Г. Л. Осокина исковая давность и право на иск по основам гражданского законодательства союза сср и республик

Анализ некоторых норм Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, которые были приняты Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г.¹, свидетельствует о том, что наработанный юридической наукой богатейший материал в области исковой пробле­матики оказался невостребованным, осев мертвым грузом в научных статьях и монографических исследованиях.

Консерватизм законодателя при решении кардинальных вопросов правовой защиты, полное игнорирование им научных рекомендаций, терминологическая путаница при использовании исковых категорий вызывают серьезное беспокойство по поводу эффективности тех норм Основ, которые не отражают либо искажают важнейшие право­вые реалии. К числу таких реалий относятся право на защиту, право на иск и исковая давность.

Особого внимания заслуживает положение п. 1 ст. 5 Основ, из которого следует, что право на защиту является разновидностью гражданских прав. Такое определение одной из сложнейших иско­вых категорий, какой является право на защиту, «завязывает» клубок непримиримых противоречий внутри законодательного пространства, выступает в качестве мины замедленного действия, могущей в любой момент взорвать (нарушить) целостность и логическую завершен­ность Основ гражданского законодательства.

¹ Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 26. Ст. 733.

В п. 1 ст. 1 Основ дается определение гражданских правоотношений, которые представляют собой товарно-денежные и иные ос­нованные на равенстве участников имущественные отношения, а так­же связанные с имущественными личные неимущественные отно­шения. В соответствии со ст. 6 Основ защита гражданских прав осуществляется специально создаваемыми органами государственной или общественной юрисдикции, а также в административном порядке.

Сравнительный анализ п. 1 ст. 1 и ст. 6 Основ свидетельствует о том, что право на защиту не вписывается в гражданские право­отношения, оно является элементом иных отношений с иной право­вой структурой. В связи с этим вряд ли можно ставить в один ряд гражданские права и право на их защиту. Это разнопорядковые, хотя и взаимосвязанные правовые явления.

Право на защиту является охранительной категорией. В юриди­ческой науке последних лет предложены различные варианты, объ­ясняющие сущность и значение этой категории, соотношение права на защиту с гражданскими правами, подлежащими защите. Однако ни один из вариантов не был принят на вооружение законодателем.

Понятия «право на защиту» и «право на иск» прочно вошли в научную и законодательную терминологию. И если в науке эти поня­тия подвергнуты детальному анализу, в результате которого опреде­лены их возможные смысловые значения, то этого нельзя сказать о законодателе, который, оперируя терминами «право на защиту», «право на иск», не счел нужным пояснить, в каком смысловом значении употреблен тот или иной термин, в каком соотношении находятся право на защиту (ст. 5 Основ) и право на иск (ст. 42 Основ). Однако эти вопросы имеют принципиальное значение. Так, понятие «право на защиту» шире понятия «право на иск», потому что охватывает не только исковое производство, но и особое. В связи с этим не совсем понятно, почему законодатель в качестве объекта за­щиты называет лишь права (ст. 5, 6, 42 Основ), забывая при этом охраняемый законом интерес.

Общеизвестно, что в порядке искового судопроизводства защи­щаются не только права, но и охраняемые законом интересы. Что же касается особого производства, то в силу его специфики, за исключением некоторых категорий дел, охраняемый законом интерес выступает единственным объектом правовой защиты. Следовательно, применительно к делам особого производства необходимо говорить о праве на защиту охраняемого законом интереса. А по делам искового производства — о праве на защиту прав или охраняемых законом интересов. Таким образом, отсутствие в Основах граждан­ского законодательства охраняемого законом интереса в качестве самостоятельного объекта правовой защиты следует расценить как ошибку концептуального характера, как серьезный порок нового за­конодательного акта.

Легальное определение исковой давности как общего срока для защиты права по иску лица, право которого нарушено (п. 1 ст. 42 Основ), вызывает возражение по двум причинам. Во-первых, это определение неточно, поскольку не учитывает охраняемый законом интерес как самостоятельный объект защиты. Во-вторых, оно не учи­тывает того, что действующее законодательство (например, пп. 2, 3 ст. 6 Основ гражданского судопроизводства, пп. 2, 3 ст. 4 ГПК РСФСР, п. 3 ст. 54 Основ гражданского законодательства 1991 г.) предусматривает возможность защиты не только своих, но и чужих прав или охраняемых законом интересов. В связи с этим п. 1 ст. 42 Основ может быть сформулирован следующим образом: «Общий срок для защиты нарушенного или оспоренного права либо охраня­емого законом интереса (исковая давность) устанавливается в три года».

Консерватизм мышления законодателя особенно ярко проявился при определении порядка исчисления срока исковой давности (ч. 1 п. 3 ст. 42 Основ). В этой части Основы гражданского законодатель­ства 1991 г. остались на позициях 30-летней давности. Попытка отступить от этих позиций не получила поддержки со стороны законодателя².

Суть правила о порядке исчисления срока исковой давности за­ключается в том, что начало течения этого срока приурочивается к моменту возникновения права на иск. Последнее, по мысли зако­нодателя, возникает со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Течение срока исковой давности, в пределах которого государство гарантирует защиту нарушенному или оспоренному праву либо охра­няемому законом интересу, действительно, должно начинаться со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении прав » либо интересов, потому что только с этого момента лицо осознает себя субъектом права на иск и потребность это право осуществить (реализовать). Однако это вовсе не означает, что само право на иск возникает со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нару­шении либо оспариваний субъективных прав или законных интересов, ибо возникновение права на иск как явления правовой действи­тельности обусловлено не субъективными («знало», «должно было знать»), а объективными обстоятельствами. К числу последних от­носятся, например, подведомственность дела суду, отсутствие пря­мого запрета на защиту, нарушение права или интереса. Реализация же права на иск как в процессуальном, так и в материальном смыс­лах обусловлена субъективным фактором, потому что зависит от по­ведения (действия или бездействия) обладателя этого права, в основе которого лежит осознание соответствующей потребности и желание

² См. ч. 1 п. 3 ст. 38 Проекта Основ (Известия. 1991. 21 янв.).

эту потребность удовлетворить³. Таким образом, исчисление срока исковой давности нельзя приурочивать к моменту возникновения права на иск, потому что эти моменты не всегда совпадают. В то же время момент возникновения права на иск как объективной кате­гории нельзя обусловливать субъективными возможностями обла­дателя этого права. При этом необходимо иметь в виду, что право на иск всегда «первично» по отношению к исковой давности. В случае пропуска срока исковой давности в иске может быть отказано. Од­нако, если причины пропуска срока исковой давности будут призна­ны уважительными, нарушенное или оспоренное право либо интерес подлежат защите, потому что возникшее в момент правонарушения охранительное правомочие на защиту (право на иск в материаль­ном смысле) не было реализовано в установленный законом срок по уважительным причинам⁴. В то же время в иске может быть отка­зано и по мотиву отсутствия самого права на иск в материальном смысле. В таком случае никакие уважительные причины не могут быть приняты во внимание судом при решении вопроса о судьбе заявленного требования. Отсутствие права на получение защиты (в случаях отсутствия того субъективного материального права или ин­тереса, защиты которого добивается заинтересованное лицо, либо фактов правонарушения) независимо от истечения срока исковой давности должно влечь однозначное последствие в виде отказа в иске.

Вышеизложенное свидетельствует о необходимости изменения ре­дакции ч. 1 п. 3 ст. 42 Основ. Из текста указанной нормы убрать слова «со дня возникновения права на иск», «право на иск возникает», «своего права» и сформулировать норму о порядке исчисления срока исковой давности следующим образом: «Течение срока исковой дав­ности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении права или охраняемого законом интереса. Изъятия из этого правила установлены законодательными актами».