Учебный год 22-23 / КНИГИ3 / Шершеневич Г.Ф. - Общая теория права / Цитаты из Шершеневича
.docЗаконодатель, предпринимающий борьбу с религиозными общинами для поддержания господствующего вероисповедания, не может игнорировать того закона, в силу которого способность религиозной общины к борьбе за существование стоит в прямой зависимости от испытываемого преследования, требующего напряжения в религиозном настроении, и в обратной зависимости от принудительного покровительства, ослабляющего духовное настроение в членах общины.
Социология существует только как теоретическая наука, которой выводы могут и должны быть использованы на практике. Но никакой прикладной социологии не существует*(417), потому что понятие о прикладной науке или об искусстве стоит в прямом противоречии с представлением о сущности социологии.
81
Политическая экономия и статистика являются лучшими средствами для выработки сознательной критики. Догматическое знание права дает также возможность видеть все технические пробелы, противоречия в законах, хотя бы они еще и не ощущались в действительности.
Второй момент в критическом методе есть определение того идеала, к которому право должно приспосабливаться и применительно к которому должен перестраиваться государственный и правовой порядок. Способ нахождения идеала и масштаб его могут быть весьма различны.
Прежде всего можно выдвинуть абсолютный идеал, т.е. идеал, имеющий безусловную ценность, не зависящий от изменчивых условий времени и места. К выработке абсолютного идеала можно подойти также двояким образом. Одним путем шло старое естественное право, которое ставило себе задачей раскрыть в разуме вечный правовой порядок, вырисованный не только в общих контурах, но и во всех его деталях. Следовательно, характерными признаками естественно правового идеала являлись: а) неизменность и b) полнота. Конечно, выполнение таких идеальных планов оказывалось чрезвычайно опасным для архитекторов, вследствие именно детальности рисунка. Жизнь быстро и безжалостно затирала многие штрихи, не только уничтожая полноту, но и подрывая доверие к неизменности плана, т.е. к абсолютности идеала. Вполне благоразумно поэтому избирают другой путь те представители абсолютного идеала, которые уклоняются от попытки детализирования его и даже наполнения определенным содержанием. Так, Калькер руководящим идеалом политики права ставит "общее совершенствование"*(418), для политики права Петражицкого "идеалом является достижение совершенно социального характера, совершенное господство действенной любви в человечестве"*(419), Новгородцев абсолютным идеалом выставляет "веру в человеческое действие и нравственное долженствование"*(420). Общее всех таких идеальных построений заключается: а) в принципиальной обрисовке, b) в формальном характере идеала, с) в его неизменности. Что понимать под усовершенствованием всех? Может ли действенная любовь быть идеалом политики права, когда господство ее сделало бы совершенно излишним самое право? Постоянное действие, вечное стремление, но во имя чего и зачем?
Наше время с полным основанием относится отрицательно к абсолютному идеалу. С теоретической точки зрения поиск абсолютного идеала дело совершенно безнадежное, потому что человеческому уму не дано выйти из условий времени и места. Замечательно, что к любому абсолютному идеалу может быть подобран относительный ключ в исторических условиях, при которых сложились идеи мыслителя. Никто не может ручаться, что как бы ни был высок, глубок и широк начертанный им идеал, на нем остановятся стремления человеческие. С практической точки зрения абсолютный идеал мало пригоден, как двигательная сила. Конечно, идеал, оторванный от действительности, способен произвести впечатление и повысить уровень представлений о справедливости. Но человеку действующему, человеку готовому в борьбе на жертвы, нужна вера в осуществимость идеала, начертанного на его знамени. Вот почему для побуждения к борьбе за идеал необходима некоторая историчность его, связь с интересами, страдающими в окружающей конкретной обстановке. Некоторым кажется, что истинным двигателем деятельности человека может быть только вера в вечное, а не в преходящее, что самая мысль о временности идеала, за который приходится страдать, способна подорвать энергию, но это неверно. Человек может быть уверен, что рисующийся перед ним идеал, как высший, сменится со временем другим, но если он убежден, что осуществление этого идеала в состоянии дать людям счастье, что прохождение этой ступени необходимо для достижения дальнейших, то для его деятельности имеется достаточный стимул.
Поэтому, оставляя всякую мысль о нахождении абсолютного идеала, правоведение должно заниматься установлением относительного идеала, т.е. того желательного государственного и правового порядка, который выдвигается всей совокупностью исторических условий. Как достоинство поэта заключается в умении уловить чувства своих современников и дать им художественный образ, так задача политического мыслителя состоит в том, чтобы понять основную тенденцию в общественных стремлениях его времени и придать им политически и юридически осязательную форму идеала. Так, наше время явно выставляет социальную проблему, т.е. запрос доставить каждому материальную обеспеченность и независимость, иначе, соответствующую его труду или потребностям долю в результате организованной борьбы с природой за человеческое существование. Требуется найти такой порядок, при котором каждый был бы уверен в завтрашнем дне и никто не находился в экономической зависимости от другого. Это исторический идеал XIX и XX столетий, а потому он отличается прежде всего относительностью. Затем, всякому идеалу, как представлению о том, что должно быть, свойственна субъективность. Пока субъективный идеал остается достоянием ученого, создавшего его в тиши кабинета, надежды на его осуществление, конечно, незначительны. Но когда идеал распространяется широкой волной и проникает в сознание масс, т.е. становится субъективным представлением весьма многих, приобретающих уже вследствие своей численности, общественную силу, субъективный идеал приобретает уже объективность. В-третьих, социальный идеал всегда очерчивается в принципе.
Так как политика права имеет своей задачей достижение определенных социальных целей при помощи права, то политика права немыслима без установления законов, и установлением законов ограничивается политика права. Она не идет дальше предложения того, какие нормы права должны быть вместо существующих.
Правоведение несомненно провинилось перед обществом тем, что, порвав с традициями естественного права, пренебрегло своими задачами в сфере критики и политики, и за то потеряло общественные симпатии. Восстановить свою истинную высокую роль еще не поздно. И не в догматике должно происходить это обновление, не заменой догматики социологическими исследованиями, не путем разных приемов свободного толкования, а именно в критике существующего, в политике долженствующего. Тогда юриспруденция перестанет быть "служанкой законодателя", как внушал ей Виндшейд, а станет гласной советницей законодателя, руководительницей всей социальной жизни, - пока не исчезнет потребность принудительного нормирования человеческих отношений