Учебный год 22-23 / Sarbash_S_V_Ispolnenie_dogovornogo_obyazatelstv
.pdfГражданское законодательство России не содержит нормы, регулирующей последствия наступления фактической или юридической невозможности исполнения <3> одного из нескольких предметов исполнения в альтернативном обязательстве.
--------------------------------
<3> О различиях между фактической и юридической невозможностью исполнения см.: Гражданское право: В 2 т. Т. 2. Полутом 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. Изд. 2-е, перераб. и
доп. С. 148.
Доктрина, напротив, формулирует такие последствия, однако не всеми они указываются исчерпывающим образом и с учетом влияющих на такие последствия юридически значимых обстоятельств.
Названные последствия необходимо рассмотреть в зависимости от различных обстоятельств. Таковыми надлежит выдвинуть следующие:
-случайная невозможность исполнения;
-невозможность исполнения, за которую отвечает должник;
-невозможность исполнения, за которую отвечает кредитор. Причем анализ действия этих обстоятельств на альтернативное обязательство следует провести, определив права и обязанности каждой из сторон для каждого из возможных случаев с учетом того, что выбор предмета исполнения может быть отдан как должнику, так и кредитору <4>.
--------------------------------
<4> Проблема отнесения выбора предмета исполнения на третье лицо в силу исключительно редких случаев ее возникновения на практике здесь не рассматривается.
А. Случайная невозможность исполнения
При выборе на стороне должника (общее правило ст. 320 ГК) случайная невозможность исполнения не влечет прекращения обязанности должника по доставлению оставшихся предметов исполнения, как и обязанности кредитора в принятии одного из оставшихся предметов исполнения. Разумеется, кредитор продолжает обладать правом требовать исполнения оставшимися предметами исполнения.
М.И. Брагинский в отношении данного случая указывает, что "если исполнение одним из нескольких предметов сделалось невозможным, в случаях, когда право выбора принадлежит должнику, обязательство сохраняет силу, но с единственным (оставшимся) предметом исполнения" <1>.
--------------------------------
<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. С. 342.
Невозможность исполнения одним из предметов исполнения лишает должника возможности воспользоваться той льготой, которой по существу он наделен, имея выбор исполнения. С известной долей условности можно сказать, что "выбор" происходит помимо его воли. На самом деле случай как будто уничтожает выбор, и альтернативное обязательство здесь трансформируется в ординарное (простое) обязательство с единственным предметом исполнения <2>. "В альтернативном обязательстве отпадение одной из нескольких возможностей лишь сужает его предмет и не влияет на право кредитора требовать исполнения оставшихся возможностей" <3>.
--------------------------------
<2> Голевинский В. О происхождении и делении обязательств. С. 207; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Рук. авт. коллект. и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 568 (автор - М.И. Брагинский).
<3> Гражданское право: В 2 т. Т. 2. Полутом 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. Изд. 2-е, перераб. и доп. С. 23.
Поскольку кредитор не имел права выбора и его обязанность по принятию того или иного предмета исполнения была всецело во власти должника, то наступившая невозможность
исполнения одним из предметов не затрагивает прав кредитора. Поэтому он и не наделяется правом отказаться в этом случае от принятия исполнения, хотя бы и имел основания или даже доказательства того, что не будь случая, приведшего к невозможности исполнения, должник, вероятнее всего, избрал бы другой, нежели оставшийся, предмет исполнения. Однако, вступив по доброй воле в альтернативное обязательство, кредитор сам ограничил свой интерес в полной определенности предмета исполнения <4> и посему не может впоследствии ссылаться на то, что оставшееся исполнение менее выгодно для него.
--------------------------------
<4> Такое ограничение может быть установлено и законом.
При выборе на стороне кредитора последний вправе требовать доставления ему оставшегося предмета исполнения, а должник соответственно обязан его доставить. Поскольку право выбора не принадлежало должнику, он оказывается в таком же положении, что и кредитор в предыдущем случае, в том смысле, что не имеет права на отказ от исполнения, хотя бы исполнение оставшимся предметом было бы для него менее выгодно, чем тем, которое оказалось уже невозможным.
Вином положении оказывается кредитор, ибо он лишается права выбора, которое у него наличествовало. Может ли он на этом основании отказаться от принятия исполнения?
Вюридической литературе далеко не всегда обсуждается этот вопрос. Е.А. Суханов в отношении случайной невозможности исполнения указывает, что "в альтернативном обязательстве невозможность исполнения одного из действий сохраняет обязательство в отношении оставшихся возможностей" <1>. Из этого можно сделать вывод, что при такой невозможности обе стороны остаются связанными обязательством и ни одна из них не может освободиться от него простой ссылкой на уничтожение выбора.
--------------------------------
<1> Гражданское право: В 2 т. Т. 2: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1993. С. 14.
Когда в обязательстве кредитор не предоставляет никакого встречного исполнения должнику, ожидать возможного отказа от принятия исполнения со стороны кредитора едва ли было бы оправданно с практической точки зрения. Ведь в этом случае кредитор либо соглашается принять оставшееся исполнение, либо оказывается вовсе ни с чем.
Так, Е.А. Суханов в качестве альтернативного обязательства приводит следующий случай: "Например, наследодатель обязал наследника либо предоставить отказополучателю определенную комнату для постоянного проживания в принадлежащем ему доме, либо ежегодно выдавать ему денежную сумму, достаточную для того, чтобы снимать аналогичную комнату. Гибель дома от случайного пожара не прекращает данное альтернативное обязательство, и отказополучатель вправе требовать от наследника выдачи ему денежной суммы" <2>. Едва ли здесь отказополучатель откажется от принятия соответствующего исполнения.
--------------------------------
<2> Там же.
Если же обязательство предполагает передачу кредитором должнику какого-либо встречного предоставления против исполнения альтернативного обязательства, то, смотря по обстоятельствам, кредитор может быть весьма заинтересован, сославшись на утрату выговоренного им (или установленного законом) выбора, в отказе от принятия оставшегося возможным предмета исполнения от должника, с тем чтобы освободиться от необходимости встречного предоставления, оказавшегося для кредитора невыгодным.
В литературе имеется следующий взгляд на этот счет. Если правом выбора наделен кредитор, то при случайно наступившей невозможности исполнения "альтернатива сохраняется, но уже в ином варианте. Имеется в виду, что кредитор может выбрать сохранившийся предмет либо отказаться от обязательства..." <1>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С.
342.
Конечно, такое положение вещей весьма выгодно для кредитора. Однако в связи с молчанием на этот счет закона возникает вопрос: каково теоретическое обоснование такого вывода? М.И. Брагинский объяснений своему подходу не дает. Очевидно, стремление обеспечить кредитора каким-либо средством не принимать предмет исполнения, который ему не нужен, побуждает автора прийти к процитированному суждению. Но где же все-таки теоретическое основание для права кредитора на отказ от принятия исполнения?
Если предположить, что особый юридический характер альтернативного исполнения не прекращает быть таковым с наступлением невозможности исполнения одним из предметов <2>, то тогда казалось бы возможным предоставить кредитору выбрать именно тот предмет исполнения, который невозможно предоставить, в связи с чем обязательство и прекратилось бы невозможностью исполнения. Именно такого взгляда придерживаются многие цивилисты. Так, О.С. Иоффе утверждает, что "если альтернативное обязательство установлено по поводу двух действий, совершение одного из которых стало впоследствии объективно невозможным, контрагент, управомоченный на выбор, может избрать именно это действие, что повлечет за собой прекращение обязательства, либо другое действие, что даст ему право настаивать на исполнении обязательства" <3>. Такой же подход, причем также безотносительно к тому, кто уполномочен сделать выбор, выдвигается М.В. Кротовым, который указывает следующее: "При гибели одного из предметов исполнения в альтернативном обязательстве до осуществления выбора исполнимость обязательства будет зависеть от того, какой выбор будет произведен управомоченным лицом. Так, если выбор будет остановлен на оставшемся предмете, то обязательство сохранится, если же выбор сделан в пользу погибшего предмета, обязательство прекратится ввиду невозможности исполнения" <4>. Дословно таким же образом высказывается Е.А. Зверева <5>.
--------------------------------
<2> Основанием для такого подхода мог бы послужить следующий довод: юридический характер обязательства придается при его возникновении и не может быть изменен впоследствии какими-то внешними факторами, ибо основывается либо на воле сторон, либо на указании закона.
<3> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2-е, доп. и перераб.
М., 1970. С. 267.
<4> Гражданское право. Часть 1: Учебник / Под общ. ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С.
474.
<5> Зверева Е.А. Надлежащее и ненадлежащее исполнение договорных обязательств предпринимателем // Право и экономика. 1998. N 8. С. 24. См. также: Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 364 (автор - Г.И. Стрельникова).
Некоторые цивилисты, допуская возможность остановить свой выбор на оказавшемся невозможным к исполнению предмете, одновременно указывают, что альтернативность прекращается невозможностью одного из двух представлений <3>. Такой подход, на наш взгляд, страдает внутренним логическим противоречием - если альтернативность исчезла, то и основание для выбора отсутствует, ибо в ординарном (безальтернативном) обязательстве выбор a priori не предполагается; если же выбор ставшего невозможным предмета исполнения возможен, то единственным основанием такого выбора может служить только альтернативный характер обязательства.
--------------------------------
<1> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. С. 128.
Возможность выбора невозможного к исполнению предмета исполнения видится небесспорной по той простой причине, что, согласившись с этим, мы с неизбежностью должны будем согласиться и с возможностью придать юридическое значение соглашению об изначально невозможном. В самом деле весьма сложно найти удовлетворительный ответ на вопрос - как можно выбрать такое действие, составляющее предмет исполнения, которое a priori нельзя совершить? Будучи последовательным в разрешении такой ситуации, следовало бы допустить и признать юридически действительным заключение сделок о невозможном, что повсеместно признается как раз недопустимым и вызывает вполне объяснимый для цивилиста протест. Еще римское право сформулировало на этот счет весьма оправданное и ясное правило о недопустимости сделок о невозможном - impossibilium nulla obligatio est <2>.
--------------------------------
<2> Хотя в российской науке и были предприняты попытки отвергнуть данное положение, заменив его иными подходами (см.: Генкин Д.М. К вопросу о влиянии на обязательство невозможности исполнения // Сборник статей по гражданскому и торговому праву памяти Габриэля Феликсовича Шершеневича. М., 1915. С. 105 - 126), они, на наш взгляд, оказались безуспешными, и сделка о невозможном по-прежнему рассматривается как недопустимая.
Конечно, ситуация подлежит иной оценке, если выбор предмета исполнения происходит в неведении о невозможности его предоставления или до наступления невозможности. Здесь следует признать выбор состоявшимся, а обязательство прекратившимся невозможностью исполнения.
Если характер обязательства и остается альтернативным, это никак не позволяет управомоченной стороне остановить свой выбор на уже ставшем невозможным исполнении, о чем известно соответствующей стороне. Следовательно, в этой сфере не удается отыскать теоретическую опору для отказа кредитора от принятия исполнения.
Очевидно, не смогли отыскать такой опоры и немецкие юристы. В § 265 ГГУ, в частности, указывается, что если один из способов исполнения невозможен с самого начала или стал невозможным впоследствии, то обязательственное отношение ограничивается остальными способами исполнения. О праве кредитора, обладающего правом выбора, на отказ принятия исполнения здесь ничего не говорится.
Г.Ф. Шершеневич полагает, что при случайной невозможности исполнения кредитор, обладающий правом выбора, может требовать от должника лишь исполнения другого условленного действия <1>. Такой же вывод, очевидно, можно сделать из утверждения И.Б. Новицкого: если один из предметов, предусмотренных альтернативным обязательством, погибает по случайной причине, обязательство сосредоточивается на оставшемся (принято поэтому говорить, что риск случайной гибели одного из предметов альтернативного обязательства лежит на должнике) <2>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995.
С. 278.
<2> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. С. 126.
Весьма интересный подход можно усмотреть у К.П. Победоносцева. "При исполнении такого обязательства (альтернативного. - С.С.) выбор может оказаться невозможным; напр. из числа предметов, между коими предположен выбор, нет в наличности ничего кроме одного предмета. В таком случае всего естественнее предположить, что исполнение без выбора должно относиться к тому, что есть в наличности и что возможно к исполнению. Однако если выбор, по воле и намерению выраженный в договоре, относится к сущности условия между сторонами, то с уничтожением возможности выбора исполнение договора вообще становится невозможным"
<3>.
--------------------------------
<3> Победоносцев К. Курс гражданского права. Часть третья. СПб., 1896. С. 22.
Неудобство такого взгляда заключается в некоторой неопределенности в решении вопроса о том, относится или не относится выбор к сущности условия между сторонами. Возможно, здесь было бы методологически оправданно обратиться для сравнения к конструкции, используемой при решении вопроса о недействительности части сделки (ст. 180 ГК), где устанавливается, что недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. В отношении же альтернативного обязательства принять этот подход было бы возможно таким образом, что обязательство прекращается с уничтожением выбора, если будет доказано, что стороны вовсе не вступили бы в обязательство, если бы невозможно было установить именно альтернативное обязательство. Хотя такой подход и страдает большой степенью неопределенности в правоотношении и известной степенью затруднительности в доказывании соответствующих обстоятельств, он, пожалуй, в наибольшей мере отвечает истинному намерению сторон.
Б. Невозможность исполнения, наступившая по вине должника
При выборе на стороне должника виновная невозможность исполнения не освобождает должника от исполнения обязательства оставшимся предметом исполнения <1>. Однако он слагает с себя ответственность за наступившую невозможность исполнения одного из предметов, остановив свой выбор на другом <2>. Если один из предметов погибает по вине должника, которому предоставлено и право выбора, то он вправе или передать кредитору оставшийся предмет, или компенсировать за погибший предмет <3>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995.
С. 278.
<2> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2-е, доп. и перераб.
С. 267.
<3> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. С. 126.
В римском праве если выбор принадлежал должнику, то привходящая невозможность исполнения одного из представлений по его вине приводила к концентрации предмета обязательства, как если бы это от него не зависело <4>.
--------------------------------
<4> Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В.С. Нерсесянца. С. 443.
Соответственно, кредитор вправе требовать исполнения. При этом кредитор лишается фактически тех возможных благ, которые гипотетически могли бы у него появиться, если должник имел бы возможность выбрать оказавшийся невозможным к исполнению предмет и такое исполнение было бы более выгодно кредитору. Однако право не придает последнему обстоятельству юридическое значение, так как выбор принадлежит должнику и в его власти было определиться с предметом исполнения. То обстоятельство, что он сам виновен в наступившей невозможности исполнения одного из предметов, равносильно тому, как если бы он определился с выбором. Произошедшая по вине должника потеря льготы, принадлежащей самому должнику, ничего в данном случае не меняет, и он остается обязанным произвести исполнение оставшимся предметом. При этом верно отмечает В. Голевинский, что превращение обязательства разделительного в простое по причине гибели одной вещи имеет то последствие, что только вещь оставшаяся составляет настоящий предмет обязательства, а потому цена погибшей не заменяет самой вещи и не может быть предложена верителю взамен ее <1>. Он же отмечает еще одно важное практическое последствие гибели вещей, урегулированное в ФГК применительно к тому случаю, когда погибли обе вещи, но лишь одна из них по вине должника, а другая случайно. Согласно ч. 2 ст. 1193 ФГК если обе вещи погибли и должник виновен в гибели одной из них, то он обязан уплатить стоимость той, которая погибла последней. При этом сам В. Голевинский считает более справедливым возложить на должника обязанность уплаты стоимости той вещи, которая погибла по его вине, но ввиду практических последствий он находит обоснование такого
законодательного решения французского законодателя <2>.
--------------------------------
<1> Голевинский В. О происхождении и делении обязательств. С. 207. <2> Там же. С. 208.
Гражданский кодекс Квебека прямо устанавливает, что если право выбора принадлежит должнику, а осуществить одно из представлений становится невозможным хотя бы и по его собственной вине, то должник обязан осуществить оставшееся предоставление (ч. 1 ст. 1548).
При выборе на стороне кредитора последний в случае виновности в утрате одного из предметов исполнения, по мнению Г.Ф. Шершеневича, получает возможность либо требовать оставшегося предмета исполнения, либо возмещения ущерба <3>. Таким же образом можно расценить и подход О.С. Иоффе: "Если же управомоченный контрагент остановил свой выбор на действии, совершение которого стало невозможным по вине второй стороны, он вправе возложить на нее ответственность за наступившую невозможность исполнения обязательства"
<4>.
--------------------------------
<3> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 278; см. также: Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. С. 126.
<4> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2-е, доп. и перераб.
С. 267.
В римском праве наблюдался схожий подход. Если невозможность исполнения одного из предоставлений наступила по вине должника, то ius variandi (potestas mutandi) кредитора сводится к возможности выбора между истребованием предоставления, оставшегося возможным, и aestimatio - оценкой своего интереса (положительного или отрицательного - в зависимости от иска) в получении другого <1>.
--------------------------------
<1> Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В.С. Нерсесянца. С. 443.
Гражданский кодекс Квебека устанавливает, что в случае виновности должника в невозможности исполнения кредитор вправе потребовать по своему выбору либо осуществления оставшегося предоставления, либо компенсации ущерба, причиненного неосуществлением предоставления, которое стало невозможным (ч. 1 ст. 1549). Аналогичный подход находим и во Франции (ст. 1194 ФГК), и в Германии (§ 265 ГГУ).
В. Невозможность исполнения, наступившая по вине кредитора
При выборе на стороне должника, по мнению Г.Ф. Шершеневича, должник имеет право либо исполнить оставшееся, либо возместить интерес неисполненного действия.
По мнению О.С. Иоффе, в этом случае должник вправе возложить на кредитора ответственность за наступившую невозможность исполнения обязательства <2>.
--------------------------------
<2> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2-е, доп. и перераб.
С. 267.
Должник может или остановить выбор на погибшем предмете и этим прекратить обязательство, или передать кредитору оставшийся предмет, а с него взыскивать возмещение за погибший предмет <3>.
--------------------------------
<3> Голевинский В. О происхождении и делении обязательств. С. 209; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. С. 126.
При выборе на стороне кредитора, по мнению Г.Ф. Шершеневича, последний может потребовать исполнить оставшееся, но при этом возмещает должнику ущерб, причиненный по его
вине. Приложив к этой ситуации позицию О.С. Иоффе, получаем несколько иной вариант: "...когда невозможность совершения одного из альтернативных действий обусловливается виной контрагента, управомоченного на выбор, он слагает с себя ответственность, остановив свой выбор на действии, возможность совершения которого сохраняется" <4>.
--------------------------------
<4> Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2-е, доп. и перераб. С. 267. Аналогично высказывается В. Голевинский (С. 209).
6. Последствия частичного исполнения альтернативного обязательства
Вопрос о влиянии частичного исполнения альтернативного обязательства весьма редко затрагивается в литературе. Видимо, правоведы не усматривают здесь особых проблем. Мы же полагаем необходимым хотя бы кратко коснуться этого вопроса.
При анализе данной ситуации следует прежде всего разделить два случая: частичное исполнение, когда оно допускается по закону или условиям обязательства, и частичное исполнение в противоречии с законом или условиями обязательства.
Последнее дает кредитору право отказаться от принятия исполнения, и, следовательно, по нашему мнению, альтернативность сохранится, если только должник не является еще просрочившим и право выбора, следовательно, продолжает принадлежать ему и не переходит к кредитору.
Ссылаясь на римские источники, Ф.К. Савиньи указывает, что право выбора должника не прекращается даже с предоставлением для покрытия части удовлетворения какого-либо предмета и должник может потребовать назад предоставленную им часть <1>. Современное российское право едва ли может прийти к такому же решению. Принятое кредитором частичное исполнение не может быть по общему правилу истребовано должником обратно. В этой ситуации волеизъявление должника, определяющее выбор предмета, должно рассматриваться как совершенное, и отменить его уже невозможно.
--------------------------------
<1> Савиньи Ф.К. Обязательственное право. С. 268.
§ 5. Исполнение обязательства внесением долга в депозит
Гражданское право предусматривает возможность внесения должником долга в депозит.
Вроссийском гражданском праве согласно ст. 327 ГК РФ должник вправе внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, а в случаях, установленных законом, в депозит суда - если обязательство не может быть исполнено должником вследствие:
1) отсутствия кредитора или лица, уполномоченного им принять исполнение, в месте, где обязательство должно быть исполнено;
2) недееспособности кредитора и отсутствия у него представителя; 3) очевидного отсутствия определенности по поводу того, кто является кредитором по
обязательству, в частности в связи со спором по этому поводу между кредитором и другими лицами;
4) уклонения кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны. Внесение денежной суммы или ценных бумаг в депозит нотариуса или суда считается
исполнением обязательства.
Нотариус или суд, в депозит которого внесены деньги или ценные бумаги, извещает об этом кредитора.
1.Общие положения
Всовременной российской юридической литературе не так много места уделяется правилам об исполнении обязательства в депозит. Порой авторы ограничиваются изложением текста ст. 327 ГК РФ <1> либо лишь вскользь упоминают об исполнении в депозит нотариуса <2>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. С. 396 (автор главы - З.И. Цыбуленко); Гражданское право. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Изд. 6-е, перераб. и доп. С. 624 (автор главы - М.В. Кротов).
<2> Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Залесского, М.М. Рассолова. С. 315 (автор главы - А.И. Косарев).
Само по себе исполнение обязательства в депозит нотариуса или суда можно именовать депозицией <3> или депонированием. В гражданском праве в разное время и у разных народов термин, обозначающий сходные по назначению отношения, был различным (у римлян obsignatio, consignation, gerichtliche Hinterlegund) <4>.
--------------------------------
<3> Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. С.
353.
<4> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства. С.
176.
Рассматривая вопрос о депозиции в обязательственном праве, прежде всего необходимо ответить на вопрос о цели установления таких правил. Комментируя ст. 327 ГК РФ, М.И. Брагинский указывает следующее. Эта норма сводится к тому, что для предотвращения неблагоприятных последствий, наступающих в отношении неаккуратного должника (необходимость уплатить неустойку, возместить убытки), ему предоставляется возможность внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, а в случаях, установленных законом, - в депозит суда <5>.
--------------------------------
<5> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 601.
Полагаем возможным уточнить эту квалификацию отношений. Во-первых, "неаккуратный" должник едва ли мыслился законодателем субъектом данного предписания, ибо "неаккуратность" вряд ли побудит его к использованию данного правила. Во-вторых, среди перечисленных оснований для реализации правил о депозиции едва ли не все из них можно отнести к случаям просрочки кредитора. Последнее, по нашему мнению, в силу ст. 406 ГК РФ должно освобождать должника от ответственности за неисполнение обязательства. Представляется, что исследуемые предписания скорее обращены к аккуратному и добросовестному должнику, желающему прекратить обязательство исполнением, но не имеющему такую возможность, как правило, вследствие "неаккуратности" кредитора или стечения известных обстоятельств, препятствующих надлежащему принятию исполнения. В литературе обоснованно отмечается, что обязанность действовать добросовестно, разумно и справедливо находит отражение, в частности, и в ст. 327 ГК РФ <1>.
--------------------------------
<1> Розенберг М.Г. Международная купля-продажа товаров: Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. Изд. 2-е, перераб. и доп. С. 44.
Солидаризируясь со старой судебной практикой <2>, мы также полагаем, что и действующая ст. 327 ГК РФ предоставляет в надлежащих случаях должнику право на исполнение обязательства в депозит, а не его обязанность. Такой подход разделяется и современной судебной практикой арбитражных судов <3>.
--------------------------------
<2> См., напр.: Исаченко В.В. Законы гражданские. С. 581.
<3> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 11.06.2003 N
Ф09-1464/03-ГК.
Как и многие цивилистические конструкции, исполнение обязательства в депозит проистекает из римского права. При просрочке кредитора должник мог отдать деньги (источники
не приводят других примеров) на хранение в храм (in aedibus sacris) или другое публичное учреждение, предварительно упаковав и опечатав (pecunia obsignata). С этого момента прекращалось начисление процентов, кредитор терял право распоряжаться залогом. Диоклетиан предусматривает в таком случае полное освобождение должника и дает кредитору actio utilis для истребования отданных на хранение денег <4>. Другие романисты говорят о содействии при депонировании претора: pecuniam in iure optulit... obsignavit ac publice deposuit <5> - сделал перед претором предложение об уплате денег, опечатал их и сдал в депозит казны <6>. Следует отметить присутствие здесь элемента публичности, намерения придать уверенность в сохранности исполненного. Иногда и в современной литературе говорят не просто о "депозите", а именно о "публичном депозите" <7>.
--------------------------------
<4> Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В.С. Нерсесянца. С. 455. <5> Дигесты Юстиниана: Пер. с лат. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. 3. М., 2003. С. 496 - 497.
<6> Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. С. 284. <7> Саватье Р. Теория обязательств. С. 427.
Правила об исполнении обязательства в депозит с учетом оснований такого депонирования дополняют регулирование, установленное в связи с просрочкой кредитора (ст. 406 ГК РФ). В той части, в какой должник освобождается от уплаты процентов по денежному обязательству, последствия просрочки кредитора без депонирования и собственно депонирования одинаковы. Однако здесь необходимо говорить именно о дополнении нормами о депозиции института просрочки кредитора, поскольку сама по себе данная просрочка не приводит к прекращению обязательства, тогда как надлежащее депонирование, как правило, вызывает именно такие последствия. Поэтому мы склонны присоединиться к критике Р. Циммерманна, не находящего оснований для полной замены в законодательстве института просрочки кредитора правилами о депонировании <1>. Кроме того, просрочка кредитора дает должнику право на возмещение убытков, и замена соответствующих законодательных предписаний одними лишь правилами о депонировании лишит должника права на возмещение убытков.
--------------------------------
<1> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 821.
Несмотря на то что при исполнении обязательства в депозит происходит известная деформация нормального исполнения, закон предусматривает прекращение обязательства должника, что позволяет ученым признать за таким исполнением качество надлежащего исполнения <2>. Вместе с тем надо отметить, что полного отождествления надлежащего исполнения и исполнения обязательства в депозит не должно быть, ибо специфика отношений по депонированию нуждается как в теоретическом осмыслении, так и в позитивном урегулировании.
--------------------------------
<2> Гражданское право. Т. 1: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Изд. 6-е, перераб. и доп. С. 746 (автор главы - Т.А. Фадеева).
В соответствии с подп. 13 п. 4 ст. 4 Закона РФ "О государственной пошлине" за принятие на депозит денежных сумм и ценных бумаг взимается государственная пошлина в размере 0,5% от принятой денежной суммы и стоимости ценных бумаг.
Взимание государственной пошлины именно за принятие исполнения в депозит представляется неоправданным и расходится с общими подходами в гражданском праве, согласно которым расходы на исполнение в случае просрочки со стороны кредитора должны ложиться именно на него <3>. По крайней мере с учетом необходимости оплаты нотариальных действий следовало бы взимать государственную пошлину за получение средств из депозита нотариуса (в этом случае она могла стать иждивением должника, но только в том случае, если он получает депонированное обратно). В этом смысле интересно сравнение с законодательством Грузии. Расходы по хранению депонированного предмета исполнения возлагаются по общему правилу на кредитора (ст. 439 ГК), однако в случае возвращения предмета исполнения должнику расходы по хранению возлагаются на него (ч. 3 ст. 440 ГК).
--------------------------------
<3> Это предусмотрено в немецком, французском, испанском и итальянском законодательстве (см.: Principles of European Contract Law. Part I and II / Ed. by Ole Lando, Hugh
Beale. P. 357), а также в ряде других юрисдикций.
С практической точки зрения депонирование не имеет весьма широкого распространения. Причин тому несколько. Во-первых, должник, не имеющий возможности произвести исполнение в связи с просрочкой кредитора, нередко не заинтересован в таком депонировании, ибо никаких негативных последствий от собственного вынужденного бездействия он зачастую не испытывает. Во-вторых, депонирование денежных средств должнику экономически невыгодно, ибо помимо потери доходов, которые он может получить за время просрочки кредитора от использования соответствующих средств, он обязан и к уплате государственной пошлины за депонирование. В- третьих, широкое распространение безналичных расчетов и наличие у кредитора банковского счета во многих случаях на практике исключают возникновение самих оснований для депонирования.
Вместе с тем известное поле для востребованности депозиции все же остается.
Интерес должника в освобождении имущества от обеспечительного обременения (залог, удержание) при наличии обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 327 ГК РФ, может быть удовлетворен едва ли не единственным образом - через депонирование исполнения. Поскольку способы обеспечения исполнения являются акцессорными, т.е. зависящими от основного обязательства, они вследствие прекращения обязательства его исполнением в депозит прекращаются, уничтожая за собой обременение на имуществе, служившем объектом обеспечения.
Депонирование может служить эффективным средством защиты от недобросовестных действий кредитора, направленных на искусственное создание оснований для признания должника банкротом. На это обоснованно указывают практикующие юристы: "Нередки случаи, когда после заключения договора (договоров) на крупные суммы партнер-кредитор исчезал из поля зрения партнера-должника и тот оказывался не в состоянии перечислить кредитору требуемую по договору (по ряду договоров) сумму. По истечении некоторого времени кредитор подавал заявление в арбитражный суд о признании должника банкротом, что суд и делал. Например, в Москве одна компания обанкротила с десяток крупных универмагов, скупив затем их на аукционе по бросовым ценам и став таким образом собственником имущества. Изучение однотипных ситуаций показало: торговые предприятия стали жертвами простейших лжесделок лишь в результате того, что руководство совершенно не работало с заключенными договорами, не занималось юридическим сопровождением сделок. А между тем в законе имеется четкое правило, которым и надо было воспользоваться. Это правило прописано в ст. 327 ГК РФ: если должник не может исполнить свое обязательство, то при определенных обстоятельствах он вправе внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, а в случаях, установленных законом, - в депозит суда, и тогда обязательство считается исполненным.
Поступив таким образом, можно было бы избежать серьезных неприятностей - длительных судебных разбирательств, банкротства, процедур продажи с аукциона и смены владельцев" <1>.
--------------------------------
<1> Сергеев В.И. Предупреждение обмана в гражданско-правовых отношениях // Право и экономика. 2001. N 9. С. 58.
В тех случаях, когда должник воспользовался своим правом на внесение долга в депозит нотариуса, суды отказывали в признании должника банкротом <2>.
--------------------------------
<2> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25.05.2001 N КГ-А40/2495-01; Постановление Федерального арбитражного суда Западно-
Сибирского округа от 11.09.2002 N Ф04/3407-1265/А45-2002.
Депонирование средств может служить эффективным средством защиты интересов добросовестного должника и в том случае, когда согласно условиям договора и в соответствии со ст. 491 ГК РФ от исполнения обязательства должником зависит переход к нему титула