залогодержателем, вызывное производство должно быть прекращено. Вызывное производство имеет место в отношении утраченных бумаг на предъявителя. Термин «утраченный» не следует понимать в узком его значении, в котором его употребляют, напр., ст. 60 и прим. 2 к ней Г. К. Под утраченной бумагой в смысле гл. XXVII-а Г. П. К. следует понимать также и бумагу уничтоженную и похищенную.
Согласно ст. 234-0, вызывное производство может иметь применение «исключительно в отношении тех видов документов, на которые порядок вызывного производства распространен специальными узаконениями». До настоящего времени вызывное производство распространено только на вкладные документы на предъявителя Государственных Трудовых Сберегательных Касс (ст. 37 Положения о Государственных Трудовых Сберегательных Кассах СССР и на крестьянские паи обществ сельско-хозяйственного кредита (Пост. ВЦИК и СНК РСФСР от 27 декабря 1927 г.).
Заявление должно содержать: а) точное наименование заявителя и его место жительства; б) копию утраченного документа или указание его наименования и отличительных признаков; в) указание обстоятельств, при которых произошла утрата; г) просьбу о признании документа уничтоженным (ст. 234-6).
Народный судья, если он признает факт утраты бумаги, выносит определение: а) о производстве публикации о поступившем в суд заявлении об утрате документа с вызовом держателей последнего в трехмесячный срок со дня публикации; б) о воспрещении обязанным по
108 Против предоставления залогодержателю права возбуждать вызывное производство см. В. М. Гордон: Амортизация бумаг на предъявителя, 1918 г., стр. 7.
- 55 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
бумаге лицам производить по ней платежи (ст. 234-в). Обязанные по бумаге лица могут внести причитающиеся платежи в депозит суда (прим. к ст. 234-в). В случае отказа народного судьи произвести публикацию, его постановление может быть обжаловано в губернский суд (ст. 234-г).
Производство публикации может иметь последствия двоякого рода в зависимости от того, явится ли держатель утраченного документа или нет. Согласно ст. 234-ж держатель бумаги должен в течение трехмесячного срока со дня публикации подать в народный суд, произведший таковую, заявление о том, что он является держателем документа, с приложением самого документа в подлиннике или в заверенной копии (ст. 234-ж). В случае поступления такого заявления народный судья выносит определение, которым предоставляет лицу, заявившему об утрате документа, срок на предъявление к держателю иска об истребовании документа. Срок не должен превышать двух месяцев. Держатель документа извещается об этом определении (ст. 234- з). Если заявитель не предъявит в срок иска к держателю, то, как говорит закон, «меры, принятые судом в порядке вызывного производства (п. «б» ст. 234-в) теряют силу», т. е. отпадает воспрещение обязанному лицу чинить исполнение по бумаге. Держатель документа получает право взыскивать с заявителя убытки, причиненные ему принятием этих мер (ст. 234-м).
Если держатель не подаст в срок предусмотренное ст. 234-ж заявление, народный судья выносит определение: «о признании всех прав по утраченному документу уничтоженными и обязании лица, выдавшего утраченный документ, выдать заявителю новый документ взамен утраченного» (ст. 234-и).
Согласно ст. 234-н держатель бумаги, «не заявивший по каким-либо причинам своевременно о своих правах по этому документу (ст. 234-ж), по вступлении определения суда о признании прав по нему уничтоженными может предъявить в этом суде к лицу, за которым признано право на получение нового документа взамен утраченного, иск о незакономерном обогащении». Требовать возвращения неосновательно полученного может, конечно, только тот держатель, который не только заявил о своих правах, но который действительно обладал правом на бумагу.
Отметим терминологическое несоответствие между ст. 234-и Г. П. К. и Г. К. («незакономерное обогащение — неосновательное обогащение»).
Круг бумаг, на которые распространяется вызывное производство, очень невелик. Соответственно этому ст. 234-а — 234-0, если этот круг не будет расширен, будут редко фигурировать в судебной практике. Более частое их применение довольно быстро обнаружило бы недостатки закона. Укажем один из них. Народный судья, признав факт утраты бумаги, неправомочен законом выносить определение о недействительности сделок с бумагой, о которой сделана публикация. Благодаря этому держатель, имеющий основания опасаться быть ответчиком по иску об истребовании бумаги, может продать ее третьему лицу, который сможет защищаться ссылкой на свою добросовестность. Против этой ссылки истец не сможет возражать указанием на то, что ввиду произведенной публикации, которая должна быть известна (прим. 1 к ст. 60 Г. К.) приобретателю, последний должен считаться недобросовестным. С точки зрения советского права, не знающего правила, что никто не может отговариваться незнанием закона, едва ли можно признать, что никто не может отговариваться незнанием публикации.
Действующее советское право распространяет вызывное производство на весьма ограниченный круг бумаг на предъявителя. Мыслимо значительно расширить этот крут. Но все же невозможно применить вызывное производство ко всем видам бумаг на предъявителя без исключения. Те законодательства, которые допускают его в виде общего правила, все же вынуждены устанавливать ряд исключений. Прежде всего вызывное производство не может иметь место в отношении банковых билетов, которые являются не только ценными бумагами, но и деньгами. Распространение на них вызывного производства препятствовало бы им выполнять функции орудия обращения, создавая у добросовестного держателя неуверенность в своем праве на банковый билет109. Некоторые законодательства не допускают вызывного производства и в отношении других бумаг на предъявителя, которые обращаются как деньги. Герм. Гр. Ул. (§ 799) определяет их как беспроцентные обязательства, оплачиваемые по предъявлении. Швейцарское
109О нераспространении амортизации на денежные знаки см. Л. А. Лунц, Деньги и денежные обязательства, 1927 г. § 48.
-56 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
Обяз. Право (§ 858)— как бумаги, аналогичные банковым билетам, выпущенные в большом количестве, оплачиваемые по предъявлении и представляющие сами по себе определенную ценность («representant par eux meme une valeur detetmmee»). Кроме того, в виду того, что вызывное производство требует определенных расходов, совершенно очевидно, что оно может иметь место только в отношении бумаг, являющихся носителями сколько-нибудь значительных ценностей. Поэтому оно неприменимо к купонам (§ 799 Гер. Гр. Ул. Швейц. Обяз. Права).
Применение вызывного производства может быть исключаемо и по другим соображениям, напр., в интересах охраны государственного кредита. Возможность объявления бумаги недействительной в порядке вызывного производства создает неуверенность добросовестного приобретателя бумаги в прочности полученного им права. Следить за публикацией об утраченных бумагах является затруднением, с которым не так легко справиться тем держателям, которые не имеют большой привычки к деловому обороту. Демократизация государственного кредита, привлечение в государственные бумаги сбережений широких слоев населения делает институт вызывного производства в применении к этим бумагам нецелесообразным. Поэтому во Франции, где законом 15 июня 187 2 г. (частично изменен законами 8 февраля 1902 г. и 8 марта 1912 г.) установлен довольно сложный порядок производства по утраченным бумагам, сделано изъятие для ренты и вообще всяких бумаг на предъявителя, выпущенных государством (ст. 16 закона 15 июня 1872 г.). Однако в отношении государственных бумаг все же существует определенный порядок охраны интересов лиц, утративших эти бумаги, связанный с деятельностью маклеров фондовых бирж110.
Затруднения, которые создает для добросовестных приобретателей институт вызывного производства, побудил Итальянский проект Торгового Кодекса 1922 г. в отношении бумаг на предъявителя не вводить его111.
Кроме вызывного производства, охрана интересов лиц, утративших бумагу на предъявителя, может иметь место в порядке последавностного удовлетворения. Последавностное удовлетворение заключается в том, что лицо, заявившее, что оно утратило принадлежащую ему бумагу на предъявителя, получает следуемое по бумаге по истечении давностного срока по ней, если до этого момента не явится держатель бумаги. В последнем случае должник по бумаге освобождает себя от обязательства исполнением предъявителю. Этот порядок имеет то преимущество, что он не затрагивает прав добросовестных приобретателей и, следовательно, не колеблет твердость оборота с бумагами на предъявителя. Последавностное удовлетворение принято швейцарским правом в отношении купонов и бумаг на предъявителя, которые не дают держателю права на получение периодических платежей и которые не снабжены ни купонами, ни талонами (§ 857 Швейц. Обяз. Права). В германском праве установлено в отношении купонов удовлетворение утратившего по истечении Vorlegunsfrist, установленного для этих бумаг в четыре года (§ 801 и § 804 Гер. Гр. Ул.). Соответствующее положение установлено в отношении купонов в § 871 Швейцарского проекта 1919 г. Итальянский проект 1923 г., который, как выше было указано, отвергает в отношении бумаг на предъявителя вызывное производство и распространяет последавностное удовлетворение на все бумаги на предъявителя.
В советское право институт последавностного удовлетворения по бумагам на предъявителя введен разъяснением Пленума Верховного Суда РСФСР от 17 января 1927 г. («Судебная практика РСФСР». 1927 г. № 2). Мы останавливались на этом разъяснении выше при рассмотрении вопроса об юридической природе квитанции на предъявителя по залогу облигаций на предъявителя в кредитных учреждениях (см. гл. II, 1). Верховный Суд не формулировал вполне ясного и определенного мнения по вопросу об юридической природе этого документа. Но в п. 5 своего разъяснения он признал, что иск лица, утерявшего квитанцию, должен иметь своим предметом «присуждение денег, вырученных от продажи облигаций, за вычетом, конечно, всех сумм, причитающихся банку по залогу и с выдачей этих денег по истечении 3-годичного срока давности, каковой срок установлен на случай явки держателя утерянной или похищенной квитанции, ибо в случае явки это лицо имеет все права держателя залогового свидетельства». Мы указывали, что
110См. Lacour et Bouteron, Precis, t. I, n. 1108.
111См. Vivante, Trattato, v. Ill, n. 1458, а также его докладную записку Progetto preliminare. p. 333.
-57 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
применение последавностного удовлетворения к залоговым квитанциям на предъявителя подтверждает их природу ценных бумаг на предъявителя. Порядок последавностного удовлетворения, установленный Верховным Судом для этих квитанций, может быть применен к громадному большинству бумаг на предъявителя. Можно не сомневаться в том, что вопрос о дальнейшем распространении этого института будет поставлен. Есть только две неизбежных границы его распространения. Во-первых, он не нужен в отношении тех бумаг, на которых распространено вызывное производство. Во-вторых, он, в силу природы вещей, не может быть распространен на бумаги, оплачиваемые по предъявлении и для предъявления которых срок не установлен. Следовательно, он не может иметь применения к банковым билетам.
В разъяснении Верховного суда не указано, в течение какого срока по истечении давности заявитель может требовать уплаты. Очевидно, к этому вопросу необходимо применить общие положения действующего права об исковой давности. Давность по обязательствам, исполнение которых должно иметь место с наступлением срока или условия, начинает течь с наступлением срока или условия. Так как исполнение заявителя обусловлено неявкой держателя до истечения давности по бумаге, то давность по требованию заявителя начинает течь с момента окончания давностного срока по бумаге. В силу ст. 44 Г. К. она равна трем годам.
Порядок последавностного удовлетворения принят в определении Гражд. Кассац. Коллегии Верх. Суда СССР по делу 1926 г. за № 33491 в отношении утраченного (похищенного) векселя. (Бюл. Фин. и хоз. законодательства, 1926 г. № 47). Рассмотрение вопроса о применении последавностного удовлетворения к векселю относится к вексельному праву.
ГЛАВА III. ОРДЕРНЫЕ БУМАГИ
1. Виды ордерных бумаг
Ордерной является бумага, держатель которой легитимирован в качестве субъекта выраженного в ней права, если на нем останавливается непрерывный ряд передаточных надписей. Если последняя надпись бланковая, то это не противоречит указанному определению, так как держатель может вписать свое имя в бланк112.
Действующее законодательство знает следующие ордерные бумаги: 1) вексель простой и переводный, 2) двойное свидетельство товарного склада, состоящее из складочного свидетельства и залогового (варрант), которые каждый в отдельности также являются ордерными бумагами, и 3) коноссаменты, выданные приказу отправителя, приказу получателя и на имя получателя.
1.Вексель регулируется Положением о векселях 20 марта 1922 г. Как уже было отмечено выше, Положение о векселях прямо не формулирует правила о легитимации держателя посредством непрерывного ряда передаточных надписей. Однако, этот способ легитимации вытекает из закона (см. гл. 1, 2).
2.Двойное свидетельство товарного склада и его составные части — складочное и залоговое свидетельства — регулируются Пост. ЦИК и СНК СССР «о документах, выдаваемых товарными складами в приеме товаров на хранение». Согласно ст. 6 этого Постановления, «складочное и залоговое свидетельства могут быть передаваемы вместе и порознь по передаточным надписям, именным и бланковым, причем в отношении формы передаточных надписей, удостоверения прав держателя свидетельства и перехода прав к приобретателю применяются соответственно правила, установленные для векселей». Приравнение складочного и залогового свидетельств по вопросам, указанным в ст. 6, к векселю равносильно признанию их ордерными бумагами. Вексель является наиболее типичной ордерной бумагой, по образцу которой и путем ссылки на которую можно регулировать другие бумаги этой категории. Ссылка на вексельное право является приемом, характерным не только для советского права, но и для других законодательств (см. § 365 Герм. Торг. Ул., § 839 и § 844 Швейц. Обяз. Права, ст. 389 и 555 Итал. Торг. Ул.). Несмотря на то, что с
112 Об ордерных бумагах см.: Schwerin, ук. соч. Е. Jacobi, Die Wertpapiere im burgerlichen Recht; Brunner, ук. соч. Lehman, Lehrbuch des deutschen Wech-selrechts 1886; Grunhut, Das Wechselrecht, B. I — II, 1887; К. v. Hospenthal, Die Wirkungen des Indossamentes, 1925; Lyon-Caen et Renault, t. IV; Thaller, Traite; его же, De la nature juridigue etc.; Lacour et Bouteron, t. II; C. Vivante, v. III. Для вопроса об ордерных бумагах особый интерес представляет литература по вексельному праву.
- 58 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
теоретической точки зрения, а также с точки зрения законодательной техники было бы желательно формулировать в виде общих правил положения, общие всем ордерным бумагам, надо согласиться с С. Vivante113, что время для этого еще не наступило. Положения, общие для всех ордерных бумаг, еще не выявились с достаточной отчетливостью и во всех подробностях. Поэтому целесообразнее идти традиционным путем. Так и поступают новейшие проекты кодификации торгового права (см. Швейцарский проект 1919 г. § 862, Итальянский проект 1922 г. § 333 и проект Торгового Свода СССР ст. 19). Ст. 7 Пост. о документах, выдаваемых товарными складами, содержит отступление от положений вексельного права. Согласно ст. 7 «в первой надписи на залоговом свидетельстве, передаваемом отдельно от залогового свидетельства, для получения ссуды обозначается: 1) имя, отчество и фамилия или фирма, а равно адрес лица, выдающего ссуду, и 2) капитальная сумма ссуды и условия, на которых она выдана (в частности, срок, проценты и т. д.)». Эта надпись должна быть дословно повторена на складочном свидетельстве и засвидетельствована на обоих свидетельствах нотариальным порядком или же внесена в реестр склада с отметкой о том заведующего складом, равным образом на обоих свидетельствах. Это отступление от вексельного порядка обусловлено природой тех прав, которые находят свое выражение в залоговом свидетельстве. Держатель залогового свидетельства является субъектом права требования, обеспеченного залогом принятого на склад товара. До первой передаточной надписи это право требования не выражено в залоговом свидетельстве. Учинение передаточной надписи имеет поэтому, также как акт составления векселя, то значение, что оно определяет собой содержание прав держателя и обязанность должника по бумаге. Залоговое свидетельство, снабженное первой передаточной надписью, имеет двух обязанных лиц,— должника по долгу, обеспеченному залогом, и товарный склад по тем обязанностям, которые по закону возложены на него в отношении держателя. Неуплата должником управомачивает держателя обратиться к товарному складу в порядке ст. 15 Постановления о документах, выдаваемых товарным складом.
3. Коноссамент регулируется Положением о морской перевозке. Согласно ст. 10 Положения коноссамент может быть составлен или на имя определенного получателя, или приказу отправителя, или приказу получателя, или, наконец, на предъявителя. Все виды коноссамента, в том числе и коноссамент, выданный на имя получателя, являются ценными бумагами, обладающими публичной достоверностью, так как в силу ст. 5 «правоотношения между фрахтовщиком и получателем груза определяются коноссаментом». Кроме того, для случая цертепартии ст. 6 особо оговаривает, что «условия цертепартии обязательны для получателя только в том случае, когда они изложены в коноссаменте, или же когда в последнем сделана на них соответствующая ссылка». В соответствии с этим, как коноссамент, составленный на имя определенного получателя, так и коноссаменты, составленные приказу отправителя или получателя, являются ордерными бумагами. Этот вывод подтверждается другими нормами Положения о морской перевозке. Коноссаменты, выданные приказу отправителя или получателя, могут передаваться не только по именным, но и по бланковым передаточным надписям, что, как было указано выше (см. 1, 2), свидетельствует об ордерной природе бумаги. Коноссамент, составленный на имя получателя, может передаваться только по именным передаточным надписям. Но в отношении его вывод об ордерной природе бумаги подтверждается ст. 12 Положения. Согласно ст. 12, после выдачи коноссамента право распоряжения грузом в пути и право требовать выдачи груза, в случае коноссамента, выданного на имя получателя, принадлежит правильному держателю бумаги, каковым является либо отправитель, либо лицо, указанное в качестве получателя, либо лицо, указанное в именной передаточной надписи114. Таким образом
113С. Vivante, III, стр. 188—189.
114Особенностью коноссамента, выданного на имя получателя, а также коноссамента, выданного приказу получателя, является то, что наряду с получателем или его преемником по передаточным надписям, правильным держателем документа может быть и сам отправитель. Таким образом создается положение, аналогичное положению с дубликатом именной накладной (см. А. Агарков, Дубликат накладной «Основные проблемы железнодорожного права» 1925 г., стр. 251). Между получателем и его преемником, с одной стороны, и отправителем, с другой, коноссамент может переходить путем простой передачи, как в случае бумаги на предъявителя. Каждая из сторон является легитимированной сама по себе и не обязана доказывать, что получила документ правильным образом от другой стороны.
-59 -
М.М. Агарков. Учение о ценных бумагах
держатель такого коноссамента, получивший его по передаточной надписи, легитимирован в качестве субъекта выраженных в нем прав в силу одного только непрерывного ряда именных передаточных надписей. Легитимация основана на чисто формальном признаке, характерном для ордерных бумаг. Держатель не обязан обосновать свои права преемством от получателя на основаниях какого либо общегражданского титула. Фрахтовщик со своей стороны может выполнить его требование и выдать ему груз, не проверяя действительности его правопреемства. Таким образом коноссамент, выданный на имя получателя, должен быть признан ордерной ценной бумагой.
Положение о морской перевозке не делает ссылки на вексельное право, благодаря чему многие вопросы, относящиеся к коносаменту, остаются неурегулированными. На помощь должно в этих случаях придти применение норм вексельного права по аналогии.
Действующее советское право не знает деления ордерных бумаг на бумаги ордерные в силу закона и на бумаги ордерные по воле сторон. Единственный случай, когда закон упоминает оговорку о приказе — коноссамент, выданный приказу отправителя или получателя, имеет совершенно своеобразный характер. Оговорка о приказе в случае коноссамента, выданного приказу получателя, нужна не для того, чтобы сделать такой коноссамент ордерной бумагой, а для допущения передачи его по бланковой надписи в отличие от коноссамента, выданного на имя получателя, который, хотя и является ордерной бумагой, но может быть передаваем только по именным надписям. Что же касается коноссамента, выданного приказу отправителя, то оговорку о приказе нельзя не признать совершенно лишней, так как закон допускает только один вид коноссамента с обозначением в качестве субъекта прав по нему отправителя.
Действующее советское право обходит молчанием вопрос о том, допускаются ли иные виды ордерных бумаг, кроме урегулированных в законе. В законодательстве других стран он также не всегда получает определенное решение.
Французское законодательство признает ордерными бумагами переводной вексель, простой вексель, бодмерейное письмо, коносамент, чек, складочное и залоговое свидетельства товарных складов и, наконец, так наз. warrant hotelier. Все эти бумаги должны содержать clause a ordre.
Согласно взгляду, принятому во Франции как доктриной, так и судебной практикой, допускается передача в порядке индоссамента и других документов, хотя бы и неурегулированных в законе в качестве ордерных бумаг. Для нас представляет интерес, однако, не сам по себе вопрос о пределах допущения передачи бумаги посредством индоссамента. Допущение индоссамента не делает бумагу ордерной с той точки зрения, которая положена нами в основу классификации ценных бумаг. Интерес представляет вопрос о том, могут ли бумаги, неурегулированные законом, но передаваемые посредством индоссамента, легитимировать своего держателя непрерывным рядом передаточных надписей, или, ввиду неизбежной в этом случае публичной достоверности бумаги, ограничивать возражения, которые могут быть сделаны должником против требования управомоченного лица115. Этот вопрос вызвал разногласия во французской доктрине. Lyon-Caen и Renault116 полагают, что ограничение возражений должно иметь место каждый раз, как бумага содержит clause ordre и, следовательно, допускает передачу в порядке индоссамента. Thaller117 наоборот, считает, что начало ограничения возражений может иметь применение только к бумагам, относимым к effete de commerce. Наконец, Lacour и Bouteron118, а также Capitant119
115 Во Франции вопрос о возможности передачи документа в порядке индоссамента имеет значение независимо от вопроса о публичной достоверности бумаги и порядке легитимации ее держателя потому, что с точки зрения французского права передаточная надпись не удовлетворяет требованиям, установленным для совершения цессии. Извещение должника имеет во Франции иное значение, чем по германскому, швейцарскому, а также по советскому праву. См. Planiol, Traite de Droit civil, t. II n. 1611—1616; Schumann, Die Forderungsabtretung nach deutschem, franzosischem und eng ischem Recht. 1924.
116Lyon-Caen et Renault, Traite, t. IV, n. 157.
117Thaller-Percerou, n. 1503.
Lacour et Bouteron, Precis, t. П, n. 1400.
H. Capitant. De la cause des obligations, p. 434.
H. Capitant. ук. соч. стр. 433 прим. L e С. Vivante, v. Ill, n. 1434 bis. C. Vivante, v. IV, там же
118 Lacour et Bouteron, Precis, t. П, n. 1400. C. Vivante, v. IV, там же
- 60 -