1.4. Отечественное право о неимущественном интересе в обязательстве

Отечественное законодательство по вопросу возможности существования неимущественного интереса в обязательстве "является наиболее строгим"[107], так как российское гражданское право и судебная практика придерживались доктрины безусловного признания за гражданско-правовым обязательством имущественного характера[108], и поэтому не признавали защиты неимущественного интереса ни в договорных, ни в деликтных отношениях[109].

Цивилистическая наука, как уже говорилось, различала два подхода к этой проблеме, причем как во времена Е.В. Пассека, так и сейчас. Господствующая теория отличала от гражданско-правового договора нравственное обязательство, поскольку юридическая направленность первого увязывалась с возможностью принуждения к исполнению, при невозможности таковой договор служил только источником нравственных обязательств, не обеспеченных судебной защитой[110]. Подчеркивалось, что договорным обязательством может быть "не только покупка дома, рассрочка обязательства, прощение долга и т.д., но также принятое приглашение на танец, данное пациентом врачу обещание не употреблять табак", но при этом "от договора, понимаемого в таком широком смысле, надо отличать более тесное юридическое понятие договора, заключающее в себе не всякое, а лишь такое соглашение между двумя или несколькими лицами, которое имеет своим предметом какое-либо юридическое отношение"[111].

На имущественную характеристику обязательства указывали многие видные дореволюционные ученые-цивилисты: К.Д. Кавелин, А.С. Кривцов, В. Голевинский, И.Н. Трепицын, Г.Ф. Шершеневич. (В частности К.Д. Кавелин считал, что гражданское право должно сводиться только к отношениям по имуществу и обязательствам, характерной особенностью которых является принципиальная денежная оценка[112]. В.Л. Исаченко и В.В. Исаченко писали, что "под именем обязательства подразумевается такое юридическое отношение между двумя или более лицами физическими или юридическими, из которого возникает - для одних из этих лиц (верителей) право требовать от других (должников) совершения или несовершения известного действия, имеющего имущественный характер или ценность"[113]. На обязательное наличие какого-либо эквивалента со стороны контрагента в договоре указывал и А.С. Кривцов[114]. В. Голевинский писал, что предмет обязательства должен "вмещать в себе следующие три условия: оно должно быть возможно физически, возможно юридически и иметь известную ценность"[115]. И.Н. Трепицын утверждал, что "пригодны быть объектом обязательств только те, которые имеют имущественный интерес, поддаются имущественной оценке или сами по себе, или ввиду условленной для обеспечения обязательства неустойки", но отмечал, что ни в Кодексе Наполеона, ни в Своде законов гражданских это обстоятельство прямо не указано[116]. Г.Ф. Шершеневич также категорически отрицал возможность существования нематериального интереса в обязательстве[117].) Среди ученых, разделявших противоположную точку зрения, можно назвать, помимо Е.В. Пассека и И.А. Покровского, известного цивилиста С.А. Муромцева[118], в определенной степени развивавшего свои взгляды под влиянием идей Р. Иеринга, в советский период - И.Б. Новицкого, Е. Домбровского и В. Рясенцева.

Подробный анализ законодательства и практики Правительствующего Сената приводит Е.В. Пассека к выводу о том, что "по русскому праву имущественный интерес объявляется существенным условием их действительности, но не в том смысле, что отсутствие такого интереса влечет за собой ничтожность обязательства, а в том, что в практическом результате кредитор, не потерпевший от неисполнения обязательства имущественного ущерба, лишен возможности предъявить к должнику какое бы то ни было требование о возмещении вреда и убытков"[119], что согласуется с приведенным выше делением договоров на юридические и нравственные. Позднее, как отмечал В.И. Синайский, Правительствующий Сенат уже склонялся "к признанию нравственного интереса, как условия действительности обязательства"[120].

(В советский период представители науки гражданского права в большинстве своем придерживались мнения об имущественном характере обязательства[121], что в известном смысле было обусловлено историко-идеологическими причинами. Господствующая точка зрения в современной науке гражданского права состоит в том, что неимущественный характер обязательства невозможен, по крайней мере, действующее законодательство этого не допускает[122]. Необходимо отметить, что отечественное, в том числе действующее, законодательство традиционно при характеристике регулируемых отношений использует признак имущественности. Так, статья 2 Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 г. называет в качестве предмета регулирования гражданским законодательством имущественные отношения и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. В то же время Гражданский кодекс Российской Федерации демонстрирует иной подход при регулировании договорных обязательств, и называет в этом случае не содержательную сторону, а только формальную, что открывает возможность для обоснования обязательств неимущественного характера (не говоря уже о деликтных обязательствах, где прямо говорится о возмещении морального вреда). В статьях Гражданского кодекса Российской Федерации, в которых говорится о принципе "свободы договора", т.е. когда сторонами могут быть определены любые, хотя и не предусмотренные, но не противоречащие законодательству условия, а также когда гражданские права и обязанности могут возникнуть из любых оснований, не противоречащих закону (статьи 1 и 8 ГК РФ). В определении обязательства хотя и присутствует признак, указывающий на наличие имущественных отношений, что является традиционным для нашего законодательства[123], это тем не менее не является непреодолимым препятствием для включения в него исключительно или дополнительно условий неимущественного характера.)

Определенным компромиссом в данной проблеме является точка зрения, согласно которой неимущественное обязательство может быть обеспечено имущественной санкцией (неустойкой) и ввиду этого приобретает имущественный характер. И.Н. Трепицын отмечал, что "единственным средством обеспечить исполнение обязательств с неимущественным интересом является прибавление к ним условия о неустойке"[124]. До выполнения этого условия такие обязательства "ввиду отсутствия имущественной ценности, выходят из области гражданского права и являются поэтому недосягаемыми для гражданского процесса; вследствие этого возможно только добровольное их исполнение, но юридической санкции и юридического значения они пока не имеют"[125]. Аналогичного мнения придерживался и М. Винавер[126]. И.Б. Новицкий писал, что обязательственный характер такое неимущественное обязательство приобретает только в связи с возможностью применения к нарушителю санкций имущественного характера[127].

Не разделяя такого мнения, Е.В. Пассек указывает, что это есть создание имущественного интереса искусственным путем, т.е. "прибавлением к обязательству неустойки", однако имущественная ценность, "определяемая таким способом, не вытекает из содержания обязательства, а вносится в него произвольно"[128]. Отсюда уже видно предвестие возникновения теории регулятивного и охранительного отношений, где первое всецело может быть посвящено регулированию неимущественного обязательства, тогда как второе, обеспечивая исполнение первого посредством реализации имущественных санкций, является имущественным отношением и возникающим только вследствие нарушения основного обязательства. Кроме того, следует учесть, что надлежащее исполнение неимущественного обязательства при этом не повлечет обращения кредитора к имущественным санкциям и, тем самым, неимущественное обязательство останется безотносительным к имуществу и сохранит себя как неимущественное (совершенно неверно представлять, что обязательство исполняется должником только из-за страха перед имущественной санкцией[129]). Уместно привести высказывание И.А. Покровского, утверждавшего, что помимо угрозы штрафа, ареста право обладает большим набором средств, воздействующих на должника, и "в огромном большинстве случаев даже простое признание судом (pronuntatio) того обстоятельства, что ответчик своей (неимущественной) обязанности не выполнил, имело бы большое практическое значение в смысле побуждения к исполнению таких обязательств"[130]. В. Рясенцев, рассматривая данный вопрос, также пришел к выводу о том, что неустойка в неимущественном обязательстве служит результативным средством воздействия на должника при нарушении им договора[131], но при этом характер правоотношения не меняется[132].

Безусловно, что любые научные предположения должны находить подтверждение на практике, в тех примерах, которые не будут являться "притянутыми" для лучшего объяснения теоретических воззрений. Для подобных целей Е.В. Пассек использует самые, что ни на есть, жизненные ситуации, которые мы и по сей день встречаем в своей жизни буквально на каждом шагу. при этом нельзя не отметить, что примеры неимущественных отношений в обязательственном праве, приводимые автором, условно можно разделить на три группы (кроме случаев причинения морального вреда и возникновения деликтных отношений):

• услуги (врачей, учителей, адвокатов и т.п.);

• выступающие в качестве дополнения к основному имущественному обязательству (найм жилого помещения с обязательством возвращения не позже какого-либо часа и не шуметь) или к вещному праву;

• непоименованные обязательства (не играть в карты, не посещать увеселительных заведений).

Основная часть приводимых автором примеров относится к оказанию услуг: договоры с домашним врачом, преподавателями, адвокатами, в которых "неимущественный интерес составляет их главную сущность и главное содержание"[133] (причем остроумно замечается, что даже неисполнение ими своих обязанностей ни только не влечет имущественного ущерба для кредитора, но и приносит ему определенную выгоду в виде сэкономленных денег)[134]. Следует отметить, что автор разделяет имущественный интерес в обязательстве и имущественную ценность предмета обязательства, подчеркивая, что это различные понятия. М. Винавер отмечал по этому поводу, что "неимущественный предмет обязательства и неимущественный интерес от неисполнения обязательства - две разные, хотя и часто смешиваемые вещи"[135].

Услуги в большинстве своем представляют собой действия, которые сами по себе "не стоят ни в каком отношении к имуществу, не способны ни увеличить его при надлежащем исполнении, ни уменьшить при неисполнении обязательства"[136]. Конечно, "возможно, наконец, и в эти обязательства внести имущественный интерес искусственно, путем соглашения о неустойке: Но имущественный ущерб, как следствие неисполнения должником лежащего на нем обязательства, везде является результатом чисто случайного стечения обстоятельств"[137].

Коренным отличием услуг, оказываемых обязанным по договору лицом, по возможности стоимостной оценки от меновых договоров, где в качестве предмета выступает какое-либо имущество, включая имущественные права, является личный характер исполнения, что объективно мешает денежной оценке, хотя, разумеется, не делает ее невозможной. Рассматривая объект любого обязательства как "совершение того действия, которое необходимо для удовлетворения права требования кредитора"[138] (или воздержание от действий), следует отметить, что в меновых договорах возможность денежной оценки действия обязанного лица предопределена тем имуществом, которое подлежит передаче, поскольку если действия в обязательстве связаны с передачей имущества, то "общим понятием предмета исполнения охватывается и это имущество"[139]. Таким образом, действие обязанного лица в меновом договоре охватывается не только собственно действием как психофизическим актом или различными более сложными заменителями собственного исполнения, но и тем предметом, который в силу обязательства подлежит воздействию в том или ином виде, например, передаче, переработке, уничтожению и т.д. Отсюда особых затруднений с денежной оценкой имущества и действия обязанного лица в меновом договоре может не существовать, так как для каждого имущества существует своя стоимость, определяемая экономическим или потребительским путем, чего нельзя сказать о договорах, предметом которых является оказание услуг.

Позже учеными рассматривались многочисленные примеры с услугами библиотек, зрелищные мероприятия, в которых "сочетание личных и имущественных отношений при примате личных отношений в этом договоре несомненно"[140]. Аналогичного мнения придерживался и И.Б. Новицкий, который прямо указывал на возможность существования неимущественных обязательств в сфере услуг, приводя в качестве примера бесплатную защиту адвокатом своего клиента[141], а также В. Ря-сенцев[142] и В.А. Ойгензихт[143].

Однако не только совершение положительных действий в услугах составляет их отличительную особенность, но также и воздержание от действий[144], хотя в большинстве своем они выступают в этом качестве как непоименованные договоры[145]. Наиболее часто встречающиеся случаи, на которые указывает Е.В. Пассек, относятся к принятию на себя обязательства неимущественного характера: не играть в определенные часы на музыкальных инструментах, не посещать увеселительных заведений и т.д. Однако вряд ли можно признать эти случаи достаточно убедительными и поэтому находящимися в правовой сфере, поскольку они "по самой природе своей противятся юридической регламентации"[146]. Единственным примером, приводимым Е.В. Пассеком со ссылкой на французского ученого Потье, является дело, рассмотренное судом, о соглашении, заключенном между двумя гражданами о том, чтобы один из них бросил игру в карты. Соглашение было обеспечено неустойкой и суд признал его действительным[147]. И.А. Покровский также считал, что некоторые из подобных случаев должны находить полную защиту со стороны объективного права[148].

Таким образом, неимущественное содержание основной массы услуг не вызывает особых сложностей для признания их неимущественными обязательствами. Неустойка, избранная сторонами в качестве средства обеспечения исполнения таких услуг, не меняет, по мнению Е.В. Пассека, их неимущественного характера, что в целом можно признать оправданным.

Наиболее распространенными и в этом смысле согласными с господствующей точкой зрения являются примеры сочетания имущественного обязательства с неимущественными элементами. Примеров этому мы найдем достаточное количество. Е.В. Пассек отмечает, что "даже в тех случаях, когда ближайшим содержанием обязательства является передача должником кредитору известного, точно определенного материального предмета, с таким обязательством могут быть связаны для кредитора весьма разнообразные неимущественные интересы"[149]. Так, договор найма жилого помещения может сопровождаться такими условиями: возвращаться не позднее какого-нибудь часа, не держать животных, не шуметь и т.д. В этих случаях, не касаясь имущественной стороны, "неисполнение обязательства должником, не представляя для кредитора имущественного ущерба, может доставить ему неприятности другого рода, быть неудобным в другом отношении"[150]. Однако и здесь неимущественный элемент может иметь решающее значение в вопросе расторжения договора в связи с несоблюдением неимущественных обязанностей. Таким образом, кредитор может не обращать внимания на своевременную оплату - надлежащее исполнение имущественных обязанностей, и расторгнуть договор, исходя только из факта нарушения неимущественных обязанностей. В. Нечаев по этому поводу писал, что "справедливость защиты неимущественных договоров и наказания за самый факт нарушения такого договора, независимо от причинения им имущественного ущерба, сама по себе не подлежит сомнению. Обещания явиться в такое-то место для необходимых другому контрагенту действий, не производить шума во время занятий, обеспечить покой в квартире и т.д. имеют часто не меньшую важность, чем имущественные обязательства"[151]. Таким образом, перед нами пример того, "когда в договор, носящий сам по себе имущественный характер, включаются соглашения, имеющие целью обеспечение интересов другого рода: в этих соглашениях можно часто видеть причины и мотивы, побудившие контрагентов вступить друг с другом в обязательственные отношения, так что нарушение их одной стороной лишает дальнейшее существование обязательства всякого смысла и всякой цели для другой"[152].

Некоторые институты современного гражданского законодательства предусматривают в ряде конкретных ситуаций наличие превалирующего значения неимущественного интереса над имущественным. Такой цели служит институт просрочки исполнения должником, предусмотренный статьей 405 Гражданского кодекса Российской Федерации, и, соответственно, утраты интереса кредитора к дальнейшему, запоздалому исполнению обязательства (частный случай - пункт 2 статьи 457 ГК РФ). Хрестоматийный пример - поставка праздничных елок после Нового года. Неимущественный интерес покупателя (празднование Нового года с украшенной елкой в кругу друзей, семьи и т.д.) оказывается утраченным, что дает право кредитору отказаться от принятия исполнения. Общее правило гражданского права - восстановление имущественной сферы пострадавшего лица - оказывается в данном случае недействующим. Ничто не препятствует кредитору принять исполнение, однако неимущественный интерес играет основную роль в отказе принятия исполнения, предложенного должником. Практическая ценность возможности взыскания некоторых имущественных убытков, предусмотренная указанной статьей кодекса, в конкретном случае сведена к нулю.