Глава 11. Распределение доходов

Рассмотрение виндикационного иска сквозь призму соотношения имущественных интересов собственника и добросовестного приобретателя будет неполным без изучения вопроса о доходах от использования истребуемого по данному иску имущества. Непосредственное пользование имуществом лицом, во владении которого оно находится, либо использование имущества посредством его вовлечения в гражданский оборот через обязательственные отношения с другими лицами может приносить доход. Юридическая судьба получаемых доходов обусловлена правовым режимом принадлежности самой вещи, пользование которой приносит доходы (плоды). Согласно этому правилу, разработанному еще римскими юристами, "при извлечении плодов более принимается в соображение право на тот предмет, из которого извлекаются плоды, чем право на семена, из которых плоды произрастают..." <1>. С помощью нормы ст. 303 ГК РФ, непосредственно следующей за правилами о виндикации, законодатель определил правовое положение доходов полученных или тех, которые незаконный владелец должен был получить за время нахождения у него истребуемого по виндикационному иску имущества.

--------------------------------

<1> См.: Дигесты Юстиниана. Т. IV / Пер. с лат.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2004. С. 219.

При рассмотрении незаконности владения лица, отвечающего по виндикационному иску, было выявлено существование и других гражданско-правовых ситуаций, когда участник гражданского оборота оказывается в положении лица, владеющего незаконно. Статья 303 ГК РФ, посвященная расчетам при возврате имущества из незаконного владения, регулирует имущественные взаимоотношения собственника и незаконного владельца как сторон виндикационного иска и не подлежит применению в иных случаях незаконного владения.

В правилах о расчетах между собственником и незаконным владельцем имущества речь идет о доходах, которые незаконно владеющее лицо извлекло или должно было извлечь за время владения. Здесь не раскрыто содержание юридической категории "доходы". Обратившись к общим положениям об объектах гражданских прав по действующему законодательству, можно увидеть, что доходы наряду с плодами и продукцией представляют собой поступления, полученные в результате использования имущества (ст. 136 ГК РФ). Системное толкование приведенных законоположений позволяет прийти к выводу о том, что в правилах о виндикации под доходами следует понимать все те поступления, которые могут быть получены от использования имущества. Любое иное представление о доходах (в том числе более узкое) в данном случае не будет соответствовать положениям гражданского законодательства об объектах гражданских прав и правомочиях участников имущественного оборота по использованию принадлежащего им имущества.

Статья 303 ГК РФ предусматривает право собственника на возмещение стоимости доходов, полученных незаконным владельцем за время своего владения, и в то же время допускает возможность получения этих доходов в натуре. В связи с этим несколько подробнее рассмотрим, что же представляют собой доходы, принимая во внимание их относимость к объектам гражданских прав. Современная наука гражданского права под обобщенным понятием "доходы" подразумевает плоды, продукцию и доходы, считая плодами "продукты органического развития как одушевленных (животных), так и неодушевленных вещей... Понятием "продукция" охватывается все то, что получено в результате производительного использования вещи, будь то готовый продукт, полуфабрикат или материал, предназначенный для последующей обработки. Доходы - это денежные и иные поступления от вещи, обусловленные ее участием в гражданском обороте" <1>. Аналогичная по смыслу характеристика названных объектов приводится целым рядом авторов <2>.

--------------------------------

<1> Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Ю.К. Толстой, А.П. Сергеев. М., 2005. С. 262 (автор соответствующей главы - А.П. Сергеев).

<2> См.: Комментарий части первой ГК РФ // Хозяйство и право. М., 1995. С. 208 (автор комментария соответствующей статьи - М.И. Брагинский); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 284 (автор комментария соответствующей статьи - Т.Л. Левшина); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. проф. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 340 - 341 (автор комментария соответствующей главы - Н.А. Шебанова).

К такому широкому представлению о доходах как о результатах использования вещей юридическая наука шла довольно долгим путем. Римское право, отличавшееся разнообразием правовых режимов принадлежности вещей, дифференцировало плоды (применительно к фактору времени) следующим образом: плоды до их отделения от плодоносящей вещи, отделенные плоды, собранные и усвоенные плоды, потребленные плоды <1>. Здесь под плодами понимаются так называемые естественные плоды, т.е. органические произведения плодоприносящей вещи (плоды деревьев, молоко домашних животных, урожай на земельном участке и т.п.).

--------------------------------

<1> См.: Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С. 322 - 323.

Однако уже римскому праву были известны так называемые гражданские плоды, к которым римские юристы относили наемную плату от сдачи вещи в аренду, услуги зависимых лиц, земельную ренту, проценты с капитала <2>.

--------------------------------

<2> См.: Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 264, 516, 519.

Разделение плодов на естественные и гражданские из римского права было заимствовано позднейшими гражданскими кодификациями, в том числе и российским дореволюционным правом. Не осталась в стороне и правовая наука того периода, разрабатывая юридическое представление о плодах. Так, по мнению Ю.С. Гамбарова, "плод в юридическом смысле есть не то, что плод в естественном смысле, и квалификация первого из этих понятий признаком органической связи с плодоприносящей вещью не может быть правильна уже потому, что юридическое понятие плода опирается не на биологические, а на хозяйственные факты" <3>. Этот же автор дает развернутое представление о совпадениях и различиях плодов естественных и гражданских с указанием, что последние даются не плодоприносящей вещью, а устанавливаемым в связи с ней юридическим отношением и они сами представляют собой не вещь, а требование вещи (например, наемная плата).

--------------------------------

<3> Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. 1. Часть общая. СПб., 1911. С. 621.

Характеризуя плоды в гражданском праве, В.И. Синайский обращал внимание на извлечение экономического дохода от использования вещи "без существенного уменьшения стоимости самой вещи" <4>.

--------------------------------

<4> Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 136.

Научно-технический прогресс и внедрение его достижений в хозяйственную жизнь гражданского общества отразились на юридических представлениях о плодах. В их классификации наряду с плодами естественными и гражданскими появились "доходы, добываемые посредством обработки сырых материалов, получающих ценность в употреблении и обороте лишь от такой обработки; это произведения промышленного труда (Fruits industriels)..." <1>. Правовое положение названных разновидностей плодов было закреплено в статьях проекта Российского гражданского уложения.

--------------------------------

<1> См.: Гражданское уложение: Проект. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. С. 756.

В советский период гражданским законодательством была утрачена столь подробная дифференциация плодов и доходов. Юридическая наука в исследованиях по этому вопросу в основном ограничивалась комментированием положений закона: "...к естественным плодам относят органические произведения самой вещи... к гражданским плодам относят все те доходы, которые приносит вещь, выступая в обороте..." <2>.

--------------------------------

<2> Комментарий к ГК РСФСР / Отв. ред. С.Н. Братусь, О.Н. Садиков. М., 1982. С. 181 (автор комментария соответствующей главы - Ю.К. Толстой).

Действующее законодательство, признавая доходы от пользования имуществом объектами гражданского права, попыталось этим емким понятием охватить весь спектр юридических и хозяйственных возможностей использования различного рода вещей в целях извлечения доходов.

Правильное понимание правового положения доходов от использования истребуемого по виндикационному иску имущества с необходимостью требует ответа на вопросы: кому принадлежат эти доходы (собственнику спорного имущества или незаконному владельцу)? С какого времени возникает право на доходы? Ответы на эти вопросы были даны римскими юристами, которые в юридической судьбе плодов считали определяющим правовой режим принадлежности вещи, приносящей плоды. Неотделенные плоды рассматривались как часть самой вещи, и только после отделения они обретали статус самостоятельных объектов: "...плоды с момента отделения от плодоприносящей вещи (separatio), то есть с того момента, с которого плоды становятся отдельной вещью, принадлежали только собственнику последней" <3>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Римское частное право" (под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004.

<3> Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 1948. С. 206.

Общепризнан высокий уровень развития имущественного оборота в римском гражданском обществе, который мог не отразиться на правовой дифференциации режимов принадлежности плодов: "...по общему началу право собственности на плоды принадлежит тому, кто имеет право на производительную силу данной вещи. Таким лицом может быть: 1) собственник вещи; 2) постороннее лицо, получившее в силу какой-либо сделки право на производительную силу вещи (пожизненный владелец, арендатор и пр.), и 3) добросовестный владелец чужого имущества" <1>.

--------------------------------

<1> Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. Вып. 2. СПб., 1896. С. 127.

Таким образом, приобретение плодов в собственность перестало быть прерогативой собственника плодоприносящей вещи. Это правило хорошо было усвоено позднейшими гражданскими законодательствами, так как вполне соответствовало духу стремительно развивающегося имущественного оборота, где фигура добросовестного владельца чужого имущества уже не была исключением.

Советское гражданское право также считало решающим фактором в юридической судьбе плодов право на саму плодоприносящую вещь. В ст. 140 ГК РСФСР 1964 г. было предусмотрено, что плоды, приплод животных, доходы, приносимые вещью, принадлежат собственнику вещи, поскольку иное не установлено законом или договором собственника с другим лицом, из чего можно сделать вывод о производном характере права на плоды, приобретаемого этим лицом.

Действующее российское законодательство закрепляет принадлежность доходов (плодов, продукции) за лицом, использующим имущество на законном основании, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором об использовании этого имущества. В данном случае в правовой судьбе доходов решающим фактором признана не принадлежность плодоприносящей вещи на праве собственности, а правомерное использование этой вещи с целью извлечения доходов. Законодателем прямо не установлен момент возникновения права собственности на доходы, а в ст. 218 ГК РФ об основаниях приобретения права собственности сказано, что право собственности на плоды, продукцию, доходы, полученные в результате использования имущества, приобретается по основаниям, предусмотренным ст. 136 ГК РФ. Сопоставление этих норм закона позволяет прийти к следующим выводам.

Право собственности на доходы законный пользователь имущества приобретает с момента отделения плодов от плодоприносящей вещи (например, снятие фруктов с плодовых деревьев); с момента выпуска предназначенной для дальнейшего имущественного оборота продукции (например, изготовление металлопроката на металлургическом комбинате). Когда доходы законного пользователя имущества выражаются в денежном или ином имущественном предоставлении за использование этого имущества другим лицом, то законный пользователь становится собственником дохода при его реальном поступлении. Учитывая, что в данном случае доходы извлекаются путем использования имущества в обязательственных отношениях, права законного пользователя на получение дохода (процентов по депозитному сертификату, арендной платы и т.п.) защищаются соответствующими законоположениями о конкретном виде договора, в том числе нормами об ответственности за нарушение обязательств.

Опираясь на приведенные положения о правовом режиме доходов как объектов гражданских прав, возвратимся к правилам о виндикации, с тем чтобы определиться, каковы же права участников спора по виндикационному иску на доходы от истребуемого имущества.

Устанавливая пределы осуществления гражданских прав, законодатель в качестве одного из критериев определяет добросовестность участников гражданского оборота (ст. 10 ГК РФ). В правилах о виндикации добросовестность представляет собой неосведомленность приобретателя спорного имущества о неуправомоченности отчуждателя. При установлении отсутствия правомочий отчуждателя на распоряжение имуществом незаконность владения приобретателя будет налицо. Однако закон с помощью добросовестности в совокупности с другими критериями оградил приобретателя от виндикационных притязаний собственника. Таким образом, добросовестность служит одним из оснований для оставления имущества у ответчика во владении, хотя и незаконном. Согласно ст. 303 ГК РФ добросовестность незаконного владельца также выступает в качестве разграничителя правовой принадлежности доходов и пользования объектом виндикации.

Использование добросовестности как аргумент в пользу признания права на плоды за незаконным владельцем чужого имущества признавали римские юристы. Так, Юлиан, отвечая на вопрос о том, становится ли собственником плодов добросовестный покупатель земельного участка, утверждал, что "в отношении извлечения плодов добросовестный покупатель должен быть признаваем таковым, пока имение не будет отсужено..." <1>. Это утверждение достаточно ярко характеризует рассматриваемый вопрос, ибо показывает, что при виндикации добросовестно приобретенного чужого имущества извлеченные плоды остались в собственности незаконного владельца. Здесь же определен момент, до которого извлеченные плоды поступали в собственность лица, отвечающего по виндикационному иску.

--------------------------------

<1> Дигесты Юстиниана. Т. IV. С. 219.

Недобросовестное приобретение имущества не влечет возникновения каких-либо прав на плоды, извлекаемые посредством этого имущества. Это правило со времен Древнего Рима сохранилось до наших дней и воспринято многими правовыми системами. Из контекста ст. 303 ГК РФ усматривается, что недобросовестный незаконный владелец имущества, являющегося предметом спора по виндикационному иску, не приобретает каких-либо прав на доходы от спорного имущества. В то же время по смыслу положений названной статьи добросовестный владелец становится собственником плодов, полученных в результате использования спорного имущества до момента утраты добросовестности. В пользу такого вывода свидетельствует содержащаяся в этой статье закона норма о праве собственника потребовать от добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов за период после утраты добросовестности. Однако складывающаяся в данном случае правовая ситуация не соответствует правилам приобретения права собственности на плоды и доходы (ст. 136, 218 ГК РФ), так как объективно владение добросовестного владельца незаконно. Следовательно, рассматриваемая норма ст. 303 ГК РФ является исключением из общих правил.

Закономерен вопрос: что же служит основанием оставления плодов у добросовестного владельца? Ведь, по меткому выражению Л.И. Петражицкого, "добросовестное владение есть не более как объективное правонарушение" <2>. Кроме того, действующим законодательством прямо не предусмотрено приобретение в собственность имущества от несобственника, а значит, в период владения спорным имуществом до утраты добросовестности владелец не являлся законным пользователем по нормам ст. 136 ГК РФ. В ст. 303 Кодекса ничего не говорится об условиях выбытия имущества от собственника и о возмездности либо безвозмездности его приобретения добросовестным владельцем. Хотя безвозмездность получения имущества позволяет его виндицировать даже от добросовестного приобретателя, получается, что добросовестность остается главным аргументом обоснованности присвоения плодов незаконным владельцем имущества, подлежащего виндикации.

--------------------------------

<2> Петражицкий Л.И. Право добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики права. СПб., 1902. С. 121.

Здесь может последовать реплика об оторванности рассмотрения норм ст. 303 ГК РФ от правил, содержащихся в ст. 302 Кодекса, где законодателем учтены условия выбытия имущества и обстоятельства его приобретения. На такое замечание можно ответить следующим образом. Законодательная регламентация вопросов приобретения, прекращения права собственности на объекты гражданских прав не должна основываться на допущениях и предположениях. В противном случае едва ли можно говорить о правовой урегулированности отношений собственности.

В контексте рассматриваемого вопроса вполне обоснованным выглядит замечание К.И. Скловского о том, что "нельзя считать этим основанием саму по себе добросовестность, то есть неосведомленность незаконного владельца о действительной принадлежности вещи" <1>. Нижеследующие рассуждения ведутся с учетом этого замечания.

--------------------------------

<1> Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 349.

Проведя глубокое исследование проблемы права добросовестного владельца на доходы, Л.И. Петражицкий предложил свой вариант соответствующей нормы в готовившийся в то время проект Российского гражданского уложения: "Кто по извинительному заблуждению осуществляет не принадлежащее ему право пользования вещью, будучи убежденным в принадлежности ему этого права, тот приобретает плоды в собственность, как если бы мнимое право на вещь ему действительно принадлежало, до времени прекращения извинительного заблуждения или до объявления ему об иске со стороны действительного управомоченного" <2>. В отличие от большинства цивилистов, рассматривавших в своих исследованиях bona fides как добрую совесть участника оборота, автор представлял bona fides всего лишь как извинительное заблуждение, иными словами, как незнание, неосведомленность владельца о неправомерности приобретения. Если опираться на такую посылку, то можно согласиться со следующим выводом Л.И. Петражицкого: "...bonae fidei possessio не представляет никакой большей заслуги, нежели всякое случайное правонарушение" <3>.

--------------------------------

<2> Петражицкий Л.И. Указ. соч. С. 255 - 256.

<3> Петражицкий Л.И. Указ. соч. С. 121.

Однако на практике вполне возможна следующая ситуация. Лицо, приобретая имущество, не знает о неуправомоченности отчуждателя на распоряжение этим имуществом. По прошествии некоторого времени новому владельцу становится известно о неправомерности приобретения имущества, т.е. с этого момента он осознает, что его владение незаконно, так как приобретение в собственность имущества от несобственника законом не допускается. Вместе с тем приобретатель продолжает владеть и пользоваться имуществом, как своим собственным. Данные обстоятельства могут быть установлены при судебном разбирательстве виндикационного иска прежнего собственника. Хотя нередко собственник, утративший владение, не предъявляет виндикационный иск по разного рода причинам, в том числе в связи с неосведомленностью о нахождении своего имущества или бесперспективностью иска из-за пропуска срока исковой давности.

В описанной ситуации недобросовестность владельца очевидна. Отсюда следует, что недобросовестность отнюдь не означает только осведомленность о неправомерности получения владения: она предстает как осознанное внутреннее отношение владельца к своей осведомленности о неправомерности завладения имуществом. Именно такое понимание недобросовестности заложено в правилах о виндикации в ст. 302 ГК РФ, и в таком же качестве данный критерий законодатель использует в ст. 303 ГК РФ как основание для оставления доходов от виндицируемого имущества у добросовестного владельца. К тому же при судебном разбирательстве по виндикационному иску добросовестность владельца будет с достоверностью установлена и тем самым преобразуется из презумпции в юридический факт.

Однако из вышеизложенного отнюдь не следует, что добросовестность как некая добродетель влечет вознаграждение в виде получения в собственность доходов при объективно неправомерном владении имуществом. В данном случае закон с помощью добросовестности дает юридическую квалификацию уже состоявшегося правоотношения, в котором поведение владельца субъективно было безупречным. Ведь не рассматривается добросовестность как основание для воздаяния в правилах о приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ), где добросовестность представлена в качестве элемента сложного юридического состава приобретения имущества в собственность.

В правилах ч. 1 ст. 303 ГК РФ основанием для оставления доходов в собственность добросовестному владельцу также является сложный юридический состав, куда входят помимо добросовестности несение бремени содержания имущества и риска случайной гибели, затраты владельца, направленные на извлечение доходов. Сюда же можно отнести возмездность получения имущества, так как безвозмездное приобретение имущества не так часто встречается в гражданском обороте, а в предпринимательской деятельности вообще запрещено.

Аргументация в пользу добросовестности владельца как основание приобретения в собственность доходов от пользования истребуемого при виндикации имущества будет весомее и полнее, если в ГК РФ появится норма, предписывающая незаконному владельцу возвратить имущество собственнику.

Кроме того, ситуацию оставления доходов у добросовестного владельца при виндикации можно рассматривать как еще одно столкновение имущественных интересов собственника и добросовестного приобретателя. В данном случае по изложенным правовым мотивам предпочтение отдано интересам последнего, хотя не следует забывать, что на него относятся затраты по содержанию имущества и извлечению доходов за период добросовестного владения.

Итак, собственник вправе требовать возврата от незаконного владельца доходов от спорного имущества за время недобросовестного владения. Какова юридическая природа данного требования? Отвечая на этот вопрос, необходимо исходить из следующего. Если доходы представляют собой индивидуально-определенное имущество, сохранившееся в натуре (например, номерные изделия, изготовленные на неправомерно приобретенном технологическом комплексе), то собственник вправе виндицировать эти доходы как самостоятельные объекты, находящиеся в незаконном владении, поскольку владелец не приобрел права собственности на эти доходы в установленном законом порядке (ст. 136, 218 ГК РФ).

Право на виндикацию плодов признавалось римскими юристами <1> и не отвергается отечественным гражданским правом. Так, по мнению Ю.К. Толстого, "если извлеченные владельцем доходы к моменту предъявления иска имеются в натуре, причем судом будет установлено, что это те самые доходы, которые были извлечены владельцем из не принадлежащей ему плодоприносящей вещи, следует признать, что истцу принадлежит право на виндикационный иск" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С. 354.

<2> Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 115.

В юридической литературе было высказано мнение о неоправданности правила об оставлении у добросовестного владельца "плодов, определенных индивидуально и имеющихся в натуре к моменту предъявления иска собственником, поскольку добросовестный владелец все-таки является незаконным владельцем" <3>. Однако данное предложение автора представляется внутренне противоречивым, так как не соответствует общему представлению о виндикационном иске. Во-первых, Д.М. Генкин признавал право собственности за добросовестным приобретателем при отказе в удовлетворении виндикационного иска, полагая добросовестность одним из оснований возникновения права собственности у незаконного владельца (добросовестного приобретателя). Во-вторых, в следующих за приведенной цитатой рассуждениях автор отказывает собственнику в возмещении стоимости потребленных или погибших плодов, извлеченных добросовестным владельцем за время добросовестного владения имуществом. Здесь усматривается нелогичность (непоследовательность) этих двух предложений.

--------------------------------

<3> Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 186.

Когда сохранившиеся в натуре доходы невозможно индивидуализировать, отделить от однородного имущества, то требование собственника об их возврате по юридической квалификации соответствует требованию о возврате неосновательно приобретенного имущества. По своей правовой природе неправомерное, т.е. не основанное на законе, приобретение имущества (доходов, как объектов, определенных родовыми признаками) незаконным владельцем (ответчиком по виндикационному иску) является частным случаем неосновательного обогащения за счет другого лица, что действующим законодательством не допускается (гл. 60 ГК РФ). Лицо, неосновательно обогатившееся, обязано возвратить потерпевшему неосновательно приобретенное имущество в натуре (п. 1 ст. 1104 ГК РФ). В данном случае лицом, за счет которого произошло неосновательное обогащение, является собственник, утративший владение спорной вещью.

В этой ситуации гражданское право, подчеркивая абсолютный характер права собственности, предоставляет собственнику специальное средство защиты: путем виндикационного иска истребовать имущество из чужого незаконного владения, и наделяет его правом требовать возврата доходов от незаконного владельца.

Следовательно, правила ст. 303 ГК РФ о праве собственника требовать от незаконного владельца возврата или возмещения доходов являются специальной правовой нормой по отношению к общей норме п. 1 ст. 1104 ГК РФ, где установлена обязанность неосновательно обогатившегося лица возвратить приобретенное без законных оснований имущество. Поэтому ст. 303 ГК РФ подлежит приоритетному применению при юридической квалификации заявленных собственником требований о возврате или возмещении доходов.

Нередко собственник по причине юридической неподготовленности вместо требования о возврате или возмещении доходов предъявляет иск о взыскании убытков. При рассмотрении одного из дел в арбитражном суде было установлено, что акционерное общество, самовольно захватив земельный участок, принадлежавший на праве собственности крестьянскому хозяйству, засеяло его и собрало урожай семян подсолнечника. Крестьянским хозяйством был предъявлен иск к акционерному обществу о возврате земельного участка (что по сути является виндикационным требованием) и взыскании убытков в виде упущенной выгоды. В ходе судебного разбирательства в обоснование требования о взыскании убытков истец ссылался на урожай, который он мог бы вырастить на спорном участке. В подтверждение величины убытков истцу пришлось доказывать размер затрат, необходимых для выращивания и уборки предполагаемого урожая. Здесь налицо неверная юридическая квалификация спорного правоотношения.

Со времен римского права известно, что обособленный земельный участок не только является объектом гражданских прав, но и представляет собой плодоприносящую вещь, так как может быть использован для выращивания сельскохозяйственных культур. В данном примере акционерное общество, самовольно захватившее и засеявшее чужой земельный участок, безусловно, является недобросовестным незаконным владельцем в соответствии с правилами о виндикации, а значит, собранный с этого участка урожай представляет собой доход, извлеченный при использовании спорного имущества. Следовательно, собственник участка на основании ст. 303 ГК РФ вправе был потребовать возврата ему собранного урожая в случае его сохранности в натуре либо возмещения стоимости потребленного или реализованного урожая. Конечно же, акционерное общество вправе выдвигать возражения, говоря о понесенных затратах на обработку земельного участка и выращивание урожая. Однако это будут проблемы доказывания ответчика, а не истца, как это было при подтверждении величины упущенной выгоды.

Кроме того, ошибочное предъявление в данном случае требования о взыскании убытков влечет и другие юридические трудности в процессе доказывания исковых требований. Гражданское право и действующее законодательство предусматривают сложный юридический состав для удовлетворения иска о взыскании убытков, куда входят наличие убытков, противоправное поведение предполагаемого причинителя вреда, причинно-следственная связь между наступившими убытками и противоправным поведением, а также вина причинителя. Весь этот состав подлежит обязательному установлению при судебном разбирательстве, причем доказывать названные обстоятельства должен истец (что связано с немалыми трудностями практического характера), а ответчик будет всячески возражать по каждому из них, тогда как при рассмотрении иска о возврате или возмещении доходов на основании ст. 303 ГК РФ для удовлетворения требования достаточно установления недобросовестности владельца спорного доходоприносящего имущества.

Итак, в правилах ч. 1 ст. 303 ГК РФ законодатель, опираясь на критерий добросовестности, осуществил своеобразное распределение доходов (от пользования подлежащим виндикации имуществом) между собственником и добросовестным владельцем.

Вместе с тем эти правила не лишены недостатков и недоработок системного характера. О некоторых из них уже было сказано. Это, в частности, отсутствие прямого указания в законе о приобретении добросовестным владельцем права собственности на доходы, полученные от использования имущества, подлежащего виндикации. Необходимость такой нормы обусловлена исключительным характером данной правовой ситуации в общих правилах ГК РФ о приобретении права собственности на доходы. Без прямого законодательного урегулирования эта ситуация близка по юридической квалификации к неосновательному обогащению, так как владение в данном случае объективно незаконное. К недоработкам можно отнести отсутствие в Кодексе нормы, обязывающей незаконного владельца возвратить имущество собственнику или лицу, чье владение действующим законодательством признается законным. Данный пробел не могут компенсировать правила о неосновательном обогащении, в частности п. 1 ст. 1104 ГК РФ. Владение и его защита относятся к сфере вещно-правовых отношений, а правила гл. 60 ГК РФ о неосновательном обогащении имеют субсидиарный характер по отношению к праву собственника требовать возврата доходов (ст. 303). К тому же нормы о неосновательном обогащении обязательственные по своей природе и не предназначены для регулирования вещных отношений.

Еще одной проблемой толкования правил ч. 1 ст. 303 ГК РФ является уяснение того, что же понимает законодатель под доходами, которые незаконный владелец должен был извлечь? Данному вопросу в цивилистической литературе внимание почти не уделялось, хотя о необходимости учитывать предполагаемые плоды при виндикации вещи говорили еще римские юристы: "...должны быть оценены не только извлеченные плоды, но и плоды, которые могли быть честно извлечены..." <1>. Предваряя ответ на этот вопрос, В.Ф. Маслов приводил следующие рассуждения: "...имеется ли в виду упущенная по вине владельца выгода или только те доходы, которые ему причитаются к моменту расчета с собственником (например, причитающаяся ему, но еще не полученная арендная плата с других лиц за пользование виндицируемым имуществом)" <2>. В отношениях с недобросовестным владельцем причитающиеся, но еще не полученные последним доходы, безусловно, подлежат возврату собственнику. Доходы, причитающиеся добросовестному владельцу за время его добросовестного владения, но еще не полученные, принадлежат последнему. Иной вариант разрешения вопроса будет противоречить нормам ч. 1 ст. 303 ГК РФ.

--------------------------------

<1> Дигесты Юстиниана. Т. II / Пер. с лат.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. 2002. С. 167.

<2> Маслов В.Ф. Осуществление и защита права личной собственности в СССР. М., 1961. С. 227.

При изучении данной проблемы В.Ф. Маслов пришел к выводу о том, что "незаконный владелец отвечает по принципам деликтных обязательств, следовательно, ст. 59 ГК под доходами, которые недобросовестный владелец должен был извлечь, имеет в виду упущенную выгоду..." <1>. Надо полагать, что эти же правила автор распространял на возможные доходы добросовестного владельца, которые предполагается получить за время после утраты добросовестности.

--------------------------------

<1> Маслов В.Ф. Осуществление и защита права личной собственности в СССР. С. 227.

Другой видный цивилист - А.П. Сергеев считает, что в данном случае не должны приниматься в расчет "доходы, которые владелец теоретически мог, но не должен был извлечь из имущества, например, путем сдачи вещи в аренду..." <2>.

--------------------------------

<2> Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Ю.К. Толстой, А.П. Сергеев. М., 2005. С. 562.

Гражданское законодательство определяет неполученные доходы, которые лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено, как упущенную выгоду и составную часть убытков (ст. 15 ГК РФ). По содержанию и смысловой нагрузке в контексте ст. 303 ГК РФ доходы, которые должен был извлечь незаконный владелец, довольно близки по характеру упущенной выгоде в гражданско-правовом понятии убытков. В данном случае лицом, чье право нарушено, является собственник, утративший владение имуществом помимо своей воли. Нарушение права заключается в незаконном, недобросовестном владении чужим имуществом. Налицо виновное противоправное поведение незаконного владельца, при этом предполагаемый доход выступает как упущенная выгода при взыскании убытков. Невольно возникает мысль об исключении рассматриваемой формулировки из ст. 303 ГК РФ. В этом случае у собственника сохраняется возможность защитить нарушенные имущественные интересы путем предъявления отдельного иска о взыскании убытков в виде упущенной выгоды. К тому же предложенный вариант разрешения вопроса облегчит взаиморасчеты между собственником и незаконным владельцем, приблизив их к величине реально полученных доходов и понесенных затрат.

Однако подобный выход едва ли будет приемлем в первую очередь для лица, которое добросовестно приобрело имущество, узнав о неправомерности своего владения только при получении иска собственника об истребовании имущества, после чего это лицо, подтверждая добросовестность приобретения, может приостановить деятельность, направленную на извлечение дохода от спорной вещи, да и недобросовестность незаконного владельца не настолько порочна, чтобы заменить причинно-следственную связь, необходимую при взыскании убытков. Лицо, которое недобросовестно приобрело имущество (например, покупая его у арендатора), могло не знать действительного собственника, если имущество после выбытия из владения собственника стало объектом нескольких сделок.

Положения ст. 303 ГК РФ, являясь составной частью правил о виндикации, направлены на охрану имущественных интересов и виндиканта, и незаконного владельца. Возможность собственника получить возмещение стоимости предполагаемых доходов регулирует специфические взаимоотношения участников виндикационного иска. При рассмотрении требования о возмещении предполагаемых доходов по ст. 303 ГК РФ предмет доказывания по объему будет несколько уже, чем при рассмотрении иска о взыскании упущенной выгоды, хотя собственнику все же придется доказывать величину доходов, которые должен был извлечь незаконный владелец. Сравнительная упрощенность доказывания будет только видимой.

По изложенным причинам, взвешивая все за и против, можно прийти к выводу о сохранении в неизменном виде рассматриваемой формулировки в правилах о распределении между собственником и незаконным владельцем доходов (в том числе предполагаемых) от пользования подлежащим виндикации имуществом.