2 Энгельс ф. Диалектика природы. - м.: Политиздат, 1982, с. - 216

259

При этом совершенно безразлично, к какому из элементов состава относится тот или иной признак. Главное состоит в том, что в рамках данной классификации ошибок можно показать значение ошибки при вменении лицу тех или иных обстоятельств и показать, почему это значение именно такое, а не иное.

Следует отметить, что еще Н.С.Таганцев предпринимал попытку в подобном аспекте рассмотреть неведение и заблуждение. Он писал. что "...к каким бы элементам не относилось неведение и заблуждение. значение этих ошибочно представляемых обстоятельств по отноше­нию к существу вменяемого в вину преступного деяния может быть троякое:

ошибка может относиться к обстоятельствам, обусловливающим преступность деяния и входящим в число его законных признаков;

ошибка может относится к обстоятельствам, выделяющим данное деяние из родового понятия преступления в особый вид, подлежащий усиленной или уменьшенной ответственности;

ошибка может относиться к таким фактическим обстоятельствам, которые, хотя и встречаются в данном случае, но не имеют значения ни для состава преступного деяния, ни для его наказуемости."'

Как видно из приведенной нами классификации ошибок она во многом совпадает с теми видами правовых предписаний, которые содержатся в уголовно-правовых нормах. Лишь последняя группа ошибок - ошибки в отношении признаков, которые не имеют уголов-но-правового значения, - не касается правовых предписаний норм.

Следовательно, в процессе субъективного вменения при наличии ошибки лица, совершающего общественно опасное деяние, следует выяснить, в отношении какого из признаков деяния произошла ошиб­ка, и определить, была ли это:

ошибка в отношении конструктивного признака состава преступ­ления;

ошибка в отношении конструктивно-разграничительного признака;

ошибка в отношении квалифицирующих признаков;

ошибка в отношении смягчающих или отягчающих наказание об­стоятельств;

ошибка в отношении обстоятельств (признаков), которые не име­ют уголовно-правового значения.

' Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая, Т.1. М., 1994,с. - 233

260

Разумеется, что уголовно-правовое значение этих ошибок различ­но. Более того, даже в рамках одной и той же группы ошибок может и должно быть дифференцированное отношение к ним в процессе субъек­тивного вменения.' Это определяется тем, что различна социально-правовая природа самих признаков, в отношении которых имелось заблуждение.

В рамках приведенной нами классификации ошибок можно про­вести их дальнейшее деление. Например, в каждой классификацион­ной группе можно выделить ошибку относительно признаков объек­тивной стороны (способа, места и т.д.) состава преступления. Однако при этом следует учитывать одно обстоятельство. Известно, что при­знаки состава, будь то конструктивные, конструктивно-разграничи­тельные или квалифицирующие признаки, могут быть как объектив­ного, так и субъективного характера. Они имеют разное значение для субъективного вменения. Признаки субъективного свойства учиты­ваются при вменении непосредственно с учетом их содержания. В то же время, признаки объективного характера (кроме признаков, влия­ющих на смягчение наказания) могут быть вменены лишь в том слу­чае, когда они нашли отражение в психике виновного и к ним было его внутреннее отношение.

Иными словами, ошибка в конструктивных, квалифицирующих и т.д. признаках состава может быть лишь в отношении тех из них, ко­торые носят объективный и внешний по отношению к преступнику характер, то есть находятся вне психической "материи" самого этого человека. Разумеется, что другой человек, например, пособник, мо­жет ошибаться в личностных свойствах исполнителя или его субъек­тивных устремлений, намерений, цели. Отсюда следует вывод о том, что ошибку во всех видах признаков, будь то конструктивные или какие-то иные по своей значимости признаки состава, можно подраз­делить на две группы:

а) ошибки в отношении объективных признаков совершаемого лицом деяния и связанных с ним объективных обстоятельств;

б) ошибки в отношении личностных свойств и содержания намере­ний соучастников в преступлении.

С учетом того, что различна социально-юридическая природа этих признаков, различных еще и по своей генетической сущности, различно и их значение при субъективном вменении, а следовательно, и при

' См.: Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 165

261

квалификации, и при определении собственно уголовно-правовых последствий (санкции).