Н. И. Мирошникова правовые гарантии реализации и защиты прав юридических лиц при переходе к рыночной экономике

Несмотря на постоянное подчеркивание роли гарантий как од­ного из преимуществ социализма, именно в этой сфере последствия деформации нашего строя оказались наиболее разрушительными. Наличие гарантий прав не могло защитить гражданина или юридиче­ское лицо от извращений прав, бюрократизма, беззакония и других негативных явлений. Представления о гарантиях складывались так, что они стали в последующем рассматриваться как внешние средства охраны и защиты по отношению к гражданину и юриди-

ческому лицу. Было так, что соответствующие гарантии устанавли­вались от имени государства и обеспечивались его соответству­ющими органами. Обсуждение вопросов о правовой защищенности сводилось, как правило, к перестройке структуры правоохранитель­ных органов, периодическому «уточнению» правового статуса субъек­тов права и находилось в жесткой зависимости от политических кампаний, нередко противоречащих праву.

Институт гарантий прав из классически правового превратился в бюрократический. Произошло отчуждение конкретных субъектов от юридических институтов, а механизм гарантирования прав юри­дических лиц вообще не сложился. В настоящее время он только формируется.

При становлении данного института необходимо учесть ряд ас­пектов. Прежде всего это то, что гарантии реализации и защиты прав различаются по субъектному составу. Дело в том, что сфера действия гражданского права вокруг гражданина и вокруг юриди­ческого лица различна. Для гражданина юридические средства реализации и защиты прав создаются через укрепление их право­вого статуса. Это видоизменение существующих институтов, их рас­ширение, создание новых норм, например изменения в области отношений собственности, предпринимательства, авторских, изобре­тательских и других прав. Одновременно создаются правовые пред­посылки для более свободной реализации права действиями самого гражданина. Расширяется спектр правовых средств защиты граж­данских прав (возмещение морального вреда, материального и мо­рального вреда за нарушение неимущественных прав, введено обжа­лование незаконных действий должностных лиц). Это делается с тем, чтобы, во-первых, ослабить зависимость правового статуса гражданина от политических кампаний, нередко идущих вразрез с правом, во-вторых, отойти от чрезмерного огосударствления и автономизации, отделения от личности механизмов защиты ее прав, из-за чего эти механизмы обычно ускользали из-под контроля общества; в-третьих, чтобы с целью уменьшения количества репрес­сивных и создания процессуально упрощенных форм облегчить реализацию прав и исполнение обязанностей; в-четвертых, для по­вышения защищенности гражданина в повседневной жизни (в бы­товом обслуживании, в торговле, на транспорте, в сфере использо­вания жилищных прав, в иных отношениях); в-пятых, чтобы исклю­чить юридический протекционизм при защите должностных лиц в сравнении с другими гражданами.

Обновляющееся законодательство по мере возможности, т. е. час­тично, это учитывает. Но нужны соответствующие изменения в про­цессуальном законодательстве, нужна организация юридической де­ятельности, которая исключала бы проявление волюнтаризма и ущем­ления каких бы то ни было гражданских прав. А главный момент —

это устранение тех препятствий, которые мешают развитию челове­ческого фактора и делают субъектов гражданского права беззащит­ными перед законом.

Совсем иная сфера действия гражданского права вокруг юри­дических лиц. Она складывалась таким образом, что и сами права, и их реализация оказались бланкетными. Почему? Прежде всего по той причине, что объем прав оказывался четко регламентированным и зависел от усмотрения вышестоящих органов, распоряжений адми­нистративно-плановых структур. Это объяснимо особенностями и не­достатками экономической системы, основанной главным образом на государственной собственности и государственной организации ма­териального производства. Другая причина состоит в том, что права юридических лиц в ряде нормативных актов излагались нечетко, расплывчато, что вызывало потребность в комментариях, поправках, указаниях и т. д. И в том и в другом случае юридические лица, как государственные, так и действующие на базе других форм собствен­ности, наделялись полномочиями, тем самым лишаясь права хоть в какой-то степени участвовать в формировании своей правосубъектности. Они не могли осуществлять свои права по выбору, ус­мотрению. Тем самым исключалась и свобода их экономиче­ской деятельности. Юридические лица выступали скорее всего в ка­честве объекта управления, не имея фактической власти над иму­ществом, подчиняясь жесткому плану, составляя фиктивную отчет­ность. Минимальные формы собственной активности подкреплялись формальными гарантиями защиты прав. В гражданском законода­тельстве правоспособность юридических лиц, именуемая специальной, была втиснута в столь жесткие рамки, что их деятельность была всегда зависимой, а реализация принципа диспозитивности практиче­ски невозможной.

Формально диспозитивные нормы позволяли юридическим лицам определять порядок и способы реализации некоторых прав и допус­кали возможность отклонения от правила диспозитивной нормы по соглашению сторон или в силу закона. В реальной жизни все обстояло наоборот. Увеличение массива диспозитивных норм ,не подкреплялось соответствующими гарантиями. Вслед за такими нор­мами издавались «конкретизирующие» акты, ограничивающие свобо­ду и самостоятельность выбора своего поведения юридическим ли­цом. Это снижало ценность диспозитивных предписаний, делало их декларативными, что особенно негативно сказалось на договор­ном регулировании. В сущности были созданы искусственные пре­пятствия для развития делового партнерства. Предприятия вынужде­ны были добиваться легко выполнимых планов, бойкотировать расширение производства, лишались возможности хотя бы частично­го самостоятельного сбыта собственной произведенной продукции (изделий). В обществе сложились объективные предпосылки эконо-

мической заинтересованности юридических лиц в расширении своих прав, в прибыльной работе, во внедрении новинок технического прогресса¹. Таким образом, юридические лица, будь они даже самы­ми инициативными, в сложившейся ситуации не могли восполь­зоваться делегированными им правами и реально защитить их.

Как отмечалось выше, институт гарантий реализации и защиты прав юридических лиц был сформирован как внешний по отношению к ним. он представлял собой внешние средства охраны и защиты прав по линии государства и его органов. В определенной степени это оправданно. Самостоятельность производителя в немалой степени зависит от тех внешних условий, которые общество создало для нормальной жизни и работы. Это организация отношений собствен­ности, качественное законодательство, упорядочение юридической де­ятельности на всех уровнях, приоритет права и законности. Однако реализация права — это взаимодействие объективных и субъектив­ных факторов. На нее в большей . степени влияют объективные факторы², но они автоматически не обеспечивают ни сам процесс реализации, ни его результаты. Более того, объективный фактор еще не гарантирует или вовсе не гарантирует нормальную реализацию права . Поэтому, не отрицая значения гарантий как внешних условий⁴, полагаем, что для реализации и защиты любого права функции гарантирования должны быть и у обладателя субъективного права. При переходе к рынку должно произойти перераспределение данных функций. Значительная их часть должна формулироваться непосредственно субъектами права — юридическими лицами.

В чем конкретно это может проявиться применительно к дея­тельности юридических лиц?

Прежде всего в тенденции российского законодательства к реаль­ному расширению самостоятельности юридического лица. В настоя­щее время данная тенденция проявилась в изменении правового статуса юридических лиц. В законодательстве закреплены одинако­вые стартовые условия для юридических лиц, основанных на разных формах собственности. Произошел отход от строгой регламентации производственной (хозяйственной) деятельности, вмешательства нее. (Но в Законе «О предприятиях и предпринимательской деятельнос­ти» сохранен пока традиционный принцип специальной право-

¹ См.: Киперман Г. Самостоятельность предприятия: замысел и реальность // Хо­зяйство и право. 1989. № 3. С. 77. См. также: Собчак А. А.' Содержание и границы самостоятельности предприятия // Сов. государство и право. 1971. № 3. С. 29. ² См.: Поленина С. В., Куманин Е. В. Социальные аспекты правотворчества и реализации права // Сов. государство и право. 1984. № 8. С. 15.

³ См.: Боброва Н. А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. Воронеж, 1984. С. 16-^28.

⁴ Н. А. Боброва, например, возраж<вет против того, чтобы рассматривать деятель­ность по реализации норм в качестве их гарантии. Однако сам по себе закон гарантий не создает. См.: Боброва Н. А. Указ. соч. С. 35.

способности юридических лиц.) В рыночных условиях повышается уровень саморегуляции общественных отношений со стороны юриди­ческих лиц. Их права отныне строятся по принципу «разрешено все, что не запрещено законом». Решена основная задача о юридиче­ском признании предприятий и других предпринимательских струк­тур участниками отношений собственности, что нашло свое отраже­ние в законах РСФСР о собственности и о предприятиях и пред­принимательской деятельности. Но содержание правоспособности по-прежнему предопределяется целями деятельности юридических лиц.

Бесспорно, что специальной правоспособности в прежнем ее виде не существует, и далее будет показано почему. Бесспорно и то, что по мере приближения к рынку принцип специальной правоспособности может быть использован лишь для юридических лиц, не являющихся собственниками имущества, на базе которого они функционируют. Для остальных организаций (юридических лиц) рамки самостоятельности неизменно будут расширяться и по­степенно произойдет отход от названного выше принципа. Этот про­цесс уже начался. Юридические лица по законодательству о пред­приятиях и предпринимательской деятельности могут избирать раз­ные формы организации. При выборе конкретной формы организация нового типа сама определяет цели деятельности при разработке учредительных документов. В дальнейшем юридическое лицо может вносить изменения в свой устав, видоизменять цели своей дея­тельности. В законодательстве об акционерных обществах уже преду­смотрена далеко не специальная правосубъектность. Акционерное общество согласно п. 5 Положения об акционерных обществах об­ладает полной хозяйственной самостоятельностью в вопросах опре­деления формы управления, принятия хозяйственных решений, сбыта, установления цен, оплаты труда, распределения чистой при­были. Общество вправе совершать все действия, предусмотренные законом. Деятельность общества не ограничивается оговоренной в уставе. Сделки, выходящие за пределы уставной деятельности, если они не противоречат закону, признаются действительными. Следо­вательно, акционерные общества могут заниматься и такой деятель­ностью, которая не предусмотрена их уставом. Единственное огра­ничение — чтобы такая деятельность не противоречила действу­ющему законодательству.

Другие юридические лица пока не наделены такими широкими правами, но они являются самостоятельными хозяйствующими субъ­ектами, что вытекает из ст. 4 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности». Очевидно, что уровень самосто­ятельности различен у коммерческих' и некоммерческих организа-

⁵ См.: Положение об акционерных обществах, утв. постановлением Совета Мини­стров РСФСР 25 декабря 1990 г. // СП РСФСР. 1991. № 6. Ст. 92.,

ций. У них разные функции, задачи, цели. Суть не в этом. Главное, чтобы и те и другие организации могли независимо реализовать свои правомочия. При существующей дестабилизации и экономиче­ском спаде производства в России пока не созданы условия для полной свободы деятельности юридических лиц. Это видно на при­мере заключения договоров по реализации произведенной продукции и товаров. На этом этапе могут вводиться определенные огра­ничения. Но правоспособность юридических лиц даже в этих усло­виях более не выглядит статично. Она имеет реальное проявление, ее объем нуждается в дальнейшем расширении. В частности, уже сейчас для коммерческих организаций целесообразно признать право на осуществление и иной деятельности, помимо уставной, но в рам­ках, не противоречащих действующему законодательству.

Пока не образовалась конкурентная среда, нужно создавать все условия для деятельности юридических лиц, выпускающих однород­ные изделия или оказывающих услуги, которые пользуются спро­сом, но производятся и оказываются населению монополистами. Подобный опыт внедрен в Болгарии. Е. А. Суханов приводит при­меры, когда, помимо деятельности в рамках устава, организациям разрешалось заниматься и другой, но чтобы это шло на пользу об­ществу, населению⁶.

Рынок — это организация производства ради прибыли. Предприятия получили от государства самостоятельность в формировании своих производственных программ и установлении хозяйственных свя­зей. Эти гарантии (внешние) развязали им «руки» для саморегулиро­вания. Но суть перехода к рынку означает организацию торговли товарами, валютой, информацией и др. Такая торговля не совмести­ма с фиксированными ценами. Однако условия для самостоя­тельности предприятий не были созданы, и их работа пошла по дру­гому руслу. Во-первых, не в интересах потребителя. Во-вторых, предприятия, оценив самостоятельность, почувствовали себя брошен­ными как потребители сырья, товаров, так как сеть распределения и снабжения через государственные органы постепенно распалась, а торгово-посредническая деятельность нового типа пока не возник­ла. Из-за отсутствия посреднической деятельности нарушились стабильные хозяйственные связи предприятий. Нормальное коммер­ческое посредничество своевременно не было создано, поэтому по­явились теневые посредники. Они способствовали не выравниванию, а еще большему перекосу цен. Пострадали интересы и производи­теля, и потребителя. Высокомонополизированная структура торговли и производства с неизбежностью привела к диктату в области цен, в области заключения договоров. Монополистические производи-

⁶ См.: Суханов Е. А. Имущественная самостоятельность предприятий и объедине­ний в европейских социалистических странах // Хозяйство и право. 1987. № 5. С. 61.

тели и посредники сейчас нацелены на взвинчивание цен, и этому есть одна причина — отсутствие конкурентного рынка.

Для развития рыночных отношений нужно несколько разных институтов в виде бирж, аукционов, торговых домов, которые долж­ны способствовать эффективному взаимодействию партнеров. Но все это должно развиваться профессионально и в разумных пределах. Вывод, тем не менее, один: для реальной самостоятельности юри­дических лиц, для становления их субъектами рынка нужны адек­ватные формы посредничества. Без этого они не смогут создать гарантии собственной безубыточной деятельности. Без этого не может быть полноценной торговли. Наша экономика буквально «заглохнет», если в ближайшее время не будет проведена прива­тизация торговли и бытового обслуживания и не будет создан право­вой механизм для биржевой торговли.

Гражданское законодательство, вводя саморегулирующие начала, обеспечивая заметно более надежную защиту от административного вмешательства, впервые дает возможность юридическим лицам са­мим зарабатывать себе на жизнь. И здесь возникает две проблемы. Первая — проблема налогов. Зафиксированная в законе система на­логообложения неэффективна, часто меняется и потому нестабильна, не учитывает того, что в переходный к рынку период будут функ­ционировать два самостоятельных типа юридических лиц. Первые — это те, кто работает в рыночном секторе. Эти юридические лица существуют по своим собственным хозяйственным правилам, само­стоятельно распоряжаются собственными доходами. Для них долж­ны устанавливаться налоговые льготы, они должны быть независимы от распределяющего аппарата и иметь гарантии защиты их прав соб­ственности при малейшей попытке их ограничения. Другие юриди­ческие лица — те, что остаются в традиционном секторе. Здесь будут сохраняться ограничения на использование средств предприя­тий, специфика налогового законодательства. При сравнении резуль­татов работы юридических лиц в двух названных секторах начнутся настоящие перестроечные процессы и в рыночный сектор будут вли­ваться новые предприятия. Налоговая политика должна быть гибкой настолько, чтобы юридические лица смогли обеспечить себя и реали­зацию своей инициативы. Однако формирование механизма само­осуществления прав в полной мере возможно лишь при переходе к свободному предпринимательству. Социальную незащищенность создает не государственная благотворительность, а никем не ограни­ченная возможность работать. Прогрессивное законодательство дол­жно этому только способствовать.

Вторая проблема связана с усилением тенденции собственного развития, это вопрос о гарантиях защиты прав юридических лиц. Ущемление хозяйственных интересов юридического лица приводит к снижению его экономических показателей. При переходе к рынку

существенно меняется содержание правоохранительной функции. Здесь, видимо, также произойдет перераспределение функций, когда наряду с государственным обеспечением прав юридических лиц должны развиваться собственные механизмы правозащитной деятельности.

По линии государства предусмотрены гарантии защиты прав юридических лиц на разных уровнях: в вертикальных и горизонтальных отношениях.

В вертикальных отношениях нарушение прав юридических лиц может последовать в результате неправильной правоприменительной деятельности на местах или на уровне вышестоящих структур. В частности одним из распространенных нарушений является отказ в регистрации предприятий или регистрация их не соответствующими органами по месту нахождения, а вышестоящими Советами народных депутатов (города, области). Так, областной Совет народных депутатов зарегистрировал устав филиала ассоциации как юри­дического лица. Прокурор области опротестовал акт регистрации, предложив решить все вопросы по месту нахождения филиала фирмы. Однако прокуратура не учла тот факт, что. филиал не явля­ется юридическим лицом и для его самостоятельной регистрации требуется выделение его из состава ассоциации, структурным подразделением которой он являлся. В противном случае должен последовать отказ в такой регистрации, поскольку согласно ст. 14 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» с соответствующими местными Советами согласуются вопросы о размещении обособленных подразделений, но филиалы действуют на основании уставов, утвержденных предприятием (в данном случае ассоциацией), имущество филиала находится в распоряжении accoциации.

Однако следует учесть, что правосубъектность предприятия как по горизонтали, так и по вертикали, как справедливо указывает В. Лаптев, не может быть сведена только к правам юридического лица. В российском Законе «О предприятиях и предпринимательской деятельности» (ст. 4) нет указания на наличие прав юридического лица. О правах юридического лица говорится лишь относительно отдельных видов предприятий (муниципальных, государственных). Ученые объясняют эту позицию тем, что по данному закону к орга­низационно-правовым формам предприятий относятся некоторые ви­ды хозяйственных товариществ, не являющихся юридическими лицами. Это касается в первую очередь полного товарищества (ст. 9 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности»)⁷. Зарубежный опыт капиталистических стран сви-

⁷ См.: Лаптев В. Новые рубежи самостоятельности предприятий // Хозяйство и право. 1991. № 4. С. 111.

детельствует также о том, что не признаки юридического лица являются определяющими для признания субъекта права участником рынка. Однако мы действуем в рамках законодательства о пред­приятиях и предпринимательской деятельности, и ор­ганизация, которая регистрирует свой устав, должна быть незави­симой. в имущественном отношении, иметь собственные или вверен­ные ей для хозяйственного ведения "(оперативного управления) сред­ства.

При отказе в регистрации по незаконным основаниям (ст. 35 указанного Закона) права восстанавливаются путем обращения в суд, включая взыскание убытков, нанесенных в результате необоснован­ного отказа. Обобщение практики работы судов показало, что иски о возмещении убытков предъявляются крайне редко. Советы про­являют определенную самокритичность в . оценке своих ошибок и стремятся их устранять. Однако этого нельзя сказать об актах при­ватизации, где заявки на приватизацию предприятий не рассматри­ваются в срок, документы теряются, и объективного оправдания этому нет, что и говорит об отсутствии гарантий со стороны работни­ков правоприменительных органов.

Отмечая указанные недостатки, можно высказать предложение о том, что они будут частично устранены в ежегодных государст­венных программах приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации и других документах, входя­щих в механизм приватизации⁸.

В смысле гарантий защиты прав юридических лиц важное значе­ние имеет ст. 37 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринима­тельской деятельности». Она дает право обращения юридических лиц в суд или арбитраж с заявлением о признании неправомер­ности и недействительности актов любых государственных органов и действий должностных лиц. Пункт 2 ст. 20 указанного Закона позволяет восстановить нарушенные права организаций при образо­вании и преобразовании юридических лиц. Нарушения закона в этой области имеются. Нередко ставятся вопросы о признании недей­ствительными ряда незаконных решений. Реорганизация, проводи­мая концернами, ассоциациями, иногда связана с нарушением иму­щественных интересов входящих в них организаций⁹.

Рассматриваемая группа гарантий призвана не допустить дискри­минации юридических лиц со стороны органов государства и долж­ностных лиц.

⁸ См.: Государственная программа приватизации государственных и муниципаль­ных предприятий в Российской федерации на 1992 год // Ведомости Съезда народ­ных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской федерации.

1992. № 28. Ст. 1617.

⁹ См.: Витрянский В. Защита прав предприятий в случае прекращения их деятель­ности // Хозяйство и право. 1991. № 6. С. 91—92.

Другая группа гарантий установлена в связи с правонарушениями в горизонтальных отношениях. Это отношения между юридическими лицами как равноправными партнерами. Российский Закон «О пред­приятиях и предпринимательской деятельности» делает ставку на коммерческие организации. Именно с их помощью формируются рыночные структуры. Взаимоотношения этих организаций таковы, что нормативные акты не являются единственным правовым регуля­тором возникающих связей. Формой выражения их прав и обязан­ностей выступает все чаще договор. Его нельзя рассматривать только в качестве основания возникновения гражданских прав и обязанно­стей. Договор — это регулятор общественных отношений, и за ним следует признавать юридическую силу. Стороны договора решают и вопросы, не получившие детального отражения в праве, устанавли­вают способы исполнения обязательств, санкции и особенности их применения. Мы разделяем точку зрения ученых, которые считают договор формой выражения права¹⁰. И поскольку договорное (конт­рактное) регулирование — Это явление юридического характера, а договорные условия — это регулятивные компоненты правовой сис­темы, то договор можно считать правом¹¹.

В заключение заметим, что юридические лица создают гарантии собственной деятельности, действуя на свой риск. Риск состоит в возможных потерях, и проблемы, как их избежать, на каких усло­виях заключать контракты, чьи услуги принимать, а от чьих отка­заться, нужно ли применять ответственность, — это дело конкретного юридического лица. Механизм гарантий при стабилизации экономи­ки будет приводиться в действие прежде всего усилиями участ­ников рыночных отношений.