2.2.3.2. Обязанность незамедлительно доставить арестованное лицо, подозреваемое в совершении преступления, к судье

Положение ч.2 ст.22 Конституции, допускающее арест как меру пресечения в уголовном процессе только по судебному решению, означает, что если, ввиду необходимости, требование предварительного судебного решения не было соблюдено, то судебное решение должно последовать незамедлительно после ареста. Вместе с тем ч.2 ст.22 позволяет рассматривать любой не санкционированный судьей арест в течение 48 часов как задержание, т.е. такое ограничение свободы, которое не требует судебного решения. Пока действует установленный в ст.122 УПК РСФСР срок несанкционированного задержания – 72 часа. Отменен грубо нарушавший Конституцию Указ Президента РФ “О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности” от 14 июня 1994 г., по которому задержание допускалось на срок до 30 суток; естественно, Указ Президента не может содержать нормы уголовно-процессуального законодательства.

Далее. Сохраняется прокурорско-полицейский порядок применения ареста (заключения под стражу) как меры пресечения к лицам, подозреваемых в совершении преступления (обвиняемым) и определения срока содержания под стражей на предварительном следствии до суда – до 18 месяцев. Подозреваемый или обвиняемый имеет право лишь обжаловать в суд законность и обоснованность ареста, а также продление срока ареста (арест и продление его срока санкционируются прокурором). Судья в этом случае вправе отменить, изменить или отменить меру пресечения в виде ареста. Но сразу же после отмены судьей меры пресечения в виде ареста прокурор (следователь с последующей санкцией прокурора) вправе вновь арестовать подозреваемого (обвиняемого) чуть ли не в зале суда.

Напротив, ч.2 ст.22 Конституции в соответствии с п.2 и п.3 ст.5 Европейской Конвенции, предполагает не право задержанного или арестованного лица, подозреваемого в совершении преступления, на обжалование в суд, а обязанность должностного лица, принявшего решение о задержании подозреваемого, в течение 48 часов (срок, который в п.3 ст.5 Конвенции называется “незамедлительно”, в принципе может длиться 48 часов¹⁰³) предъявить задержанному (арестованному) обвинение и обеспечить его доставление в суд.

Ибо согласно п.1 (с) ст.5 Европейской Конвенции законный не санкционированный судом арест (задержание) как уголовно-процессуальная мера пресечения допустимы только:

– в случае обоснованного подозрения в совершении правонарушения (преступления); в этом случае арест производится именно с тем, чтобы подозреваемый (обвиняемый) предстал перед компетентным судом;

– в случае, когда следственный орган не может представить суду достаточные доказательства обоснованности своих подозрений (обвинения), но у него имеются основания полагать, что необходимо предотвратить совершение подозреваемым преступления или помешать подозреваемому скрыться после совершения преступления.

В любом из этих случаев задержанное (арестованное) лицо доставляется в суд (но не к прокурору, ибо последний не является должностным лицом, уполномоченным законом осуществлять судебные функции) с тем, чтобы судья избрал меру пресечения в виде ареста (заключения под стражу) или освободил это лицо до суда. Причем освобождение до суда может быть поставлено в зависимость от гарантий явки в суд (например, залог). Кроме того, это лицо имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока.

Таким образом, положения ч.2 ст.22 Конституции и ст.5 Европейской Конвенции предполагают установление надлежащей правовой процедуры применения ареста как меры пресечения в уголовном процессе. Здесь разделяются инстанция, предъявляющая обвинение и собирающая доказательства виновности обвиняемого, и орган власти, принимающий решение о возможности предварительного (до рассмотрения обвинения судом по существу) лишения свободы обвиняемого. Причем в качестве такого органа выступает независимый суд, перед лицом которого формально равны обвинитель и обвиняемый. При таком положении суда последний вряд ли будет избирать в качестве меры пресечения арест, если обвинение не располагает достаточными доказательствами, и не будет продлевать срок пребывания обвиняемого под стражей лишь на том основании, что следствие еще не получило достаточные доказательства виновности обвиняемого. А главное – невозможна ныне типичная российская ситуация, когда сначала подозреваемый заключается под стражу, при том, что обвинение не располагает доказательствами его виновности, а затем уже добываются доказательства, в частности, за счет того, что условия предварительного содержания под стражей представляют собой разновидность пытки (см. 2.2.2.3.). Наконец, если не возникнут новые обстоятельства, будет невозможно вновь заключить обвиняемого под стражу (и, разумеется, опять доставить его в суд), если судья принял решение об освобождении обвиняемого до суда.

Пункт 3 ст.5 Европейской Конвенции гарантирует подозреваемому (обвиняемому), доставленному в суд, “право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда”. Такая формулировка свидетельствует о том, что, в отличие от ст.6 Конвенции, где говорится о разумном сроке разбирательства дела независимым и беспристрастным судом, положение ст.5 ограничивает возможность пребывания обвиняемого под стражей до суда требованием передать дело в суд в течение разумного срока, без неоправданной задержки. Последнее положение признано Конституционным Судом РФ в Постановлении по делу о проверке конституционности части 5 ст.97 УПК РСФСР от 13 июня 1996 г. Однако в том же Постановлении Конституционный Суд продемонстрировал весьма спорное понимание смысла положений международного права о гарантиях от произвольного содержания под стражей. А именно, с одной стороны, Конституционный Суд постановил признать ч.5 ст.97 УПК РСФСР, позволяющую исключать время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела из срока содержания обвиняемого под стражей, не соответствующей ч.1 ст.22 Конституции, с другой – постановил считать ч.5 ст.97 УПК утрачивающей силу по истечении шести месяцев с момента провозглашения данного Постановления. Ибо по мнению Конституционного Суда, если просто признать ч.5 ст.97 УПК утратившей силу и не внести необходимые изменения в УПК, то обвиняемый и его защитник смогут умышленно затягивать процесс ознакомления с материалами дела и, следовательно, придется освобождать обвиняемого из-под стражи ввиду истечения срока, хотя дело еще нельзя будет передать в суд (п.6 и п.7 мотивировочной части Постановления). Вряд ли такая позиция Конституционного Суда совместима с нормами Европейской Конвенции.