Учебный год 22-23 / Приобретение права собственности на движимые вещи посредством соглашения

На это Д. М. Генкин возражал, что указанные исключения никоим образом не приводят к возможности сторон свободно отменять действие ст. 66 Кодекса <102>. -------------------------------- <102> Генкин Д. М. Указ. соч. С. 138.

Нам ближе доводы сторонников диспозитивности рассматриваемых норм. Ведь, как указывает сам Д. М. Генкин, никаких содержательных оснований для выводов об обратном нет. В. П. Грибанов видел в ст. 66 три правила о переходе права собственности. Общим являлось то, что право собственности переходит на основании договора между отчуждателем и приобретателем: стороны определяют момент перехода права собственности. Второе и третье правила, установленные на случай, если стороны не оговорили иного, предусматривали для индивидуально-определенных вещей переход права собственности в момент заключения договора, а для родовых - в момент передачи <103>. Такой взгляд на ст. 66 ГК 1922 г. представляется более верным. -------------------------------- <103> Грибанов В. П. Указ. соч. С. 390 - 391. При этом нужно учитывать критический взгляд В. П. Грибанова на понятие "переход права собственности".

Не вдаваясь в дискуссию о природе договора, по которому одно лицо из своих материалов создает вещь для передачи в собственность другому лицу, отметим, что ГК 1922 г. в общем виде не содержал норм о передаче права собственности на будущие вещи: ст. 66 умалчивает об этом. Этот недостаток восполнялся лишь в нормах о подряде, что нельзя признать удачным как с содержательной, так и с юридико-технической стороны. Еще одним спорным моментом был переход права собственности при поставках между социалистическими организациями. К. А. Граве считал, что к этим отношениям общие нормы ГК 1922 г. неприменимы, поскольку в силу специальных правил покупатель не мог использовать товар до акцепта платежного требования <104>. По мнению данного автора, право собственности переходило только после акцепта. Против этой позиции были Е. А. Флейшиц, О. С. Иоффе <105>. В дальнейшем, с 1955 года, регулирование изменилось и покупатель имел право использовать товар, но после использования не мог отказать в акцепте <106>. -------------------------------- <104> Граве К. А. Момент перехода права собственности по договору // Советская юстиция. 1940. N 22. С. 10 - 13, N 23. С. 21 - 25. <105> Флейшиц Е. А. Указ. соч. С. 332; Иоффе О. С. Советское гражданское право. Курс лекций. Л., 1958. С. 358. <106> Генкин Д. М. Указ. соч. С. 139.

С принятием Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. (далее - ГК 1964 г.) в России впервые была установлена в качестве общего правила система передачи (ст. 135). Поскольку нормы о переходе права собственности ГК 1964 г. во многом сходны с положениями действующего Гражданского кодекса Российской Федерации, мы лишь кратко остановимся на наиболее интересных моментах, связанных с действием первого нормативного акта. Общее правило ГК 1964 г. о приобретении права собственности на основании не подлежащего государственной регистрации договора было диспозитивным, и данный факт признавали большинство советских ученых <107>. -------------------------------- <107> Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П. Е. Орловский, С. М. Корнеев. М., 1969. С. 417 (автор главы - А. А. Каравайкин); Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О. С. Иоффе, Ю. К. Толстой, Б. Б. Черепахин. Л., 1971. С. 257 (автор главы - Ю. К. Толстой); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В. А. Рясенцев. М.: Юридическая литература, 1975. С. 284 (автор главы - В. А. Рясенцев); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев. М.: Юридическая литература, 1979. С. 298 (автор главы - С. М. Корнеев); Советское гражданское право: Учебник / Отв. ред. О. Н. Садиков. М.: Юридическая литература, 1983. С. 110 (автор главы - М. Г. Масевич); Ерошенко А. А. Личная собственность в гражданском праве. М.: Юридическая литература, 1973. С. 85 - 87.

То, что ГК 1964 г. прямо допускал переход права собственности до передачи вещи, следовало из положений ст. 242, предусматривавшей обязанность продавца сохранять проданную вещь. За хранение вещи, которая стала принадлежать покупателю, стороны могли установить в договоре обязанность по возмещению издержек продавца. ГК 1964 г. говорил о передаче не как о способе, а как о моменте возникновения права собственности у приобретателя имущества по договору (ст. 135). Причем это правило действовало, если иное не было предусмотрено законом или договором. Нетрудно заметить, что подобным образом принято регулировать обязательственные, даже, вернее, договорные отношения. Думается, что такая формулировка ст. 135 ГК 1964 г. явилась следствием сложившейся еще в дореволюционной России и проявившейся в ГК 1922 г. позиции, согласно которой по отечественному праву переход права собственности является эффектом обязательственного договора. Как по ГК 1922 г., риск случайной гибели или повреждения отчуждаемых вещей переходил на приобретателя одновременно с возникновением у него права собственности. Стороны могли договором изменить правило о риске. При просрочке отчуждателем передачи вещей или приобретателем их принятия риск случайной гибели или случайной порчи несла просрочившая сторона (ст. 138). Кодекс сохранил правила об ограничении виндикации. В литературе высказывалось почти единодушное мнение о том, что добросовестный приобретатель, у которого нельзя виндицировать вещь, является собственником такой вещи, получив право по первоначальному основанию <108>. Указывалось, что последующая недобросовестность не вредит приобретателю, поскольку у него возникает право собственности на вещь в момент приобретения <109>. Отмечалось, что действует презумпция добросовестности приобретателя <110>. -------------------------------- <108> См.: Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П. Е. Орловский, С. М. Корнеев. М., 1969. С. 419 (автор главы - А. А. Каравайкин); Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О. С. Иоффе, Ю. К. Толстой, Б. Б. Черепахин. Л., 1971. С. 347 (автор главы - Ю. К. Толстой); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В. А. Рясенцев. М.: Юридическая литература, 1975. С. 282 (автор главы - В. А. Рясенцев); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев. М.: Юридическая литература, 1979. С. 309 (автор главы - С. М. Корнеев). <109> Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О. С. Иоффе, Ю. К. Толстой, Б. Б. Черепахин. Л., 1971. С. 347 (автор главы - Ю. К. Толстой). <110> Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П. Е. Орловский, С. М. Корнеев. М., 1969. С. 417 (автор главы - А. А. Каравайкин).

Итак, в советском гражданском праве переход права собственности по консенсуальной модели был возможен как по ГК 1922 г., прямо предусматривающему это по умолчанию для индивидуально-определенных вещей, так и по ГК 1964 г., содержащему диспозитивные нормы о переходе права собственности по договору. Если речь шла не о государственном имуществе, то свобода сторон в этом вопросе была ограничена в интересах добросовестного приобретателя, который получил от несобственника по возмездной сделке выбывшую из владения собственника по его воле вещь. Такой приобретатель признавался собственником.

Диспозитивность правила п. 1 ст. 223 ГК РФ

Для того чтобы убедиться в преемственности между ГК РСФСР 1964 г. и ныне действующим Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ, ГК) в вопросе о приобретении права собственности на основании договора, достаточно сравнить ст. 135 первого Кодекса и ст. 223 второго. Почти одинаково поименованные, они содержат, в сущности, одно и то же правило о моменте возникновения права собственности у приобретателя по договору, с тем лишь исключением, что ГК РСФСР 1964 г. говорит о приобретателе имущества, а также делает оговорку для государственных организаций, которые приобретали право оперативного управления. Обе статьи устанавливают, что право собственности возникает у приобретателя в момент передачи, если иное не предусмотрено законом или договором, а также вводят императивное правило для случаев, когда договор (ГК РСФСР 1964 г.) или отчуждение (ГК РФ) подлежат государственной регистрации. В отличие от ранее действовавшего Кодекса, ГК РФ прямо называет передачу "короткой рукой", приравнивая ее к вручению вещи (ст. 224). Новым является и правило о переходе права собственности на обмениваемые товары: если законом или договором мены не предусмотрено иное, право собственности на обмениваемые товары переходит к сторонам, выступающим по договору мены в качестве покупателей, одновременно после исполнения обязательств передать соответствующие товары обеими сторонами (ст. 570 ГК РФ) <111>. -------------------------------- <111> Такой подход законодателя встречает критику в научной литературе. Отмечается, что ясность этого правила обманчива: оно вызывает споры и осложняет оборот. В частности, сторона, получившая вещь первой, не может ею распоряжаться, но несет риск гибели и повреждения. Предлагается исключить ст. 570 из Кодекса. См.: Васильев Г. С. Переход права собственности на движимые вещи по договору: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 17.

Поскольку в вопросе о переходе права собственности по договору между советским и современным российским законодательством наблюдается преемственность, то, вероятно, мнения, высказываемые в литературе по поводу договорного приобретения права собственности по ГК РСФСР 1964 г., можно учитывать и применительно к современному Кодексу. Конечно, делать это необходимо с определенными поправками. И действительно, принято считать правило п. 1 ст. 223 ГК РФ диспозитивным: стороны могут установить иной момент перехода права собственности. Причем обычно указывается, что стороны вправе отнести момент перехода права собственности как на время до фактической передачи владения, так и на время после исполнения отчуждателем своей обязанности по передаче вещи <112>. Этот подход согласуется с приведенными нами позициями ученых, писавших о переходе права собственности по советскому праву. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Гражданское право: В 4 т. Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права" (том 2) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное). ------------------------------------------------------------------ <112> Гражданское право: В 4 т. Том 2: Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 48 (автор главы - Е. А. Суханов); Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева. М.: ТК "Велби", 2008. С. 653 - 654 (автор главы - Н. Н. Аверченко); Маттеи У., Суханов Е. А. Основные положения права собственности. М.: Юристъ, 1999. С. 359; Скловский К. И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. С. 146.

Однако в современной литературе иногда высказывается противоположная точка зрения на проблему автономии воли сторон в определении момента перехода права собственности на основании договора <113>. -------------------------------- <113> Здесь и далее рассматриваемая позиция приводится по: Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 114 - 117 (авторы раздела - А. В. Егоров, М. А. Ерохова). Критику названной работы см.: Васильев Г. С. О некоторых вопросах перехода права собственности по договору // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008. N 4. С. 18 - 20. Примечательно, что в разделе, посвященном оценке отечественного позитивного права Концепции развития законодательства о вещном праве, указано, что "...ГК РФ неоправданно ограничивается таким способом перехода права собственности, как передача вещи (традиция), хотя вполне допустимы ситуации, когда право собственности переходит без такой передачи". При этом предлагается дополнить ст. 223 ГК РФ положением "о возможности перехода права собственности по договору без передачи (вручения вещи) в случаях, предусмотренных законом или договором". См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2009. N 4. С. 120 - 121, 132.

Так, отмечают, что переход права собственности solo consensu повышает вероятность злоупотреблений со стороны продавца, когда одна и та же вещь будет одновременно продана двум покупателям: в первый раз без передачи владения, а во второй - с передачей. Кроме того, переход права собственности по системе соглашения якобы создает возможность вывести имущество из-под ареста по долгам продавца. В такой ситуации судебному приставу-исполнителю предъявляются договоры купли-продажи, свидетельствующие о том, что имущество, находящееся в безосновательном владении должника-продавца, принадлежит другому лицу. Предлагается толковать п. 1 ст. 223 ГК РФ так, что стороны вправе отнести момент возникновения права собственности только на время после передачи (например, оплата товара). В обоснование данного подхода приводят ст. 307, 454, 549 ГК РФ, из которых, по мнению сторонников этой точки зрения, следует, что без передачи вещи право собственности не переходит. Для возможности переносить право собственности без фактической передачи вещи, по мнению последователей рассматриваемой позиции, необходимо прямое указание закона. Отмечается, что пока существует единственное исключение - передача "короткой рукой" (п. 2 ст. 224 ГК РФ). Предлагается ввести в действующий Гражданский кодекс нормы о каузальном constitutum possessorium'е и о продаже имущества, находящегося во владении третьего лица по воле собственника, а также узаконить уступку виндикационного требования. Нетрудно заметить, что предлагаемое сторонниками оспариваемой позиции толкование положений Кодекса и предлагаемые изменения действующего законодательства представляют собой заимствование подхода, принятого при подготовке Германского гражданского уложения. Этот факт не скрывают сами сторонники разбираемой позиции <114>. -------------------------------- <114> Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 115 (авторы раздела - А. В. Егоров, М. А. Ерохова).

Как бы хороши ни были положения немецкого законодательства, предпосылок для их перенесения в наше право нет. Мы видели, что лишь в проекте Гражданского уложения была принята близкая к классической (а не германская!) модель договорного приобретения права собственности. Никогда в России не был законодательно воплощен германский подход к передаче права собственности. Более того, никогда не проводилось четкое, характерное для римско-голландской и германской моделей разграничение обязательственной и распорядительной сделок, прямым свидетельством чему является ничтожность продажи, которая совершена неуправомоченным отчуждателем (хотя это никак нельзя назвать положительным явлением) <115>. -------------------------------- <115> См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 октября 2002 г. N 11695/01; Суханов Е. А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2 // СПС "КонсультантПлюс".

Напротив, в России довольно долго действовало общее правило, близкое к генеральной максиме французского права. Лишь в ГК РСФСР 1964 г. законодатель предусмотрел, что по умолчанию действует система каузальной передачи, от которой стороны были вправе свободно отступать. Последняя особенность - диспозитивность правила о договорном приобретении права собственности, как мы уже указывали, характерна прежде всего для консенсуальной модели, что свидетельствует об органичной преемственности Гражданских кодексов 1922 и 1964 гг. в этом вопросе. Более того, ст. 223 ГК РФ, как и ст. 135 ГК РСФСР 1964 г., говорит о передаче не как о способе, а как о моменте возникновения права собственности, который свободно меняется сторонами. Иными словами, по нашему Кодексу переход права собственности урегулирован как договорное условие. Как тут не вспомнить приводимое выше мнение В. П. Грибанова по поводу толкования ст. 66 ГК 1922 г. Правило п. 1 ст. 223 ГК РФ можно интерпретировать так: стороны определяют, когда право собственности перейдет от отчуждателя к приобретателю; лишь при отсутствии специального условия в договоре действует система каузальной традиции. Что же касается возможных злоупотреблений при определении момента перехода права собственности, то они возможны и при системах каузальной передачи или абстрактного вещного договора, если такая система допускает constitutum possessorium. Иначе для чего в Швейцарское гражданское уложение включено правило следующего содержания: "Когда тот, кто отчуждает вещь, оставляет ее на специальном основании, переход собственности не противопоставим третьим лицам, если это сделано для цели причинить им вред или обойти нормы о залоге движимостей"? <116> -------------------------------- <116> Art. 717 Code civil suisse. Lorsque celui qui aliene une chose la retient a un titre special, le transfert de la propriete n'est pas opposable aux tiers, s'il a eu pour but de les leser ou d'elude les regies concernant le gage mobilier. Приводится по тексту, размещенному на официальном сайте правительства Швейцарии: http://www. admin. ch/ch/f/rs/c210.html.

Ограничение свободы в определении момента перехода права собственности не даст желаемого эффекта и не уменьшит число злоупотреблений. Правило о переходе права собственности на основании договора не имеет своей непосредственной целью борьбу с недобросовестным поведением. Для этого существуют иные институты гражданского права, а также право административное и уголовное. Например, если соглашение, определившее момент перехода права собственности, отличный от передачи, заключено для вида, эту проблему можно решить, применив ст. 170 ГК РФ. Даже запретив любое отступление от правила о передаче вещи, нам не спастись от злоупотреблений, поскольку ничто не мешает фиктивно передавать движимости. Более того, не секрет, что принятая в России система регистрации прав на недвижимость не защищает от мошенников. С другой стороны, подобные ограничения вовсе могут затормозить торговлю. Думается, все сомнения относительно диспозитивности положения п. 1 ст. 223 ГК РФ напрасны. Куда больший полезный эффект для оборота даст свобода в этом вопросе. Отрадно, что судебная практика толкует ст. 223 ГК РФ максимально близко к тексту и допускает усмотрение сторон при определении момента перехода права собственности по договору <117>. Конечно, это усмотрение не может быть безграничным. -------------------------------- <117> См., например: Постановления ФАС ВВО от 22 января 2007 г. N А11-18727/2005-К1-14/758/4; ФАС ЗСО от 31 марта 1999 г. N Ф04/683-121/А75-99 по делу N 2682-Г/98; ФАС СКО от 19 сентября 2006 г. N Ф08-4365/2006.

Возможные отступления от общего правила

Р. Сакко пишет, что существует три значимых для перехода права собственности элемента: соглашение о переходе, обоснование соглашения и передача <118>. -------------------------------- <118> Сакко Р. Указ. соч. С. 163.

Для транслативного эффекта, согласно подходу Р. Сакко, может быть использован лишь один элемент либо несколько элементов <119>. В зависимости от комбинации элементов мы получим модели договорного приобретения права собственности: классическую римскую модель каузальной передачи (иначе - римско-голландскую модель), французскую консенсуальную модель, германскую модель абстрактного вещного договора. -------------------------------- <119> Там же.

По мнению Р. Сакко, римская модель предполагает наличие двух элементов: соглашения о переходе и передаче. Основание, согласно точке зрения этого ученого, имеет лишь частичное значение <120>. -------------------------------- <120> Там же. С. 164.

Иной позиции придерживается Р. Циммерманн, полагающий, что классическая модель подразумевает договор, порождающий обязательства и одновременно служащий justa causa (а следовательно, уже содержащий в себе волю на переход права собственности), и передачу, которая также является волевым действием <121>. Получается, что воля, направленная на перенос права, выражается не в одном, а в двух актах: в основании и в передаче. -------------------------------- <121> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. Cape Town; Deventer; Boston, 1992. P. 240.

Какой бы подход мы ни приняли, можно утверждать, что в нашем праве, несмотря на то, что принцип разъединения обязательственной и распорядительной сделок не проводится, принято действующее по умолчанию правило о переходе права собственности, близкое к общему правилу римско-голландской модели (ст. 218, 223 ГК). Допуская отступление от этого правила по воле сторон договора, закон дает им возможность уйти от необходимости совершать передачу для перенесения права собственности и одним волеизъявлением выразить волю и на установление обязательств, и на переход права собственности. Причем закон не устанавливает закрытого перечня суррогатов передачи и не требует их использования при отходе от общего правила. Усмотрение сторон ограничено в том, что момент возникновения права можно отнести лишь на настоящее (момент заключения договора) или на будущее время, и в том, что можно отказаться лишь от передачи как от элемента, необходимого для перенесения права собственности. Остальные элементы - волеизъявление сторон о переходе права собственности и основание - должны присутствовать всегда. Во-первых, без выраженной воли на переход права не будет производного приобретения. Во-вторых, основание (обязательственный элемент, объясняющий переход права) должно наличествовать в силу п. 2 ст. 218 ГК, согласно которому право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. Это исключает использование германской модели с ее абстрактным вещным договором. Итак, по российскому праву стороны могут изменить действующее по умолчанию правило о возникновении права собственности у приобретателя в момент передачи вещи и связать переход этого права с заключением договора или каким-либо моментом в будущем (ст. 491 ГК), выведя передачу из числа элементов, необходимых для достижения транслативного эффекта. Иными словами, стороны могут избрать два пути: заключить не переносящий непосредственно вещное право обязательственный договор, а затем совершить передачу вещи или заключить договор, влекущий два вида последствий: вещные и обязательственные.

Условие о мгновенном переходе права собственности

Встает вопрос о том, как условие договора о мгновенном переходе права собственности соотносится с другими, обязательственными условиями этого договора. Мы можем признать, что наряду с обязательственным договором стороны, избирая систему соглашения, заключают самостоятельную распорядительную сделку, которая не порождает обязательств и направлена на перенос права собственности от отчуждателя к приобретателю. Получается, что отчуждатель и приобретатель в один и тот же момент, одним и тем же совместным волеизъявлением заключают две двусторонние сделки, одна из которых устанавливает обязательства, а вторая переносит право собственности. При этом стороны должны совершить традицию, которая прекратит обязательства по предоставлению владения вещью и ее принятию. Этот подход имеет особое преимущество: он дает возможность признавать действительной продажу чужой вещи, что чрезвычайно важно для защиты прав сторон <122>. Если кто-либо отчуждал бы чужую вещь без правомочия на это, то согласно данному подходу обязательственная сделка (купля-продажа, мена, дарение) оставалась бы действительной, а распорядительная сделка, которая должна была перенести вещное право, являлась бы ничтожной. -------------------------------- <122> Мы разделяем мнение о том, что обязательственный договор купли-продажи, заключенный не управомоченным на отчуждение лицом, является действительным. См., например: Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч.

Однако, как мы видели, французское право, материнская система консенсуализма <123>, отвергает принцип разъединения <124>. Это связано во многом с тем, что увидеть в одном волеизъявлении два, как предлагает первый подход, достаточно сложно. -------------------------------- <123> Sagaert V. Op. cit. P. 14. <124> Жюллио де ла Морандьер Л. Указ. соч. С. 167 - 168.

Против этого мыслимо возражение о том, что стороны могут заключить, подписав один документ, несколько не связанных между собой договоров, например аренды, подряда и хранения. Однако, во-первых, правовые цели, которые преследуют стороны в этих договорах, будут различны, а во-вторых, порок воли, который был при ее изъявлении, может погубить все соглашения. Поэтому не будем ли мы в таком случае иметь единый смешанный договор? В нашем случае, когда стороны при заключении договора купли-продажи, мены или дарения изменяют правило ст. 223 (или 570) ГК РФ, не только одно волеизъявление сторон, но и единая правовая цель (перенос права) говорят о том, что мы имеем дело с одной сделкой. Договариваясь о мгновенном переходе права собственности, отчуждатель и приобретатель желают получить эффект, к которому стремится и никогда не может достичь обычный обязательственный договор об отчуждении вещи, - перенести право собственности. Поэтому полагаем, что подход, согласно которому при передаче права собственности solo consensu проводится принцип разъединения обязательственной и распорядительной сделки, является неверным. Соглашение об изменении сторонами диспозитивного правила о переходе права собственности на самом деле представляет собой условие единой сделки купли-продажи, мены или дарения, которая производит два вида последствий, два эффекта: обязательственный и вещный. Этот вывод подтверждается нашим позитивным правом. Например, положения ст. 570 ГК о переходе права собственности подлежат применению к отношениям сторон, если законом или договором мены не предусмотрено иное. Мы, конечно, далеки от того, чтобы отрицать существование самостоятельных распорядительных сделок вовсе. Напротив, если право собственности переносит передача, она, видимо, представляет собой именно такую сделку. Но при переходе права собственности по системе соглашения разъединение отсутствует. Что же касается заключения договора купли-продажи с условием о мгновенном переходе права собственности неуправомоченным отчуждателем, то, конечно, такой договор не производит вещного эффекта и может рассматриваться как недействительный в части при наличии условия, предусмотренного ст. 180 ГК РФ. Если суд установит, что стороны заключили бы договор и без включения недействительной части о мгновенном переходе права собственности, то договор не будет признан ничтожным в целом, а значит, будет достигнут тот же результат, что и при проведении принципа разъединения. Если же будет установлено обратное, то недействительность вещной части сделки повлечет недействительность ее обязательственной части.

Определенность отчуждаемой вещи

Стороны, если они договариваются о переходе права собственности непосредственно в момент заключения соглашения, должны точно знать, что отчуждается и приобретается. Иначе попросту нет объекта, право на который должно быть перенесено. Если речь идет не об обязательстве предоставить индивидуально-определенную вещь, то для установления обязательственных отношений нужно описать лишь действия, которые должен совершить должник (создать, в терминологии О. С. Иоффе, юридический объект отношений) <125>. Применительно к купле-продаже это означает, что необходимо договориться о наименовании и количестве поставляемых вещей. Окончательная воля на перенос и приобретение права собственности в таком случае может быть выражена при конкретизации отчуждаемых вещей, например при передаче. -------------------------------- <125> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 13 - 14.

А для того, чтобы перенести одним соглашением вещное право, необходимо в момент заключения такого соглашения знать материальный объект, право на который переносится. Поэтому если стороны хотят, чтобы договор произвел вещный эффект, они должны конкретизировать отчуждаемую вещь в момент соглашения, обособив ее от прочих вещей физически или указав на признаки, которые выделяют такую вещь среди прочих (идентификация, индивидуализация). Например, покупатель и продавец после осмотра зерна на складе последнего могут заключить договор купли-продажи всего этого зерна с мгновенным переходом права собственности. Нет никаких препятствий для заключения такого соглашения, поскольку продаваемая вещь отделена от прочих, конкретизирована. Причем в данном случае речь идет не о genus limitatum (ограниченном роде) <126>. Определив отчуждаемые родовые вещи путем отделения или посредством указания на особые признаки, мы получаем уникальный объект предоставления. Отчуждатель не вправе предоставить другие вещи такого наименования, качества и в том же количестве. Он обязан передать то, что стало собственностью приобретателя. -------------------------------- <126> Чтобы вовлечь родовые вещи в оборот, сделать их объектом обязательственных отношений, необходимо указать на их существенные признаки, ограничить род объектов, которые должны быть предоставлены. Обязательство по предоставлению таких вещей будет родовым, а заменимость объекта предоставления полной. См.: Дождев Д. В. Римское частное право. 2-е изд. М., 2006. С. 347, 490 - 491, 569.