Обязательство опосредует Договор и Требование, ни в коем случае не являясь юридическим фактом.

Более того, обязательство – конструкция формально закрепленная, и сама по себе не устанавливаемая (надо уточнить эту мысль).

2. Является ли отличие правовых режимов объектов гражданских прав умалением или увеличением правоспособности?

Моё мнение: да, так как умаление или увеличение правоспособности делается законодателем, и законодатель определяет, что лицо может делать с объектом, а что нет. Чтобы соотнести правоспособность и правовой режим вещи надо проводить какой-нибудь философский анализ и прочую еботень. А результат всё равно в том, что закон регулирует поведение, ограничивая субъективное право. Он устанавливает, может ли лицо приобрести субъективное право (например, малолетний) , а в частности – субъективное право по поводу объекта – например, оружия. Тогда правовой режим – особенная часть учения о правоспособности (если правоспособность вообще нужна как категория).

3. Является ли умаление субъективного права умалением правоспособности?

Иоффе и Красавчиков говорят о правоспособности как о предпосылке. Мнение Белова о том, что нарушение субъективного права является нарушением его предпосылки, представляется Байбаку новым и недоказанным. Белов придерживается динамической правоспособности (что это вообще, блять, означает? – посмотреть статью про эволюцию понятия обязательства) Агаркова, но сам Агарков не говорил о том, что правоспособность может быть нарушена и защищена абсолютным образом.

Моё мнение: Любая возможность определенного поведения, которая гарантируется объективным правом – это то, что может конкретное лицо, ограниченное рамками закона. Иоффе, Флейшиц и прочие советские авторы употребляли термин «предпосылка возникновения гражданских прав» применительно к правоспособности для того, чтобы правоспособность представлялась неразложимым далее понятием, так как сама правоспособность – это тоже возможность определенного поведения, ограниченная законом, то есть право.

Получается у лица есть право (правоспособность) на право (субъективное право), и эту цепочку можно продолжать бесконечно. Защита правоспособности – это защита права, а может, и социального свойства, установленного законом (кстати, неотчуждаемого, а значит – публичного) , на право, приобретенное каким-либо образом.

Итак, ты истребовал по моему платежному поручению сумму с должника. Что ты нарушил? Мою установленную законом возможность быть лицом, требующим денег себе? Или ты нарушил мой имущественный интерес без должного на то основания?

Если исходить из Белова, то в силу особенности требования как объекта ты (нарушитель) таким образом определил меня в качестве лица, потенциально неспособного иметь возможность удовлетворить свой имущественный интерес за счет должника. Ты определил круг субъектов, которые не имеют доступа к благу, что, конечно, может и навести на мысль о том, что правоспособность подобно праву собственности абсолютна.

Но ты сделал это не законодательно, следовательно, ты нарушил только принадлежность (хотя и абсолютную), а не установленное законом свойство объекта потенциально быть у конкретного лица.

Правоспособность в этом случае определена через закон, через юридическое свойство объекта и круг субъектов, которые потенциально имеют к нему доступ.

На самом деле, это наводит на мысль о том, что правоспособность не нужна – её отличие от права только в том, что она закреплена в законе иным образом, чем объективное право.

4. Может ли правоспособность быть нарушена и как? Что такое защита правоспособности? Если по Белову защищается путём признания отсутствующим права на посягательство, то есть регулированием ex post, то как защищать?

Моё мнение: изложено в предыдущей части. Правоспособность не может быть нарушена (если она и нужна). Соответственно, механизм её защиты представляется странным.

Второй аргумент.

В действительности объектом права на право являются не права, а их объекты. Д.Д.Гримм говорит, что в тех случаях, которые обыкновенно рассматриваются как пример «права на право», «наряду с первоначальным отношением управомоченности, объектами которого являются лица (?) и вещи, возникает новое, встречное отношение управомоченности в лице нового кредитора, новое субъективное право на те же объекты, конкурирующее с правом первоначального кредитора и ограничивающее его в том или ином смысле».

Регельсбергер же по этому поводу говорит, что новые права по отношению к первоначальному имеют производный, деривативный характер, представляя собой проявления входящего в состав соответствующих первоначальных прав специального правомочия, дающего возможность установления своеобразных вещных и обязательственных прав. Это правомочие родственно с правомочием собственника устанавливать ограничивающие его право собственности на данный объект iura in re aliena.