2.2. Контроль за использованием собственности

Возвращаясь к обстоятельствам дела "Спорронг и Лоннрот против Швеции", подчеркнем, что запрещение на строительство было расценено Европейским судом в рамках п. 2 ст. 1 Протокола N 1 (контроль за использованием собственности) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г. Серия А. Т. 52. § 64 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1. По мнению Европейского суда, "разрешения на отчуждение не имели своей целью ограничить или контролировать такое использование (контроль за собственностью в рамках п. (абз.) 2 ст. 1 Протокола N 1. - С.Л.). Поскольку они представляли собой первый шаг в процедуре, ведущей к лишению имущества, они не попадали в рамки, предусмотренные вторым абзацем. Они должны рассматриваться в контексте первого предложения первого абзаца" (Там же. § 65). Однако такое мнение было разделено не всеми судьями. В совместном Особом мнении судей Зекиа, Кремона, Тора Вильялмсона, Лагергрена, Винсента Эванса, Макдональда, Бернхардта и Герсинга отмечалось, что "не учитывается тот факт... что разрешения на отчуждение следует рассматривать в сочетании с запрещениями на строительство... они дополняли друг друга и преследовали одну цель - способствовать развитию города в соответствии с последовательно составлявшимися для этой цели планами... Совершенно очевидно, что, для того чтобы можно было применить второй абзац, ограничения на использование частной собственности должны оставить владельцу по крайней мере определенную степень свободы, иначе эти ограничения становятся равносильными лишению собственности; в этом случае для "пользования" места не остается (выделено мой. - С.Л.). Тот факт, что окончательным результатом принятых мер может быть отчуждение соответствующей собственности, не может служить решающим аргументом против применения второго абзаца. В тех случаях, когда пользование собственностью все еще возможно, хотя и ограничено, это положение остается применимым, даже если целью этих мер является в конечном счете лишение собственности. Это подтверждается в данном деле тем фактом, что лишение собственности на самом деле так и не состоялось. Использование владельцем своей собственности так и не было прекращено действиями со стороны государства. Оно было временно ограничено ввиду возможного отчуждения в будущем. Поэтому, по нашему мнению, в данном деле второй абзац применим в отношении обжалованных мер".

Право Договаривающихся государств - участников Конвенции контролировать использование собственности в соответствии с общими интересами составляет третье правило ст. 1 Протокола N 1.

В целом третье правило можно определить как установление государством формальных требований, ограничивающих в определенной мере право собственности в общественных интересах.

В Постановлении Европейского суда по делу "Ярославцев против Российской Федерации" <1> предметом рассмотрения стала ситуация, связанная с попытками заявителя поставить на регистрационный учет в органах ГИБДД РФ автомобиль, приобретенный в Республике Беларусь. Как выяснилось впоследствии, автомобиль не был надлежащим образом зарегистрирован в Белоруссии и не был известен его предыдущий владелец, что послужило основанием для отказа заявителю в регистрации автомобиля со стороны органов внутренних дел Российской Федерации.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ярославцев против Российской Федерации" (Yaroslavtsev v. Russia) от 2 декабря 2004 г. Жалоба N 42138/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 8.

Заявитель обратился с иском в суд, однако решением Бутырского районного суда г. Москвы ему было отказано в удовлетворении исковых требований. В обоснование вынесенного решения суд сослался на положения Правил регистрации автомобилей и мотоциклов от 26 ноября 1996 г. N 624, в соответствии с которыми транспортное средство, ранее зарегистрированное в одном подразделении Государственной инспекции безопасности дорожного движения, не может быть зарегистрировано в ее другом подразделении до тех пор, пока предыдущая регистрация не будет надлежащим образом отменена. Заявителем не были представлены доказательства, подтверждающие факт надлежащей отмены регистрации автомобиля в Республике Беларусь, в связи с чем отказ органов ГИБДД, по мнению суда, являлся правомерным.

Рассматривая жалобу заявителя, Европейский суд не согласился с доводами последнего в отношении того, что Российская Федерация ответственна за лишение заявителя собственности, поскольку при отсутствии регистрации автомобиля его коммерческая стоимость существенно снизилась. Международный правоприменитель отметил, что "заявителю воспрепятствовали в пользовании... автомобилем в России, поскольку он не мог доказать, что автомобиль был законно зарегистрирован и снят с регистрации в Белоруссии, где он был куплен. Европейский суд счел, что отказ в регистрации автомобиля заявителя представляет собой вмешательство в его права согласно статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский суд также отметил, что право собственности заявителя в отношении автомобиля не оспаривалось. Соответственно, предполагаемое нарушение должно рассматриваться в свете пункта 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ярославцев против Российской Федерации" (Yaroslavtsev v. Russia) от 2 декабря 2004 г. Жалоба N 42138/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 8.

Определение и установление режима собственности также являются проявлением контроля за использованием собственности в рамках п. 2 ст. 1 Протокола N 1. В одном из ранних дел Европейский суд дал оценку законодательству Бельгии по вопросу признания права прижизненного распоряжения имуществом и его завещания со стороны незамужних материей в пользу своих детей, рожденных вне брака. Речь идет об известном деле Европейского суда "Маркс против Бельгии" <1>. Бельгийский гражданский кодекс на момент рассмотрения жалобы Паулы Маркс существенно ограничивал права незамужних матерей и "незаконных" детей в отношении распоряжения своим имуществом и наследования, одновременно не устанавливая таких ограничений в отношении замужних матерей и "законных" детей. Европейский суд пришел к следующему выводу: "Второй пункт статьи 1 дает государству - участнику Конвенции право "обеспечивать выполнение таких законов, которые ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами". Этот пункт предоставляет странам-участницам возможность самим судить о "необходимости" такого закона. Что касается "общих интересов", то эта норма в некоторых случаях может побудить законодателей к осуществлению "контроля за использованием собственности", включая распоряжение и наследование. Следовательно, ограничение, являющееся объектом жалобы первой заявительницы, само по себе не противоречит Протоколу N 1" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) от 13 июня 1979 г. Серия А. Т. 31 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1.

<2> Там же. § 64. Европейский суд все же пришел к заключению о наличии нарушения ст. 1 Протокола N 1, но взятой не отдельно, а в сочетании со ст. 14 Конвенции - запрещение дискриминации, и подчеркнул, что установление правового режима собственности подпадает под действие п. 2 ст. 1 Протокола N 1 (Там же. § 65).

Близки к ситуации, рассмотренной в деле "Спорронг и Лоннрот против Швеции", обстоятельства в Постановлении Европейского суда по делу "Шассану и другие против Франции" <1>, в котором затронута исторически сложившаяся во Франции организация охоты. Начиная с XIX в. (с принятия Закона от 3 мая 1844 г.) право на охоту во Франции восстановлено и рассматривается как самостоятельное право, не являющееся составной частью правомочий собственника земельного участка. Статья L.222-1 Кодекса законов о сельском хозяйстве предусматривала, что "никто не может охотиться на собственности, принадлежащей другим, без согласия владельца или его управомоченных лиц" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Шассану и другие против Франции" (Chassagnou and others v. France) от 29 апреля 1999 г. Жалобы N 25088/94, 28331/95, 28443/95. ECHR 1999-III // СПС "КонсультантПлюс".

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Шассану и другие против Франции" (Chassagnou and others v. France) от 29 апреля 1999 г. Жалобы N 25088/94, 28331/95, 28443/95. ECHR 1999-III. § 36 // СПС "КонсультантПлюс".

Позднее в целях организации и контроля над осуществлением охоты был принят Закон от 10 июля 1964 г. N 64-696, больше известный как Закон Вердей (Verdeille), предполагающий создание муниципальных ассоциаций охотников, членство в которых означало, что земельные участки всех членов ассоциации рассматриваются как единая территория, на которой разрешена равным образом охота для всех членов данной ассоциации. Закон предполагал презумпцию согласия собственников на объединение земель для охоты; право заявить о своем несогласии и потребовать исключения своего земельного участка из общей объединенной территории в соответствии с Законом Вердей имели только собственники, владеющие земельным участком, превышающим определенный минимальный размер, установленный для соответствующей коммуны <1>.

--------------------------------

<1> Единица административно-территориального деления во Франции.

Заявители по делу, собственники земельных участков, включенные в ассоциацию охотников, жаловались на нарушение их прав по причине того, что, являясь явными противниками охоты и выступая за охрану природного наследия, они не могли добиться исключения своих земель из объединения, так как размер принадлежащих им земельных участков был меньше минимального размера, при котором право заявлять такое требование возникает у лица в соответствии с положениями Закона Вердей.

Страсбургский суд, рассматривая обстоятельства дела, определил, что "заявители не были лишены права использовать свою собственность, сдавать ее в аренду или продавать, принудительное включение их земель в муниципальную ассоциацию охотников в качестве вклада в право на охоту не позволяло им использовать это право, непосредственно связанное с правом собственности, как им представляется. В данном случае заявители не желали охотиться на своих землях и возражали против того, чтобы третьи лица могли проникать на их территории для занятия охотой. Противники охоты по этическим соображениям, они обязаны в течение всех лет терпеть на своих землях присутствие вооруженных людей и охотничьих собак. Без сомнения, ограничение свободно распоряжаться правом пользования собственностью является вмешательством в использование прав, которые заявители имеют в качестве собственника. В связи с этим пункт 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции применим в данном деле" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Шассану и другие против Франции" (Chassagnou and others v. France) от 29 апреля 1999 г. Жалобы N 25088/94, 28331/95, 28443/95. ECHR 1999-III. § 74 // СПС "КонсультантПлюс".

Явным проявлением правила контроля за использованием собственности явилась ситуация в деле "Хуттен-Чапска против Польши" <1>. Заявительница была одним из многочисленных домовладельцев, в отношении собственности которых в целях разрешения сложной жилищной проблемы государство установило ряд ограничений: невозможность расторжения договоров с арендаторами, запрет на повышение арендной платы, обязательность проведения ремонтных работ по обслуживанию домовладения и т.д. Европейский суд, аргументируя позицию, указал, что "заявительница никогда не утрачивала своего права на продажу ее домовладения. Не применяли власти и каких-либо мер, которые вылились бы в передачу ее права собственности. Верно, что заявительница не могла осуществлять свое право пользования собственностью в физическом смысле, поскольку дом был занят нанимателями жилья, и что ее права в отношении сдачи внаем квартир, включая право на взимание арендной платы и расторжение договоров аренды жилья, были ограничены рядом законодательных норм. Меры, предпринимавшиеся властями, нельзя считать юридическим или даже фактическим отчуждением собственности, они представляли собой средства контроля государства над использованием собственности заявительницы, которые надлежит рассматривать в контексте второй части статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Хуттен-Чапска против Польши" (Hutten-Czapska v. Польша) от 22 февраля 2005 г. Жалоба N 35014/97 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2005. N 7.

<2> Там же (Европейский суд в обстоятельствах дела усмотрел нарушение ст. 1 Протокола N 1, подчеркнув, что "власти Польши... не сумели решить проблему так, чтобы заявительница и другие домовладельцы были бы обеспечены средствами, необходимыми для покрытия расходов по хозяйственно-техническому обслуживанию домовладений, не говоря уже о предоставлении возможности получать хотя бы минимальные доходы от сдачи квартир в аренду... С учетом всех... обстоятельств и, более конкретно, с учетом последствий функционирования схемы регулирования арендной платы, негативно отразившегося на реализации заявительницей права на беспрепятственное пользование своим имуществом... власти возложили на нее непропорциональное и чрезмерно тяжелое бремя"). Ср.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Ассоциация собственников недвижимости Лодзи и другие против Польши" (Association of Real Property Owners in Lodz and others v. Poland) от 8 марта 2011 г. Жалоба N 3485/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2011. N 9 ("Европейский суд принял к сведению ряд принятых общих мер по устранению недостатков... были приняты дополнительные меры, включая систему субсидий на содержание и ремонт, обязанность местных властей по обеспечению социального жилья и систему специальных компенсаций для лиц, на которых оказало отрицательное влияние законодательство о контроле аренды... общие решения, принятые государством-ответчиком, удовлетворительно устранили ранее имевшее место отсутствие правовых положений, позволяющих собственникам недвижимости получить возмещение издержек по содержанию имущества, что защищало... их от финансовых убытков в ситуации недостаточности платы со стороны арендаторов. Новая нормативная база также позволила собственникам недвижимости включить в состав арендной платы постепенную прибыль на вложенный капитал для приобретения или модернизации имущества, тогда как их право на извлечение прибыли от аренды было прямо гарантировано законом").

Определенной противоположностью дела "Спорронг и Лоннрот против Швеции" является дело "Рише и Ле Бер против Франции" <1>: "Имело место вмешательство в право заявителей на уважение собственности, поскольку власти воспрепятствовали в осуществлении их права строительства на участках земли, которые они сохранили, в соответствии с условиями, предусмотренными актами о продаже. Эти меры представляли собой контроль за "использованием собственности" заявителями в значении второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <2>.

--------------------------------

<1> Обстоятельства дела были изложены выше (см. гл. 1, § 1.2).

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Рише и Ле Бер против Франции" (Richet and Le Ber v. France) от 18 ноября 2010 г. Жалобы N 8990/07, 23905/07 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2011. N 5.

Как уже упоминалось, вступившее в законную силу и подлежащее принудительному исполнению решение суда понимается как актив, в отношении которого у лица имеется "законное ожидание", т.е. рассматривается как имущество по ст. 1 Протокола N 1. В связи с чем установление правил, в том числе ограничений, в целях определения порядка исполнения судебных решений может рассматриваться в качестве контроля за использованием в рамках третьего правила.

Огромное число однотипных дел <1> было разрешено Европейским судом в связи с оспариванием порядка, применяемого властями Италии по вопросу принудительного исполнения судебных решений о выселении арендаторов. В качестве примера ограничимся лишь одним из них: делом "Иммобилиаре Саффи" против Италии" <2>, в котором заявитель (компания, ставшая владельцем квартиры в г. Ливорно в результате правопреемства в ходе слияния с компанией I.B.) с сентября 1984 г. безуспешно пыталась добиться исполнения судебного решения от 7 декабря 1983 г. о принудительном освобождении арендатором занимаемой квартиры в связи с истечением срока аренды. Помещение перешло во владение компании-заявителя только в апреле 1996 г. вследствие смерти арендатора.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Европейского суда по правам человека по делу "Лампери Баленси против Италии" (Lamped Balenci v. Italy) от 21 февраля 2002 г. Жалоба N 31260/96 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2002. N 2; по делу "Барбара Феррари против Италии" (Barabara Ferrari v. Italy) от 7 мая 2002 г. Жалоба N 35795/97 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2002. N 5.

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Иммобилиаре Саффи" против Италии" (Immobiliare Safi v. Italy) от 28 июля 1999 г. Жалоба N 22774/93. ECHR 1999-V // СПС "Гарант"; см. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Чиккарьелло против Италии" (Ciccariello v. Italy) от 9 января 2003 г. Жалоба N 34412/97 // СПС "КонсультантПлюс".

Причиной столь долгого неисполнения судебного решения явилась политика, проводимая властями Италии в целях избежания социального напряжения в обществе в случае, если "значительное количество судебных приказов о выселении, выданных после окончания последних законодательно продленных договоров аренды в 1982 и 1983 гг., будут исполнены в одно время" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. § 47.

Политика предусматривала возможность отсрочки исполнения судебных решений путем установления даты принудительного исполнения судебных приказов о выселении с учетом фактического положения арендатора и собственника, а также обстоятельств прекращения аренды, при этом исполнение в любом случае не могло быть отложено более чем на шесть, а в исключительных случаях более чем на 12 месяцев. Кроме того, ограничения касались также возможности прибегнуть к помощи полиции. Запросы об оказании содействия полицией при отказе арендатора освободить помещение рассматривались в особом порядке, в том числе с учетом критерия их приоритетности.

Компанией-заявителем в Европейском суде был поставлен вопрос о нарушении прав по ст. 1 Протокола N 1 "вследствие длительной невозможности - из-за отсутствия содействия со стороны полиции - восстановить свое право владения квартирой" <1>. По мнению заявителя, "фактически... квартира была экспроприирована с учетом того, что если бы даже теоретически компания могла бы ее продать, она не смогла бы сделать этого по рыночной цене... на практике квартиры с проживающими в них нанимателями продаются примерно на 30 - 40% дешевле, чем свободные квартиры" <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Иммобилиаре Саффи" против Италии" (Immobiliare Saffi v. Italy) от 28 июля 1999 г. Жалоба N 22774/93. ECHR 1999-V § 43 // СПС "Гарант".

<2> Там же. § 45.

Европейский суд не согласился с доводом компании-заявителя, отметив, что "в указанном деле отсутствуют и фактическая экспроприация, и передача собственности, поскольку компания-заявитель не была лишена права сдавать либо продавать собственность. Поскольку выполнение вышеуказанных мер означает, что арендатор продолжал занимать квартиру, это равносильно контролю над использованием имущества. Соответственно пункт 2 статьи 1 применим" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. § 46.

Схожая ситуация в части контроля исполнения решения суда была рассмотрена при разрешении вопроса о приемлемости жалобы "Валерий Филиппович Шестаков против Российской Федерации" <1>. Заявителем по делу являлся один из вкладчиков крупного банка "СБС-Агро", испытывавшего, как и вся банковская система Российской Федерации, влияние финансового кризиса 1998 г. Наряду с заявителем требования о возврате внесенных денежных средств были заявлены также многочисленными кредиторами банка, в связи с чем исполнительное производство в отношении всех кредиторов банка было объединено в единое производство.

--------------------------------

<1> См.: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Валерий Филиппович Шестаков против Российской Федерации" (Valeriy Filippovich Shestakov v. Russia) от 18 июня 2002 г. Жалоба N 48757/99 // Журнал российского права. 2002. N 11.

В целях регулирования банковской системы в условиях финансового кризиса был принят Федеральный закон от 8 июля 1999 г. N 144-ФЗ "О реструктуризации кредитных организаций" <1>, предусматривающий создание Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), уполномоченного брать на себя руководство банками, а также объявлять мораторий на исполнение требований кредиторов банка.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1999. N 28. Ст. 3477.

В период действия моратория Арбитражный суд г. Москвы утвердил текст трехстороннего мирового соглашения объединения кредиторов "СБС-Агро", самого банка и АРКО <1>, которое было принято на общем собрании объединения кредиторов большинством голосов и предусматривало условия и порядок погашения требований кредиторов, в частности заявителю по условиям соглашения немедленно возвращалось 10% его вклада, а также предоставлялись две облигации номиналом в 1 тыс. долл. США со сроком выплат в 2007 и 2008 г. соответственно.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 июля 2002 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций", пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации "Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков" и жалобой ОАО "Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств" // СЗ РФ. 2002. N 31. Ст. 3161.

Жалоба заявителя в Европейском суде основывалась на нарушении прав на защиту собственности, гарантируемых ст. 1 Протокола N 1, вследствие длительного неисполнения решения суда о возврате внесенного заявителем вклада и подлежащих уплате процентов.

Международный правоприменитель не согласился с доводами заявителя и подчеркнул, что "вмешательство... является контролем за использованием собственности по смыслу параграфа 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и преследовало законную цель в общественных интересах, как того требуют положения статьи... факторы, которые помешали исполнению судебного решения, то есть мораторий и закрытие исполнительного производства, определены законом. Законодательство содержит процессуальные гарантии в отношении кредиторов Банка, которые добивались судебного пересмотра мораториев и участвовали в переговорах и судебном утверждении мирового соглашения. Условия соглашения были утверждены большинством голосов кредиторов, и заявитель имел возможность участвовать в этом. Сама сущность финансовой организации и огромное количество кредиторов сделали невозможным получение согласия каждого кредитора. Механизм, с помощью которого мировое соглашение было одобрено большинством голосов кредиторов, не кажется неразумным или не имеющим рационального обоснования... ограничение на пользование заявителем его собственностью не накладывает на него индивидуальное чрезмерное бремя в нарушение параграфа 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <1>.

--------------------------------

<1> Решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Валерий Филиппович Шестаков против Российской Федерации" (Valeriy Filippovich Shestakov v. Russia) от 18 июня 2002 г. Жалоба N 48757/99 // Журнал российского права. 2002. N 11.

Сравнивая обстоятельства и основанные на них выводы Европейского суда в деле "Валерий Филиппович Шестаков против Российской Федерации" и деле "Бяк против Финляндии", можно заметить определенную непоследовательность применяемой Страсбургским судом аргументации.

Предметом оценки в деле "Бяк против Финляндии" <1> явилась схема так называемого урегулирования долгов, применяемая в Финляндии и ряде государств - членов Совета Европы. Заявитель выступал перед банком в качестве гаранта исполнения другим лицом обязательств по кредитному договору. В связи с неисполнением обязательств перед банком со стороны основного должника заявитель был вынужден погасить имеющуюся перед банком задолженность, однако основной должник вместо возмещения заявителю произведенных за него расходов обратился в суд с просьбой применить в отношении его процедуру урегулирования долга. Процедура урегулирования долга, предусмотренная Законом N 57/1993 "Об урегулировании долга (физических лиц)", предполагала возможность уменьшения суммы требований либо их полного аннулирования с учетом реального финансового положения должника в случае, если последний предоставит на утверждение суда график погашения задолженности перед своими кредиторами, тем самым проявит инициативу и желание добровольно погасить задолженность.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Бяк против Финляндии" (Back v. Finland) от 20 июля 2004 г. Жалоба N 37598/97. ECHR 2004-VIII // СПС "КонсультантПлюс".

В жалобе был поставлен вопрос о том, что практически полное аннулирование национальным судом Финляндии регрессных требований к основному должнику является нарушением права собственности, гарантированного ст. 1 Протокола N 1. Заявитель утверждал, что "урегулирование долга Н. <1> спасет его от "социальной нищеты", в то же время такая нищета была приготовлена кредиторам. Вмешательство в права собственности заявителя возложило на него слишком тяжелое бремя по сравнению с Н. Заявитель не согласился с мнением властей Финляндии, что посредством урегулирования долга ему обеспечивалось возмещение большей суммы, чем та, которую он мог бы получить без такого урегулирования. Сумма, которую заявитель должен был возместить как согарант займа Н., по грубым подсчетам равнялась годовой заработной плате заявителя. Несмотря на то что заявитель был обязан выплачивать на протяжении пятнадцати лет заем, его принудили оплатить половину займа Н., обязанность Н. по уплате долгов была снижена судом до пяти лет" <2>.

--------------------------------

<1> Должник по основному обязательству, задолженность которого перед банком была погашена заявителем.

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Бяк против Финляндии" (Back v. Finland) от 20 июля 2004 г. Жалоба N 37598/97. ECHR 2004-VIII. § 43 // СПС "КонсультантПлюс".

Европейский суд, изучив обстоятельства дела, пришел к заключению, что "урегулирование долгов Н. по Закону 1993 г. почти лишило заявителя удовлетворения его требования. Факты по настоящему делу похожи на лишение собственности и установление контроля над ней, но они не могут быть квалифицированы как подлежащие рассмотрению в соответствии со вторыми и третьим правилами статьи 1 Протокола N 1. Кроме того, положения, указанные во втором предложении пункта 1 статьи 1 и в пункте 2, являются только специфическими случаями вмешательства в право на беспрепятственное использование имущества, гарантированное в первом предложении пункта 1. Европейский суд должен рассмотреть, соответствовало ли вмешательство в право собственности заявителя общему правилу, указанному в первом предложении пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. § 58.

Таким образом, во многом схожие обстоятельства, связанные с мерами, предпринимаемыми или санкционированными государством в отношении требований кредиторов при затруднительном финансовом положении должника, квалифицируются Европейским судом абсолютно по-разному <1>.

--------------------------------

<1> Обстоятельства в деле "Бяк против Финляндии", возможно, даже ближе к "лишению собственности" по смыслу второго предложения п. 1 ст. 1 Протокола N 1. Дело представляет интерес также в связи с тем, что в нем обращается внимание на процессуальный аспект: "Хотя статья 1 Протокола 1 к Конвенции не содержит ясных процессуальных требований, рассматриваемые процедуры должны предусматривать возможность подачи дела лицом в компетентный орган власти с целью оспаривания мер, представляющих собой вмешательство в права, гарантированные указанным положением. При установлении того, было ли это условие соблюдено, необходимо уделить внимание и применяемым процедурам" (Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Бяк против Финляндии" (Back v. Finland) от 20 июля 2004 г. Жалоба N 37598/97. ECHR 2004-VIII. § 56 // СПС "КонсультантПлюс").

Для защиты имущества по ст. 1 Протокола N 1 оно необязательно должно принадлежать лицу на праве собственности. Статья 1 Протокола N 1 охраняет также права лица, владеющего имуществом, например, на праве аренды, соответственно, третье правило также применимо. В Постановлении Европейского суда по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" <1> заявителем, турецкой авиакомпанией, был поставлен вопрос о правомерности ареста, примененного со стороны государственных органов Ирландии в отношении двух его самолетов "Боинг" (Boeing) 737-300, арендованных у "Югославских авиалиний" (Yugoslav Airlines) <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm Ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г. Жалоба N 45036/98 // СПС "КонсультантПлюс".

<2> Государственная авиакомпания бывшей Югославии.

В апреле 1993 г. Советом Безопасности ООН была принята Резолюция 820 (1993), в соответствии с которой все государства должны были налагать арест на находящиеся на их территории летательные аппараты, "основная или контрольная доля участия в которых принадлежит лицам или предприятиям, находящимся в Союзной Республике Югославии (Сербия и Черногория) или действующим с ее территории" <1>. Резолюция была введена в действие Регламентом Европейского Союза N 990/93 (EC Regulation 990/93), который вступил в силу 28 апреля 1993 г., и послужила формальным основанием сначала для задержания самолета заявителя в аэропорте г. Дублина, а впоследствии и его ареста министром транспорта (энергетики и связи) Ирландии.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm Ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г. Жалоба N 45036/98. § 16 // СПС "КонсультантПлюс".

В рамках национальных процедур по инициативе Верховного суда Ирландии был направлен запрос в Суд Европейских сообществ в отношении разъяснения ст. 8 Правил Европейского сообщества N 990/93 и правомерности наложения ареста на самолет заявителя в соответствии с ней. Суд Европейских сообществ подтвердил как правомерность применения, так и законность ареста. Учитывая краткосрочность срока аренды самолетов со стороны заявителя (четыре года), применение санкций фактически привело к ситуации, когда заявитель, не добившись отмены ареста, был вынужден возвратить самолет по окончании срока аренды, уплатив при этом стоимость арендной платы и терпя огромные убытки в связи с объективной невозможностью коммерческого использования арендованного имущества.

Не согласившись с решением Суда европейских сообществ и аналогичным решением Верховного суда Ирландии, заявитель обратился в Европейский суд с жалобой о нарушении прав по ст. 1 Протокола N 1, поскольку, по его мнению, "вмешательство в... право пользования своим имуществом (наложение ареста) являлось лишением, которое нельзя охарактеризовать как "временное", учитывая его последствия... невиновная сторона вынуждена была нести личное и чрезмерное бремя, так как власти Ирландии не смогли установить справедливый баланс между общими интересами (интересами международного сообщества, заключающимися в прекращении войны и связанными с этим существенными нарушениями прав человека и нарушениями норм гуманитарного права) и причинением ущерба отдельному лицу (существенными экономическими убытками невиновной стороны)" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm Ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г. Жалоба N 45036/98. § 120 - 121 // СПС "КонсультантПлюс".

Европейский суд, отметив, что "стороны... не пришли к согласию о том, являлось ли данное вмешательство в право компании-заявителя лишением имущества (первый пункт статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции) или же осуществлением контроля за использованием собственности (второй пункт этой статьи)" <1>, подчеркнул, что "режим санкций представлял собой осуществление контроля за использованием собственности, который мог принести пользу бывшей СРЮ, и что оспариваемое задержание самолета являлось мерой, направленной на обеспечение соблюдения этого режима. Хотя компания-заявитель потеряла прибыль за три года четырехлетней аренды самолета, эти убытки были составной частью описанного выше контроля за использованием собственности. Таким образом, второй пункт статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции применим к настоящему делу" <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm Ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г. Жалоба N 45036/98. § 141 // СПС "КонсультантПлюс".

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm Ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г. Жалоба N 45036/98. § 142 // СПС "КонсультантПлюс".

Фактически контроль использования собственности может приводить к ситуации конфискации имущества, однако это не является основанием для исключения применения п. 2 ст. 1 Протокола N 1 и квалификации ситуации в рамках второго правила. В случае конфискации имущества как санкции за совершение правонарушения лишение лица права собственности является не основной целью, а следствием, реакцией государства на неправомерное поведение лица, поэтому подлежит применению правило о "контроле за использованием собственности", а не "лишении имущества".

В деле "Фризен против Российской Федерации" <1> муж заявительницы был признан виновным в мошенничестве в крупных размерах и приговорен к четырем годам лишения свободы с конфискацией принадлежащего ему имущества. Одновременно судом было принято решение о конфискации автомобиля заявительницы в целях возмещения причиненного ущерба. Заявительница оспорила данное решение, так как полагала, что ее автомобиль был изъят за преступление, в совершении которого она не обвинялась, однако национальные суды отказали ей в удовлетворении заявленного требования.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Фризен против Российской Федерации" (Frizen v. Russia) от 24 марта 2005 г. Жалоба N 58254/00 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 10.

В Постановлении по делу Европейский суд указал, что "не видит оснований считать иначе, чем то, что данное дело не отличается от других дел, где власти государства-ответчика принимали решение о конфискации материальной вещи, являвшейся предметом преступления (obiectum sceleris)... или посредством которой было совершено преступление (instrumentum sceleris), даже когда такие вещи принадлежали третьим лицам <1>... Что касается дохода, полученного в результате совершенного преступления (productum sceleris), Европейский суд напоминает, что им рассматривалось дело, где решение о конфискации имущества было принято в результате уголовного преследования заявителя, судебного разбирательства по его делу и вступившего в силу обвинительного приговора в отношении него... а также иные дела, где независимо от исхода уголовного дела применялась конфискация имущества заявителей, предположительно приобретенного незаконным способом... или предназначенного для использования в незаконной деятельности... В первой ситуации Европейский суд признал, что конфискация представляет собой "штраф" по смыслу пункта 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции... тогда как в других делах он устанавливал, что вмешательство необходимо рассматривать с точки зрения права властей государства-ответчика "контролировать использование имущества в общих интересах". Что касается данного дела, Европейский суд полагает, что нет необходимости выяснять, попадает ли оно в первую или вторую категории, поскольку в любом случае к нему применимы положения второго пункта статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции" <2>.

--------------------------------

<1> См.: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Йилдирим против Италии" (Yildirim v. Italy) от 10 апреля 2003 г. Жалоба N 38602/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2003. N 9.

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Фризен против Российской Федерации" (Frizen v. Russia) от 24 марта 2005 г. Жалоба N 58254/00. § 29, 31 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 10; см. также: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Тас против Бельгии" (Tas v. Belgium) от 12 мая 2009. Жалоба N 44614/06 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2009. N 10.

Вопрос изъятия в связи с уголовно-наказуемым деянием возник и в деле "Бакланов против Российской Федерации" <1>, в котором заявитель, решив переехать из Латвии в Россию, договорился о покупке квартиры и передал своему знакомому (гражданину Б.) для отправки в г. Москву денежную сумму в размере 250 тыс. долл. США. Последним сумма не было указана в таможенной декларации, и при прохождении таможенного контроля в аэропорту "Шереметьево-1" гражданин Б. был задержан по обвинению в контрабанде.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Бакланов против Российской Федерации" (Baklanov v. Russia) от 9 июня 2005 г. Жалоба N 68443/01 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 10; см. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Исмаилов против Российской Федерации" (Ysmayylov v. Russia) от 6 ноября 2008 г. Жалоба N 30352/03 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2009. N 3; Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Грифхорст против Франции" (Grifhorst v. France) от 26 февраля 2009 г. Жалоба N 28336/02 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2009. N 6.

По решению национальных судов Российской Федерации денежные средства, перевозимые через таможенную границу, как предмет контрабанды были обращены в доход государства. Не согласившись с решением, заявитель обратился с жалобой в Европейский суд, в которой признал, что "изъятие предметов контрабанды может рассматриваться как контроль за пользованием собственностью. Однако такой контроль должен иметь основания в законодательстве. Законодательство Российской Федерации на момент совершения Б. преступления и изъятия денежных средств заявителя не предусматривало такой меры" <1>. Таким образом, рассмотрение Европейским судом требований заявителя о нарушении его прав было осуществлено в рамках п. 2 ст. 1 Протокола N 1 <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Бакланов против Российской Федерации" (Baklanov v. Russia) от 9 июня 2005 г. Жалоба N 68443/01. § 31 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2006. N 10.

<2> См. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Мамидакис против Греции" (Mamidakis v. Greece) от 11 января 2007 г. Жалоба N 35533/04 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 7.

Временное изъятие имущества может квалифицироваться как контроль за использованием по смыслу п. 2 ст. 1 Протокола N 1. В Постановлении Европейского суда по делу "Коновалов Виктор против Российской Федерации" <1> поводом для рассмотрения послужила ситуация привлечения заявителя к административной ответственности за нарушение таможенных правил в связи с тем, что автомобиль заявителя не был вывезен с таможенной территории РФ в установленный для этого срок. На заявителя был наложен штраф в размере стоимости автомобиля, а последний был изъят в качестве объекта нарушения таможенных правил. Позднее постановление о привлечении к административной ответственности было направлено в Федеральную службу судебных приставов для исполнения посредством продажи автомобиля, который после неоднократного снижения стоимости был реализован по цене, в три раза меньшей его оценочной стоимости. Заявитель не был уведомлен о возбуждении исполнительного производства и утверждал, что продажа автомобиля была незаконной, так как осуществлена в период рассмотрения судом его жалобы на действия таможенных органов, в связи с чем им был поставлен вопрос о лишении собственности в нарушение установленного законом порядка.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Коновалов Виктор против Российской Федерации" (Konovalov Viktor v. Russia) от 24 мая 2007 г. Жалоба N 43626/02. ECHR 2001-XI // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 11.

Европейский суд пришел к следующему заключению: "Заявитель не оспаривает законность возложения на него штрафа за нарушение таможенных правил. Он также не оспаривает законность постановления об изъятии его автомобиля как объекта нарушения. Предполагаемое нарушение имущественных прав заявителя имело место не в результате названных действий органов государственной власти, а скорее вследствие ряда последующих действий, которые в итоге привели к тому, что заявитель утратил право собственности на автомобиль. Эти действия представляли собой задержание автомобиля с целью обеспечения уплаты штрафа, передачу автомобиля в службу судебных приставов на реализацию, с тем чтобы удержать сумму штрафа из вырученных от продажи средств, а также лишение заявителя возможности принимать участие в исполнительном производстве... Стороны не заняли очевидную позицию относительно правила, содержащегося в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, в соответствии с которым данное дело подлежит рассмотрению. Европейский суд отмечает, что изъятие автомобиля в обеспечение выплаты штрафа представляет собой временное ограничение по его использованию, что подпадает под действие второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, предусматривающего "контроль за использованием собственности"... То же можно сказать и о передаче автомобиля судебному приставу-исполнителю, что не подразумевало переход права собственности, поскольку исполнительное производство могло быть приостановлено в любое время и автомобиль был бы возвращен заявителю. Тем не менее продажа автомобиля привела к лишению заявителя права собственности и ситуации, к которой применимо второе правило, закрепленное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции относительно лишения собственности" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Коновалов Виктор против Российской Федерации" (Konovalov Viktor v. Russia) от 24 мая 2007 г. Жалоба N 43626/02. ECHR 2001-XI. § 39, 41 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 11.

Ситуация временного изъятия была предметом рассмотрения также в деле "Смирнов против Российской Федерации" <1>. В квартире заявителя, профессионального адвоката, был проведен обыск в рамках уголовного дела, по которому заявитель выступал представителем ряда участников. В ходе обыска были изъяты часть материалов и документов заявителя, а также системный блок персонального компьютера, используемый последним в своей профессиональной деятельности. Европейский суд отметил, что "не оспаривается, что заявитель являлся законным собственником компьютера, другими словами, компьютер был его "собственностью". Следователь постановил удержать компьютер в качестве вещественного доказательства по уголовному делу до вынесения судом приговора по делу, в котором, в частности, должно быть указано дальнейшее использование доказательств по делу. Европейский суд полагает, что эта ситуация должна быть исследована с позиции права государства контролировать пользование имуществом в соответствии с общим интересом" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Смирнов против Российской Федерации" (Smirnov v. Russia) от 7 июня 2007 г. Жалоба N 71362/01 // Российская хроника Европейского суда. Приложение к "Бюллетеню Европейского суда по правам человека". Специальный выпуск. 2008. N 3.

<2> Там же. § 54.

Возвращаясь к пониманию принципа неприкосновенности собственности Конституционным Судом РФ в ситуации разграничения "лишения имущества" и "временного изъятия имущества", можно привести Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности положений ст. 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Костылева" <1>. Предметом рассмотрения в нем были положения подп. (в) п. 1 ч. 2 и ч. 4 ст. 82 УПК РФ, позволяющие осуществлять реализацию изъятого в качестве вещественного доказательства имущества в виде предметов, которые в силу громоздкости или иных причин не могут храниться при уголовном деле, в том числе большие партии товаров, хранение которых затруднено или издержки по обеспечению специальных условий хранения которых соизмеримы с их стоимостью, по постановлению дознавателя, следователя или судьи и, по мнению заявителя по данному делу, допускающие лишение собственника принадлежащего ему имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу, без судебного решения, что нарушает закрепленные в ч. 3 ст. 35 Конституции РФ гарантии права собственности.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П // СЗ РФ. 2008. N 30 (ч. 2). Ст. 3695.

Конституционный Суд РФ в указанном деле основывался на правовых позициях, сформулированных ранее при рассмотрении норм Таможенного кодекса РФ и Кодекса РСФСР об административных правонарушениях <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 20 мая 1997 г. N 8-П // СЗ РФ. 1997. N 21. Ст. 2542; от 11 марта 1998 г. N 8-П // СЗ РФ. 1998. N 12. Ст. 1458.

Во-первых, положения ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с которой право частной собственности охраняется законом, распространяются на отношения частной собственности независимо от того, в какой сфере - публично- или частноправовой - они имеют место, таким образом, они применимы как для гражданско-правовых отношений, так и для отношений государства и личности в публичном праве.

Во-вторых, конституционное положение о том, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, касается частных собственников - физических и юридических лиц <1> и принадлежащего им имущества, если оно не изъято из оборота.

--------------------------------

<1> Распространение норм гл. 2 "Права и свободы человека и гражданина" Конституции РФ, в частности ее ст. 35, на отношения с участием юридических лиц является устоявшейся позицией Конституционного Суда РФ.

В-третьих, в случаях изъятия имущества у собственника (независимо от оснований такого изъятия), поскольку оно носит принудительный характер и предполагает наличие спора о праве на данное имущество, в обязательном порядке должен осуществляться эффективный судебный контроль.

В-четвертых, лишение лица принадлежащего ему имущества в виде конфискации <1> есть принудительное прекращение права собственности. По смыслу ч. 3 ст. 35 Конституции РФ конфискация имущества может быть применена лишь после того, как суд вынесет соответствующее решение: только с вынесением соответствующего судебного решения конфискация может рассматриваться как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества.

--------------------------------

<1> Хотя "конфискация", т.е. безвозмездное изъятие имущества с обращением его в доход государства как санкция за совершение преступления или иного правонарушения (ст. ст. 235, 243 ГК РФ), признается Конституционным Судом РФ одним из видов прекращения права собственности, он допускает определенную условность, разделяя "принятие компетентным органом решения о конфискации", с одной стороны, и "реальное исполнение решения и переход имущества в собственность государства" - с другой. Введенная Конституционным Судом РФ условность, с которой вряд ли можно согласиться, необходима для преодоления предельной императивности ч. 3 ст. 35 Конституции РФ. Цель защиты публичных интересов (напомним, в постановлениях оспаривались нормы Таможенного кодекса РФ), на наш взгляд, оправдывает позицию Конституционного Суда РФ и допускает изъятие имущества в административном порядке через положения ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Что касается частноправовой сферы, то здесь вопрос скорее должен решаться в пользу предельной императивности ч. 3 ст. 35 Конституции РФ. См. также: Гаджиев Г.А. Указ. соч. С. 47.

В-пятых, от конфискации как меры юридической ответственности за совершенное правонарушение, приводящей к лишению собственника прав на определенное имущество, отличается изъятие (арест) материальных объектов собственности как процессуальная мера обеспечительного характера, так как хотя в определенной степени и ограничивается право собственника владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, но не происходит перехода права собственности, поэтому изъятие имущества без судебного решения допустимо при наличии гарантии последующего судебного контроля.

В-шестых, временное изъятие имущества, представляющее собой процессуальную меру обеспечительного характера и не порождающее перехода права собственности на имущество, не может расцениваться как нарушение конституционных прав и свобод, в том числе как нарушение права собственности, притом что лицам, в отношении которых применяются подобного рода меры, обеспечивается закрепленное ст. 46 (ч. 2) Конституции РФ право обжаловать соответствующие решения и действия в судебном порядке.

Если вернуться к обстоятельствам анализируемого дела, ст. 82 УПК РФ содержит не только положения о временном (на период проведения предварительного расследования или судебного разбирательства) хранении вещественных доказательств, но и положения, позволяющие окончательно решить правовую судьбу последних еще до завершения производства по делу. Таким образом, "в результате ее применения происходит не временное изъятие имущества, а его отчуждение, лишение собственника или законного владельца его имущества, а потому (обратим внимание на следующие слова в правовой позиции Конституционного Суда РФ. - С.Л.) последующий судебный контроль в таких случаях нельзя признать эффективной гарантией права собственности, - оно может считаться обеспеченным лишь при условии, что соответствующее решение будет принято судом исходя из конституционно значимых целей и с учетом обстоятельств конкретного... дела" <1> (выделено мной. - С.Л.).

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П // СЗ РФ. 2008. N 30 (ч. 2). Ст. 3695; ср. с правовой позицией Конституционного Суда РФ в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П и Определениях от 3 июля 2007 г. N 681-О-П, N 713-О-П, N 714-О-П.

Таким образом, изъятие имущества без судебного решения возможно только в тех случаях, когда оно выступает как процессуальная мера обеспечительного характера, является временным, не влечет за собой лишения лица права собственности и предполагает последующий судебный контроль. Отчуждение имущества без судебного решения невозможно, так как собственник лишается своего имущества в смысле ч. 3 ст. 35 Конституции РФ и последующий судебный контроль за законностью и обоснованностью примененных мер не может выступать в качестве эффективной гарантии права собственности.

Какую из двух противоположных позиций <1> Конституционного Суда РФ: обязательную необходимость предварительного судебного контроля при лишении собственника или иного законного обладателя его имущества или достаточность последующего судебного контроля - считать соответствующей смыслу ч. 3 ст. 35 Конституции РФ? Представляется правильным, что предельная императивность ч. 3 ст. 35 Конституции РФ может быть ограничена "в определенных случаях, когда изъятие имущества необходимо в публичных целях и в качестве превентивной меры" <2>, что позволяет считать "последующий судебный контроль... способом реализации конституционной гарантии права частной собственности" <3>. При этом должен быть обеспечены обязательный судебный контроль всего административного процесса и баланс интересов его участников для исключения нарушения права собственности, например, в ситуации, когда лицо, привлекаемое к административной ответственности, не является собственником конфисковываемого имущества. В Постановлении от 14 мая 1999 г. N 8-П <4> Конституционный Суд РФ признал не противоречащей Конституции РФ конфискацию имущества независимо от того, является оно собственностью лица, допустившего нарушение таможенных правил, или нет. Однако в развитие своих выводов в Определениях от 27 ноября 2001 г. N 202-О <5> и 12 мая 2006 г. N 167-О Конституционный Суд РФ уточнил, что "лица, которые на момент приобретения транспортного средства не знали и не должны были знать о незаконности его ввоза на территорию Российской Федерации, не могут рассматриваться как ответственные за таможенное оформление соответствующих транспортных средств, включая уплату таможенных платежей, поскольку на момент ввоза на территорию Российской Федерации не состояли в каких-либо отношениях по поводу указанных транспортных средств. Следовательно, для таких лиц действующее таможенное законодательство не исключает возможность осуществления правомочий собственника в отношении приобретенных ими законным образом транспортных средств... В этом случае сама по себе оспариваемая норма Таможенного кодекса Российской Федерации не может быть основанием для признания недействительным договора купли-продажи и лишения покупателя права собственности" <6>.

--------------------------------

<1> К сожалению, примером определенной непоследовательности Конституционного Суда РФ может также служить позиция правоприменителя в отношении ст. 113 Налогового кодекса РФ, определяющей срок давности привлечения к налоговой ответственности, что имеет косвенное отношение к гарантиям права собственности (ср. Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 36-О и Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П). Обращает на себя внимание достаточно краткий временной интервал между актами.

<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П // СЗ РФ. 2000. N 21. Ст. 2258.

<3> Там же; см. также: Постановления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. N 20-П // СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 197; от 12 мая 1998 г. N 14-П // СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2173; от 30 июля 2001 г. N 13-П // СЗ РФ. 2001. N 32. Ст. 3412: "Федеральный законодатель вправе наделять органы исполнительной власти и их должностных лиц полномочием принимать в порядке административной юрисдикции решения о взысканиях штрафного характера. Это не противоречит Конституции Российской Федерации... при условии, что такое решение может быть в установленном порядке обжаловано в суд, в случае обжалования взыскание в бесспорном порядке не производится, а исполнение... приостанавливается до вынесения судом решения по жалобе. Указанный порядок... не является превышением конституционно допустимого... ограничения права, закрепленного в статье 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации" (выделено мной. - С.Л.) (ср.: Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2001 г. N 5-П // СЗ РФ. 2001. N 17. Ст. 1768). Конституционный Суд РФ признал не противоречащим Конституции РФ положение ч. 1 п. 1. ст. 8 ФЗ "О материальной ответственности военнослужащих", устанавливающее, что возмещение ущерба, размер которого не превышает одного оклада месячного денежного содержания военнослужащего и одной месячной надбавки за выслугу лет, производится по приказу командира (начальника) воинской части путем удержаний из денежного довольствия военнослужащего, причинившего ущерб. Не согласившись с позицией большинства, судья Конституционного Суда РФ О. Хохрякова в Особом мнении отметила, что "применительно к регулированию порядка возмещения ущерба, причиненного военнослужащим при исполнении обязанностей военной службы... законодатель вправе, в частности, установить, что... командир (начальник) воинской части может и не прибегать к судебной процедуре... сам принять решение и издать приказ о возмещении ущерба путем удержаний из денежного довольствия военнослужащего, который подлежит исполнению независимо от того, дал военнослужащий согласие на удержание или нет. Однако при установлении такого порядка возмещения ущерба необходимым... является не только предоставление... возможности... обжаловать... но и в случае обжалования... приостановление удержаний до вынесения по... жалобе окончательного решения".

<4> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 1999 г. N 8-П // СЗ РФ. 1999. N 21. Ст. 2669: "Федеральный законодатель вправе допустить конфискацию имущества, явившегося орудием или средством совершения либо непосредственным объектом таможенного правонарушения, независимо от того, находятся ли соответствующие товары и транспортные средства в собственности совершившего его лица, а также независимо от того, установлено это лицо или нет".

<5> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2001 г. N 202-О // СЗ РФ. 2001. N 50. Ст. 4823.

<6> Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2006 г. N 167-О // СЗ РФ. 2006. N 32. Ст. 3586; см. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 12 мая 2011 г. N 7-П // СЗ РФ. 2011. N 22. Ст. 3237: "Учитывая недопустимость создания каких-либо неблагоприятных правовых последствий для лица, которое приобрело транспортное средство, незаконно ввезенное на таможенную территорию Российской Федерации, о чем оно не знало и не должно было знать, такое лицо является полноправным собственником данного транспортного средства. Из этого следует, что реализация добросовестным приобретателем правомочий собственника должна осуществляться независимо от того, установлено ли лицо, ответственное за таможенное оформление незаконно ввезенного на таможенную территорию Российской Федерации транспортного средства, а также от того, взысканы с него фактически таможенные платежи или нет"; Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2011 г. N 6-П // СЗ РФ. 2011. N 19. Ст. 2769: "Положения части 2 статьи 8.28 КоАП Российской Федерации - в той мере, в какой они... допускают в качестве административного наказания конфискацию орудия совершения административного правонарушения у собственника этого имущества, не привлеченного к административной ответственности и не признанного в законной процедуре виновным в совершении данного административного правонарушения, - в нарушение статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации несоразмерно ограничивают право частной собственности, гарантированное статьей 35 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации".

Вместе с тем, на наш взгляд, Конституционным Судом РФ допускаются случаи достаточно широкого толкования термина "публичные цели" и его распространения на сферу частноправовых отношений <1>, что представляется не соответствующим императивности ч. 3 ст. 35 Конституции РФ.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П // СЗ РФ. 1998. N 12. Ст. 1458; от 24 февраля 2004 г. N 3-П // СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 830; Определения Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 681-О-П // СЗ РФ. 2007. N 46. Ст. 5643; от 3 июля 2007 г. N 713-О-П // СПС "КонсультантПлюс"; от 3 июля 2007 г. N 714-О-П // СПС "КонсультантПлюс" (дела касались случаев принудительного выкупа акционерным обществом своих акций).