Глава 5. Исковая давность и виндикация

Время - это неправовое явление и не может подлежать юридической регламентации. Течение времени не зависит от человеческой воли и сознания. Однако продолжительное временное существование человеческого общества и отношений внутри него с необходимостью обусловило придание юридической значимости истечению того или иного промежутка времени в гражданских правоотношениях. Обществом было признано влияние времени на осуществление, возникновение, прекращение, защиту прав: "Время в некоторых случаях создает правовую защиту фактическому положению, превращает факт в право, создает право, но оно же и погашает право. Время дает право одному и отнимает у другого" <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Римское частное право" (под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004.

<1> Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 1948. С. 89 (автор соответствующей главы - В.А. Краснокутский).

На этой почве в юридический обиход вошло понятие "давность", т.е. период времени, с истечением которого связывались те или иные юридические последствия. Правовая наука придавала важное значение данному явлению, указывая, что, "как юридический факт, давность, т.е. истечение известного количества времени, которое, при наличности других еще условий, способно прекратить, а в некоторых случаях и установить юридические отношения" <2>. Подобная связь временного фактора с гражданскими правоотношениями имела целью устранить неопределенность в этих отношениях, так как с истечением времени утрачивалась связь между участниками ранее возникшего отношения (в том числе по поводу имущества), пропадала актуальность этого отношения, мог погибнуть объект отношений, терялись доказательства, умирали свидетели и т.п. Поэтому общество было объективно заинтересовано в такой стыковке времени и права. Недаром составители проекта Российского гражданского уложения, излагая историю происхождения этого явления, отмечали, что "под давностью разумелось изменение в правах через истечение известного времени" <3>.

--------------------------------

<2> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 133.

<3> Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. С. 111.

Вместе с тем в качестве самостоятельного правового института давность не утвердилась ни в позитивном праве, ни в юридической науке. Это обусловлено тем, что само по себе истечение любого временного периода не может дать правового результата. Возникновение или прекращение права обставлялось наличием других условий помимо истечения определенного срока, которые только в совокупности могли привести к юридически значимому результату. Примером сказанному может служить ст. 2219 Французского гражданского кодекса: "Давность является средством приобретения или освобождения (от обязательства) в силу истечения определенного промежутка времени и при наличии условий, определенных законом".

На базе общего понятия о давности происходило ее разграничение на погасительную и приобретательную. Позднее в правовой науке возобладала позиция о юридической несостоятельности существования давности как самостоятельного правового института, что объяснялось "слишком абсолютным влиянием, придаваемым времени на изменение правоотношений" <1>. Одновременно в законодательных системах и юридической науке сформировались и утвердились как самостоятельные правовые институты исковая давность и приобретательная давность, что нашло свое отражение в гражданских кодификациях Германии, Швейцарии, а также в проекте Российского гражданского уложения.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. С. 111.

Исковая давность и ее применение при рассмотрении виндикационного иска порождают ряд вопросов, как-то: В чем цель и назначение исковой давности по спорам о собственности? Что именно погашается применением исковой давности? каково правовое положение имущества при отказе в виндикации по причине пропуска срока исковой давности? Когда начинается течение срока исковой давности при виндикации? Эти вопросы были предметом исследования не одного поколения российских цивилистов как в дореволюционное время, так и в советский период. Теоретическая актуальность и практическая потребность разрешения этих вопросов сохраняются и в настоящее время. Некоторые из упомянутых вопросов будут рассмотрены в этой части работы.

В гражданском праве различают сроки осуществления прав и сроки защиты прав. Действующее законодательство определяет исковую давность как срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (ст. 195 ГК РФ). Требования к краткости законодательных формулировок не позволили в данном случае в полной мере раскрыть содержание и назначение этого института. Если же обратиться к юридической литературе, то за различием трактовок можно увидеть общие тенденции в понимании данного правового явления.

По мнению А.П. Сергеева, "под сроком защиты гражданских прав понимается срок, в течение которого лицо, право которого нарушено, может требовать принудительного осуществления или защиты своего права" <1>. Сходное по сути определение исковой давности приводят Е.В. Кулагина <2> и Е.А. Суханов <3>. Из данного определения следует, что исковая давность заключается в ограничении временного периода для принудительной защиты нарушенного права. Причем такое ограничение не рассматривается как ущемление прав истца, а объясняется обеспечением стабильности имущественного оборота, хотя другая сторона тенденции сохранения устойчивости гражданского оборота позволяет увидеть, что "применение исковой давности имеет целью защитить лицо от необоснованных притязаний" <4>.

--------------------------------

<1> Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2005. С. 355.

<2> Гражданское право. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. В 2 т. М., 1994. С. 193.

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 2 т. Том I" (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2004 (издание второе, переработанное и дополненное).

<3> Гражданское право. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. В 2 т. М., 2000. С. 467.

<4> Гражданское право России: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1996. С. 157 (автор соответствующей главы - М.Г. Масевич).

В советский период, когда исковая давность применялась по инициативе суда, истечение сроков исковой давности влекло за собой утрату права на иск "вследствие того, что управомоченное лицо, несмотря на последовавшее нарушение его права, требующее обращения за помощью к суду, не обращается за судебной защитой в течение определенного, установленного законом срока" <5>. Учитывая, что по ГК РСФСР 1922 г. начало течения исковой давности определялось моментом нарушения права (ст. 45), то в таком виде данный институт представляется как наказание за нерадивость к своей собственности или за беспечность в обязательственных отношениях, не говоря уже о действовавших в то время изъятиях в применении исковой давности для государственной собственности.

--------------------------------

<5> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 137.

Такое несколько "однобокое" использование рассматриваемого института не было присуще гражданскому праву дореволюционной России. Если считать проект Российского гражданского уложения концентрацией лучших идей цивилистической мысли, то становится понятным, какое предназначение отводилось исковой давности в гражданском праве: "Центр тяжести и самое оправдание института исковой давности заключается, таким образом, не столько в лишении истца принадлежащего ему права, сколько в доставлении ответчику, в интересах обеспеченности гражданского оборота, такого средства защиты против давнишних притязаний, коим он мог бы воспользоваться, не вступая в ответ по существу дела. Средство это состоит в отклонении заинтересованным лицом предъявленного к нему требования посредством возражения об истечении срока давности на предъявление иска" <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. С. 114.

Анализируя приведенные определения и аргументацию, можно представить исковую давность как установленную законом возможность неосуществления в судебном порядке права, для защиты которого предъявлен иск.

В данном определении акцент необходимо делать именно на возможности неосуществления права в принудительном порядке (т.е. через суд), поскольку применяется исковая давность только по заявлению противоположной стороны в споре (ст. 199 ГК РФ). Следовательно, если ответчик не заявит об истечении срока исковой давности, то судебное разбирательство будет продолжаться до рассмотрения спора по существу, в результате чего право истца может быть подтверждено судебным актом.

Удаление суда от разрешения вопроса, применять исковую давность или нет, полностью устраняет "карательный" элемент в предназначении этого института и одновременно усиливает его значение как средства защиты.

Из сформулированного нами определения следует, что исковая давность не ограничивает во времени возможность обращения к судебной защите нарушенного права, в связи с чем упомянутые выше определения исковой давности, предложенные А.П. Сергеевым, Е.В. Кулагиной, Е.А. Сухановым, требуют соответствующего уточнения.

Правила об исковой давности относятся к общей части гражданского законодательства. Учитывая, что в соответствующих нормах закона (ст. 195, 199, 200 ГК РФ) речь идет о нарушениях прав, то положения этих статей в равной мере применимы к относительным (обязательственным) и к абсолютным (в том числе праву собственности правам), а это значит, что названные выше цели исковой давности имеют место и при рассмотрении в суде виндикационного иска. Однако специфика вещно-правовых отношений придает исковой давности ряд особенностей.

Первая из этих особенностей заключается в ответе на вопрос: что же, собственно, погашается исковой давностью при рассмотрении виндикационного иска? При этом под погашением в юридической литературе, посвященной исследованиям исковой давности, понималось прекращение права.

В связи с изложенным возникает вопрос: какое право прекращается применением исковой давности при виндикации?

Согласно ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием для вынесения судом решения об отказе в иске. Как видно, норма закона не указывает на прекращение какого-либо права.

В соответствии с общими положениями гражданского законодательства (ст. 1, 11 ГК РФ) обладателю права собственности, как и других гражданских прав, гарантировано право на судебную защиту, притом последняя реализуется в исковой форме, которая заключается в праве на иск заинтересованного лица. Право на иск представляет собой установленную законом возможность лица, чье право нарушено или оспаривается, обратиться в суд за рассмотрением и разрешением возникшего спора.

Особенностью исковой формы судебной защиты, в том числе виндикационного иска, является разграничение в праве на иск - право на предъявление иска и право на удовлетворение иска. Исковая давность воздействует на право на удовлетворение иска, так как с истечением установленного законом срока и с подачей заявления об этом ответчиком для истца "закрывается" возможность получить удовлетворение требования к ответчику в судебном (т.е. принудительном) порядке. При виндикации это будет означать отказ суда в удовлетворении требования к ответчику о выдаче спорного имущества.

В этой ситуации закономерно возникает вопрос о судьбе того материального права, для защиты которого был предъявлен иск. Прекратилось ли оно с истечением исковой давности? На этот счет в юридической литературе существуют различные точки зрения.

По мнению одного из основоположников науки российского гражданского права Д.И. Мейера, "значение давности прекращения права сводится к тому, что лицо, не охраняющее право судебным порядком в течение давностного срока, хотя и представляется к тому повод, или и прибегающее к судебной защите, но не совершающее действий, необходимых для хода процесса, лишается своего права" <1>. К этому мнению присоединился другой видный российский цивилист - Г.Ф. Шершеневич, который, опираясь на данное положение, пришел к выводу о том, что "если бы лицо, потерявшее по давности право, успело каким бы то ни было образом под видом права осуществить интерес, то оно произвольно становится в положение субъекта не принадлежащего ему права" <2>.

--------------------------------

<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. М., 1997. С. 284.

<2> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 139.

Иной точки зрения придерживались известные российские юристы Е.В. Васьковский, Ю.С. Гамбаров <3> и др. По мнению К.П. Победоносцева: "Гражданское право здесь, в сущности, не пропадает само по себе, но пропадает главный нерв его, существенное его свойство защищать себя, требовать себе безусловного признания: противная же сторона приобретает отвод против иска, основанного на том, в чем пропущена исковая давность" <4>. Составители проекта Российского гражданского уложения пришли к следующему выводу: "Необходимо, однако, иметь в виду, что, несмотря на погашение давностью иска, вотчинное право само по себе продолжает существовать, так как содержание последнего не исчерпывается иском" <5>.

--------------------------------

<3> См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. Вып. 1. СПб., 1894. С. 141 - 146; Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. 1. СПб., 1911. С. 660 - 663.

<4> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. В 3 т. Т. 1 / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М., 2003. С. 150.

<5> См.: Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. С. 119.

В советский период развития гражданского права взгляды юристов по этому вопросу также не отличались единодушием. Например, по мнению Б.Б. Черепахина, "исковая давность приводит лишь к утрате права на иск, а отсюда совершенно естественно, что в нашем действующем законе мы не имеем никаких оснований считать, что в данном случае исковая давность прекращает самое право" <1>. К этой точке зрения присоединились А.В. Венедиктов, И.Б. Новицкий, Р.О. Халфина, Д.М. Генкин, М.Я. Кириллова <2> и др.

--------------------------------

<1> Черепахин Б.Б. Приобретение права собственности по давности владения // Советское государство и право. 1940. N 4. С. 52.

<2> См.: Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М., 1948. С. 544 - 546; Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 223 - 227; Халфина Р.О. Право личной собственности граждан СССР. М., 1955. С. 135 - 137; Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 210 - 211; Кириллова М.Я. Исковая давность. М., 1966. С. 87 - 89.

Противоположную позицию занял Ю.К. Толстой, который полагал, что "истечение установленного в законе срока исковой давности погашает на стороне управомоченного не только право на иск, но и само материальное право" <3>. О прекращении материального права (права собственности) в связи с истечением исковой давности говорили также С.М. Корнеев и О.С. Иоффе <4>.

--------------------------------

<3> Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 164.

<4> См.: Корнеев С.М. Право государственной собственности. М., 1964. С. 60 - 64; Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 352 - 354.

Большинство современных исследователей приходит к выводу о том, что с истечением срока исковой давности материальное право не погашается, а продолжает существовать, хотя и не может быть реализовано в принудительном порядке. Эти доводы опираются на точку зрения о самостоятельном существовании материального права и права на судебную защиту любого нарушенного гражданского права (т.е. права на иск). Сторонники этой позиции считают ее наиболее убедительной "как в наибольшей степени согласующуюся с правилами, установленными действующим законодательством" <5>.

--------------------------------

<5> Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. С. 376 (автор соответствующей главы - А.П. Сергеев).

На наш взгляд, верной представляется точка зрения, согласно которой в подобной ситуации сохраняется материальное право. К аргументам упомянутых авторов в пользу этой позиции можно добавить следующие доводы.

Исковая давность воздействует лишь на право на удовлетворение иска и не влияет на сущность защищаемого материального права (его возникновение, действительность, прекращение и пр.). Сторонники противоположной точки зрения вольно или невольно отождествляли материальное право с правом на иск (правом на его удовлетворение). Материальное право (в данном случае право собственности) продолжает существовать еще и потому, что одно лишь истечение известного промежутка времени не может служить основанием прекращения права. Взять хотя бы право на удовлетворение иска. Для его прекращения (погашения) требуется заявление противоположной стороны в споре. Если же такого заявления не последует, то право на удовлетворение иска не погашается, а спор о материальном праве (собственности) разрешается по существу.

Следовательно, материальное право и право на иск не равнозначны и не представляют собой составные части одного целого. Право на иск (иначе - установленная законом возможность судебной защиты нарушенных прав) присуще каждому участнику гражданских правоотношений, обладателем какого бы права он не являлся: относительного или абсолютного, имущественного или неимущественного. Здесь не следует смешивать возможность субъекта, свободного своей волей и в своем интересе приобретать и осуществлять гражданские права, с гарантированной законом возможностью судебной защиты этих прав.

Вывод о том, что при отказе в виндикации в связи с истечением исковой давности материальное право (право собственности) не прекращается, с неизбежностью порождает еще один вопрос: кто (истец или ответчик) является субъектом этого права на спорное имущество? Иначе говоря, изменяется ли правовой режим принадлежности этого имущества по субъектному составу. Вопрос этот также был предметом научных дискуссий, причем с довольно широким диапазоном мнений.

Например, дореволюционный российский цивилист И.Е. Энгельман полагал, что "право собственности, коего прежний собственник лишен вследствие истечения давности, прекращается для него. Истечением давности прежде всего прекращается иск собственника; вместе с иском уничтожается его право. Но вещное право, собственность, продолжает существовать; содержанием его распоряжается давностный владелец" <1>. Этой же точки зрения придерживались Г.Ф. Шершеневич и другие юристы, тогда как позиция составителей проекта Российского гражданского уложения по данному вопросу была выражена недостаточно определенно: "Погашение исковою давностью иска о праве собственности приводит к установлению номинальной, не имеющей материального объекта собственности, пока имущество не перейдет опять во владение собственника или третьего лица. Хотя при существовании вотчинной записки возможность таких случаев значительно ограничивается, тем не менее совершенно не устраняется" <2>. Как видно, этот вывод ближе всего к определению правового положения спорного объекта как имущества бесхозяйного либо находящегося в режиме давностного владения, т.е. владения без правового основания.

--------------------------------

<1> Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву // Вестник права. Кн. 2. СПб., 1901. С. 391.

<2> Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. С. 119.

В советской юридической литературе по этой проблеме представлены самые различные точки зрения. По мнению одних авторов, по истечении давностного срока при виндикации "судьба вещи должна... определяться по фактическому владению... выгодоприобретатель должен считаться собственником вещи с того момента, когда прежний собственник потерял свое право на иск" <3>.

--------------------------------

<3> Нежданов. Исковая давность и фактическое владение // Право и жизнь. М., 1925. Кн. 1. С. 34.

Другие авторы категорически утверждали о сохранении истребуемого имущества в собственности истца: "...до тех пор пока эти вещи находятся в руках незаконного владельца, они, поскольку у нас нет приобретательной давности, продолжают принадлежать собственнику" <4>.

--------------------------------

<4> Черепахин Б.Б. Приобретение права собственности по давности владения // Советское государство и право. 1940. N 4. С. 53.

В противовес последнему выводу часть юристов считала, что имущество в такой ситуации попадает в ранг бесхозяйного и по решению суда должно быть передано в собственность государства, а "до вынесения решения суда право собственности сохраняется у действительного собственника. Решение суда является юридическим фактом, прекращающим право собственности прежнего собственника и создающим право собственности государства" <5>. Аналогичные доводы приводили Р.О. Халфина, Д.М. Генкин, С.М. Корнеев <6>.

--------------------------------

<5> Кириллова М.Я. Исковая давность. С. 33.

<6> См.: Халфина Р.О. Указ. соч. С. 135; Генкин Д.М. Право собственности в СССР. С. 210 - 211; Корнеев С.М. Право государственной собственности. С. 60.

Необходимо отметить, что сторонники всех упомянутых точек зрения в своих рассуждениях о правовом положении спорного имущества при отказе в виндикации по причине пропуска исковой давности указывали на отсутствие в гражданском законодательстве института приобретательной давности. Причем по этому поводу также высказывались различные мнения. От полного отрицания введения этого института, как полагала Р.О. Халфина: "...это означало бы, что по истечении довольно короткого срока... незаконное владение превращалось бы в законное и собственник терял бы свое право собственности, уступая его лицу, в свое время незаконно завладевшему имуществом..." <1> До аргументированного обоснования необходимости приобретательной давности в гражданском праве, например, в работе Ю.К. Толстого: "...приобретательная давность должна быть введена в наше законодательство не только в интересах беститульных владельцев, но и в целях ликвидации неопределенности в правовом положении задавненного имущества, а, следовательно, для укрепления гражданского оборота в целом" <2>.

--------------------------------

<1> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 137.

<2> Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. С. 196.

Некоторые из сторонников введения приобретательной давности не видели иного пути, нежели чем "устранить недостатки в правовом положении задавненной вещи, защитить интересы фактического владельца и дисциплинировать участников этих правоотношений" <3>. Названные аргументы А.А. Ерошенко предлагал использовать только для отношений, регулирующих оборот личного имущества граждан. Понятно, что в советский период такое предложение не могло распространяться на государственное имущество.

--------------------------------

<3> Ерошенко А.А. Личная собственность в гражданском праве. М., 1973. С. 201.

Отсутствие приобретательной давности представлялось как благо для государственной собственности, пользующейся неограниченной защитой во времени (ст. 90 ГК РСФСР 1964 г.). По мнению Д.М. Генкина, "это исключение обусловлено тем, что в советском праве нет приобретательной давности, и если государственная организация пропустит срок давности для предъявления виндикационного иска, то незаконные владельцы не становятся собственниками этого имущества, а оно как бесхозяйное все равно перейдет в собственность государства" <1>.

--------------------------------

<1> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. М., 1970. С. 227 (автор комментария соответствующей главы - Д.М. Генкин).

В настоящее время приобретательная давность признана в качестве одного их оснований приобретения права собственности (ст. 234 ГК РФ). Возвращение данного института в гражданское право оживило связанные с ним споры, в частности о соотношении сроков исковой и приобретательной давности. Одни авторы полагают, что установленное в законе разделение этих сроков предпринято "с целью исключения ситуации, когда собственник, узнав о нарушении своего права, сталкивается с тем, что его имущество "задавненно", то есть на него в установленном законом порядке приобретено право собственности иным лицом" <2>. Другие авторы видят в этом препятствие к развитию имущественного оборота, "поскольку срок приобретательной давности превышает срок давности исковой, постольку возникает разрыв во времени, когда собственником считается одно лицо, а владение и некоторую защиту этого владения имеет другое. Естественно, что в этот период вещь практически непригодна к нормальному обороту" <3>.

--------------------------------

<2> Скворцов О.Ю. Вещные иски в судебно-арбитражной практике. М., 1998. С. 41 - 42.

<3> Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 308.

Из приведенной палитры мнений усматривается довольно значительное взаимное влияние институтов исковой и приобретательной давности при определении правового положения имущества в случае отказа в виндикации в связи с пропуском исковой давности.

Анализ изложенных позиций показывает, что продолжает оставаться дискуссионным вопрос о принадлежности истребуемого по виндикационному иску имущества при отказе в иске по причине пропуска исковой давности, чему в немалой степени способствует некоторая неопределенность законодательных норм в правилах о виндикации и в основаниях приобретения и прекращения права собственности. Проблема заключается в неясности положения о том, в чьей собственности оказывается имущество после отказа в удовлетворении виндикационного иска - истца или ответчика. Попробуем ответить на этот вопрос и для удобства рассуждений допустим, что истец обладал правом собственности на это имущество до утраты владения, т.е. не имеется других лиц, располагающих действительными основаниями для предъявления виндикационного иска незаконному владельцу.

На практике встречаются ситуации, когда ответчик соответствует требованиям, предъявленным законом к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК РФ), и по этим основаниям вполне может отразить притязания истца и добиться отказа в иске. Вместе с тем ничто не мешает этому добросовестному приобретателю заявить о применении исковой давности при истечении соответствующего срока и получить тот же результат (отказ в иске), не вдаваясь в выяснение добросовестности своего приобретения. В данном случае его положение ничем не будет отличаться от положения ответчика, который не являлся добросовестным приобретателем, но также заявил о применении исковой давности.

Противоречивость подобной ситуации очевидна. С одной стороны, посылка о сохранении материального права говорит в пользу истца, а с другой - оставление истребуемого имущества у ответчика (в связи с отказом в иске) и отсутствие законных оснований для принудительного изъятия имущества (не говоря уже об отказе ответчика от добровольного возврата имущества) свидетельствуют в пользу ответчика. Получается, что субъективное право оказывается "оторванным" от объекта. Подобная ситуация юридически невыгодна ни ее участникам, ни обществу в целом.

Если для разрешения этого противоречия обратиться к действующему законодательству, то получается следующая картина. После отказа в удовлетворении виндикационного иска в связи с истечением срока исковой давности можно полагать, что ответчик обретает статус лица, владеющего по давности (ст. 234 ГК РФ). В связи с чем право собственности у истца прекратится лишь после истечения срока приобретательной давности с одновременным возникновением права собственности у ответчика на это же имущество. Казалось бы, все ясно и ответ на интересующий вопрос получен. Однако проблемы остаются, и связаны они как раз с правовым положением спорного имущества после отказа в виндикации.

Точка зрения, согласно которой имеет место попадание имущества в режим давностного владения после отказа в его виндикации по мотивам пропуска исковой давности, встречает возражения среди цивилистов. Попробуем разобраться почему.

Очевидно, что правила ст. 302 ГК РФ не регулируют приобретение собственности, так же как не регламентируют правовой режим имущества, оставшегося у ответчика. Обозначить положение имущества как бесхозяйной вещи оснований не имеется, так как квалифицирующим признаком бесхозяйных вещей по ст. 225 ГК РФ является отсутствие у них собственника (в том числе в связи с отказом от права собственности). При виндикации истец вполне может быть действительным собственником спорного имущества.

В то же время нахождение имущества в режиме бесхозяйной вещи не исключает возникновения права собственности в силу приобретательной давности (п. 2 ст. 225 ГК РФ). Но только в отношении движимых вещей. Поэтому давностное владение представляется соответствующей (адекватной) юридической характеристикой положения имущества в подобной ситуации. Причем акцент следует делать на том, что оставление имущества у ответчика при отказе в виндикации по причине пропуска срока исковой давности отнюдь не единственный случай давностного владения.

Владение по давности - незаконно, в его основе нет права. Здесь отчетливо видно, что наличие добросовестности свидетельствует об отсутствии права на вещь. Поэтому добросовестный приобретатель имущества у несобственника (при отсутствии в законе нормы, предусматривающей такой способ приобретения права собственности) не защищен от виндикации в пределах срока исковой давности. Взаимосвязь существующих правил о виндикации и норм о приобретении права собственности указывает, что отказ в иске в связи с пропуском срока исковой давности служит началом владения по давности.

Поскольку имущество находится у лица, не являющегося собственником, то вовлечение его в оборот довольно проблематично, так как имущественный оборот - это гражданские правоотношения собственников. При этом закономерно возникают вопросы финансового порядка, в том числе такой: если собственником продолжает считаться истец, то кто будет уплачивать налоги с имущества и нести бремя по его содержанию? Неопределенность этих отношений будет довольно продолжительной: для недвижимого имущества - 15 лет, для движимостей - пять лет. В этой ситуации, очевидно, неудобства испытывают обе стороны. С раскрепощением имущественного оборота в нашей стране подобные неопределенности лишь сдерживают развитие гражданских правоотношений.

В качестве выхода из сложившейся ситуации можно предложить уравнять сроки исковой и приобретательной давности, а для движимых вещей срок приобретательной давности уменьшить до одного года. Тогда уменьшится временная продолжительность неопределенности правового положения имущества. Одновременно возрастет оборотоспособность имущества в целом.

Предложенный вариант не направлен на "вытеснение" приобретательной давности, поскольку нахождением имущества у приобретателя после отказа в его виндикации далеко не исчерпываются практические возможности отнесения имущества к "задавненному". К тому же точка зрения, согласно которой имущество попадает в режим давностного владения после отказа в удовлетворении виндикационного иска, является следствием продолжительного отсутствия в законе нормы, прямо устанавливающей возникновение права собственности у добросовестного приобретателя при отчуждении имущества несобственником.

Это предложение не снимает всех нюансов и противоречий. Более того, могут последовать возражения, в которых будет говориться о дальнейшем ограничении права собственности; об уравнивании правового статуса добросовестных и недобросовестных приобретателей и даже похитителей; о допущении приобретения двумя последними имущества в собственность в подобной ситуации и т.п.

На эти возможные замечания можно ответить следующим образом. При нахождении имущества у похитителя имущественные интересы собственника могут быть защищены не только с помощью виндикации, но и путем розыска и возврата похищенного имущества собственнику соответствующими правоохранительными органами при расследовании уголовного дела.

Какими бы идеальными не казались последние суждения, именно такие выводы следуют из действующего законодательства.

В юридической литературе встречаются и другие предложения. Для случаев, предусмотренных в п. 4 ст. 234 ГК РФ, Н. Шадрина предлагает "установить презумпцию, согласно которой пока не доказано иное, считалось бы, что собственник узнал или должен был узнать о нарушении своего права в тот момент, когда началось владение узукапиента (или его предшественника), отвечающее всем предусмотренным законом признакам" <1>.

--------------------------------

<1> Шадрина Н. Течение сроков приобретательной давности по гражданскому праву России // Хозяйство и право. 2003. N 9. С. 119.

С точки зрения действующего законодательства такое предложение выглядит вполне логичным. После утраты владения собственником имущество могло находиться у разных лиц. Однако при рассмотрении виндикационного спора исчисление трехлетнего срока исковой давности будет производиться с учетом момента попадания имущества к давностному владельцу.

Здесь можно говорить об одномоментности начала течения виндикационного притязания и начала исчисления срока владения по давности. Предложенная Н. Шадриной формулировка представляет собой изъятие из общего правила определения начала течения срока исковой давности.

Однако с другим суждением этого же автора согласиться едва ли возможно. Рассматривая вопрос о перерыве приобретательной давности, Н. Шадрина заключает, что "утрата реального господства над вещью, даже в случае ее добровольной передачи на основании какого-либо договора, влечет по нашему законодательству утрату владения и, соответственно, прерывает течение давности" <2>.

--------------------------------

<2> Там же. С. 121.

В действующем гражданском законодательстве России владение не представлено в качестве самостоятельного правового института, не делится на опосредованное и непосредственное. Однако представленная в ГК РФ система норм о праве собственности, пределах, порядке и способах его осуществления не оставляет сомнения в том, что не только доктрина гражданского права, но и законодатель не отождествляют владение и непосредственное обладание вещью. Например, владельцем является собственник, постоянно проживающий в своей квартире. При этом не имеется оснований не считать владельцем собственника дачи, лишь изредка ее посещающего.

В действующем гражданском законодательстве последовательно проводится принцип регистрационного имущественного оборота (государственная регистрация недвижимого имущества и сделок с ним, а также регистрация оборота отдельных видов движимого имущества: автотранспорт, ценные бумаги), что по сути близко к действию поземельных записей, существующих в европейских странах на протяжении нескольких столетий. А это в свою очередь должно свести к минимуму разного рода изъяны и пороки в имущественном обороте, поскольку приобретатель названных объектов после государственной регистрации становится собственником и потому действие исковой давности в возможном споре с прежним собственником исключается. К тому же не имеется никаких оснований приведенные факторы относить к ограничениям права собственности, поскольку в стабильности, открытости имущественного оборота (свободном доступе к сведениям о регистрации прав и сделок) заинтересованы все участники. Оставшийся вне учета оборот движимого имущества представляет собой движение товаров в обороте между юридическими лицами и товарно-денежный обмен предметами личного потребления между гражданами, где собственникам вполне по силам обеспечить содержание и сохранность своего имущества.

Юридический эффект предложения об уравнивании сроков исковой и приобретательной давности станет более действенным в случае одновременного принятия нормы о добросовестном приобретении в собственность движимого имущества от несобственника. Ниже будет подробно изложена аргументация по данному вопросу.

Одновременное наличие в законе норм об ограничении виндикации (ст. 302 ГК РФ) и приобретении в собственность движимого имущества от несобственника не должно "взорвать" имущественный оборот. В этом случае станет юридически определенным правовое положение имущества после отказа в его виндикации. А в отношении добросовестно приобретенного движимого имущества от несобственника виндикация будет невозможна. Кроме того, ограничение виндикации на почве добросовестности потребуется и для приобретателей недвижимостей, поскольку "чем более приходится полагаться на государственную регистрацию, тем более разрушительным будет эффект коррупции и ненадлежащего ведения реестровых книг..." <1>.

--------------------------------

<1> Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М., 1999. С. 153 (автор соответствующей главы - У. Маттеи).

В юридической литературе обращается внимание на то, что в правилах п. 4 ст. 234 ГК РФ "в расчет не принимается тот факт, что в большинстве случаев у владельца-должника в отношении лиц, в интересах которых установлено императивное правило о начале течения срока приобретательной давности после истечения срока исковой давности, будет отсутствовать добросовестность" <1>. Отсюда В.В. Вороной делает вывод о невозможности давностному владельцу пробрести имущество в собственность по причине отсутствия добросовестности - одного из элементов сложного юридического состава приобретательной давности.

--------------------------------

<1> Вороной В.В. Приобретательная давность по российскому гражданскому праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 14.

Можно согласиться с такими опасениями, учитывая, что сам факт предъявления виндикационного иска свидетельствует об утрате добросовестности со стороны ответчика. Для исправления подобной ситуации В.В. Вороной предлагает исключить из ГК РФ п. 4 ст. 234. В этом случае уместно будет сказать о поглощении срока исковой давности по виндикационному иску сроком приобретательной давности, так как не имеется оснований запретить собственнику истребовать свое имущество от давностного владельца. На практике вполне допустимо совпадение начала течения сроков исковой и приобретательной давности, поскольку с объективной точки зрения можно определенно утверждать, что с начального момента давностного владения имущество выбыло из фактического владения собственника, а в случае уравнивания этих сроков по истечении трех лет имущество станет недосягаемо для собственника.

Немало сторонников имеет положение о законности владения лицом, у которого имущество осталось после отказа в удовлетворении виндикационного иска в связи с пропуском исковой давности. Довольно подробная аргументация по этому вопросу приведена И.А. Фаршатовым <2>. Нами в настоящей работе изложены обоснования незаконности такого владения. Аналогичным образом складывается ситуация и в обязательственных (личных) исках. Невозврат вещи лицом, обязанным к ее возвращению в силу закона или условий договора, указывает о нарушении данного обязательства. Именно невозвращение вещи служит правовым мотивом подачи иска.

--------------------------------

<2> См.: Фаршатов И.А. Исковая давность. Законодательство: теория и практика. М., 2004. С. 129 - 138.

Как же невозврат вещи может "узаконить" такое решение суда, которое в сущности и не разрешало вопрос о правовом режиме принадлежности спорной вещи истцу или ответчику как раз по причине удовлетворения заявления ответчика о пропуске срока исковой давности?

Оставление имущества у ответчика в этом случае определяет его владение как фактическое (не опирающееся на юридический титул, так как приобретение имущества от несобственника не соответствует закону), т.е. по нашему законодательству незаконное. В этой связи считать владение законным и ссылаться на ст. 234 ГК РФ вообще неуместно, поскольку давностное владение как раз и отличает отсутствие титула (незаконность с точки зрения позитивного права).

Высказываются и предложения иного рода по оживлению имущественного оборота в рассматриваемой ситуации. Так, К.И. Скловский, обсуждая проблему о юридических возможностях собственника распоряжаться имуществом, не имея его во владении, приходит к выводу "о допустимости и уместности введения в наше законодательство цессии права на виндикацию как заменяющего традицию способа передачи собственности" <1>. Учитывая, что действие ст. 382 ГК РФ не распространяется на вещные права, названный автор особенно подчеркивает, что предметом цессии может быть именно право на виндикационный иск, но никак не право собственности. При развитии этого положения следует вывод, что лицо, получившее право виндицировать имущество, в случае реального истребования его в свое владение становится не кем иным, как новым собственником имущества.

--------------------------------

<1> Скловский К.И. О праве на отчуждение имущества без передачи владения // Хозяйство и право. 2003. N 8. С. 122.

Однако если виндикационные притязания не имеют перспективы удовлетворения (по причине пропуска срока исковой давности или добросовестности приобретателя), тогда вряд ли будет правомерным присуждение имущества новому виндиканту (цессионарию).

Совершенно иная ситуация складывается при отказе в удовлетворении виндикационного иска (в связи с пропуском срока исковой давности), предъявленного к недобросовестному приобретателю. Недобросовестное приобретение от неуправомоченного лица однозначно свидетельствует об отсутствии субъективного права и законности владения. В то же время после отказа в виндикации собственник утрачивает юридическую возможность возвратить вещь. Обозначенная ситуация действующим законодательством не урегулирована.

Очевидно, что недобросовестность не может служить основанием возникновения права (хотя бы в силу существующей презумпции добросовестности) (ст. 10 ГК РФ), а нахождение имущества в незаконном владении исключает его из гражданского оборота.

Правовой выход из этой ситуации может быть только нормативным. В качестве варианта можно предложить ввести норму о приобретении в собственность движимого имущества по давности для недобросовестного приобретателя с увеличением периода давностного владения (что будет своеобразной мерой наказания за недобросовестность при получении имущества). Нужно сказать, что даже в советское время предлагались подобные изменения. Так, А.А. Ерошенко писал: "Следует допустить, что в качестве субъектов приобретательной давности выступали как добросовестные, так и недобросовестные владельцы имущества. Однако для последних следовало бы установить более длительный срок приобретательной давности, чтобы факт недобросовестного владения мог быть нейтрализован периодом длительного осуществления заботы об имуществе" <1>.

--------------------------------

<1> Ерошенко А.А. Личная собственность в гражданском праве. С. 203.

По поводу данного высказывания может последовать замечание о применении реституции к приобретательной сделке. Однако ее участники в такой мере не заинтересованы, а собственник, утративший право на возврат вещи с помощью виндикации, скорее удовлетворит свои ущемленные имущественные интересы иными гражданско-правовыми средствами обращения к лицу, которому он вверил свое имущество, либо к неуправомоченному отчуждателю (возмещение вреда, неосновательное обогащение и др.). Предъявление собственником иска о применении последствий недействительности сделки в этой ситуации исключается в связи с позицией Конституционного Суда РФ о соотношении норм ст. 167 и 302 ГК РФ, обозначенной в Постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева".

В настоящее время в ГК РФ введена норма о добросовестном приобретении недвижимого имущества в собственность (абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ), т.е. теперь законодатель прямо допускает возможность поступления имущества в собственность добросовестного приобретателя по сделке, совершенной лицом, не имеющим правомочий на отчуждение имущества.

Однако наша аргументация по рассматриваемому вопросу не утрачивает своего значения.

Во-первых, появление нового законоположения не исключает предъявления виндикационного иска против добросовестного приобретателя. Приобретателю, с тем чтобы воспользоваться действием этой нормы, придется подтверждать добросовестность получения имущества, так как истец будет ее опровергать.

Во-вторых, при рассмотрении виндикационного иска ответчик не лишен возможности заявить об истечении срока исковой давности, если для этого будут основания. Тем самым приобретатель устранит необходимость трудоемкого доказывания своей добросовестности, облегчив задачу по отражению виндикационных притязаний.

В-третьих, правила ст. 302 ГК РФ об истребовании имущества у добросовестного приобретателя в случаях выбытия имущества из владения собственника помимо его воли или при безвозмездном приобретении сохраняют свою силу и приоритетное применение над новой нормой закона.

Взаимообусловленность правил о виндикации с новым основанием приобретения собственности свидетельствует, что эта новелла не означает бесповоротность права собственности на недвижимое имущество даже после государственной регистрации. Кроме того, собственник, утративший владение имуществом вопреки своей воле, имеет возможность судебного оспаривания приобретательной сделки. Имущественный интерес подобного притязания очевиден, учитывая, что такой иск может предшествовать виндикации.

Применение исковой давности неизменно приводило к вопросу о начале течения давностного срока. Этот вопрос всегда вызывал острую полемику среди цивилистов. Так, Г.Ф. Шершеневич полагал, что "моментом, с которого начинается течение давностного срока, признается тот, когда возникает повод для предъявления иска. Следовательно, относительно вещных прав таким моментом является нарушение права, т.е. завладение вещью..." <1>. Хотя еще Д.И. Мейер предостерегал от такой категоричности в определении начала давностного срока <2>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 136.

<2> См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. М., 1997. С. 284 - 285.

По мнению И.Е. Энгельмана, "до действительного нарушения вещного права не существует определенного иска, ибо неизвестны: ни содержание будущего иска, - так как нарушение может быть весьма разнообразное, - ни лицо, против коего иск придется предъявить, - так как нарушать право вещное может всякий, между тем как нарушать обязательство может лишь лицо обязавшееся" <1>. Как видим, этот авторитетный специалист по вопросам давности связывает возможность предъявления вещного (виндикационного) иска не только с моментом нарушения владения, но и с моментом обнаружения лица, нарушившего владение. Именно совокупность этих обстоятельств указывает на начало течения давностного срока.

--------------------------------

<1> Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2003. С. 403 - 404.

В комментарии к проекту Российского гражданского уложения его составители также подошли с осторожностью к этому вопросу, попытавшись увязать различные точки зрения: "Но затруднения, связываемые с определением общего начального момента течения исковой давности, по-видимому, устраняются, если признать, что начало течения исковой давности обусловливается не столько возникновением иска, в смысле подлежащего немедленному удовлетворению притязания или требования, сколько возникновением права на предъявление иска, в смысле готовности подобного требования к немедленному понудительному исполнению..." <2>.

--------------------------------

<2> Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. С. 128.

На последующем этапе развития гражданского права также не было выработано единого подхода к разрешению этого вопроса. Например, И.Б. Новицкий в своих исследованиях пришел к выводу о том, что "пока собственнику неизвестно, в чьем фактическом владении находится его вещь, не может начаться и течение давности срока, хотя о самом факте потери вещи собственнику известно" <3>. Поддерживая его позицию, Д.М. Генкин отмечал, что такой подход "не придает установлению начала исчисления давностного срока субъективный характер. В виндикационном притязании знание нарушителя права собственности является объективным условием самой возможности предъявления иска" <4>. Соглашались с этими доводами Р.О. Халфина, М.Я. Кириллова <5> и другие цивилисты.

--------------------------------

<3> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 175.

<4> Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 217.

<5> См.: Халфина Р.О. Указ. соч. С. 135 - 137; Кириллова М.Я. Указ. соч. С. 86 - 89.

Другие авторы связывали начало течения срока исковой давности с моментом нарушения права <6>. По мнению Ю.К. Толстого, "вряд ли, однако, можно сомневаться в том, что право на иск о защите права собственности возникает на стороне истца с того момента, когда произошло нарушение права собственности, а не с того момента, когда истец узнал или должен был узнать о нарушении права" <7>. Согласился с его доводами О.Н. Садиков <8>. Однако последняя точка зрения не нашла законодательной поддержки.

--------------------------------

<6> См.: Лапиров-Скобло М.Я. Исковая давность по имущественным спорам между хозяйственными организациями. М., 1961. С. 9.

<7> Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 123.

<8> См.: Садиков О.Н. Книга по гражданскому праву: Рецензия на книгу Ю.К. Толстого "Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР" // Вестник ЛГУ. 1957. N 17. С. 162.

В действующем законодательстве начало течения срока исковой давности увязано с моментом, когда заинтересованное лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 200 ГК РФ). Причем эта норма является общей для обязательственных и вещно-правовых отношений. В юридической литературе большинство авторов придерживаются позиции законодателя, при этом делаются попытки соотнести исковую давность с давностью приобретательной: "...вещи, оставшиеся у должника после истечения срока исковой давности, могут стать объектами его права собственности (по правилам о приобретательной давности), если, разумеется, такое "задавненное имущество" не будет им передано первоначальному владельцу добровольно" <9>.

--------------------------------

<9> Гражданское право. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 196 (автор соответствующей главы - Е.В. Кулагина).

Анализ и сопоставление названных точек зрения позволяют обозначить причины, обусловившие существование различных позиций по этому вопросу, которые заключались в необходимости сведения к одному моменту времени разных юридических фактов, так как начало течения исковой давности должно одинаково определяться для всех ситуаций, когда защита права собственности осуществляется посредством виндикационного иска, тем более что в действительности довольно часто имеет место несовпадение по времени момента, когда произошло нарушение права собственности, момента, когда собственнику стало известно (или должно было стать известно) о нарушении его права, и момента, когда собственнику стало известно лицо, нарушившее его право.

Поскольку виндикационный иск предназначен для охраны права собственности от нарушения, то закономерным было бы исчислять срок исковой давности с момента нарушения права собственности. Примечательно, что многие сторонники этой точки зрения признавали прекращение материального права с истечением срока исковой давности (Д.И. Мейер, Г.Ф. Шершеневич, Ю.К. Толстой, М.Я. Кириллова). Однако такая закономерность "упирается" в два обстоятельства.

Во-первых, в отличие от обязательственных отношений, где с достаточной степенью определенности можно установить момент неисполнения обязательства (т.е. момент нарушения права), а значит, он заранее известен истцу (потерпевшему), в правоотношениях собственности момент нарушения права, конечно, заранее не известен собственнику (если учесть, что владение не охватывает одно лишь непосредственное обладание).

Во-вторых, опять же в отличие от обязательственных отношений, где изначально известно обязанное лицо, в вещных отношениях нарушитель права может стать известным в лучшем случае тогда, когда собственник узнал о нарушении права.

Если допустить исчисление течения исковой давности при виндикации с момента нарушения права, то названные обстоятельства действительно могут стать препятствием в реализации собственником права на судебную защиту. Конечно же, на собственнике лежит бремя содержания имущества (ст. 210 ГК РФ) и он же несет риск случайной гибели или повреждения имущества (ст. 211 ГК РФ), что обязывает собственника обеспечивать также сохранность своего имущества. Однако, понимая владение не только как непосредственное обладание и учитывая объективную возможность значительной удаленности места нахождения собственника от своего имущества, привязка начала течения срока исковой давности при виндикации именно к моменту нарушения права собственности будет означать тенденцию к тому, что собственность не столько благо, сколько бремя, и лучше быть несобственником, чем собственником. А это в свою очередь будет лишним тормозом в развитии имущественного оборота.

Определяя таким образом начало давностного срока при виндикации, сторонники этой точки зрения вольно или невольно забывают, что имущество выбыло из владения собственника помимо его воли. Как уже отмечалось, владение собственника включает в себя осознание возможности в любой момент проявить вовне свою волю по отношению к своему имуществу. Из чего следует, что без такого осознания владение собственника немыслимо. Вместе с тем такое осознание включает в себя знание возможности защитить свое право собственности от любого нарушения. Если собственник не знал о выбытии имущества, то, естественно, он не знал и о необходимости защиты нарушенного права. Поэтому определение начала давностного срока при виндикации с момента нарушения права будет означать превалирование публичных интересов над частными и ущемление прав собственника, в том числе его права на судебную защиту.

Не следует забывать, что гражданские правоотношения - это имущественный оборот собственников. В основе стабильности гражданских правоотношений должно быть равновесие между частными интересами конкретного собственника и общественными интересами гражданского оборота в целом.

Сложность определения момента нарушения права в вещно-правовых отношениях и тем самым установления начального момента течения срока исковой давности можно проследить на примере одного из дел, рассмотренных в Арбитражном суде. Комитет по управлению имуществом города предъявил к акционерному обществу иск об истребовании из незаконного владения нежилого помещения здания детских яслей. В ходе судебного разбирательства было установлено, что в силу норм Постановления Верховного Совета РФ от 27 декабря 1991 г. N 3020-1 "О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность" спорный объект как относящийся к учреждениям и объектам народного образования, находящийся в ведении соответствующих органов государственной власти и управления и расположенный на территории города, является муниципальной собственностью. В процессе приватизации спорное здание не вошло в уставный капитал ответчика, но продолжало оставаться на его балансе. Фактически это помещение занимал ответчик.

Судом также установлено, что на протяжении нескольких лет после приватизации между акционерным обществом и собственником (муниципальным образованием в лице его органов, в том числе истцом) принимались меры к установлению арендных отношений по поводу спорного объекта, которые так и не увенчались успехом. Следовательно, все это время ответчик находился в данном помещении без правовых на то оснований, т.е. налицо незаконное владение.

В то же время действия собственника, направленные на установление арендных отношений, однозначно указывают на то, что собственник не считал нарушением своих прав на этот объект нахождение его у ответчика без правовых оснований. Когда не удалось достигнуть соглашения об установлении арендных отношений, собственник (истец) прямо потребовал возвратить ему здание, на что со стороны ответчика последовал отказ. В данном случае именно с этого момента право собственности муниципального образования оказалось нарушенным в результате неправомерного владения ответчиком спорным зданием. Этим же моментом в рассматриваемом споре определяется и начало течения срока исковой давности, о пропуске которого было заявлено ответчиком. Для виндикационного иска установлен общий трехлетний срок исковой давности (ст. 196 ГК РФ), который в данном случае не пропущен истцом. Поэтому заявление ответчика о пропуске срока исковой давности Суд оставил без удовлетворения, а исковые требования рассмотрел по существу <1>.

--------------------------------

<1> См.: Архив Арбитражного суда Краснодарского края. 1999. Дело N А-32-7281/99-4/386.

Формулировка ст. 200 ГК РФ учитывает приведенные факторы и определяет начало давностного срока моментом, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Эта общая норма относится как к обязательственным, так и к вещным правоотношениям. Однако применительно к последним здесь не учтено второе из названных обстоятельств, которое может препятствовать подаче виндикационного иска, а именно незнание собственником лица, нарушившего его право.

Представим такую ситуацию. При рассмотрении виндикационного иска суд установил факт осведомленности истца о выбытии спорного имущества из его владения пять лет назад, а также выяснил, что у ответчика это имущество находится менее трех лет. При этом ответчик заявил об истечении срока исковой давности, который для виндикации составляет три года. Как должен поступить суд?

С одной стороны, собственник как рачительный хозяин должен был узнать о нарушении владения, принять меры к розыску нарушителя и предъявить к нему иск. И все это сделать в пределах трехлетнего срока.

С другой стороны, время нахождения спорного имущества у ответчика не превышает трех лет, т.е. длительность нарушения ответчиком владения истца не выходит за пределы срока исковой давности.

Законодатель достаточно четко урегулировал ситуации, связанные с приостановлением и перерывом течения срока исковой давности (ст. 202, 203 ГК РФ). Перемещение утраченного собственником имущества от первоначального нарушителя владения к ответчику не влияет на течение срока исковой давности.

В связи с этим в рассмотренном примере у суда не имеется оснований не применять правила п. 1 ст. 200 ГК РФ о начале течения срока исковой давности. Поэтому в удовлетворении иска следует отказать, так как срок исковой давности пропущен.

Для иного вывода в подобной ситуации в действующем законодательстве нет правовой основы. Из содержания формулировки п. 1 ст. 200 ГК РФ "узнало или должно было узнать о нарушении своего права..." отнюдь не усматривается совпадение момента утраты владения и момента обнаружения лица, у которого находится утраченная вещь на момент подачи иска как правовой предпосылки для виндикационного притязания.

Несмотря на то что процессуальное законодательство (ни сейчас, ни ранее) не допускает подачу иска без указания конкретного лица в качестве ответчика, материальное право не рассматривает момент обнаружения лица, нарушившего владение собственника, как начало отсчета срока исковой давности для подачи виндикационного иска. К тому же на практике нередко оказывается, что лицо, у которого в настоящее время находится вещь, и есть непосредственный нарушитель владения. Ответчик вполне может не знать об этих обстоятельствах.

Появление указанной нормы привело бы к следующему. Собственник в течение неопределенно длительного времени (намного превышающего общий срок исковой давности) после утраты владения мог бы заявить об истребовании вещи и добиться ее возврата. Тогда будет утрачено значение исковой давности как ограничителя виндикации. Нужно сказать, что в современном обществе в существовании неограниченной виндикации не заинтересованы ни отдельные собственники, ни участники имущественного оборота в целом.

По названным ранее причинам (внедрение регистрационного принципа имущественного оборота недвижимых и части движимых вещей) действующий порядок определения начала давностного срока при виндикации можно оставить без изменения, хотя таким образом произойдет предварительное "вменение" в вину собственнику его незнания о лице, нарушившем право собственности, в том случае, когда отказ в виндикации последует по причине пропуска исковой давности в связи с поздним обнаружением незаконного владельца.

Учитывая, что на собственнике лежит бремя содержания имущества (куда входит и его сохранность) и принимая во внимание возрастание гражданско-правового риска утраты имущества по мере его вовлечения в оборот, определение подобным образом начала течения срока исковой давности при виндикации служит своеобразным регулятором перемещения объектов гражданских прав между участниками имущественного оборота.

Судебно-арбитражная практика, которая нередко выступает источником проблем для теоретических исследований, обозначила еще одну интересную ситуацию, связывающую вопросы исковой давности и защиты права собственности. Собственник по прошествии более трех лет решает возвратить давно утраченное имущество. При этом он понимает, что виндикационный иск будет отклонен по причине пропуска срока исковой давности. Добиться желаемого результата путем оспаривания цепочки сделок, в результате которых имущество попало к последнему владельцу, у собственника мало шансов. Особенно ясно это следует из положений Постановления Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-П, где четко проведена грань между реституцией и виндикацией.

Какой же путь избирает собственник? Он подает иск о признании права собственности на спорное имущество, тем самым пытаясь оспорить зарегистрированное право ответчика, к чему, собственно, его подталкивают положения ст. 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" о судебном оспаривании зарегистрированного права на недвижимое имущество.

Ответчик, конечно же, заявляет об истечении срока исковой давности. По мнению истца, на заявленное им требование исковая давность не распространяется в силу норм ст. 208 ГК РФ. Помимо этого истец считает, что существование приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ) также препятствует применению исковой давности. Полагаем, что позиция истца не основана на нормах действующего законодательства. И вот по каким причинам.

Гражданское право и действующее гражданское законодательство не отождествляют такие способы защиты гражданских прав, как признание права (ст. 12 ГК РФ) и требование собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения (ст. 304 ГК РФ).

Именно к последнему иску (негаторному) не применяется исковая давность согласно правилам ст. 208 ГК РФ, тогда как требование о признании права (в том числе права собственности) не включено законодателем в число требований, на которые исковая давность не распространяется.

Такой подход законодателя объясняется общими положениями о праве собственности, согласно которым на собственнике лежат бремя содержания имущества (ст. 210 ГК РФ), а также риск случайной гибели или повреждения имущества (ст. 211 ГК РФ). Данные положения закона указывают на то, что собственник или уполномоченные им органы (если речь идет о собственности публично-правового образования) должны принимать меры к сохранности своего имущества, в том числе предотвращать выбытие его помимо их воли. Поэтому при рассмотрении спора суду не следует принимать во внимание доводы истца о нераспространении законодателем срока исковой давности на требования о признании права, в том числе в связи с наличием в ГК РФ института приобретательной давности, поскольку содержание норм ст. 234 Кодекса отнюдь не означает, что лицо, владеющее имуществом по давности, лишено защиты путем заявления об истечении срока исковой давности на требование другого лица о признании права на это имущество. Напротив, защита давностного владельца как от виндикационных притязаний, так и от иска другого лица о признании права на это имущество с помощью исковой давности отвечает предназначению данного правового института. Ведь приобретательная давность служит упорядочению имущественного оборота с целью недопущения "выпадения" из гражданского оборота вещей, которые в силу различных причин вышли из-под господства собственника. Поэтому охрана имущественных интересов давностного владельца превалирует в этих случаях над имущественными интересами собственника, поздно спохватившегося о своем имуществе.

Доводы истца о том, что действующее законодательство не предусматривает истечение срока исковой давности в качестве основания возникновения права собственности, в свою очередь не могут служить юридическим аргументом в пользу вывода о нераспространении исковой давности на требование о признании права. Нормами ГК РФ прямо не урегулирован правовой режим принадлежности имущества в случае отказа в удовлетворении исковых требований собственника по мотивам пропуска исковой давности, хотя статус имущества, включаемого в режим давностного владения (ст. 234 ГК РФ), наиболее приемлем в подобной ситуации.

Таким образом, на заявленное исковое требование о признании права собственности распространяется общий срок исковой давности в три года (ст. 196 ГК РФ). Логика законодателя здесь очевидна. Изъятие негаторного иска (ст. 304 ГК РФ) из-под действия исковой давности объясняется тем, что имущество не выбыло из владения собственника. Надо полагать, что в ст. 304 ГК РФ под владением законодатель подразумевает только непосредственное обладание вещью.

Вместе с тем предъявление иска о признании права собственности на имущество лицом, которое им владеет, говорит о небесспорности нахождения у него имущества. В этом споре либо в другом, где это лицо уже будет ответчиком, его иллюзии о субъективном праве на имущество могут быть развеяны.

Если допустить гипотетическую ситуацию, когда собственник, владеющий имуществом, для отражения необоснованных притязаний (длящихся свыше трех лет) со стороны другого лица предъявит требование о признании права собственности, а ответчик заявит об истечении срока исковой давности, то и в этом случае субъективное право истца не прекратится. В подобной ситуации решение суда об отказе в иске не может служить основанием для возникновения материального права на имущество у ответчика. Если в центре спора была недвижимость, то решение суда не является основанием для аннулирования государственной регистрации. Представленная ситуация может свидетельствовать о неверном избрании собственником способа защиты права (т.е. когда средство защиты не адекватно нарушению). Для того чтобы стать предметом судебного разбирательства, нарушение гражданских прав должно быть конкретным и объективно выраженным вовне. Тогда возникают предпосылки для использования собственником негаторного требования (ст. 304 ГК РФ).

В литературе высказано мнение о том, что "требование истца о признании права обращено не к ответчику, а к суду, который должен официально подтвердить наличие или отсутствие у истца спорного права" <1>. Однако исковое производство в суде a priori предполагает присутствие в деле ответчика, имеющего возражения относительно предмета иска. Без участия ответчика и учета его возражений в суде рассматриваются заявления об установлении фактов, имеющих юридическое значение.

--------------------------------

<1> Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. С. 342.

Гораздо запутаннее будут правоотношения в приведенном нами примере из судебно-арбитражной практики, когда собственник, осознавая невозможность возврата имущества с помощью виндикации по причине пропуска срока исковой давности, предъявляет требование о признании за ним права собственности. Если это требование будет удовлетворено невзирая на заявление ответчика о пропуске исковой давности, тогда субъективное право окажется "оторванным" от имущества, так как возвратить имущество себе юридическими средствами собственник не сможет. В этом случае допустимо предположить, что имело место злоупотребление правом со стороны истца, что в силу положений ст. 10 ГК РФ должно служить основанием для отказа в иске. Здесь уместно вспомнить один из постулатов римского права о владении и собственности, суть которого заключается в том, что только до истечения срока виндикации имущества можно говорить о наличии воли на владение имуществом.