Теория охранительных правоотношений и основы гражданского законодательства союза сср и республик

Ознакомление с упомянутым законодательным актом (в дальней­шем — Основы) позволяет, на наш взгляд, сделать вывод, что Осно­вы сохранили и даже развили фундаментальные положения теории охранительных правоотношений. Правда, одно дело — текст закона, другое — теоретические выкладки, пусть даже подкрепленные ссыл­ками на него. Тем не менее позволим себе утверждение, что логиче­ское, систематическое, грамматическое и какое угодно толкование Основ выстраивает именно теорию охранительного права. Ради обос­нования этого и пишется статья.

1. Традиционное в советской науке гражданского права учение о правоотношении покоится на трех положениях: а) юридическая нор­ма трехчленна; б) в результате нарушения субъективное право пере­ходит в «боевое» состояние; в) любое субъективное право, поскольку оно юридическое, обладает свойством принудительно исполняться. Обнаруживается, однако, что многие факты в русле подобного под­хода объяснены быть не могут. Из тупика выводит концепция, основанная на принципе строгого разграничения регулятивных и охранительных гражданских правоотношений.

" См.: Пучинский В. К. Гражданский процесс США. М., 1979. С. 58—67.

Прежде всего следует обосновать выделение регулятивных и охра­нительных норм. Живая, конкретная юридическая норма двучленна. Это так, потому что норма действует всегда в двух элементах: гипотезе и диспозиции, выражается в юридическом факте и субъективных правах, обязанностях, состояниях. Санкция не может проявляться вместе с диспозицией. Ибо санкция непосредственно обусловлена не диспозицией, а отрицанием диспозиции. Таким образом, санкция на­ходится в составе другой нормы, которая в гипотезе предусматривает не факт, влекущий диспозицию, а другой, факт — факт правонару­шения. Диспозицию и санкцию можно совместить только в логике. Причем эта логическая норма будет содержать четыре элемента:

диспозицию, санкцию и соответствующие им гипотезы.

С одной стороны, конкретная норма права двучленна, а с другой стороны, право вообще предусматривает такие явления, как санкции, которые содержатся не в каждой норме. Если увязать оба эти факта, то нельзя не прийти к основному делению юридических норм на ре­гулятивные и охранительные. Первые содержат в диспозиции возни­кающие из обычных, повседневных фактов субъективные права и обязанности, которые могут осуществляться добровольным поведени­ем субъектов. Вторые предусматривают в гипотезе обстоятельства, препятствующие осуществлению первоначальных прав и обязанно­стей (правонарушение, оспаривание, объективно-противоправное де­яние) . Значит, санкция является не третьим структурным элементом каждой нормы права, а есть диспозиция охранительной нормы¹.

Как санкция входит в структуру норм права, так и притязание, по мнению традиционалистов, входит в структуру субъективного пра­ва. Все вроде бы логично, но предпосылки неверны. В основаниях подобного рассуждения лежат бедные абстракции — «нормы права вообще», «субъективное право вообще». Между тем есть либо регуля­тивное, либо охранительное субъективное право. Игнорирование это­го сущностного разделения субъективного права неоправданно упро­щает действительность. Разве виндикационное притязание входит в содержание права собственности в момент возникновения последне­го? Виндикационное притязание возникает из нарушения права соб­ственности. До этого факта оно не существует. «Дело в том, —отве­чают нам, — что право на защиту входит в субъективное граждан­ское право потенциально»². Но таким образом лишь утверждается не более чем банальная мысль о том, что регулятивное субъективное право может быть нарушено, что существует возможность возникно­вения права на защиту. Но значит ли это, что право на иск входит, скажем, в структуру права собственности? Ни в коем случае. Из того

¹ См.: Курылев С. В. О структуре юридической нормы // Тр. Иркут ун-та 1958 Т. 27. Вып. 4. С. 189.

² См.: Гурвич М. А. Судебное решение. М., 1976. С. 129. ,

факта, что субъективное право собственности может быть нарушено, нельзя делать вывод, что притязание существует каким-либо обра­зом в его структуре. Право на иск имеет свой строго определенный факт — правонарушение. Пока он не произойдет, мы можем лишь утверждать, что не исключена возможность нарушения субъективного права, что может возникнуть право на защиту. Пока определенная конфликтная ситуация не произойдет, не существует и возможности защиты.

Иными словами, право на защиту (охранительное субъективное право) не является элементом структуры регулятивного субъектив­ного гражданского права с момента его возникновения и не выражает его «боевое» состояние при определенных условиях. Если полномочие «спит» в регулятивном праве, пока то не будет нарушено, если оно может «заявить о себе» при отличных от первоначального юриди­ческого факта обстоятельствах, значит до этих обстоятельств при­тязание не имеет условий для какого-либо существования, является абстрактной возможностью и, следовательно, не имеет места в дей­ствительности.

Последовательное проведение идеи регулятивных и охранитель­ных субъективных гражданских прав позволяет конкретизировать движение гражданского правоотношения, существенно дополнить сложившиеся представления о правовых категориях.

Нарушение регулятивного субъективного гражданского права вле­чет возникновение нового охранительного права. Это так, потому что возникают новые, не существовавшие ранее правовые возможности. Тогда нельзя не прийти к выводу, что регулятивное субъективное гражданское право может реализоваться только добровольным обра­зом. Только охранительное субъективное право обладает свойством принудительно реализоваться.

Парадоксальный на первый взгляд вывод. Как это так, субъектив­ное право не может быть принудительно реализовано. Ведь на то оно и юридическое право. Вот это суждение как раз и является стерео­типом, засевшим в правовое мышление и неоправданно огрубляю­щим гражданско-правовую действительность.

Можно привести немало примеров того, как принудительно осу­ществляются не нарушенные субъективные права, а новые, не суще­ствовавшие до конфликтной ситуации. Скажем, в результате причи­нения вреда чужому имуществу у потерпевшего возникает деликтное притязание к правонарушителю, которое и подлежит принудительной реализации юрисдикционным органом.

Правонарушение вообще может привести к невозможности дос-

³ См.: Крашенинников Е. А. Санкции, принуждение и ответственность в граждан­ском праве // Юридическая ответственность: общие проблемы и отраслевые особен­ности. Владивосток, 1990. С. 33.

тижения результата, который должен был бы наступить, если бы обя­занное лицо исполнило свою обязанность. В таком случае способ­ность принудительно осуществляться содержится в возникших новых правах и обязанностях. Скажем, можно ли принудительно осущест­вить право покупателя требовать от продавца предупреждения о всех правах третьих лиц на продаваемую вещь? Нет, конечно. В слу­чае неисполнения этого правила принудительно могут осуществиться возникшие охранительные субъективные права: требовать уменьше­ния цены либо расторжения договора и возмещения убытков.

В гражданском праве встречаются ситуации, когда в результате правонарушения лицо принуждается к исполнению того, что должно было исполнить. Скажем, если заемщик не возвратил заимодавцу определенную сумму, то последний может принудить к испол­нению первоначальной обязанности. И тогда встает вопрос: где же здесь возникает новое охранительное субъективное право? Просто нарушенное право принудительно реализуется, то есть защита нару­шенного права проходит в рамках нарушенного правоотношения.

Позволим себе не согласиться с логикой вышеизложенного рас­суждения. Противники идеи разделения регулятивных и охранитель­ных субъективных прав исходят из того, что «принудительность» — это свойство всякого субъективного права, которое проявляется при определенных жизненных обстоятельствах, в частности в случае пра­вонарушения. Однако принуждение —это не просто способ реализа­ции правоотношения, это еще и субъективное право, право на при­нуждение, возможность субъекта требовать у юрисдикционного орга­на принуждения правонарушителя, именуемая правом на иск (ст. 42 Основ). Это субъективное охранительное право на принуждение име­ет свой строгий юридический факт, раньше которого он возникнуть не может. А факт этот отличен от того факта, который рождает воз­можность поведения людей на основе свободы воли.

Вернемся к договору займа. Неисполнение заемщиком своей обя­занности возвратить заимодавцу определенную вещь рождает на сто­роне последнего право требовать отобрания вещи у должника и пере­дачи ее кредитору. В чем новизна этого права по сравнению с суще­ствовавшим до правонарушения правом требовать возвратить вещь? Да в том, что оно есть право на иск. Старое право связывало кре­дитора и должника. Они находились в регулятивном правоотношении. Возникшее право требовать отобрания вещи соединяет трех субъек­тов: кредитора, должника и суд. Ведь заимодавец получает возмож­ность требовать у суда принудительной реализации своего требования к должнику. Таким образом, право требовать отобрания существует в рамках охранительного правоотношения, участником которого вы­ступает суд. Юрисдикционный орган является субъектом материаль­ного, а не процессуального гражданского правоотношения, поскольку это следует из смысла охранительного материального права, указан-

ного в ч. 2 ст. 70 Основ.

Попробуем философски объяснить возникновение нового охрани­тельного права. Субъективное регулятивное право и регулятивная обязанность суть противоположности. Каждая из сторон предполага­ет другую, содержится в ней, немыслима без нее. В то же время право и обязанность взаимоисключают друг друга, противоположны по своей направленности. Таким образом, мы фиксируем регулятивное гражданское правоотношение как противоречие.

Но мало запечатлеть два явления как противоположности. Не­обходимо еще и выявить неравенство их положения. В противном случае нам не удастся схватить движение правоотношения. В регуля­тивном правоотношении роль активной стороны играет обязанность, так как именно она заключает в себе ту силу, которая реализует правоотношение, содержит в себе должное поведение, удовлетворяю­щее интерес управомоченного. Правонарушение свидетельствует о том, что противоположности регулятивного правоотношения обостри­лись и «мирного» разрешения не получилось. Требуется новая форма движения, новое правоотношение, ибо в рамках старого регулятив­ного сохранить единую сущность — интерес управомоченного — невозможно. Теперь уже субъективное право становится ведущей противоположностью, поскольку приобретает способность к принуж­дению. Противоположности взаимопревращаются — в этом суть ска­чка из регулятивного в охранительное правоотношение. Возникно­вение нового свойства означает возникновение нового охранитель­ного субъективного права, нового способа взаимодействия права и обязанности.

Таким образом, истина движения гражданского правоотношения заключается не в том, что принудительность его имманентно при­сущее субъективному праву свойство, а в том, что в результате специ­фического юридического факта (правонарушения, оспариваний) воз­никает новое охранительное субъективное право, отрицающее старое регулятивное.

2. Сравнение проекта Основ и принятых Основ гражданского за­конодательства Союза ССР и республик отразило имеющую место в теории гражданского права проблему преобразовательного притяза­ния.

Преобразовательным притязанием называют право управомочен­ного требовать прекращения или изменения регулятивного правоот­ношения, в котором он состоит. Это охранительное по своей при­роде право, поскольку оно возникает из особых юридических фактов (нарушения права, оспаривания). В поле проблемы находится поня­тие «расторжение договора». Полоса же расхождения проходит по вопросу о том, к кому направлено преобразовательное притязание, в частности право на расторжение договора. Традиционный взгляд заключается в том, что право на расторжение договора обращена

к другой стороне (к должнику). Иная точка зрения состоит в том, что упомянутое право направлено исключительно к юрисдикционному органу⁴.

Сравнение текстов проекта Основ и самих Основ показывает, что законодатель прошел определенную эволюцию и внял здравому смыс­лу и логике. В проекте Основ авторы встали на позицию традициона­листов: «Покупатель, которому продана вещь ненадлежащего каче­ства, если ее недостатки не были оговорены продавцом, вправе по своему выбору потребовать от продавца... либо расторжения дого­вора...» (ч. 1 ст. 71). В Основах (п. 3 ст. 77) по этому поводу гово­рится иное: «...Покупатель вправе расторгнуть договор...». В данном случае не указано, что расторжение требуется от продавца, между тем как в п. 1 ст. 77 Основ по поводу других прав записано: «вправе по своему выбору потребовать от продавца». Как видим, законодатель недвусмысленно определился.

Теперь коснемся теоретической стороны проблемы. Выше было отмечено, что абсолютное большинство правоведов стоит на пози­ции, согласно которой преобразовательное притязание, в частности право на расторжение договора, направлено от управомоченного к другой стороне договора.

Между тем доводы сторонников иной точки зрения крайне просты и логичны. Из ст. 6 Основ (ст. 6 ГК РСФСР), а также ст. 289, ч. 1 ст. 290 ГК РСФСР следует, что притязание о расторжении догово­ра может быть осуществлено только судом. Преобразовательное при­тязание — это право требования, а тот, кто осуществляет право тре­бования, к тому оно и обращено, тот и несет обязанность по осуще­ствлению этого права. Следовательно, право на расторжение дого­вора направлено к суду, и он является субъектом охранительного материального правоотношения. Преобразовательное притязание, в отличие от исполнительного притязания, по своему смыслу исключа­ет участие ответчика в его осуществлении. Прекратить (изменить) регулятивные права и обязанности в этой ситуации может только суд. Разводит супругов только суд. Сами они развестись не могут. Точно так же только суд расторгает договор, удовлетворяя право субъекта договора на его расторжение.

Обратимся к контраргументам. Они в основном сводятся к сле­дующему: «этого не может быть, потому что не может быть ни­когда». Вот некоторые из них: «Суд рассматривает правоотношения, в которых сам участвует, — сокрушается А. К. Сергун. —

⁴ См.: Крашенинников Е. А. Право на иск // Проблемы совершенствования законодательства о защите субъективных гражданских прав. Ярославль, 1988. С. 6—9:

Он же. О субъектном составе преобразовательных правоотношений // Вопросы теории охранительных правоотношений. Ярославль, 1991. С. 3—7; Мотовиловкер Е. Я. Проб­лема преобразовательного притязания и новое гражданское законодательство // Пра­вовые проблемы экономической реформы. Ярославль, 1991.,С. 39—43.

Он должен выносить акт правосудия по поводу своей собственной охранительной материально-правовой обязанности... Если считать его субъектом рассматриваемого материального правоотношения, то не попадет ли он тогда под признаки лиц, участвующих в деле»⁵. Что не устраивает автора? Не устраивает то, что «суд рассматривает пра­воотношения, в которых сам участвует», и что если считать его субъ­ектом рассматриваемого материального правоотношения, то он попа­дает тогда под признаки лиц, участвующих в деле.

Ответим так. Пока суд рассматривает дело, он не участвует в ма­териальном правоотношении. Суд не участвует в деле, а рассматри­вает его. Он, следовательно, не попадает под признаки лиц, участву­ющих в деле, и не участвует в материальном правоотношении, пока участвует в процессуальных. Но, когда суд принимает решение по делу, удовлетворяет иск, он участвует в материальном правоотноше­нии, реальность которого установил, признает его, преобразует или присуждает ответчика к чему-либо. Такова цель его деятельности как органа правосудия, как органа власти. Если суд в результате процесса своим решением не затрагивает «ткани материального правоотно­шения», то в чем смысл его деятельности по рассмотрению дела? Не ради же любопытства устанавливает он истину.

Суд выносит решение в пользу той или иной стороны. Но это не значит, что он заранее был на чьей-либо стороне. У него нет интере­са, совпадающего с интересом истца или ответчика при возбуждении процесса, поэтому суд — не лицо, участвующее в деле. Он должен вынести определенное решение по делу. Это его обязанность, и этого не может не признать А. К. Сергун. Весь вопрос в том, какая это обязанность — процессуальная или материальная?

Традиционалисты никак не могут понять, что обязанность 'суда прекратить правоотношение существует объективно. Это определя­ется не интересами суда и не мыслями теоретиков, а специфиче­ским юридическим фактом. Именно он влечет возникновение преоб­разовательного притязания и корреспондирующей ему обязанности суда преобразовать определенные регулятивные права и обязанности. Суд, приступая к делу, не знает еще достоверно ни о фактах, ни о преобразовательном притязании, ни о своей материально-правовой обязанности. Но это не значит, что они не существуют в действитель­ности.

А. К. Сергун в своих рассуждениях не может подняться над ситу­ацией, допустить, например, что произошло некое правонарушение, возникло некое преобразовательное притязание. Она стоит на пози­ции судьи, которому сказали, что у него есть материальная обязан-

⁵ Сергун А. К. Некоторые итоги развития теории охранительных правоотноше­ний // Проблемы защиты субъективных прав граждан и организаций в свете реше­ний XXVII съезда КПСС. М., 1988. С. 64.

ность, и ему это очень мешает, так как он этого еще не знает. На са­мом деле суд это не волнует. Он спокойно занимается рассмотрением дела и знает, что, если эта обязанность есть, он ее обнаружит. Если нет, то будет другая обязанность. Теоретик имеет право на допуск. На то он и теоретик.

Еще один довод оппонентов. «Существенные изменения», — пола­гает А. К. Сергун, — потребуются также в теории гражданского материального .права. В число известных ей субъектов гражданских правоотношений теперь придется включить еще и суд как орган пра­восудия. Разъяснения потребуются по следующему вопросу: суд — орган, наделенный властными полномочиями, и правоотношения, в которых он участвует, носят властный характер; гражданские же пра­воотношения характеризуются равенством субъектов»⁶.

Типичная ошибка противников теории охранительных правоотно­шений заключается в том, что они рассуждают о «правоотношении вообще». Между тем всякое конкретное правоотношение является либо регулятивным, либо охранительным. Когда говорят, что граж­данские правоотношения характеризуются равенством сторон, то имеются в виду регулятивные правоотношения, возникающие из обычных, повседневных, нормальных юридических фактов, а не из правонарушений. В любой отрасли права существует немало охра­нительных норм, в диспозиции которых содержится указание на воз­можность принуждения, осуществляемого судом. Но это обстоятель­ство не определяет специфичность метода регулирования конкрет­ной отрасли права. Метод отрасли права — это метод построения прежде всего ее регулятивных правоотношений.

В любой материальной отрасли права суд может быть субъектом только охранительного правоотношения. Этот факт имеет общепра­вовой характер и не подчеркивает специфики той или иной отрасли. Поэтому нет нужды указывать среди субъектов гражданских право­отношений суд.

В Основах законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде в п. 1 ст. 13 отмечается, что расторжение договора аренды допускается по соглашению сторон. Однако расторжение договора — это юрисдикционный способ прекращения договорного обязательства. В тех же случаях, когда прекращение совершается по соглаше­нию сторон, нужно говорить не о расторжении, а о прекращении обязательств (ст. 233 ГК РСФСР)⁷. Поэтому более последовательной и логичной является позиция, занятая по этому вопросу Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик, где в п. 1

⁶ Сергун А. К. Указ. соч. С. 64.

⁷ См.: Крашенинников Е. А. Охранительные нормы в проекте Основ гражданского законодательства // Юридическая ответственность: общие проблемы и отраслевые осо­бенности. Владивосток, 1990. С. 121.

ст. 86 говорится, что стороны своим соглашением могут только прек­ратить договор аренды, поскольку его расторжение возможно не ина­че как по решению юрисдикционного органа.

В. Ю. Колобов БАРТЕРНЫЕ СДЕЛКИ

Основы гражданского законодательства¹, призванные стабилизи­ровать товарно-денежные отношения на рыночных принципах, вклю­чили в себя ряд новых, нетрадиционных институтов. Исключение со­ставили нормы о бартерных сделках, которые в Основах не упомина­ются. Одной из причин тому послужило использование понятия бар­терной сделки до последнего времени лишь в области внешней тор­говли.

Под бартерной сделкой (от англ. barter — товарообмен, меновая торговля) понимается безвалютный, но оцененный применительно к мировым ценам и сбалансированный обмен товарами, оформляемый единым контрактом². Бартерные сделки — разновидность встречно-торговых сделок. Это наиболее старый, но не единственный . вид встречно-торговых операций³. Считается, что денежную форму бар­терные отношения никогда не приобретают. Если элементы денежно-валютных расчетов между сторонами имеют место, налицо иные, но не бартерные встречно-торговые сделки: компенсационные сделки на коммерческой основе или компенсационные сделки на основе соглашений о производственном сотрудничестве. Последние выходят из сферы обращения товаров, затрагивая область производства⁴. Признаком бартерной сделки является наличие одного контракта, в котором фиксируются натуральные объемы обмениваемых товаров⁵. При этом движение встречных потоков товаров происходит, как правило, одновременно, и на их количество не влияет изменение ценовых пропорций на мировом рынке⁶.

По подсчетам экономистов, чистый бартер составляет менее 4%

¹ См.: Известия. 1991. 26 июня.

² См.: Основы внешнеэкономических знаний: Словарь-справочник / Под ред. С. И. Долгова, В. В. Васильева, С. П. Гончарова и др. М., 1990. С. 31—32.

³ См.: Синецкий Б. И. Внешнеэкономические операции: организация и техника. М., 1989. С. 157.

⁴ См.: Кобушко Т. В., Пономарев С. А. Встречная торговля: прошлое или будущее? М., 1989. С. 13—19; Герчикова И. Международная встречная торговля // Внешняя 'торговля. 1990. № 6. С. 17—22.

⁵ См.: Кобушко Т. В., Пономарев С. А. Встречная торговля... С. 13.

⁶ Там же. С. 13—14.

от мирового объема встречно-торговых операций⁷ и имеет явную тен­денцию к сокращению в силу применимости для ограниченного набора однородных товаров в основном сырьевого происхождения и практического- отсутствия свободы маневрирования⁸.

Есть мнение о необходимости рассматривать бартерные сделки в качестве разновидности товарообменных и компенсационных сделок на безвалютной основе. Последние делятся на соглашения с едино­временной поставкой и соглашения с длительными сроками поставки. Бартерные соглашения — частный случай соглашений с единовре­менной поставкой. Другая их разновидность — соглашения с прямой компенсацией. Бартерные соглашения предусматривают обмен одного товара на другой с установлением либо количества взаимопостав­ляемых товаров, либо суммы, на которую стороны обязуются по­ставить товары. Бартерные сделки предусматривают, как правило, од­новременную поставку установленных в контракте товаров с опреде­лением их стоимости на основе мировых цен и расходов на товаро­движение.

Прямые компенсационные соглашения, в отличие от бартерных, -предполагают согласование цен взаимопоставляемых товаров. В та­ких сделках обычно фигурируют не два товара, а списки товаров, подлежащих взаимной поставке. Наконец, прямые компенсационные соглашения могут предусматривать неконвертируемое сальдо, что не характерно для бартерных соглашений⁹. Те и другие соглашения про­тивопоставляются товарообменным соглашениям с длительными сро­ками поставки, заключаемым на безвалютной основе. Такие согла­шения могут подписываться в форме общих протоколов, содержа­щих списки взаимопоставляемых товаров, на базе которых затем заключаются отдельные контракты. Соглашения о поставке и встреч­ной поставке иногда не увязываются с конкретными сделками. Общие (глобальные) соглашения дают партнерам ряд преимуществ. Во-первых, нет необходимости проводить переговоры по отдельным встречным поставкам. Во-вторых, вместо обязательства встречной закупки по каждой сделке в глобальном соглашении есть возмож­ность определить категории товаров для обмена, их общий объем или меновое соотношение по стоимости. Глобальные соглашения мо­гут принимать форму базовых соглашений с какой-либо одной организацией, что позволяет сгруппировать все встречные закупки в стране импортера.

⁷ См.: Герчикова И. Международная встречная торговля... С. 17. Сами же встреч­но-торговые операций достигают 25% общего объема мировой торговли (см.: Дийков С. Назад или вперед к бартеру? // Мировая экономика и международные отно­шения. 1990. № 4. С. 148).

⁸ См.: Кобушко Т. В., Пономарев С. А. Встречная торговля.... С. 13.

⁹ См.: Герчикова И. Международная встречная торговля... С. 17.

Другой распространенной формой глобальных соглашений явля­ются соглашения о товарообмене на основе писем-обязательств. Сна­чала происходит обмен списками товаров, в которых на протяжении определенного периода, заинтересованы партнеры. Затем, после со­гласования номенклатуры взаимоинтересующих товаров, стороны об­мениваются письмами-обязательствами. Продажа и закупка товаров осуществляются независимо друг от друга, но с условием, что общий годовой объем товарных поставок в каждом направлении должен оставаться в рамках предусмотренного общего объема товарооборо­та. Применяются и другие формы долгосрочных договоренностей о взаимном товарообмене¹⁰.

Сказанное, как представляется, не дает оснований для столь узко­го понимания бартерных сделок. С правовой точки зрения нет каче­ственных различий между бартерными и иными встречно-торговыми операциями на безвалютной основе. Различия между ними усматри­ваются лишь экономические. В лучшем случае, можно вести речь об отдельных модификациях бартерных сделок, когда заключаются соглашения с прямой компенсацией или долгосрочные, соглашения о безвалютном товарообмене. Не случайно в научной литературе все указанные сделки зачастую называют бартерообразными¹¹. Соотно­шение между чисто бартерными и долгосрочными товарообменными соглашениями напоминает соотношение между годовыми и долго­срочными договорами поставки или договорами на организацию мате­риально-технического снабжения во внутреннем гражданско-право­вом обороте. Последние тоже характеризуются согласованием на длительный срок общих условий с последующим уточнением количе­ства, номенклатуры, сроков, цен поставляемой продукции и т. п. К указанным договорам, включая договоры на организацию матери­ально-технического снабжения, применяется общее законодательство о поставках. Глобальные соглашения о товарообмене неотделимы от согласования частных условий товарообмена, без которых они 'беспредметны. В свою очередь, согласование частных условий опи­рается на глобальные (общие) соглашения. Более сложная форма установления договорных отношений по сравнению с простым бар­тером не меняет существа складывающихся отношений.

В области внешней торговли распространенность бартерных сделок связывается с валютными проблемами: с нехваткой валюты, ее некон­вертируемостью и т. п.¹² Отсутствие валюты подталкивает к натурали­зации обмена, росту бартерных операций. Особенно характерно это для нашей страны, а также для Содружества Независимых Государств

¹⁰ См. Герчикова М. Международная встречная торговля... С. 17—18. ¹¹ См. Кобушко Т. В., Пономарев С. А. Встречная торговля... С. 8—10. ¹² См. Хапов А. Бартерные операции: финансово-бюджетный аспект // Внешняя торговля. 1990. № 4. С. 37.

в целом, о чем свидетельствуют статистические показатели внешнеэко­номической деятельности за последние годы. В 1991 г. оборот по бар­терным операциям составил 7 млрд. инвалютных рублей, или 5% об­щего объема внешнеторговых операций (в 1990 г. — 1,9%), что на 50% больше, чем в 1990 г. Экспорт в виде товарообмена увеличился на 40%, импорт — на 80%. Экспорт превышал импорт в 1,7 раза, причем импорт по бартерным операциям носил в основном потреби­тельскую направленность. Из 3 млрд. инвалютных рублей импорта по бартеру более 2 млрд. инвалютных рублей (или 70%) соста­вили промышленные товары народного потребления и продукты пита­ния и только 30% — сырье и оборудование для производственных целей, а также медицинское оборудование и фармацевтические пре­параты. Экспортные статьи бартерных сделок — традиционные де­фицитные сырьевые товары и товары народного потребления¹³.

Бартерные сделки считаются малоэффективными внешнеторго­выми операциями, сопряженными зачастую с неэквивалентным обме­ном и ухудшением структуры экспорта и импорта. Негативное к ним отношение вызывалось, однако, и чисто фискальными соображени­ями. Широкое распространение бартера с участием советских орга­низаций пришлось на период с 1 апреля 1989 г, когда им было предоставлено право непосредственного выхода на внешний рынок, по ноябрь 1990 г., когда на 1991 г. экспортно-импортные бартерные операции были приостановлены. До 1 апреля 1989 г. предприятиям предоставлялось лишь право опосредованного выхода на внешний рынок с использованием услуг внешнеторговых организаций. С по­следними по выбору заключались договоры поручения, комиссии или поставки¹⁴. Поскольку заключение бартерных сделок оказалось для предприятий удобным способом избежать сдачи (продажи) валютной выручки. Указом Президента СССР от 2 ноября 1990 г. «Об особом порядке использования валютных ресурсов в 1991 году»¹⁵ и постанов­лением Совета Министров СССР от 8 декабря 1990 г. № 1253 «О формировании валютных фондов в 1991 году»¹⁶ было признано необходимым приостановить указанные операции на 1991 г. Бартер­ные сделки, подписанные до 1 января 1991 г., сохраняли силу. Исключение составляли также компенсационно-фрахтовые операции, операции в рамках прямых связей между предприятиями, носящие

¹³ См.: Экономика и жизнь. 1992. № б. С. 16.

¹⁴ См.: Кувшинов В. Договорные отношения 'при экспортно-импортных опера­циях // Хозяйство и право. 1988. № 10. С. 31—32; Друзьяков Л. ;1, и опорные отношения советских организаций при экспортно-импортных операциях: Основные аспекты // Внешняя торговля. 1989. № 4. С. 48—49; Розенберг М. Г. Регулирование договорных отношений между советскими организациями при осуществлении экспортно-импорт­ных операций // Советское государство и право. 1989. № 8. С. 38—39.

¹⁵ См.: Внешняя торговля. 1990. № 11. Приложение.

¹⁶ См.: Внешняя торговля. 1991.'№ 1—2. С. 60—62.

характер производственно-технологической кооперации, операции в рамках прибрежной и приграничной торговли и некоторые другие.

Постановление Совета Министров РСФСР от 27 августа 1991 г. № 445 «О квотировании и лицензировании экспорта и импорта това­ров (работ, услуг) на территории РСФСР»¹⁷, с которого начинается регулирование внешнеэкономической деятельности предприятий на основе российского законодательства, о бартерных сделках не упоми­нало. Поскольку в названном постановлении имелись ссылки на союзное законодательство, подлежащее применению в части, не про­тиворечащей российскому законодательству, формальный запрет на бартерные операции сохранялся. Наконец, Указом Президента РСФСР от 15 ноября 1991 г. № 213 «О либерализации внешнеэко­номической деятельности на территории РСФСР»¹⁸ Правительству РСФСР было поручено отменить не основанные на законах РСФСР ограничения на бартерные операции во внешней торговле, а также разработать предложения по налогообложению экспортно-импортных операций, включая бартерные сделки (п. 2). Результатом либерали­зации внешнеэкономической деятельности предприятий явилось при­нятие в конце 1991 — начале 1992 г. пакета нормативно-правовых актов, регламентирующих эту деятельность, в том числе в части бар­терных операций¹⁹.

Согласно постановлению Правительства Российской федерации от 31 декабря 1991 г. № 90 «О лицензировании и квотировании экс­порта и импорта товаров (работ, услуг) на территории Российской Федерации в 1992 году»²⁰, в России введен единый порядок ли­цензирования и квотирования экспорта и импорта товаров, распро­страняемый на бартерные операции (п. 1). К бартерным сделкам на общих основаниях применяются нормы действующего законодатель­ства о конкурсном или аукционном порядке получения квот и лицен­зий, об оформлении и рассылке заявлений на выдачу лицензий, об экспортных тарифах, о таможенных сборах, о процедуре оформления таможенной документации и т. п. Особенности касаются соблюдения некоторых формальностей. Так, в заявлениях на выдачу лицензий, в самих лицензиях, а также в таможенных документах указание на бартерный характер сделки делается в соответствующих графах. Бартерные сделки имеют специальный код. Наиболее существенны от-

¹⁷ См.: Экономика и жизнь. 1991. № 40. Приложение.

¹⁸ См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 47. Ст. 1612. В дальнейшем — Ведомости РСФСР или Ведо­мости РФ.

¹⁹ См.: Орешкин В. А. Регулирование внешнеэкономической деятельности // Эко­номика и жизнь. 1992. № 5. С. 15; Он же. Либерализация внешнеэкономической деятельности в России — новые шаги реформы // Экономика и жизнь. 1992. № 14. С. 14.

²⁰ См.: Коммерсант. 1992. № 3. С. 22; № 4. С. 25.

личия бартерных от иных внешнеторговых сделок в части исчисления экспортных тарифов и таможенных сборов. Поскольку по бартер­ным операциям обязательная продажа части валютной выручки в Республиканский валютный резерв Российской Федерации²¹ и в ста­билизационный валютный фонд Банка России не предусмотрена, вывозные пошлины по ним исчисляются по особым правилам. .Прини­маются во внимание базовые ставки вывозной пошлины, установ­ленные постановлением Правительства Российской Федерации от 31 декабря 1991 г. № 91 «О введении экспортного тарифа на отдель­ные товары, вывозимые с территории Российской Федерации» (с последующими изменениями и дополнениями)²², увеличенные на 15%. При этом предприятию-экспортеру в дальнейшем компенсиру­ется часть экспортной пошлины по специальной схеме. Сборы за та­моженное оформление по товарообменным операциям на безвалют­ной основе взимаются только в рублях в размере 0,15% от общей стоимости ввозимых и вывозимых товаров. По сделкам с валютными расчетами, т. е. не относящимся к числу бартерных, экспортный та­риф исчисляется по базовым ставкам, уменьшенным на 20%, но в дальнейшем экспортеры обязываются продать часть валютной, выруч­ки государству и не могут, в отличие от участников бартерных операций, претендовать на компенсацию части экспортной пошлины. Сбор за оформление таможенной документации для таких экспор­теров установлен в размере 0,15% от общей фактурной стоимости товаров, в том числе 0,1% — в рублях, 0,05% — в валюте расчета с контрагентом²³.

Отдельным предприятиям установлены дополнительные льготы по бартеру. Такие льготы, в частности, предоставлены Указом Прези­дента Российской Федерации от 16 февраля 1992 г. № 146 «Об орга­низации работы Российской агрохимической компании (Росагрохим) по экспорту и импорту продукции для обеспечения сельского хозяй­ства средствами химизации в 1992 году»²⁴ названной компании. Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 февра­ля 1992 г. № 104 «О мерах по обеспечению нужд Российской Федерации в импортной продукции» допущен экспорт, в том числе на бартерных условиях, товаров, перечисленных в Приложении № 1 к постановлению Правительства Российской Федерации от 31 декабря 1991 г. № 90, сверх установленных квот²⁵.

²¹ См.: Указ Президента Российской Федерации от 30 декабря 1991 г. № 335 «О формировании Республиканского валютного резерва Российской Федерации в 1992 году» // Ведомости РСФСР. 1992. № 2. Ст. 76.

²² О размерах ставок экспортного тарифа в новейшей редакции см.: Экономика и жизнь. 1992. № 13. С. 17—19.

²³ См.: Орешкин В. Либерализация внешнеэконрмической деятельности... С. 14.

²⁴ См.: Ведомости РФ. 1992. № 9. Ст. 417.

²⁵ См.: Орешкин В. Либерализация внешнеэкономической деятельности... С. 14.

Последние события в экономической жизни страны свидетель­ствуют о широком распространении товарообменных сделок во внут­реннем гражданско-правовом обороте. По оценкам экспертов, на­пример, на долю товарорбменных сделок приходится свыше 60% в биржевой торговле²⁶. Зачастую такие сделки сопряжены с денежны­ми расчетами. Поскольку их нередко называют бартерными, законо­мерен вопрос о пределах использования приведенного выше опре­деления. Следует им ограничиться или необходимо дать другое опре­деление бартерных сделок для внутреннего гражданско-правового оборота?

Прежде всего целесообразно сравнить причины, порождающие товарообменные операции внутри страны и в области внешней торговли.

Внутри страны рост товарообменных операций обычно объясняют расстройством денежного обращения. Даже при наличии денежных средств предприятия вынуждены прибегать к простому товарообмену, так как деньги утрачивают роль всеобщего эквивалента. Обесцени­вание денег выражается в утрате ими в той или иной степени всех функций, но в первую очередь деньги перестают служить средством платежа и средством накопления²⁷. С указанным выводом трудно не согласиться, если при этом не забывать, что глубинные причины кризисного состояния товарно-денежного обращения лежат в сфере производства²⁸. Как расстройство денежного обращения, так и рост товарообмена обусловлены кризисом производства, приводящим к дефициту товарной массы и невозможности удовлетворить рыночный спрос. Труды ученых-экономистов свидетельствуют о невозможности установить однозначные причинно-следственные зависимости между отмеченными процессами. Причины и следствия нередко меняются местами. Постоянно имеет место обратное действие следствия на причину, взаимообусловленность последних. Бесспорно, например, что рост инфляции приводит к расширению товарообменных опера­ций. В то же время есть и обратная зависимость между ними. Развитый и постоянно расширяющийся бартер, по признанию эконо­мистов, становится существенным фактором, дестабилизирующим денежное обращение и формирующим дополнительный инфляци­онный разрыв. По существу в настоящее время речь идет о несколь­ких всеобщих эквивалентах, в качестве которых выступают сырая нефть, бензин, лес, легковые автомашины и т. п. Формируются зоны рынка, где обращение товаров обслуживают именно эти продукты, а деньги присутствуют лишь в качестве расчетных единиц. Результатом является занижение цен на часть продукции и вытеснение части пла-

²⁶ См.: Биржевая газета. 1992. № 1.

²⁷ См.: Игнатовский П. Деньги // Экономист. 1991. № 6. С. 64—67.

²⁸ Там же. С. 64.

тежных средств из сферы оборота этих товаров в другие, чем еще, более усугубляется инфляционный разрыв. Характерна в этом отно­шении ситуация с биржевыми ценами, которые либо занижаются на основе скрытого бартера, либо завышаются за счет усугубляемого им превышения платежеспособного спроса над предложением²⁹.

Сказанное позволяет констатировать, что бартерные (товарооб­менные) сделки в области внешней торговли и внутри страны вызы­ваются аналогичными причинами. Не существует качественных раз­личий между отсутствием денег (валюты) и наличием денег, утра­тивших присущие им функции. То и другое приводит к одним и тем же последствиям — к росту прямого товарообмена между контр­агентами.

Бартерные (товарообменные) сделки во внутреннем гражданско-правовом обороте почти не встречались в период господства административно-командных методов управления экономикой. Отношения по поставкам тогда достаточно жестко нормировались даже в тех случаях, когда их предметом выступала сверхплановая продукция или продукция, от которой отказались покупатели³⁰. Если же постав­ка продукции или товаров обусловливалась встречной поставкой рас­пределяемой в плановом порядке продукции (товаров), имел место бесфондовый отпуск ее на сторону, за что взыскивались штрафы, а условия о встречной поставке признавались недействительными³¹. Договоры мены с участием государственных организаций допуска­лись лишь в случаях, предусмотренных законодательством. Еще по­становлением Совета Народных Комиссаров СССР от 18 октября 1931 г. «О ликвидации ненормальных фактов прямого товарообмена между хозяйственными органами»³² им было запрещено совершать товарообменные сделки, как нарушавшие планы распределения про­дукции и принципы хозяйственного расчета. Считалось, что прямой товарообмен не соответствует природе социалистического общества, экономические законы которого требуют учета результатов хозяйст­венной деятельности в деньгах. В дальнейшем рядом специальных нормативных актов были сделаны исключения для колхозов и других сельскохозяйственных организаций, производивших обмен продо­вольственного зерна на семена, фуражное зерно из государственных ресурсов и комбикорм; для грузоотправителей, обязанных обмени­ваться однородной (взаимозаменяемой) продукцией во избежание встречных и других нерациональных перевозок; для организаций,

²⁹ См.: Лыкова Л. Причины и структура инфляционного процесса // Вопросы экономики. 1992. № 2. С. 27.

³⁰ См.: Комментарий к Положениям о поставках продукции и товаров / С. И. Езерская, Н. И. Клейн, Л. М. Шор. М., 1984. С. 50—53, 69—76.

³¹ См.: Комментарий к Положениям о поставках продукции и товаров. С. 332—337.

³² См.: СЗ СССР. 1931. № 63. Ст. 414.

обменивавшихся с разрешения снабженческих органов сверхнорма­тивными, излишними и неиспользуемыми материальными ценностя­ми, и т. п.³³ По объему такие операции были незначительными. До­говоры мены между кооперативными и иными негосударственными организациями также не получили широкого распространения, хотя и могли заключаться, если не противоречили закону и уставной правосубъектности этих организаций³⁴. Сказывалось на отношениях между организациями не столь-кризисное состояние товарно-денеж­ного обращения, как в настоящее время.

Таким образом, для широкого распространения товарообменных (бартерных) сделок внутри страны в указанный период не было ни экономических, ни правовых предпосылок. По-видимому, их не будет и в период развитых рыночных отношений, когда товарно-денежные отношения стабилизируются на принципиально новой основе. Разви­тому рынку чужды столь примитивные формы, как простой товаро­обмен. Отсюда можно умозаключить, что бартерные (товарообмен­ные) отношения во внутреннем гражданско-правовом обороте харак­терны лишь для переходного периода в развитии экономики страны.

Бартерные операции имеют общую экономическую природу.. Пос­леднее не исключает использования различных правовых средств оформления складывающихся между контрагентами отношений: до­говоров внутри страны, контрактов и клиринговых соглашений в области внешней торговли. Для оформления внешнеторговых бартер­ных сделок обычно используется единый универсальный контракт купли-продажи³⁵. Характерно почти полное тождество примерных форм бартерных и иных внешнеторговых контрактов по содержа­нию. Специфика бартерного контракта проявляется только в пред­мете сделки; по которой стороны договариваются обменяться на без­валютной основе на равную стоимость товарами, указанными в спе­цификациях, приложенных к контракту и составляющих его не­отъемлемую часть³⁶. Напротив, во внутреннем гражданско-правовом обороте возможен более дифференцированный подход к оформле­нию отношений между контрагентами. Это объясняется специаль­ным, обособленным регулированием гражданским правом отношении, связанных с производством работ, оказанием услуг или с передачей имущества, которые в области внешней торговли зачастую не разли­чаются. Под товарами здесь понимаются не только товары народ­ного потребления, но и продукция производственно-технического назначения, результаты творческой деятельности,, услуги и работы.

³³ См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С. Н. Братуся О. Н. Садикова. М, 1982. С. 293. Автор — А. Ю. Кабалкин.

³⁴ Там же. С. 294.

³⁵ См.: Основы внешнеэкономических знаний... С. 31.

³⁶ См., например: Сборник типовых форм договоров по различным видам дея­тельности. М., 1991. С. 73—74.

Касаясь употребляемой терминологии, следует отметить особое пони­мание контракта во внешнеторговых отношениях по сравнению с гражданско-правовыми сделками. Под контрактом чаще всего подра­зумевается письменная форма договора, а не сам договор. В трудах, посвященных проблемам внешней торговли, нередко говорится о сде­лках, оформляемых одним, двумя или несколькими контрактами³⁷. При отождествлении договора и контракта подобное словоупотреб­ление оказалось бы невозможным.

Если исходить из определения бартерной сделки, используемого для внешнеторговых операций, следует прийти к выводу, что един­ственной сделкой, подпадающей под такое определение в области внутреннего гражданско-правового оборота, является договор мены. Указанный договор — простейшая разновидность бартерной сделки. Существуют, однако, объективные пределы его использования. Во-первых, договор мены опосредствует бартерные отношения, лишь когда имеет место обмен имущества на имущество, а не на услуги, работы и т. п. Во-вторых, имущество по договору переходит в соб­ственность или в полное хозяйственное ведение (для учреждений — в оперативное управление), но не в пользование, чем также суще­ственно ограничиваются возможности применения в хозяйственной практике данного договора. Наконец, договор мены исключает де­нежные расчеты между сторонами. Если расчеты за взаимно пере­даваемое имущество производятся, обычно имеют место два встреч­ных договора купли-продажи или поставки. Сказанным объясняется большая распространенность во внутреннем. гражданско-правовом обороте иных, более сложных правовых форм бартерных отно­шений. Сложные (составные) бартерные сделки включают элементы различных гражданско-правовых договоров. В таких случаях зако­нодательство об элементарных сделках применяется в комплексе, а не изолированно. Например, если выполнение работ обменивается на предоставление взаймы денежной суммы без взимания процентов, применяются в комплексе нормы гражданского права, относящиеся к договорам подряда и займа.

Поскольку основным критерием разграничения бартерных и иных встречно-торговых сделок является критерий денежно-валютных рас­четов, необходимо остановиться на природе последнего. Известно, что расчеты в хозяйственных отношениях играют различную роль. В одних случаях извлечение денежного (валютного) эквивалента реализованных товаров, произведенных работ и оказанных услуг яв­ляется непосредственной целью соответствующих хозяйственных операций, в других — денежные расчеты выполняют чисто техни­ческую роль и служат для облегчения взаимных натуральных рас-

³⁷ См., например: Кобушко Т. В., Пономарев С. А. Встречная торговля... С. 13—20.

четов между сторонами. Характерны в этой связи отношения по пе­реработке давальческого сырья, которое нередко оплачивается под­рядчиком, что учитывается в последующем в цене на готовую про­дукцию, а Иногда передается заказчиком без оплаты. Расчеты между сторонами факультативны и потому не влияют на природу скла­дывающихся отношений, оформляемых единым договором на перера­ботку давальческого сырья.

Сказанное позволяет поставить под. сомнение универсальность указанного критерия. Внутри страны к бартерным могут быть отнесены сделки с элементами денежных расчетов, если они обслуживают натуральный обмен. Основной целью участников таких сделок явля­ется получение имущества, работ или услуг от контрагентов в натуре. Взаимные расчеты между ними обусловлены не природой сделки, а правилами бухгалтерского учета, которые затрудняют, а в ряде случа­ев делают невозможным чисто натуральный обмен. Иначе говоря, расчеты выполняют лишь учетную функцию. Посредством их отра­жаются результаты фактически натурального обмена в бухгалтерской документации. Примечательно, что некоторыми .нормативными акта-' ми в недалеком прошлом прямо предусматривалась обязанность участников товарообменных операций произвести взаимные расчеты за передаваемую друг другу продукцию в рублях. Примером явля­ется постановление Госснаба СССР от 4 января 1985 г. «О порядке проведения обменных операций продукцией производственно-техни­ческого назначения»³⁸. Этим постановлением (измененным и допол­ненным постановлением Госснаба СССР от 26 апреля 1985 г. № 38) устанавливался разрешительный порядок проведения таких операций. Разрешения выдавали соответствующие территориальные органы сис­темы Госснаба СССР. За взаимно передаваемую продукцию стороны рассчитывались по установленным оптовым ценам. Делалось это не только с целью отражения товарообмена в бухгалтерской докумен­тации, но и для облегчения контроля со стороны снабженческих органов за правильностью совершения обменных операций, за их эквивалентностью, а также в интересах выявления сверхнорматив­ных запасов продукции у предприятий и вовлечения ее в хозяй­ственный оборот. В экономической научной литературе не вызывает сомнений отнесение сделок с использованием такого рода расчетов к числу бартерных. Причем называются они именно бартерными сделками, а не товарообменными³⁹.

Подводя итог вышеизложенному, можно констатировать следу­ющее.

Бартерная сделка — собирательное понятие, включающее в себя

³⁸ См.: Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1985. № 8. С. 11—13.

³⁹ См.: .Лыкова Л. Причины и структура инфляционного процесса... С. 27.

все разновидности сделок, опосредствующих натуральный обмен то­варами, работами и услугами, даже если он соединен с денежными расчетами, имеющими с точки зрения существа сделки, необязатель­ный, факультативный характер. Поскольку действующее законода­тельство не знает случаев опосредования таких отношений встреч­ными односторонними актами, следует признать, что бартерными мо­гут быть лишь договоры, но не односторонние сделки.

Отнесение сделки к числу бартерных во многом определяется формулировкой ее условий, от чего нередко зависит и обеспечен­ность интересов ее участников. Так, если заключается договор, кото­рым просто предусматривается взаимная поставка или продажа то­варов, то сторона, надлежащим образом его исполнившая и не полу­чившая встречного натурального удовлетворения, может оказаться в неблагоприятном положении. Истребовать в натуре причитающееся ей имущество она будет не в состоянии даже через соответствующие юрисдикционные органы, а полученные от другой стороны суммы штрафов и убытков (не говоря уже о том, что далеко не всегда их можно взыскать на законном или договорном основании) в усло­виях, товарного дефицита не компенсируют фактически понесенные потери. Более того, в такой ситуации у юрисдикционного органа не всегда окажутся основания и для .приведения сторон в первоначаль­ное положение, т. е. для применения двусторонней реституции. Исполнившая сделку сторона получит лишь Денежную компенса­цию, переданного другой стороне имущества, но не само это имуще­ство. Такая сделка бартерной не является. Другое дело, если прямая и встречная поставка (или купля-продажа) будут взаимно обуслов­лены, в частности, если исполнение договора одной стороной будет поставлено в зависимость от исполнения его другой стороной. Тогда у юрисдикционного органа появятся основания для приведения сто­рон в первоначальное положение. Последнее обстоятельство пре­вращает обычную сделку в бартерную. Примеры из .арбитражной практики наглядно иллюстрируют сказанное. Так, кооператив и ма­лое предприятие заключили договор, в котором была предусмотрена встречная продажа в 1991 г. товаров народного потребления. Испол­нив договор и получив стоимость проданного товара, кооператив потребовал встречной продажи причитавшихся ему товаров. Однако контрагент не Отреагировал на это требование. Поскольку обязан­ности сторон не были взаимно обусловлены, арбитраж ограничился взысканием договорной неустойки, посчитав, что заключены два дого­вора, облеченные в одну письменную форму, а для приведения сто­рон в первоначальное положение не нашел оснований. По-видимому, иным могло бы быть решение при взаимной обусловленности приня­тых сторонами обязанностей, но обычно решения по таким делам сводятся к взысканию неустойки⁴⁰.

⁴⁰ См.: Дело № 2/Д/П Госарбитража Ярославской обл. за 1992 г.

Формулировки взаимообусловленности встречаются разные. Иног­да стороны идут простым путем, называя договор товарообменным и указывая эквивалент обмена. Агроснаб Вологодской области и яро­славский кооператив заключили в 1991 г. договор по товарообмену, в силу которого агроснаб принял на себя обязательство поставить кооперативу пиломатериал обрезной и необрезной хвойных пород в количестве 100 куб. м, а кооператив на количество поставленно­го пиломатериала — эмаль белую и эмаль половую из расчета:

1 тонна эмали за 10 куб. м обрезного и 18 куб. м необрезного пило­материала⁴¹. Указанную сделку следует считать бартерной, о чем сви­детельствует единство заключенного договора и взаимообусловлен­ность принятых сторонами обязанностей. Напротив, нельзя прийти к такому выводу, если имеют место два взаимообусловленных дого­вора, по содержанию и форме обособленных, хотя и заключенных в одно и то же время. Так, одно из ярославских предприятий заклю­чило договор на передачу научно-технической продукции контраген­ту за плату. Одновременно был подписан другой договор, о встречной продаже контрагентом товаров предприятию. Обязанности сторон по тому и другому договору обеспечивались договорной ответствен­ностью. Каждый из договоров на момент заключения предполагал другой договор, без которого он не. был бы подписан. В этом смысле можно вести речь о взаимообусловленности двух договоров, ибо ис­полнение одного из них поставлено в зависимость от исполнения другого. Но поскольку бартерная сделка — единая сделка, а не сово­купность нескольких сделок, в последнем случае такой ее существен­ный признак отсутствует. Одновременным подписанием обоих дого­воров гарантируется лишь установление договорной ответственности, предполагающей согласие- обоих контрагентов. При разновременном подписании договоров существует опасность, что одна из сторон, добившись установления договорной ответственности в своих интере­сах, откажется от установления такой ответственности в интересах контрагента по второму договору.

На первый взгляд, может показаться, что бартерная сделка отно­сится к категории условных сделок (ст. 61 ГК РСФСР). Следует иметь в виду, что взаимообусловленность в указанном выше смысле является элементом ее содержания, а не случайной принадлежнос­тью сделки, в качестве которой выступает условие⁴². В противном случае можно прийти к парадоксальному выводу: по договору купли-продажи, почти все нормы о котором применяются и к договору мены, продавец передает вещь покупателю при условии, что покупа­тель передает ему покупную плату. И соответственно наоборот.

⁴¹ См.: Дело № 2/960 Госарбитража Ярославской обл. за 1992 г.

⁴² См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. СПб., 1907. С. 167; Саватье, Р.. Теория обязательств. М., 1972. С. 271—277.

Между тем любой случайный элемент может быть устранен из сдел­ки без ущерба для ее существа, в то время как ни один необходимый, содержательный элемент не может быть устранен без изменения при­роды (субстанции) сделки. Сложная (составная) бартерная сделка не является условной еще и потому, что это единая сделка. На­против, если заключаются два самостоятельных встречных договора (пример с которыми приведен выше), при их взаимообусловлен­ности, как представляется, можно вести речь о сделках, заключенных под условием в смысле ст. 61 ГК РСФСР.

От бартерных договоров следует отличать некоторые гражданско-правовые договоры, обладающие их отдельными внешними признака­ми. Последние могут характеризоваться взаимной передачей имуще­ства. Таковы, в частности, упоминавшиеся ранее договоры на пере­работку давальческого сырья. Если сырье, материалы и т. п. переда­ются подрядчику без оплаты, они считаются принадлежащими заказчику и потому ни натурального, ни денежно-стоимостного обме­на не происходит. Если же они оплачиваются подрядчиком (что повышает затем стоимость готового изделия), бартерного обмена не происходит, так как сырье и материалы передаются целевым назна­чением для переработки, а оплата их на первоначальном этапе' носит характер чисто технической операции для упрощения расчетов между сторонами. Смена права собственности на сырье и материалы, а затем на готовые изделия, не меняет положения дел. Наконец, иногда оплаченные сырье и материалы используются подрядчиком на собственные нужды, а изготовление соответствующих изделий для заказчика производится из сырья и материалов подрядчика. В такой ситуации отношения между сторонами могут быть и бартерными, но с переработкой давальческого сырья они уже не связаны: заказчику (покупателю) реализуются изделия, принадлежащие подрядчику (продавцу). Сходные с изложенными ситуации в недавнем прош­лом могли возникнуть и при заключении некоторых договоров поставки, отличающейся от переработки давальческого сырья отсут­ствием юридической обязанности у покупателя обеспечивать постав­щика сырьем и материалами, необходимыми для изготовления про­дукции или товара⁴³. В виде исключения такая обязанность существо­вала раньше при кооперированной поставке литья, штамповок, по­ковок и т. п. В связи с отменой особых условий поставки указанные договоры сейчас заключаются лишь на общих основаниях.

Прежде чем рассматривать вопросы, касающиеся охранительных мер, применяемых к участникам бартерных сделок, целесообразно определить пределы допустимости заключения таких сделок вообще. В особенности сказанное относится к внутреннему гражданско-пра-

⁴³ См.: Комментарий арбитражной практики. 'М., 1983. Вып. 16. С. 95—98; Хозяй­ство и право. 1984. № 2. С. 87.

вовому обороту, ибо о предпосылках заключения внешнеторговых бартерных сделок говорилось ранее. Это тем более необходимо, по­скольку сама система таких мер, как и их применение, в значитель­ной степени зависят от определения указанных пределов.

Заключение бартерных сделок внутри страны, как и вне ее, пред­полагает отсутствие прямых или косвенных запретов на них в дей­ствующем законодательстве. По смыслу новейшего законодательства о предприятиях в настоящее время утратили силу те положения закона, которые раньше ограничивали возможности заключения предприятием ряда сделок. Не действует и ч. 3 ст. 255 ГК РСФСР о договорах мены с участием государственных организаций, ибо она в существующей редакции противоречит принципу свободы заклю­чения хозяйственных договоров. Примечательно, что и Основы гра­жданского законодательства не содержат указанных ограничений.

Бартерные сделки, как и любые другие, предполагают, однако, со­блюдение принципа специальной (уставной) правосубъектности юри­дических лиц. С некоторыми редакционными изменениями этот прин­цип воспроизведен и в новейшем законодательстве Российской Федерации. Так, частью 2 ст. 21 Закона РСФСР от 25 декабря 1990 г. "О предприятиях и предпринимательской деятельности"⁴⁴ предусмотрена необходимость соблюдения уставных целей деятель­ности предприятия, которые могут быть любыми, но не противореча­щими закону. Единственным исключением являются акционерные общества. В соответствии с Положением об акционерных обществах, утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от. 25 де­кабря 1990 г. № 601⁴⁵, деятельность их не ограничивается оговорен­ной в уставе. Сделки акционерных обществ, выходящие за пределы устава, но не противоречащие действующему законодательству, при­знаются действительными (п. 5).

Провозглашение принципа хозяйственной самостоятельности предприятий, в том числе в части заключения хозяйственных дого­воров, определения их условий, выбора контрагентов и т. п. (ст. 4 Закона РСФСР от 25 декабря 1990 г.), не исключает специальных ограничений и запрещений свободной реализации отдельных видов продукции, работ и услуг. Некоторые виды деятельности разреша­ются только государственным предприятиям, а в отношении опреде­ленных видов деятельности допускается лицензирование (ст. 21). Сказанное имеет прямое отношение к бартерным операциям. Пред­метом бартерных сделок не могут выступать продукция и товары, подлежащие поставке (сдаче, продаже) для государственных нужд или на основании сложившихся хозяйственных связей в случаях, предусмотренных законом. Таких случаев несколько. Указом Прези-

⁴⁴ См.: Ведомости РСФСР. 1990. № 30. Ст. 418.

⁴⁵ См.: СП РСФСР. 1991. № 6., Ст. 92.

дента Российской федерации от 4 января 1992 г. № 10 «О формиро­вании государственных продовольственных фондов на 1992 год»⁴⁶ введены обязательные поставки сельскохозяйственной продукции. Рядом специальных нормативных актов на 1992 г. сохранены сло­жившиеся хозяйственные связи, в соответствии с которыми обяза­тельно заключение договоров поставки в объеме до100% от уровня предыдущего года. Указом Президента РСФСР от 15 октября 1991 г. № 143 «О хозяйственных связях и поставках продукции и товаров в 1992 году»⁴⁷ предусмотрено обязательное заключение таких дого­воров с покупателями, находящимися в районах Крайнего Севера, а Законом РСФСР от 26 июня 1991 г. «О приоритетном обеспече­нии агропромышленного комплекса материально-техническими ресур­сами» — с агропромышленными предприятиями. Обязательная поставка по сложившимся хозяйственным связям предусмотрена ан­тимонопольным законодательством. Указом Президента Российской Федерации от 20 февраля 1992 г. № 165 «О мерах по стабили­зации работы промышленности Российской федерации в 1992 го­ду»⁴⁹ и постановлением Правительства Российской Федерации от 27 февраля 1992 г. № 132 «О временных мерах по специальному регулированию хозяйственной деятельности предприятий-монополи­стов в 1992 году»⁵⁰ в отношении предприятий, занимающих домини­рующее положение на рынке и допускающих монополистическую деятельность. Комиссия Правительства Российской Федерации по опе­ративному урегулированию ресурсоснабжения управомочена восста­навливать прерванные хозяйственные связи с участием этих пред­приятий и давать им обязательные предписания о поставках по уров­ню 1991 г. На основании предписаний Комиссии предприятия монополисты могут обязываться также поставлять часть продукции в государственный резерв. В рамках СНГ принудительно заключают­ся договоры поставки на основании извещений о прикреплении в пре­делах выделенных квот, а также на основании подписанных прави­тельствами указанных государств протоколов (до 70% от уровня 1991 г.). Внутри Российской Федерации могут быть введены обяза­тельные поставки для государственных нужд.

В то же время существуют специальные законные основания заключения бартерных сделок. В 1991 г. получили широкое рас­пространение бартерные фонды областей, краев и республик, входя­щих в Российскую Федерацию. Правовой основой их создания послу­жила ст. 2 Закона РСФСР от 23 октября 1990 г. «О хозяйственных

⁴⁶ См.: Ведомости РСФСР. 1992. № 3. Ст. 104.

⁴⁷ См.: Российская газета. 1991. 19 бкт.

⁴⁸ См.: Ведомости РСФСР. 1991. Ns 26. Ст. 878.

⁴⁹ См.: Ведомости РФ. 1992. N8 9. Ст. 442.

⁵⁰ См.: Экономика и жизнь. 1992. № 11. С. 16.

связях в 1991 году»⁵¹, предоставлявшая предприятиям право по согласованию с трудовыми коллективами передавать до 10% произ­веденной продукции (товаров) в распоряжение местных органов управления для товарообмена. Указанные фонды положительно себя зарекомендовали на практике⁵². Установленный порядок их ис­пользования, с одной стороны, позволял преодолеть групповой эгоизм предприятий-производителей, с другой — в наибольшей степени обеспечить интересы региона, ибо органы местной админи­страции аккумулировали продукцию и товары разных предприятий, что создавало предпосылки для приобретения по бартерным сделкам также различной продукции и товаров. Предприятию, воспользо­вавшемуся данным правом, на выделенное в бартерный фонд коли­чество продукции и товаров уменьшались обязательные поставки. Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1991 г. № 143 предусмотрено, что использование части продукции предпри­ятий для нужд территорий в 1992, г. будет осуществляться по спе­циальным решениям Президента и Правительства Российской Феде­рации (п. 3). Не определены упомянутым Указом и объемы продук­ции И товаров, выделяемые для этих целей. По-видимому, они будут дифференцироваться в зависимости от вида продукции и товара, степени его дефицитности и т. п. Специально подчеркивается, однако, что территории могут использовать лишь конечную продукцию пред­приятий, но не сырье, материалы, полуфабрикаты и комплектующие изделия.

Специфика охранительных мер, применяемых к участникам бар­терных операций, выражается не в существовании каких-то особых санкций, только для них предназначенных, а в применении с опре­деленными особенностями мер, уже известных законодательству, юридической науке и практике. Они включают в себя гражданско-правовые охранительные меры, применяемые к участникам бартер­ных сделок во внутреннем гражданско-правовом обороте, и меры, применяемые к участникам внешнеторговых бартерных операций, в значительной степени подверженных действию норм международного частного права.

В систему гражданско-правовых охранительных мер входят сле­дующие: признание бартерных сделок недействительными и незак­люченными; применение мер оперативного воздействия к нарушителям их условий; применение экономических санкций; взыскание не­устойки и возмещение убытков, т. е. применение мер гражданско-правовой ответственности. Аналогичные меры применяются в отно­шении участников внешнеторговых бартерных сделок. Поскольку ука-

⁵¹ См.: Ведомости РСФСР. 1990. № 21. Ст. 233.

⁵² См.: Пугинский Б. И., Сафиуллин Д. Н. Правовая экономика: проблемы становления. М„ 1991. С. 234—236.

занные меры имеют охранительную природу, следует признать оши­бочным использование в законодательстве терминологии, не адек­ватной их характеру. Еще постановлением Совета Министров СССР от 7 марта 1989 г. № 203 «О мерах государственного регулирования внешнеэкономической деятельности»⁵³ за совершение несанкциони­рованных товарообменных (бартерных) операций и некоторые другие правонарушения предусматривалось ограничение экспорта и импорта и приостановление операций участников внешнеэкономических свя­зей. Эти меры были названы мерами оперативного регулирования внешнеэкономической деятельности. Положением о порядке лицензи­рования и квотирования экспорта и импорта товаров (работ, услуг) в Российской Федерации, утвержденным постановлением Правитель­ства Российской Федерации от 31 декабря 1991 г. № 90, за наруше­ние установленного порядка совершения экспортно-импортных опе­раций, включая бартерные, предусмотрено приостановление или ан­нулирование выданных лицензий (п. 12). Приостановление действия квот и лицензий На экспорт продукции названо в качестве меры спе­циального регулирования хозяйственной деятельности предприятий и организаций, допускающих монополистические действия, в Указе Президента Российской Федерации от 20 февраля 1992 г. № 165. Между тем перечисленные меры воздействия выполняют охраните­льную, а не регулятивную функцию и относятся к категории эконо­мических санкций. Последние применяются вышестоящими хозяйст­венными и контролирующими органами и заключаются либо в раз­личных взысканиях в доход бюджета, либо в разного рода ограни­чениях и запрещениях, налагаемых на производственно-хозяйствен­ную деятельность предприятий⁵⁴. Взыскания в Доход бюджета широ­ко распространены как внутри страны, так и в области внешней торговли⁵⁵. Характерный признак экономических санкций, не всегда выделяемый в научной цивилистической литературе, — обеспечение с их помощью государственных и общественных интересов. Этим. экономические санкции отличаются от мер гражданско-правовой от­ветственности и от оперативных санкций (мер оперативного воздей­ствия), непосредственно защищающих интересы участников склады­вающихся отношений.

Признание бартерных сделок недействительными или незаклю­ченными⁵⁶ также может быть направлено на обеспечение интересов

⁵¹ См.: СП СССР. 1989. № 16. Ст. 50.

⁵⁴ См.: Повышение роли гражданско-правовой ответственности в охране прав и ин­тересов граждан и организаций / Под ред. Я. Н. Шевченко, А. А. Собчака. Киев, 1988. С. 81. Автор — А. А. Собчак.

⁵⁵ См.: Орешкин В. Либерализация внешнеэкономической деятельности... С. 14.

⁵⁶ О соотношении указанных категорий см.: Васькин В. В., Хохлов В. А. «Незак­люченный» и «недействительный» договоры в механизме правового регулирования // Договорное регулирование имущественных и трудовых отношений. Барнаул, 1987. С. 39—48.

государства и общества. В ситуации, когда бартерные договоры признаются недействительными в связи с нарушением уставной правосубъектности юридического лица или в связи с нарушением установленного порядка совершения бартерных операций, защища­ются именно государственные и общественные интересы, ибо инте­ресы самих участников договора могут не страдать. В последнее время борьба с внеуставными сделками становится едва ли не исклю­чительной прерогативой налоговых служб. Правоохранительные госу­дарственные органы от какой-либо реакции на их распространение уклоняются, по-видимому, не усматривая в указанных случаях на­рушений принципов рыночной экономики. В области внешней тор­говли широкие полномочия в плане обеспечения государственных и общественных интересов принадлежат МВЭС Российской Феде­рации и таможенным органам. Установление данными органам» на­рушений порядка заключения бартерных сделок служит основа­нием признания их недействительными в целом или в части. Во внут­реннем гражданско-правовом обороте, когда заключение хозяй­ственного договора обязательно (примеры приведены выше), бар­терные условия в него могут включаться только с согласия обеих сторон и не должны иметь место, если хотя бы одна из сторон против их включения. Незаключенными бартерные договоры, как и любые другие, признаются в случаях, когда между сторонами не достигну­то соглашение по всем существенным условиям.

При рассмотрении споров, вытекающих из заключения, изменения и расторжения бартерных договоров, арбитражно-судебная практика столкнулась и с процессуальными проблемами. Поскольку договор­ные споры рассматриваются по месту нахождения активной стороны обязательства (поставщика, продавца, арендодателя, подрядчика и т. п.), а в бартерных договорах каждая сторона является и активной и пассивной одновременно, возникла проблема определения подсуд­ности таких споров. В законодательстве четкого ответа на данный вопрос нет, а практика по нему еще не сложилась. Полагаем, что возможны два альтернативных выхода из положения: рассматривать такие споры по месту нахождения любой стороны либо по месту нахождения активной стороны спорной части бартерного обязатель­ства. Последнее предполагает мысленное расчленение бартерной сделки на две части с активной и пассивной сторонами.

Среди охранительных мер широкое распространение в практике имеют меры оперативного воздействия (оперативные санкции), кото­рые применяются независимо от вины контрагента собственными действиями заинтересованных лиц без обращения к юрисдикционным органам⁵⁷. К участникам сложных (составных) бартерных сде-

⁵⁷ См.: Диденко А. Г. Гражданско-правовые проблемы оперативно-хозяйствен­ной самостоятельности строительных организаций: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук Харьков, 1985. С. 37,

лок могут применяться те меры оперативного воздействия, которые характерны для соответствующих элементарных сделок. Таков, на­пример, отказ от принятия просроченной продукции или товара⁵⁸. Поскольку, .однако, денежно-валютные расчеты в бартерных опера­циях не играют существенной роли, оперативные санкции, связан­ные с расчетами (перевод неисправного плательщика с акцептной на аккредитивную форму расчетов и т. п.⁵⁹), в практике почти не встречаются. Напротив, есть меры оперативного воздействия, вытека­ющие из самой природы бартерных отношений и потому весьма рас­пространенные как в области внутреннего гражданско-правового обо­рота, так и в сфере внешней торговли. К ним относится, в частности, одностороннее ограничение или прекращение встречной отгрузки то­варов (производства работ, оказания услуг) в ответ на частичное или полное неисполнение соответствующих обязанностей контраген­том. Если такое ограничение пропорционально неисполненному дру­гой стороной или не превышает объема неисполнения, примене­ние указанной санкции в одностороннем порядке не вызывает ни­каких сомнений. Сложнее определить пределы допустимости полно­го прекращения исполнения в ответ на частичное неисполнение бартерной сделки контрагентом. Полагаем, что такая возможность может быть предусмотрена лишь бартерным договором или контрак­том, т. е. должны существовать договорные (контрактные) осно­вания применения данной санкций в указанных пределах. Иное противоречило бы принципу эквивалентности обмена товарами, рабо­тами или услугами в бартерных операциях. Сказанным не отрицается возможность полного отказа от договора в ответ на частичное его неисполнение контрагентом, но в этом случае последует приведение сторон в первоначальное положение. Применение двусторонней рес­титуции уже не охватывается понятием оперативной санкции, ибо, по общему правилу, в случае спора предполагает обращение к юрисдикционному органу за расторжением бартерного договора.

Признание бартерной сделки недействительной не всегда приво­дит к должному обеспечению интересов добросовестной стороны, ибо двустороннюю реституцию зачастую невозможно реально осущест­вить. Переданное по сделке имущество может быть потреблено или испорчено. Тогда единственным средством обеспечения указанных интересов окажется применение мер гражданско-правовой ответственности. Поскольку установленные законом меры такой ответ­ственности не всегда действенны, а применительно к отдельным договорам (купля-продажа, мена, аренда и т. п.) выражаются только

⁵⁸ См.: Повышение роли гражданско-правовой ответственности в охране прав и ин­тересов граждан я организаций... С. 79.

⁵⁹ Там же. С. 79—80; Каудыров Т. Е. Оперативные санкции в системе способов обеспечения гражданско-правовых обязательств // Совершенствование правовых средств борьбы с гражданскими правонарушениями. Алма-Ата, 1984. С. 55.

в возмещении убытков, целесообразно в указанных ситуациях шире использовать договорную ответственность» в том числе договорную неустойку. Ее размер должен быть достаточно высоким, чтобы побу­дить стороны к реальному и взаимному исполнению своих обязан­ностей, а если это невозможно, компенсировать понесенные иму­щественные потери. Установлению договорной неустойки в бартер­ных сделках способствует взаимная заинтересованность сторон в их заключении.

Практика внешнеторговых бартерных сделок также в основном базируется на контрактной ответственности за их ненадлежащее ис­полнение. Коллизионные нормы международного частного права мо­гут .определять статут сделки, который обычно зависит от места ее заключения, т. е. привязывать сделку к законодательству кон­кретной страны. Тогда вопросы ответственности будут определяться соответствующим национальным законодательством. Если такое за­конодательство не содержит норм об ответственности по заключен­ному договору или оно в должной степени не обеспечивает интересы сторон, возможно установление ответственности в контракте. Обычно она выражается в уплате неустойки и в возмещении убытков, как и договорная ответственность по российскому гражданскому праву.

Когда существует юридическая обязанность заключить тот или иной хозяйственный договор, нередко включение в него бартерных условий выполняет обеспечительную функцию по отношению к инте­ресам покупателей (заказчиков, клиентов и т. п.); которые, не наде­ясь на механизм штрафных санкций и иных мер гражданско-право­вой ответственности, желают предусмотреть дополнительные гаран­тии надлежащего исполнения договора контрагентом. От таких га­рантий следует отличать вымогательство и навязывание бартерных условий потребителю. В научной цивилистической литературе выска­зано мнение о необходимости установления законных мер ответ­ственности в отношении предприятий-монополистов, допускающих подобные действия⁶⁰. По-видимому, имеется в виду установление экономических санкций в виде штрафов, взимаемых в доход бюдже­та. Установление мер гражданско-правоой ответственности предпо­лагало бы взыскание соответствующих сумм в пользу потребителя. Последнее противоречило бы общей тенденции законодательства эпохи перехода к рыночной экономике, суть которой заключается в расширении договорной гражданско-правовой ответственности за счет сокращения случаев применения мер законной ответственности. Законодатель (на наш взгляд, вполне обоснованно) не пошел по. предложенному пути. Согласно Закону РСФСР от 22 марта 1991 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на

⁶⁰ См.: Пугинский Б. И., Сафиуллин Д.'Н. Правовая экономика: проблемы ста­новления... С. 210—211.

товарных рынках»⁶¹, предприятиям, занимающим доминирующее по­ложение на рынке и осуществляющим такие действия, как навязы­вание контрагенту условий договора, невыгодных для него или не относящихся к предмету договора (необоснованные требования пе­ре дачи сырья, материалов, изделий и т. п.), включение в договор дис­криминирующих условий, которые ставят контрагента в неравное по­ложение по сравнению с другими хозяйствующими субъектами (ст. 5), антимонопольные органы могут выдавать предписания о прекращении допускаемых правонарушений. Штрафы в бюджет пре­дусмотрены лишь за уклонение от исполнения или за несвоевре­менное исполнение предписаний указанных органов, а не за сам факт допущенных правонарушений (ст. 23). О бартерных условиях дого­воров в Законе прямо не говорится. Однако они вытекают из его содержания. К тому же, Указом Президента Российской Федерации от 20 февраля 1992 г. № 165 понятие монополистической деятель­ности существенно расширено. Под ней понимается также предъявле­ние требований о встречных поставках продукции (п. 2), а не только ее вымогательство или навязывание соответствующих условий. В такой редакции монополистические действия трудно будет отграни­чить от установления бартерных условий по соглашению сторон, которое всегда предполагает какие-либо требования в процессе зак­лючения договора. Среди антимонопольных мер, наряду с упоминав­шимися выше, предусмотрено государственное регулирование цен на продукцию предприятий-монополистов и лишение их всех видов госу­дарственной поддержки, включая дотации и льготные кредиты. Сле­дует учитывать, что перечисленные санкции касаются только пред­приятий, доминирующих на рынке и включенных в специальные перечни. Применение указанных экономических санкций к другим предприятиям недопустимо. Сказанное в первую очередь относится к предприятиям сферы малого бизнеса.

⁶¹ См.: Ведомости РСФСР. 1991. № 16. Ст. 499.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение .......................... 3

Рясенцев В. А. Принцип диспозитивности в Основах гражданского законо­дательства ....................... 4

Осокина Г. Л. Исковая давность и право на иск по Основам гражданского

законодательства Союза ССР и республик ............ 11

Бутнев В. В. Некоторые процессуальные проблемы защиты субъективных

прав и интересов коммерческих организаций ........... 14

Попондопуло В. Ф. Механизм реализации и защиты прав предприятий .... 41

Мирошникова Н. И. Правовые гарантии реализации и защиты прав юриди­ческих лиц при переходе к рыночной экономике ......... 45

Тарусина Н. Н. Правовая среда «демографического взрыва» и последующего

выживания малого предпринимательства в России ......... 54

Тархов В. А. Возмещение вреда по Основам гражданского законодательства

Союза ССР и республик .................. 61

Носов В. А. Обязательственно-правовые способы защиты права собственности

по Основам гражданского законодательства ........... 68

Крашенинников Е. А. О праве на предъявление иска .......... 77

Ярков В. В. Судебная защита права собственности ........... 84

Мотовиловкер Е. Я. Теория охранительных правоотношений и Основы граж­данского законодательства Союза ССР и республик ........ 92

Колобов В. Ю. Бартерные сделки ................. 100

Сведения об авторах ...................... 122