Глава 3. Правовые предпосылки виндикации имущества

Рассмотрев вопросы о понятии, цели, возникновении и развитии виндикации, следует обратиться к непосредственному исследованию виндикационного иска.

Изучение виндикационного иска в современном гражданском праве необходимо начать с определения круга субъектов гражданских правоотношений, которые могут выступать в качестве истца и ответчика, т.е. обладателей активной и пассивной легитимации по данному иску.

В юридической литературе давно сложилось представление о виндикационном иске как об иске невладеющего собственника к незаконно владеющему несобственнику об истребовании своего имущества. Теоретически разработанному определению виндикационного иска в полной мере соответствуют смысл и содержание нормы ст. 301 ГК РФ. В этой связи не может вызывать сомнения положение о том, что собственник вправе выступать истцом по данному иску. Не влияет на данное положение даже возможность предъявления иска полномочным представителем собственника. Подобная ситуация возникает не только в отношениях между гражданами, но и между такими субъектами гражданского права, как Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования. Признание названных субъектов полноправными и равноправными участниками гражданских правоотношений (ст. 124 ГК РФ) и установление равенства всех форм собственности, в том числе и по вопросам ее охраны (ст. 212 ГК РФ), привели в последние годы к значительному увеличению количества споров о собственности между этими субъектами в арбитражных судах. На основании ст. 125 ГК РФ Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования в гражданских правоотношениях участвуют через свои полномочные государственные органы и органы местного самоуправления. Нередкими стали виндикационные иски, которые предъявляют соответствующие комитеты по управлению имуществом, тогда как собственником является один из названных субъектов.

Примером подобных ситуаций может служить одно из дел, рассмотренных в Арбитражном суде. Департамент муниципальных ресурсов города (далее - Департамент) предъявил иск к Управлению федеральной почтовой связи об истребовании из чужого незаконного владения нежилых помещений, занимаемых ответчиком. В этом деле в качестве третьего лица участвовал Комитет по управлению государственным имуществом (далее - КУГИ) субъекта Федерации. Сущность данного спора заключалась в определении уровня государственной собственности спорных помещений (муниципальный или федеральный). Причем интересы муниципального образования как собственника отстаивал Департамент, а интересы Российской Федерации - КУГИ. Опираясь на положения Постановления Верховного Совета РФ от 27 декабря 1991 г. N 3020-1 "О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность", Суд установил, что истребуемые помещения относятся к федеральной собственности. Кроме того, КУГИ в пределах своих полномочий и компетенции закрепил эти помещения на праве оперативного управления за ответчиком. По указанным причинам виндикационные притязания муниципального образования в лице Департамента оставлены без удовлетворения <1>.

--------------------------------

<1> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 2000. Дело N А-32-2554/2000-21/96.

Виндикационные иски, предъявляемые в защиту имущественных интересов таких собственников, как Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования, рассматриваются и Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации (далее - ВАС РФ) <2>.

--------------------------------

<2> Вестник ВАС РФ. 2000. N 1. С. 18.

Нормы о виндикационном иске собственника содержались в предшествующих кодификациях гражданского законодательства в нашей стране в период после 1917 г.: ст. 59 ГК РСФСР (1922 г.), ст. 28 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (1961 г.), ст. 151 ГК РСФСР (1964 г.). Хотя в этих законоположениях не упоминается термин "виндикация", так же как и в ст. 301 ГК РФ, но ни в теории, ни в правоприменительной практике не вызвал трудностей вопрос о том, что названными статьями закона регламентируется именно виндикационный иск собственника. Аналогичное положение имеет место в зарубежных гражданских кодификациях, где термин "виндикация" прямо не использован в законе.

В отличие от традиционного представления виндикационного иска как иска собственника по действующему российскому законодательству виндикационный иск вправе предъявить и несобственник, а так называемый титульный владелец, т.е. лицо, владеющее имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Более того, титульный владелец вправе использовать такой способ защиты против собственника согласно ст. 305 ГК РФ. Из этой статьи Кодекса видно, что законодатель наделил активной легитимацией по виндикационному иску довольно широкий круг участников гражданских правоотношений, назвав их титульными владельцами. К числу таковых, например, можно отнести прямо указанного в законе залогодержателя (ст. 347 ГК РФ).

В судебно-арбитражной практике встречаются споры с участием титульных владельцев. Так, в одном из дел, рассмотренных Арбитражным судом, истцом по виндикационному иску выступила городская общественная организация Всероссийского добровольного пожарного общества (далее - ВДПО). Спорный объект (нежилые помещения) согласно Федеральному закону от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях" <1> и Уставу ВДПО находился в оперативном управлении истца как регионального отделения ВДПО, что соответствует статусу титульного владельца (ст. 216, 305 ГК РФ) <2>.

--------------------------------

<1> Собрание законодательства РФ. 1995. N 21. Ст. 1930.

<2> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 2000. Дело N А-32-2681/2000-4/92.

Такое распространительное использование виндикационный иск получил по ГК РСФСР 1964 г. (ст. 157). Тогда как в ГК РСФСР 1922 г. право истребовать (т.е. виндицировать) имущество при нарушении владения было закреплено, кроме собственника, лишь за нанимателем (ст. 170) и залогодержателем (ст. 98). В дореволюционном российском гражданском праве возможность виндицировать свое имущество была предоставлена собственнику, а прочие владельцы (титульные и фактические) могли защитить свое владение с помощью владельческих исков.

В период развития отечественного гражданского права после 1917 г., когда из действующего законодательства исчезли такие юридические категории и правовые институты, как "частная собственность", "недвижимое имущество", "право владения" и "владельческая защита", в теоретических исследованиях ученых цивилистов на протяжении многих лет предметом дискуссий был вопрос о юридическом основании исков об истребовании имущества из чужого незаконного владения, предъявляемых собственниками и несобственниками, а также вопрос об отнесении подобных притязаний несобственников к виндикационным искам.

Развернувшаяся полемика по этим вопросам представила довольно разнообразные мнения и выявила другие вопросы, так или иначе связанные с виндикацией.

Часть авторов признавала только собственника истцом по виндикационному иску. Например, Б.Б. Черепахин указывал, что "истцом по виндикационному иску, то есть обладателем так называемой активной легитимации, является невладеющий собственник спорного имущества..." <1>. Аналогичную точку зрения высказывали Г.Н. Амфитеатров, М.В. Зимелева, А.А. Ерошенко <2>. Примечательно, что при обосновании своей позиции по этому вопросу Г.Н. Амфитеатров предоставленное залогодержателю право истребовать предмет залога от всякого владельца (ст. 98 ГК РСФСР 1922 г.) не отождествлял с виндикационным иском: "...actio pignoratitia не есть rei vindicatio, хотя бы потому, что этот иск может быть предъявлен даже собственнику..." <3>.

--------------------------------

<1> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве. С. 35.

<2> См., например: Амфитеатров Г.Н. Активная и пассивная легитимация при виндикации в советском праве // Научная сессия, посвященная 20-летию существования ВИЮН (1925 - 1945): Тезисы докладов. М., 1946. С. 34 - 36; Зимелева М.В. Война и право собственности. С. 47; Ерошенко А.А. Истребование личным собственником своего имущества из чужого незаконного владения // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1965. N 2. С. 61 - 62.

<3> Амфитеатров Г.Н. Указ. соч. С. 35.

Другие авторы с различной аргументацией высказывались о широком распространении виндикации в советском гражданском праве. Так, по мнению А.В. Венедиктова, "советское законодательство вообще не связывает право истребования имущества из чужого незаконного владения с непременным наличием у истца права собственности на это имущество" <1>. В своих исследованиях по этой проблеме Р.О. Халфина пришла к следующему выводу: "...положение ст. 59 ГК о том, что собственник вправе отыскивать свое имущество из чужого незаконного владения, не означает, что только собственнику принадлежит право на предъявление иска" <2>.

--------------------------------

<1> Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М., 1954. С. 103.

<2> Халфина Р.О. Право личной собственности граждан СССР. С. 167.

Попытки исследователей найти общее юридическое основание исков собственника и несобственника об истребовании имущества из чужого незаконного владения также порождали различие выводов и позиций. Д.М. Генкин, исследуя правовые основания исков об истребовании имущества из чужого незаконного владения, полагал, что "различие в содержании требований, предъявляемых собственником и другими титульными владельцами к незаконному владельцу, подтверждает, что иски об изъятии имущества от незаконных владельцев основываются не на особом вещном праве владения, а на том праве, в силу которого истцу принадлежит правомочие владения..." <3>. По сути это различие сводилось к обоснованию существования правомочия владения у нанимателя, залогодержателя, арендатора и других лиц, получивших имущество во временное владение по соглашению с собственником.

--------------------------------

<3> Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 182.

Ю.К. Толстой в своей ранней работе писал, что установление общего правового основания различных по существу, хотя и сходных по ряду признаков, исков не способствует, а, наоборот, мешает правильной квалификации исков и отношений и может лишь дезориентировать практику <4>. Позднее автор пришел к выводу о наличии общего юридического основания рассматриваемых исков, которым, по его мнению, является право владения <5>.

--------------------------------

<4> См.: Толстой Ю.К. Гражданско-правовые средства защиты права собственности в СССР. Л., 1949. С. 105.

<5> См.: Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 99 - 101.

На различие правовых оснований исков об истребовании имущества из чужого незаконного владения, предъявляемых собственниками и несобственниками, также указывала М.В. Зимелева <6>. Сходную позицию по этой проблеме занимал и А.Н. Арзамасцев, который писал: "...и виндикационный иск, и иск титульного владельца - несобственника являются вещными исками, то есть они служат средством защиты имущественных прав во внедоговорных отношениях с неограниченным кругом лиц, возможных нарушителей права собственности или права владения. Однако признаки сходства различных видов вещно-правовых исков не свидетельствуют об общности их оснований..." <7>. Позднее, уже в период действия ГК РСФСР 1964 г., такую же точку зрения отстаивал и А.А. Ерошенко, отмечавший, что "отсутствие единого юридического основания перечисленных исков и невозможность установления для всех этих отношений одинаковой юридической регламентации не позволяют квалифицировать эти требования в качестве разновидностей одного и того же понятия - виндикационного иска" <8>.

--------------------------------

<6> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 47 - 51.

<7> Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по гражданскому праву. Л., 1956. С. 38 - 39.

<8> Ерошенко А.А. Указ. соч. С. 62.

Авторы, которые не соглашались с расширением активной легитимации по виндикационному иску, невольно обращались к проблеме владельческой защиты, пытаясь ответить на вопрос: имеется ли этот правовой институт в советском гражданском праве? И если приходили к выводу о его отсутствии, то приводили следующую правовую аргументацию законодательного закрепления владельческой защиты: "Предоставление лицу, владеющему вещью по договору с собственником, права иска о возврате ее от незаконного владельца отвечает потребностям жизни и допускается на практике. Иск этот нельзя, однако, отождествлять с виндикацией. Приходится поэтому считать, что мы имеем здесь дело с новыми случаями допущения владельческого иска, помимо тех, которые прямо указаны в ГК" <9>.

--------------------------------

<9> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 50.

Некоторые современные цивилисты признают существование владельческой защиты в гражданском праве. Однако отсутствие законодательного закрепления данного института вынуждает приверженцев этой позиции давать весьма обобщенные определения владельческой защиты. По мнению Е.А. Суханова, "защита любого законного (правомерного) владения с помощью различных гражданско-правовых исков составляет понятие владельческой защиты" <10>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 2 т. Том I" (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2004 (издание второе, переработанное и дополненное).

<10> Гражданское право. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. В 2 т. М., 1993. С. 311.

И в настоящее время вопрос о легитимации несобственников на предъявление виндикационного иска не остается за пределами научных дискуссий, правда, не столь оживленных, как ранее. Так, О.Ю. Скворцов полагает, что "общим юридическим основанием виндикационных исков, заявляемых как лицами, опирающимися на право собственности, так и несобственниками, владеющими имуществом на основании иного вещного права, является право владения" <1>. Однако при обосновании возможности предъявления виндикационных исков несобственниками автор не раскрывает содержания используемого им понятия "право владения", оставляя без ответа вопрос: что это, составной элемент (правомочие) какого-либо права (помимо права собственности) или отдельный вещно-правовой институт либо нечто иное?

--------------------------------

<1> Скворцов О.Ю. Вещные иски в судебно-арбитражной практике. М., 1998. С. 26.

Не все современные исследователи считают обоснованным предоставление титульным владельцам возможности использования вещно-правовых способов защиты. С.А. Краснова, анализируя правовую мотивацию распространения положений ст. 305 ГК РФ на титульных владельцев - обладателей обязательственных прав, констатирует: "...титульные владельцы - "пользователи" не могут быть субъектами вещно-правовой защиты" <2>. Можно отметить аргументацию С.А. Красновой, не согласной с использованием титульными владельцами вещных исков против собственника, в результате чего собственник ограничен лишь обязательственно-правовыми способами защиты против нарушений, например со стороны арендатора, тогда как последний располагает не только обязательственными средствами защиты, но и вещными исками против собственника. Вместе с тем следующий за этими суждениями вывод о наделении титульных владельцев правом на абсолютную защиту <3> выглядит несколько абстрактным, неконкретным. С.А. Краснова не раскрывает понятие "право на абсолютную защиту". Вышеприведенная аргументация дает смелость предположить, что под этим термином она подразумевает защиту фактического владения (не обусловленного титулом). Данного автора можно отнести к сторонникам восстановления владельческой защиты в российском гражданском праве. Хотя, возможно, она предполагала иные выводы.

--------------------------------

<2> Краснова С.А. Вещные иски титульных владельцев // Журнал российского права. 2004. N 9. С. 85.

<3> См.: Там же. С. 86.

Проведенный в предыдущих главах настоящего исследования исторический анализ зарождения виндикационного иска и его эволюции от римского права до современного гражданского законодательства стран с континентальной системой права показывает, что виндикация прочно утвердилась как способ защиты владения собственника. Российское гражданское законодательство дореволюционного периода и правовая наука того времени также не отождествляли защиту владения собственника и защиту владения несобственника. Советская юридическая наука, в значительной мере "скованная" соображениями политического характера, не дала глубокой теоретической проработки данного вопроса.

Здесь можно отметить, что традиционное представление о виндикационном иске как иске собственника, направленном на восстановление своего владения (в том числе фактического господства над вещью), в советском и современном российском гражданском праве трансформировалось в широкое понятие иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а в юридической литературе стал превалировать термин "правила о виндикации". С помощью таких преобразований правовая наука пыталась обосновать помимо прочего расширение субъектного состава истцов по виндикационному иску. Отмеченные нововведения нашли отражение как в советском, так и в современном гражданском законодательстве. ГК РФ еще более расширил круг лиц, которые вправе истребовать имущество из чужого незаконного владения с помощью правил о виндикации, за счет нормативного закрепления отдельных видов вещных прав помимо права собственности (ст. 216 ГК РФ), а также предоставил такую возможность лицу, добросовестно владеющему имуществом по давности (ст. 234 ГК РФ), и так называемым титульным владельцам (ст. 305 ГК РФ), к числу которых относится немало субъектов гражданских правоотношений.

Внутренние противоречия и проблемы, заложенные в нормативно закрепленной возможности распространительного применения правил о виндикации, "искусственно скрывавшиеся" в советский период, все чаще обнаруживают себя на современном этапе развития гражданского законодательства. Особенно ярко они проявляются в судебно-арбитражной практике.

Среди этих проблем - проблема противопоставления (конкуренции) вещных и обязательственных гражданско-правовых способов защиты, одной из причин возникновения которого как раз и является широкое применение правил о виндикации.

Для более ясного понимания данного вопроса представим следующую ситуацию. По договору аренды арендатор пользуется помещением. До истечения срока аренды и при отсутствии со стороны арендатора каких-либо нарушений договора и закона арендодатель выселяет арендатора. Скажем, у собственника появился другой реальный претендент на аренду этого помещения по более высокой цене. Вопрос: каким образом нынешнему арендатору следует защищать свои права и в первую очередь восстановить нарушенное владение? По своему правовому положению в отношении к спорному имуществу арендатор является титульным владельцем и на основании ст. 305 ГК РФ имеет право на защиту своего владения против собственника. Что же получается на практике? Строго выполняя предписания ст. 305 ГК РФ, арендатор в случае изъятия арендованного имущества собственником до истечения аренды предъявляет последнему иск по ст. 301 ГК РФ. В данном случае складывается ситуация, когда непосредственно с подачи законодателя имеет место неоправданная конкуренция между вещно-правовым и обязательственным способами защиты, поскольку стороны по вещному иску являются сторонами в обязательственном правоотношении по поводу спорного имущества. Таким образом, именно по виндикационному иску, изначально предназначенному для защиты собственника, последний оказывается в качестве ответчика как незаконный владелец. На такую практическую ситуацию указывал Б.Б. Черепахин.

Негаторный иск (ст. 304 ГК РФ) в этой ситуации не может быть предъявлен, так как здесь налицо лишение владения арендованной вещью. Предложенный казус не подпадает под регулирование норм п. 3 ст. 611 ГК РФ, отсылающих к ст. 398 Кодекса, поскольку эти правила предназначены для ситуации, когда арендодатель вообще не выполнил свою обязанность по предоставлению арендованного имущества арендатору.

Правовая наука того времени не выработала четкого теоретического обоснования преимущества одного из названных гражданско-правовых способов защиты над другим (вещно-правового над обязательственным или наоборот) и потому лишь отчасти могла помочь в подобной ситуации. При такой широкой возможности применения правил о виндикации (ст. 301 ГК РФ) к искам титульных владельцев о возврате имущества, выбывшего из их владения (ст. 305 ГК РФ), с неизбежностью возникает еще один проблемный вопрос: какое право (или полномочие) защищает титульный владелец указанным иском?

Согласно существовавшей в цивилистике концепции иск об истребовании имущества по правилам о виндикации, кроме собственника, может быть заявлен титульным владельцем, где "владение каждого из названных "законных владельцев" (залогодержатель, наниматель и др.), владеющих чужим имуществом в силу договора с собственником... имеет свои особые реквизиты и защищается в соответствии с юридической природой того права, в силу которого каждый из них владеет вещью..." <1>. Следовательно, титульный владелец указанным иском защищает владение как составной элемент (правомочие) другого права (арендатора, нанимателя, хранителя и др.).

--------------------------------

<1> Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. С. 103.

Право титульного владельца (арендатора, залогодержателя, хранителя и др.), о котором говорили Д.М. Генкин, А.В. Венедиктов и другие ученые, является продуктом обязательственных отношений с арендодателем, поклажедателем и др., а значит, права арендатора, хранителя, залогодержателя есть обязательственные права. Вместе с тем из приведенных выше рассуждений следует, что владение как составной элемент вещного права (права собственности) входит в состав обязательственного права (права арендатора).

Представление владения как составного элемента какого-либо права в значительной мере облегчало задачу обоснования применения виндикационного иска для защиты владения титульного владельца. Такая широкая защита придает владению титульного владельца черты, характерные для абсолютного права. В этом нет ничего противного праву. Более того, в данной ситуации находит отражение процесс взаимного проникновения вещных прав в обязательственные, и наоборот, что является одной из особенностей эволюции гражданского права.

Однако даже приверженцы изложенной концепции <2> соглашаются с тем, что отличительные признаки, присущие каждому из названных видов прав, должны сохраняться именно за этими правами. К числу таких отличий, безусловно, относятся юридические средства защиты этих прав.

--------------------------------

<2> См.: Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С. 114 и сл.; Ефимова Л.Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. N 10. С. 35 - 44.

Если посмотреть на иск титульного владельца об истребовании имущества с той позиции, что любой истец, предъявляя иск, преследует цель защитить (восстановить) нарушенное ответчиком право, то возникает вопрос: какое именно правоотношение нарушено ответчиком? До предъявления указанного иска титульный владелец и ответчик не состояли в каких-либо правоотношениях по поводу спорного имущества. Поскольку ответчиком допущено правонарушение, выразившееся в незаконном владении спорным имуществом, значит, по правилам о виндикации титульный владелец защищает владение именно как вещно-правовую категорию, поскольку ответчик не может нарушить обязательственные права титульного владельца, потому что ответчик не является стороной в обязательственном правоотношении.

Отсюда можно сделать несколько выводов, которые позволяют разъяснить отмеченные выше проблемные вопросы и противоречия.

При применении норм ст. 305 ГК РФ действующее гражданское законодательство в скрытой форме защищает владение несобственников как вещно-правовую категорию. Причем защищает средством (виндикационным иском), совсем не предназначенным для этого.

Следовательно, необходимость гражданско-правовой охраны владения настоятельно требует наличия самостоятельного юридического средства (владельческой защиты как отдельного вида иска), которым могли бы воспользоваться как фактические, так и титульные владельцы.

Исходя из этого правила, ст. 305 ГК РФ можно сформулировать следующим образом: "Каждый владелец вправе требовать восстановления противоправно нарушенного владения, независимо от наличия у него предусмотренных законом или договором оснований владения имуществом". Тогда виндикация освободится от несвойственных ей функций, поскольку право на виндикационный иск сохранится лишь за собственником, а владение (титульное и фактическое) обретет самостоятельное средство защиты. Такая защита будет предварительной, предшествуя рассмотрению возможного спора о праве на имущество между теми же лицами. Виндикационный иск, предъявление которого присуще только собственнику, не будет использоваться несобственником, да еще и против собственника.

Советская правовая наука в основном отвергала существование в отечественном законодательстве владельческой защиты <1> и в то же время не выработала ясного теоретического обоснования распространительного применения правил о виндикации.

--------------------------------

<1> Здесь и далее под владельческой защитой подразумевается защита владения, не опирающегося на юридический титул.

Внимательный анализ некоторых норм действующего ГК РФ показывает, что вопрос о необходимости введения в гражданское законодательство владельческой защиты из области научных дискуссий перешел в плоскость практической реализации. Согласно п. 2 ст. 234 ГК РФ лицо, владеющее по давности (т.е. фактический владелец чужого имущества), имеет право на защиту своего владения против третьих лиц. Данное законоположение свидетельствует о том, что в отечественном гражданском праве сделан важный шаг на пути восстановления самостоятельной гражданско-правовой охраны владения.

Обсуждая проблемы владения (беститульного) по действующему законодательству, К.И. Скловский приходит к обоснованному выводу о "несовершенстве" защиты владения, предусмотренной п. 2 ст. 234 ГК РФ <2>. По мнению автора, этим "несовершенным" средством защиты на сегодняшний день могут пользоваться практически все беститульные владельцы.

--------------------------------

<2> См.: Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике // Вестник ВАС РФ. 2002. N 4. С. 96.

Очевидно, что далеко не всякого незаконного владельца следует считать владеющим по давности, хотя бы по причине отсутствия в его намерениях приобрести в собственность случайно попавшее к нему имущество, не говоря уже о сложном юридическом составе, необходимом для приобретения права собственности на имущество по давности владения (п. 1 ст. 234 ГК РФ), так как не все его элементы могут быть использованы незаконным владельцем.

Следовательно, гражданско-правовое средство защиты владения должно быть универсальным, т.е. пригодным для использования каждым владельцем, независимо от наличия у него какого-либо титула на вещь.

Представляется, что появление в гражданском законодательстве нормы об охране любого владения может в какой-то степени "погасить" существующее в юридической литературе негативное отношение к проблеме владельческой защиты. Негатив заключается в стереотипе, согласно которому юридической защите подлежит только право, но не факт <1>, в связи с чем, по мнению многих юристов, владельческая защита с необходимостью потребует "узаконения" права владения как самостоятельной юридической категории. А отсюда совсем недалеко до вывода об отделении владения от права собственности и даже противопоставления ему.

--------------------------------

<1> См.: Шагова В.В. Титульное владение по российскому гражданскому праву: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 133, 134.

Однако нет нужды так далеко уходить в этих опасениях. Охрана владения в первую очередь преследует цель защитить личность владельца от противоправного к ней отношения, поскольку ничем иным как противным праву будет отобрание вещи у лица вопреки его воле посредством самоуправных действий. Вне всякого сомнения, "владельческая защита не имеет никакой иной цели, кроме возвращения нарушенного владения" <2>.

--------------------------------

<2> Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике. С. 96.

Довольно сложно согласиться с распространенной точкой зрения о достаточности положений ст. 305 ГК РФ для защиты владения в гражданском праве. Нетрудно заметить, что нормы этой статьи закона направлены лишь на охрану титульного владения. Следовательно, сторонники данной позиции вольно или невольно отказывают в защите фактического владения. Но ведь это огромный пласт реально существующих отношений, в которых субъект, владеющий вещью, оказывается незащищенным от любых посягательств на его владение от иных лиц. Разве такое положение может способствовать укреплению правопорядка в обществе?!

Отличие владельческой защиты от иска о возврате имущества, поданного на основании ст. 305 ГК РФ, сразу же обнаружится в ходе разбирательства дела. Суд не сможет уйти от выяснения вопроса о правомерности владения истца до нарушения его владения ответчиком. Да и сам истец в обоснование своих требований заявит о своем праве (арендатора, хранителя или другом) на спорное имущество.

Таким образом, защита владения по ст. 305 ГК РФ - это защита права, тогда как владельческая защита - это защита лица, владеющего имуществом.

По нашему мнению, предложение отграничить виндикационный иск от владельческого направлено на защиту владения как фактического отношения, существовавшего до его нарушения. Притом такая защита должна предоставляться независимо от наличия юридического титула на владение. Против доводов о том, что владельческая защита будет охранять вора или иного субъекта, владеющего без титула, можно возразить следующее. Восстановление владения должно осуществляться административными и гражданско-правовыми средствами. Нахождение чужой вещи у вора или иного лица, владеющего без права, может быть прекращено способами, установленными законом. Наличие юридического титула на вещь не может оправдать противоправных действий по отобранию вещи у лица, владеющего без титула, поскольку владельческий иск направлен на защиту от подобных (самоуправных) действий. Поэтому закономерен вывод о том, что владельческая защита является предварительной, так как предназначена для поддержания гражданского правопорядка в обществе.

Не следует рассматривать появление владельческой защиты как некий "тормоз" в развитии имущественного оборота, имея в виду разрешение спора о праве после рассмотрения владельческого иска. Осознание существования нормы закона о защите фактического владения предостережет многих участников оборота от совершения самоуправных действий, посягающих на владение другого лица. Таким образом, очевиден превентивный характер владельческой защиты.

Характеризуя современное положение владения в системе гражданско-правовых институтов, Е.А. Суханов отмечает, что "владение в российском праве представляет собой либо фактическое (не юридическое) состояние, либо элемент (правомочие) других (обязательственных или вещных) прав, но не особое, самостоятельное вещное право. Вместе с тем такое положение само по себе никак не препятствует его гражданско-правовой защите" <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 2 т. Том I" (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2004 (издание второе, переработанное и дополненное).

<1> Гражданское право. В 4 т. Т. 2 / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 16.

А.Д. Рудоквас, исследуя проблемы давностного владения, дает следующую характеристику посессорной защиты, которая, по его мнению, "является защитой не только определенного квалифицированного владения, в данном случае давностного, а любого владения, то есть не только давностного владения незаконного, но добросовестного владельца, но и, с одной стороны, владения собственника и иного законного владельца, а с другой - владения и незаконного, и недобросовестного, в том числе приобретенного насильственно и самоуправно. Целью посессорной защиты является пресечение недозволенного самоуправства и переведение всех имущественных конфликтов в сферу петиторного процесса, то есть спора о праве" <1>. В цитированной работе А.Д. Рудоквас прямо не настаивает на введение в российское гражданское законодательство института владельческой защиты. Однако приведенная им аргументация скорее свидетельствует в пользу этого института, нежели наоборот.

--------------------------------

<1> Рудоквас А.Д. О непрерывном, открытом и добросовестном давностном владении // Цивилистические исследования. Вып. 1: Сб. науч. тр. памяти профессора И.В. Федорова / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2004. С. 182 - 183.

Вполне возможно, что предлагаемое изменение положений ст. 305 ГК РФ многим ученым и практикам покажется радикальным. В таком случае можно сохранить ст. 305 ГК РФ в неизменном виде, дополнив Кодекс нормой следующего содержания: "Лицо, владеющее имуществом без оснований, предусмотренных законом или договором, вправе требовать восстановления противоправно нарушенного владения". Расположение такой нормы в гл. 20 ГК РФ отнюдь не будет означать придание владению статуса вещного права, а, скорее, будет способствовать упорядочению имущественного оборота, где в любой момент каждый из участников может оказаться в положении собственника, фактического или титульного владельца. К тому же разнообразие гражданско-правовых способов охраны участников оборота послужит показателем достаточно высокого уровня развития гражданского общества в нашей стране.

Однако такой вариант разрешения вопроса не устранит обозначенных в настоящей работе проблем, вытекающих из расширительного толкования и использования виндикационного иска.

Среди цивилистов существует мнение, согласно которому наделение титульного владельца правом предъявления виндикационного иска для защиты своего владения (в том числе против собственника) представляется в качестве приема законодательной техники, и не более того. Если говорить об искусстве законодательной техники в построении кодификации гражданского законодательства, то следует вспомнить о его истоках, берущих начало из римского права, где каждому правовому режиму принадлежности вещи соответствовал свой способ защиты. Вряд ли кто возьмет на себя смелость упрекнуть римских юристов в "громоздкости" созданной ими системы способов защиты участников гражданского оборота, поскольку все известные последующие гражданские кодификации базировались на рецепциях римского права.

Защита личности является краеугольным камнем всех современных правовых систем. Через владение вещью происходит реализация личности, т.е. владение можно рассматривать в качестве своеобразного "продолжения личности". На наш взгляд, такое понимание владения дает предпосылки к тому, чтобы "пожертвовать" упрощением выбора приемов законодательной техники в рассматриваемой ситуации и наделить владельца (титульного и фактического) самостоятельным средством защиты своего владения.

Упрощение или, если угодно, "шлифование" законодательной техники не должно стать самоцелью, ведь с водой можно выплеснуть и ребенка.

Владельческим иском сможет воспользоваться и титульный владелец (в том числе собственник), тогда как фактический владелец не сможет прибегнуть к виндикационному иску в силу его петиторного характера. Поэтому существование владельческой (посессорной) защиты не будет противоречить логике законодательной техники. Таким образом, следует признать, что напрасными будут опасения об утрате возможности гражданско-правовой охраны титульного владения несобственников.

Приведенное выше понимание владения также служит аргументом в противовес доводам о том, что в основе владельческого иска может отсутствовать защищаемое право, так как в данном случае речь идет об охране личности в гражданском обороте, а не о защите вещи от незаконного владельца.

В юридической литературе высказана точка зрения о распространении нормы ст. 305 ГК РФ помимо субъектов ограниченных вещных прав, прямо названных в законе, только "на таких титульных владельцев, которые владеют имуществом для удовлетворения собственных интересов" <1>. К таковым автор относит арендатора, ссудополучателя, а также залогодержателя. Для защиты владения остальных лиц, получивших имущество по договору с собственником, А.М. Эрделевский предлагает использовать требования о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, и (или) о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения (ст. 12 ГК РФ).

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Статья А.М. Эрделевского "О защите прав титульного владельца" включена в информационный банк.

<1> Эрделевский А.М. О защите прав титульного владельца // Закон. 2004. С. 33.

Отказывая таким субъектам в допустимости использования вещно-правовых способов защиты своего владения, А.М. Эрделевский опирается на посылку о невозможности использования хранителем, перевозчиком, комиссионером и другими титульными владельцами этих способов защиты против собственника. По мнению данного автора, указанный вывод следует из соответствующих норм законодательства, регулирующих договорные отношения собственника с хранителем, перевозчиком, комиссионером и другими владельцами, допускающих прекращение договорной связи по волеизъявлению собственника, которое может проявляться путем изъятия вещи у контрагента. С этой позицией можно согласиться при условии, если изъятие вещи не будет сопровождаться самоуправством со стороны собственника.

На наш взгляд, приведенная точка зрения не добавляет аргументов в обоснование использования титульными владельцами вещно-правовых способов защиты своего владения против собственника. Напротив, когда праву арендатора, ссудополучателя на владение и пользование вещью с целью извлечения прибыли корреспондирует обязанность собственника передать вещь во владение арендатору, ссудополучателю, то при достаточно подробном (детальном) законодательном и договорном регулировании этих отношений представляется излишним наделение арендатора, ссудополучателя правом виндицировать вещь у собственника.

Наделяя таким правом титульных владельцев в ст. 305 ГК РФ, скорее всего, законодатель имел в виду защиту от самоуправных действий собственника, т.е. выходящих за пределы условий договора и закона. Однако такие посылки близки к мотивации защиты (охраны) личности в подобном требовании. Так не лучше ли ввести норму о владельческой защите, не опирающейся на какой-либо юридический титул владельца, с тем чтобы уважение к личности в гражданском обществе не противопоставлять праву на вещь.

В науке гражданского права изначально сформировалась точка зрения, согласно которой обладателем активной легитимации по виндикационному иску является именно собственник. Такая позиция уходит корнями в римское право, где виндикационный иск был предназначен для защиты владения собственника, поскольку носители других вещных прав и иные владельцы могли защитить свое владение способами, специально для того разработанными в системе римского права.

Отсутствие в советском гражданском праве владельческой защиты обусловило направленность теоретических исследований на обоснование расширительного применения охранительных функций виндикационного иска по защите владения титульных владельцев. Такая тенденция могла быть объяснена социалистической (государственной) собственностью на значительную часть объектов гражданских прав и сведением к минимуму пределов имущественного оборота между гражданами. В настоящее время с возвращением свободы частной собственности и предпринимательства, с вовлечением в имущественный оборот огромного пласта недвижимого имущества и привлечением к участию в гражданском обороте большего числа свободных и равноправных субъектов отсутствие самостоятельной нормы о защите фактического владения, а не только титульного будет сдерживать развитие гражданского оборота в целом.

Теперь следует рассмотреть вопрос о том, кто может выступать в качестве ответчика по виндикационному иску. Исходя из сформулированного в законе определения виндикационного иска (ст. 301 ГК РФ), можно констатировать, что лицом пассивно легитимированным, т.е. управомоченным отвечать по виндикационному иску, является незаконный владелец. Далее в настоящей работе будут подробно исследованы незаконное владение и его субъекты. Здесь же необходимо остановиться на следующих моментах.

Законодатель достаточно четко указал законных владельцев, к которым (помимо собственника) отнесены носители вещных прав (ст. 216 ГК РФ), а также лица, владеющие имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором (ст. 305 ГК РФ), из чего следует, что незаконный владелец - это лицо, хотя и владеющее имуществом (в том числе фактически обладающее им), но не имеющее правовых оснований владения. Данный вывод справедлив и для случаев хищения имущества, хотя хищение представляет собой состав уголовного преступления.

Незаконным владельцем также будет лицо, оставившее у себя бесхозяйную вещь, находку или безнадзорный скот и не заявившее об этом в нарушение правового режима этих объектов, установленного ст. 225 - 232 ГК РФ.

К незаконным владельцам следует отнести и лицо, которое приобретает имущество у несобственника или у субъекта, не уполномоченного собственником на отчуждение имущества. В этой ситуации в зависимости от отношения приобретателя к неуправомочности отчуждателя незаконный владелец будет добросовестным или недобросовестным, что может повлиять на результат рассмотрения виндикационного иска, но не может изменить положение приобретателя как незаконного владельца и потому легитимированного отвечать по виндикационному иску. Последние из перечисленных незаконных владельцев чаще других выступают в качестве ответчиков по виндикационным искам в судебно-арбитражной практике.

Незаконным владельцем является контрагент по договору, не возвративший имущество собственнику в установленный срок (при наличии такого условия в договоре). В подобной ситуации "с момента, когда может быть предъявлено обязательственное требование о возврате вещи, владение держащего ее по договору лица превращается из законного в незаконное..." <1>. Однако наличие договорных отношений по поводу спорного имущества между истцом и незаконным владельцем не оставляет места для виндикации (подробнее будет изложено далее). Последний пример показывает, что не каждый незаконный владелец может быть ответчиком по виндикационному иску.

--------------------------------

<1> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 42 - 43.

Определившись со сторонами виндикационного иска, необходимо остановиться на условиях его предъявления, которые иначе можно назвать процессуальными особенностями данного иска.

Истребуемое имущество должно выбыть из владения истца, т.е. не только утрачивается фактическое обладание, но и прерывается отношение лица с другими участниками гражданских правоотношений, таким образом, любое проявление вовне истцом воли по отношению к спорному имуществу не может привести к положительному для него (истца) результату.

Поскольку виндикационный иск направлен на возврат именно того самого имущества, владение которым было утрачено, истребуемое имущество (объект виндикации) должно быть определено индивидуализирующими признаками. Присуждение к возврату имущества, определенного родовыми признаками и не отграниченного никоим образом от остального имущества того же рода, принадлежащего ответчику (например, зерно, находящееся в хранилищах элеватора), будет означать не возврат утраченного имущества, а получение его эквивалента. В подобной ситуации для виндикации нет места, так как предоставление эквивалента ответчиком будет означать либо возмещение убытков, либо возвращение неосновательно полученного.

Следовательно, если из владения собственника выбыло имущество, определенное родовыми признаками, и не имеется практической возможности отграничить его от имущества того же рода, находящегося у ответчика, то удовлетворение нарушенных имущественных интересов собственник вправе получить посредством предъявления иска о возврате неосновательного обогащения.

На практике еще встречаются случаи предъявления виндикационного иска в отношении имущества, определенного родовыми признаками. Так, предприниматель обратился в Арбитражный суд с иском к акционерному обществу об истребовании из чужого незаконного владения металлического лома марки 3А в количестве 501,6 т. При разбирательстве дела установлено, что на территории ответчика находится значительное количество металлического лома (в том числе марки 3А), предназначенного к отгрузке за границу от имени различных хозяйствующих субъектов (грузоотправителей).

В ходе судебного разбирательства истцом не представлены документальные подтверждения принадлежности ему на праве собственности истребуемого количества лома марки 3А. Кроме того, истец не представил доказательства, позволяющие индивидуализировать истребуемый лом от металлолома такой же марки, находящегося на территории ответчика, поскольку объектом виндикации может быть только индивидуально-определенное имущество. Данные обстоятельства в совокупности послужили основанием к отказу в удовлетворении виндикационного иска <1>. Встречаются такие споры и в практике ВАС РФ <2>.

--------------------------------

<1> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 1999. Дело N А-32-978/99-41/8.

<2> Вестник ВАС РФ. 2000. N 5. С. 35.

Данный вопрос не вызывал разногласий в исследованиях цивилистов. По мнению Д.М. Генкина, "предметом виндикационного иска является истребование в натуре индивидуально-определенного имущества, так как объектом права собственности всегда является имущество, определенное индивидуально. Таким имуществом могут быть и объекты, обычно определяемые родовыми признаками, но тем или другим способом индивидуализированные, обособленные от вещей того же рода. Таким индивидуализированным имуществом, например, является каменный уголь, хранящийся в особом помещении, зерно, находящееся в определенном амбаре, и т.п." <1>.

--------------------------------

<1> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 183.

Еще более категорично высказывался Б.Б. Черепахин: "Нет никаких оснований для недопущения виндикации родовых вещей, точнее, вещей, определяемых родовыми признаками. Необходимо только, чтобы спорная вещь могла быть так или иначе индивидуализирована и идентифицирована" <2>. Рассматривая вопрос о классификации вещей на индивидуально-определенные или родовые, О.С. Иоффе полагал, что "вещь становится индивидуально-определенной или родовой не только в силу ее естественных свойств, но и благодаря определенной форме использования и применения этих свойств в конкретных условиях гражданского оборота" <3>.

--------------------------------

<2> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве. С. 38.

<3> Иоффе О.С. Советское гражданское право // Избранные труды. В 4 т. СПб., 2004. Т. 2. С. 246.

Приведенные суждения требуют некоторого уточнения. Объектом права собственности может быть как имущество, определенное индивидуально, так и определенное родовыми признаками. Применительно к виндикационному иску различие между этими разновидностями имущества осуществляется через возможность быть объектом виндикации по основаниям, совершенно верно указанным Д.М. Генкиным, Б.Б. Черепахиным и О.С. Иоффе.

В науке гражданского права дореволюционного периода этот вопрос также был предметом исследования и решался аналогичным образом. В этом плане примечательна аргументация, предложенная составителями проекта Российского гражданского уложения, отличающаяся емкостью и четкостью формулировок, логической последовательностью изложения и юридической убедительностью доводов: "...определение известных вещей лишь количественно, то есть числом, мерою или весом, устраняет возможность при покупке проверить их происхождение, даже при самом тщательном соблюдении осторожности. Само собой разумеется, что во всех случаях, где эта неопределенность тождества вещей по особым обстоятельствам устраняется, когда, например, имущества, вообще заменимые, в данном случае отмечены особыми знаками, индивидуально их определяющими, или когда заменимые вещи находятся, как содержимое, в определенном предмете, например, деньги в бумажнике, рожь в мешке, снабженном особыми знаками собственника, и когда, таким образом, возможно определить, кому принадлежит бумажник или мешок, то тогда речь идет уже не о заменимых вещах, а о вещи, точно определенной..." <1>.

--------------------------------

<1> Саатчанин А.Л. Гражданское уложение. Проект Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлечениями из трудов Редакционной комиссии) / Под ред. И.М. Тютрюмова. В 2 т. Т. 1. СПб., 1910. С. 628.

У современных юристов рассматриваемый вопрос также не вызывает сомнений, поскольку "невозможно предъявить виндикационный иск в отношении вещей, определенных родовыми признаками... ведь содержание такого иска - возврат конкретной вещи, а не ее замена другой вещью или вещами того же рода и качества" <2>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 2 т. Том I" (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2004 (издание второе, переработанное и дополненное).

<2> Гражданское право. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2000. С. 616.

Очевидно, что деление вещей на индивидуально-определенные и родовые есть результат насущной потребности вовлечения в имущественный оборот одинаковых по естественным свойствам вещей. Под естественными свойствами вещей подразумеваются качества вещи, присущие ей от природы, а не возникшие как плоды деятельности человека. Необходимость подобной дифференциации вещей усилилась, когда человек в своей хозяйственной деятельности стал производить материальные объекты, сходные по своим внешним характеристикам и целевому предназначению.

Достаточно глубоко вопросы индивидуализации вещей, соотношения индивидуального и родового в гражданском праве исследованы Б.Л. Хаскельбергом и В.В. Ровным <3>. Как ими верно отмечено, разграничение вещей на индивидуальные и родовые не нашло законодательного закрепления. Хотя данное обстоятельство не мешает почти всем правовым системам использовать понятие индивидуально-определенной вещи.

--------------------------------

<3> См.: Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Индивидуальное и родовое в гражданском праве. М., 2004.

Возвращаясь к проблемам виндикации, следует отметить, что процесс индивидуализации вещей усиливал тенденции к обособлению видов имущества на предмет их принадлежности отдельным индивидам и укреплению правовых режимов принадлежности вещей. Обозначенные тенденции в свою очередь определяли пути совершенствования способов защиты прав на вещи. Индивидуализация вещи была использована римскими юристами как один из базовых критериев при разработке виндикационного иска в качестве юридического средства защиты права собственности.

Однако индивидуализация вещей отнюдь не означает оставление без юридической защиты права собственности на родовые вещи. Но здесь будут задействованы другие способы.

Исходя из посылки, что виндикационный иск всегда направлен на вещь, еще одним условием предъявления данного иска является обязательное наличие у ответчика истребуемого имущества в натуре. Это условие почерпнуто из римского права. По мнению римского юриста Ульпиана, "можно требовать (вещь) от всех, кто держит вещь и имеет возможность ее отдать..." <1>, т.е. условием истребования вещи должно было быть ее нахождение у ответчика. Хотя по тому же римскому праву "владелец, намеренно избавившийся от вещи (gui dolo desinit possidere), оставался пассивно управомоченным на виндикационный иск..." <2>, а значит, допускалась возможность предъявления виндикационного иска к лицу, фактически не владеющему вещью.

--------------------------------

<1> См.: Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 271.

<2> Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С. 356.

Современному законодательству также известны случаи предъявления виндикационного иска к лицу, в непосредственном обладании которого истребуемая вещь не находится (например, § 986 Германского гражданского уложения). Отечественному гражданскому праву советского периода не знакомы подобные ситуации. Хотя в правоприменительной судебной практике (особенно в годы Великой Отечественной войны) встречались случаи рассмотрения и удовлетворения виндикационных исков к лицам, уже не владевшим истребуемой вещью на момент предъявления иска. Однако такая практика не получила законодательной основы и не встретила теоретической поддержки. Так, по мнению М.В. Зимелевой, "ни теоретические соображения, ни соображения охраны интересов собственника не говорят ничего в пользу допущения виндикации в случае, когда к моменту ее предъявления ответчик перестал владеть вещью" <1>.

--------------------------------

<1> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 47.

По смыслу существующих в действующем законодательстве норм о виндикации предъявление иска возможно только к лицу, фактически владеющему спорным имуществом. Судебно-арбитражная практика пошла по тому же пути, признав, что "иск об истребовании имущества, предъявленный к лицу, в незаконном владении которого это имущество находилось, но у которого оно к моменту рассмотрения дела в суде отсутствует, не может быть удовлетворен" <2>.

--------------------------------

<2> См.: п. 22 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" // Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 20.

На практике имеют место случаи предъявления виндикационного иска к лицу, не владеющему спорным имуществом. Так, в Арбитражный суд обратилось акционерное общество с иском к Комитету по управлению имуществом (далее - КУИ) города об освобождении нежилого здания. Данное требование в сущности представляет собой виндикационный иск, так как правовым мотивом его предъявления послужило выбытие спорного здания из владения истца.

При разбирательстве дела Судом установлено, что КУИ никогда не занимал спорное здание и не находится в нем в настоящее время, т.е. виндикационный иск предъявлен к лицу, в непосредственном владении которого истребуемое имущество отсутствует. Поэтому в виндикации к данному ответчику было отказано <3>.

--------------------------------

<3> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 2000. Дело N А-32-8228/2000-9/240.

К числу условий предъявления виндикационного иска следует отнести отсутствие договорных (обязательственных) отношений между истцом и ответчиком по поводу спорного имущества. Наличие подобных договорных отношений приводит к тому, что в случае невозврата имущества контрагентом в обусловленный срок (когда такое условие заложено в договоре) кредитор оказывается в положении собственника, утратившего владение, а должник - в положении незаконного владельца. Перед кредитором возникает дилемма: что же требовать от должника - выполнить договорное обязательство по возвращению имущества либо истребовать его как собственник из чужого незаконного владения. Эта дилемма порождает вопрос: каким иском - договорным или виндикационным - надлежит воспользоваться собственнику для защиты нарушенного права?

Отражением этого проблемного вопроса являются практические ситуации, когда истец ошибочно называет свои требования виндикационными, хотя стороны находились в обязательственных отношениях по поводу истребуемого имущества. Так, при рассмотрении в Арбитражном суде дела по иску Комитета по управлению имуществом города к акционерному обществу об истребовании из незаконного владения ответчика нежилых помещений было установлено, что ответчик первоначально занял спорные помещения на основании договора аренды с истцом. Однако договор аренды был срочный. Истец в соответствии с условиями договора и требованиями ст. 621 ГК РФ предупредил о своем нежелании продлевать действие договора или заключать новый срочный договор, одновременно указав о необходимости освободить помещения после истечения срока договора. Несмотря на это, арендатор продолжал занимать спорные помещения, в результате чего стороны арендного договора оказались в положении незаконного владельца (арендатор) и собственника, утратившего владение (арендодатель). Вместе с тем законодательство, регулирующее арендные отношения, предусматривает норму, предписывающую арендатору в случае прекращения договора аренды возвратить имущество арендодателю (ст. 622 ГК РФ). Опираясь именно на такую юридическую квалификацию спорного правоотношения, Суд удовлетворил требования истца <1>.

--------------------------------

<1> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 2000. Дело N А-32-4211/2000-31/140.

Цель виндикационного иска включает в себя возврат собственником утраченной вещи. Достижение такой же цели (возвращение имущества во владение собственника) имеет место в договорных отношениях, когда условиями договора предусматривается возврат вещи, а контрагент отказывается добровольно выполнить эту обязанность.

Именно схожесть этих целей во многом и послужила отправной точкой в обосновании допустимости в советском гражданском праве так называемой конкуренции виндикационного и договорного исков. Наиболее обстоятельно эта позиция представлена М.В. Зимелевой <2>. Вместе с тем в ходе обоснования своей точки зрения она совершенно упускает из виду, что спорное имущество было передано собственником по своей воле, а одно это обстоятельство исключает возможность виндикации. Когда лицо, получившее имущество по договору с собственником, не возвращает последнему имущество в порядке, обусловленном договором, на стороне этого лица имеет место незаконное владение, верно отметила М.В. Зимелева. Однако данное обстоятельство вовсе не означает, что между собственником и его контрагентом прекратились обязательственные отношения по поводу спорного имущества, и путь для виндикации здесь отнюдь не открывается, как полагает она. Поскольку нарушение прав собственника произошло в сфере обязательственных отношений, то и защита (восстановление) нарушенного права должна осуществляться средствами, предусмотренными законом для охраны обязательственных отношений. Тогда и не будет места для конкуренции исков. Нельзя забывать, что виндикационный иск следует за вещью и охраняет абсолютное право собственника, а обязательственный иск направлен к конкретному лицу, обязанному перед кредитором.

--------------------------------

<2> См.: Зимелева М.В. Указ. соч. С. 40 - 44.

Последовавшая теоретическая дискуссия по этой проблеме освещена в упоминавшихся работах А.В. Венедиктова, Р.О. Халфиной, Ю.К. Толстого, Д.М. Генкина, А.Н. Арзамасцева, В.Ф. Маслова, А.И. Беспаловой, М.А. Ваксберга и др. Большинство авторов в своих рассуждениях пришли к выводу о недопустимости конкуренции исков в подобной ситуации, так как "преимущественное значение имеет договорный иск. Если стороны связаны договором, нарушение которого породило спор, контрагент может предъявить только договорный, а не какой-нибудь иной иск" <1>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 865.

Современные исследователи не обходят стороной проблему конкуренции исков вообще, договорного и виндикационного в частности. Например, В.В. Ровный, признавая существование конкуренции исков, основывает ее на конкуренции среди различных способов защиты субъективных прав. По его мнению, "вполне соответствует диспозитивному режиму регулирования имущественных отношений и диспозитивность в выборе управомоченным лицом способа защиты права" <2>.

--------------------------------

<2> Ровный В.В. Конкуренция исков в российском гражданском праве: теоретические проблемы защиты гражданских прав. Иркутск, 1997. С. 22.

Взвешивая все "за" и "против" при обсуждении вопроса о конкуренции договорного и виндикационного исков, можно прийти к некоторым выводам. Одним из основных начал гражданского законодательства является возможность осуществления гражданских прав субъектами гражданских правоотношений своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ). Исходя из этого положения, собственник как участник гражданских правоотношений свободен в праве выбора способа защиты нарушенного права, т.е. по общему правилу законодатель в императивной форме не предписывает субъекту, в какой ситуации какой способ защиты права использовать. Тогда получается, что собственник вправе предъявить любой из двух исков (договорный или виндикационный). Вместе с тем свобода выбора способа защиты нарушенного права не должна привести к смешению вещных и обязательственных прав. Ведь даже принцип свободы договора заключается в определении сторонами условий договора, не противоречащих закону (ст. 1 ГК РФ).

На наш взгляд, здесь возникает вопрос другого порядка: на защиту какого права будет направлен предъявленный иск? Предусмотренные законодательством способы защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ) главной целью имеют восстановление такого положения, которое существовало до нарушения права. Собственник, заключая договор с условием обратного получения имущества (аренда, хранение и др.), реализует свое право свободно вступать в гражданские правоотношения. Не исполняя договорную обязанность по возврату имущества, контрагент прежде всего нарушает именно это право собственника, в связи с чем, заявляя договорный иск, собственник защищает нарушенное право быть участником договорных (обязательственных) отношений. В этой ситуации произошло нарушение обязательственно-правовых отношений, а требовать их защиты (восстановления) вещно-правовым способом - виндикационным иском - будет юридически неверно хотя бы потому, что имущество передано контрагенту по воле собственника.

При данном нарушении адекватным способом защиты будет присуждение к исполнению обязанности в натуре, так как этот способ защиты гражданских прав в конечном счете предусматривает обязание правонарушителя совершить действия по возврату имущества. Причем выполнение этих действий составляло содержание договорных обязанностей правонарушителя, тогда как виндикация преследует цель отобрания вещи при отсутствии между истцом и ответчиком согласованного волеизъявления на установление взаимных обязательств по поводу спорной вещи.

По изложенным причинам отказ в удовлетворении виндикационного иска в подобной ситуации не следует рассматривать как нарушение прав истца на судебную защиту гражданских прав.

Приведенная аргументация может вызвать замечания, в том числе об ущемлении свободы субъекта в выборе способа защиты права. На такое возможное замечание можно ответить следующим образом: охране подлежит то правоотношение, которое нарушено.

По этим же причинам не остается места для рассуждений о нарушении правомочия преимущества права собственности <1>. К тому же названное правомочие права собственности явилось одним из результатов теоретических исследований по вопросу о конкуренции способов его защиты.

--------------------------------

<1> См.: Гражданское право России: Курс лекций. Ч. 1 / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1996. С. 170, 232.

В судебно-арбитражной практике встречаются ситуации, когда в центре спора оказывается сделка по распоряжению имуществом, совершенная фактическим (незаконным) владельцем. Понятно, что такая сделка не соответствует закону. По мнению К.И. Скловского, "сам по себе факт передачи в аренду имущества, находящегося в незаконном владении, не дает собственнику права на иск о применении последствий ничтожности договора аренды между незаконным владельцем и арендатором, если собственник не докажет определенного интереса в реституции..." <2>. Очевидно, речь идет о применении ст. 167 ГК РФ, предусматривающей обязанность сторон возвратить друг другу все полученное по сделке. Однако приведенная автором аргументация допустима, когда собственник по тем или иным правовым мотивам уже не может возвратить себе имущество с помощью виндикационного иска от фактического (незаконного) владельца. В том случае если возможность для виндикации не утрачена, то последствием недействительности упомянутой сделки как раз и будет виндикация собственником имущества от арендатора, который по причине ничтожности арендного договора станет незаконным владельцем. Поскольку цель собственника - возвратить утраченное имущество, вряд ли найдутся юридически обоснованные оправдания тому, чтобы сначала возвратить имущество от арендатора к незаконному владельцу, а затем собственник будет виндицировать свою вещь.

--------------------------------

<2> Скловский К.И. О распорядительных правах незаконного владельца // Вестник ВАС РФ. 2004. N 5. С. 96.

Реформа политического строя и законодательства в нашей стране в начале 90-х гг. XX столетия привела к появлению в гражданском обороте хозяйствующих субъектов, имущественный капитал которых формируется за счет вкладов (денежных и имущественных) их учредителей (участников). К настоящему времени участие хозяйственных обществ в гражданском обороте становится преобладающим.

Не часто, но встречаются ситуации (с ними сталкивается судебная практика), когда при создании хозяйственного общества одним из учредителей (допустим, юридическим лицом) в качестве учредительного вклада внесено имущество, ему не принадлежащее. Налицо отчуждательная сделка, совершенная лицом, не имеющим правомочий на передачу имущества в собственность. Согласно действующему законодательству (ст. 213 ГК РФ) вновь созданные юридические лица, за исключением основанных на государственной собственности, становятся собственниками имущества, полученного в качестве учредительных вкладов (взносов).

Возникает вопрос: имеются ли в этой ситуации предпосылки для предъявления виндикационного иска, а если имеются, то каковы перспективы его рассмотрения? Попытаемся дать на него ответ. Для удобства рассуждений обозначим следующую ситуацию. Несколько юридических лиц (хозяйственных обществ) создают новое юридическое лицо в форме хозяйственного общества (общества с ограниченной ответственностью - ООО). Один из учредителей вносит в качестве вклада в уставный капитал имущество, ему не принадлежащее. Причем данное обстоятельство обнаружилось при предъявлении виндикационного иска собственником данного имущества к вновь созданному юридическому лицу.

Необходимым условием создания юридического лица является заключение учредительного договора, где оговариваются порядок и условия создания общества, в том числе обязанности учредителей по внесению вкладов в уставный капитал. Конечно же, учредительный договор представляет собой консенсуальную сделку с учетом содержащихся в нем условий по передаче имущества. Участники этого договора отчетливо представляют, что имущество ими передается с тем, чтобы оно стало собственностью нового юридического лица, поскольку это прямо предусмотрено действующим законодательством (п. 3 ст. 213 ГК РФ).

Однако на момент совершения отчуждательной сделки (если таковой считать учредительный договор) еще не существовало лица, в чью пользу произведено отчуждение имущества, т.е. лица, которое в классической виндикационной ситуации обозначено как приобретатель. Общеизвестно, что в правилах о виндикации (ст. 302 ГК РФ) добросовестность приобретателя исследуется на момент совершения сделки неуправомоченным лицом. В предложенной ситуации данное обстоятельство не усматривается.

Отсюда напрашивается вывод о том, что упрекнуть вновь созданное юридическое лицо в недобросовестном приобретении имущества от одного из своих учредителей достаточно сложно.

Данный вывод будет выглядеть более наглядным и убедительным, если учесть, что каждый учредитель самостоятельно принимал решение о внесении имущества во вновь создаваемое хозяйственное общество. Во всяком случае, действующее законодательство запретов на этот счет не содержит, а в некоторых случаях такое решение должно быть обязательным, например, если вносимое в качестве вклада имущество представляет для учредителя крупную сделку.

Быть может, здесь следует говорить об односторонней сделке, под которой понимается действие каждого учредителя, по своей воле и в своем интересе участвующего в создании нового юридического лица своим имуществом. В пользу такого вывода говорит ситуация, когда одно хозяйственное общество является единственным учредителем другого хозяйственного общества. Отсюда следует, что в данном случае виндикационный иск оказывается безрезультатным.

Нетрудно представить, какие скептические замечания вызовет изложенная аргументация, особенно у тех, кто в существующем имущественном обороте видит больше минусов, чем плюсов. Скептики могут усмотреть здесь вариант "увода" имущества или так называемое формирование фигуры добросовестного приобретателя.

На эти замечания можно ответить следующее: именно на собственнике лежит бремя содержания имущества, как движимого, так и недвижимого (куда, несомненно, входит обеспечение его сохранности).

Как показывает судебная практика, если заинтересованные лица имеют намерения "увести" имущество, то их не останавливают даже прямые законодательные запреты.

Вполне возможно, что предложенная аргументация небезупречна, но она имеет право на существование как форма научной дискуссии, тем более что по данной проблеме имеются позиция ВАС РФ <1>, а также мнения, высказанные в юридической литературе <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Президиума ВАС РФ от 31 октября 2000 г. N 4259/00, от 3 июня 2003 г. N 1461/03 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 1; 2003. N 11.

<2> См.: Савкин С.Ф. Судебно-арбитражная практика по спорам, связанным с защитой права собственности и других вещных прав // Вестник ВАС РФ. 1998. N 10; Скловский К.И. О защите прав собственника и владельца имущества, реализованного на публичных торгах // Хозяйство и право. 2000. N 1. С. 74 - 75; Бевзенко Р.С. Истребование имущества, внесенного в уставный капитал юридического лица // Законодательство. 2004. N 12. С. 18 - 25.

Рассмотренными условиями предъявления иска, конечно же, не исчерпываются процессуальные особенности виндикации. Здесь необходимо четко определиться в разграничении условий предъявления иска и условий его удовлетворения. Предъявление иска в суд представляет собой реализацию одного из основных начал гражданского законодательства - права на судебную защиту гражданских прав (ст. 1, 11 ГК РФ). При поступлении иска суд исходит из предположения о нарушении права истца. А наличие приведенных выше условий ориентирует истца на предъявление именно виндикационного иска. Установление судом наличия условий удовлетворения иска будет служить основанием для присуждения ответчика к возвращению истцу истребуемого имущества.