§1. Понятие ошибки в Российском уголовном праве.

На пределы субъективного вменения в системе: правовая норма — субъект и объект правоприменения влияет множество факторов, а в последнем звене и ошибка лица, совершившего общественно опасное деяние. Это ошибка как в отношении социальных свойств деяния в целом, отдельных его сторон, так и в отношении его правовой значимости. В данной работе предпринята попытка рассмотреть понятие ошибки, ее классификацию и значение отдельных видов ошибки для уголовного права в процессе субъективного вменения.

В уголовно-правовой литературе имеются различные определения ошибки. Одни ученые понимают под ошибкой заблуждение лица относительно фактических и юридических признаков содеянного', другие трактуют ее как неверное, неправильное представление лица о фактических и юридических признаках или свойствах совершенного деяния и его последствий², третьи определяют ее как неверную оценку лицом своего поведения³, по мнению четвертых ошибка это «заблуждение лица относительно объективных и субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют это деяние как преступление»⁴.

' См.: Коптякова Л.И. Понятие ошибок в советском уголовном праве и их классификация. - В кн.: Проблемы права, социалистической государственности и социального управления. - Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1978 г., с. - 105-106; см. также Советское уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1964 г., с. -142; Уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1969 г., с. - 187;

Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1972 г., с. - 182;

Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1977 г., с. - 194 ² См.: Дагель П.С., Котов Д.П. Указ.соч., с. - 210; Кириченко В.Ф. Указ.соч., с. - 16;

Утевский Б.С. Указ.соч., с. - 201; Пионтковский А.А. Указ.соч., с. - 402; Угрехелидзе М. Указ.соч., с. - 46; см. также: Советское уголовное право: Часть Общая. - М.:

Госюриздат, 1952 г., с. - 245; Советское уголовное право: Часть Общая. - М.:

Госюриздат, 1962 г., с. - 159; Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Моск.ун-та, 1969 г., с. - 186; Советское уголовное право: Часть Общая. - Киев, 1973 г., с.

- 168; Советское уголовное право: Общая часть. - М., 1974 г., с. - 177; Курс советского уголовного права, Т.2 - М.: Изд-во Наука, 1970 г., с. - 336; Уголовное право России. Общая часть. Учебное пособие. - М.: Изд-во Юрид.колледж МГУ, 1994 г., с. - 55;

Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Изд-во БЕК. 1996, с. -

233

³ См.: Курс советского уголовного права, T.I, - Л.: Изд-во Ленингр.ун-та, 1968 г., с. -

449

⁴ Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г., с.

-20

Компромиссное понятие ошибки применительно к приведенным де­финициям дает А.И.Рарог. Под ошибкой лица он понимает «...заблуждение лишь относительно фактических обстоятельств, опре­деляющих характер и степень общественной опасности совершенного деяния, либо относительно юридической характеристики деяния».'

Анализ юридической литературы показывает, что при определе­нии ошибки юристы используют разные понятийные категории. Но и это еще не все. Ученый, давший дефиницию ошибки вообще (в це­лом), зачастую при определении того или иного вида ошибки отхо­дит от своего же общего понятия ошибки. Так, например, А.И.Рарог юридическую ошибку определяет как неправильную оценку юриди­ческой сущности или юридических последствий совершаемого дея­ния. В то же время фактическая ошибка это неверное представление лица о фактических обстоятельствах. Ранее мы видели, что ошибка в целом раскрывалась как заблуждение² (подчеркнуто нами. - В.Я.).

Подобное отождествление понятий при определении ошибки допускают и авторы учебного пособия по Общей части Уголовного права России, изданного МГУ в 1994 г. Так, определив ошибку в це­лом как неверное представление лица о ..., они юридическую ошибку раскрывают как неверную оценку виновным...³ (подчеркнуто нами. -В.Я.).

Более последователен в своих определениях как ошибки в це­лом, так и ее видов А.В.Наумов. Во всех случаях ошибка у А. В. Наумова раскрывается через оборот - неправильное представле­ние.⁴

Такое достаточно вольное обращение с понятием ошибки в уголовном праве обусловлено тем, что ему, как философскому понятию, не уделено достаточного

' Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Изд-во Юрист, 1996 г., с. - 194; Он же. Учебник. Уголовное право. Общая часть. - М.:

Изд-во Юрид.лит-ра, 1994 г., с. - 189

² См.: Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.:

Изд-во Юрист, 1996 г., с. - 194-195

³ См.: Уголовное право России. Общая часть (учебное пособие). - М.: Изд-во Юрид.колледж МГУ, 1994 г., с. - 55-56

¹ См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). - М.: Изд-во БЕК, 1996 г., с. - 233-234, 235

внимания в философской литературе. Здесь можно выделить лишь работы философа Ф.А.Селиванова, в которых нашли освещение вопросы учения об ошибке. Он исследует ошибку в аспекте противопоставления ее к обману в рамках учения об истинном и ложном.' Проблемам заблуждения в научном познании посвящена работа П.С.Заботина.²

Что же касается теоретических работ по данной проблематике собственно в уголовно-правовой науке³, то положение на сегодняшний день таково, что высказанные идеи относительно того, как и почему именно так следует трактовать ошибку, раскрывать ее только через категорию заблуждения, не нашли достаточного количества приверженцев и рассматриваются теоретиками как спор о несущественных аспектах этой проблемы. В совокупности это, видимо, и проявилось в том, что понятия ошибки нет даже в юридическом энциклопедическом словаре. Нет его и в уголовном законе России (УК) как 1960, так и 1996 года.

Между тем, законодательное закрепление понятия ошибки способствовало бы укреплению законности, облегчило бы правоприменительным органам применение уголовного закона и уменьшило бы довольно часто встречаемые на практике случаи объективного вменения.

При совершении социально значимых действий личность соотносит конкретные обстоятельства дела с имеющимися у него знаниями о подобных обстоятельствах, своими навыками и опытом. В процессе этого соотнесения происходит как бы вторичное отражение действительности, вторичное ее познание. Ошибка, заблуждение лица в подобных ситуациях свидетельствует о неправильном, искаженном отражении объективной

' См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. - Томск: Изд-во Томск.ун-та, 1965 г., с. -4; Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. - М.: Политиздат, 1972 г., с. - 8; Селиванов Ф.А. Проблемы теории ошибок. - В кн.: Проблемы методологии и логики наук. Выпуск 6, ученые записки №85, Томск, 1970 г., с. - 5, 9; Селиванов Ф.А. Оценка и норма в моральном сознании. - М.; Изд-во Знание, 1977 г.

² См.: Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. - М.: Изд-во Мысль, 1979г.

³ См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988г.; Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г.

действительности в психике лица. Из этого следует, что ошибка при совершении преступления есть ошибка не научно-практического характера в процессе первичного познания действительности, а ошибка психологического характера в процессе вторичного познания, отражения этой действительности. В свое время еще В.И.Ленин подметил, что нужно различать "научно-историческое и психологическое исследование человеческих заблуждений...".'

Мы исходим из того, что заблуждение возможно как в рамках первичного, так и вторичного процессов познания. В гносеологическом же плане оно может быть обусловлено как чувственными, так и рациональными элементами познания. Видимо, искажение отображаемого в сознании человека происходит на каких-то отдельных уровнях познания, но в сочетании чувственного и рационального. Особенности процесса познания, которые порождают и предопределяют ошибки на том или ином уровне познания действительности принято называть гносеологическими корнями ошибки.² Не останавливаясь подробно на социально-психологическом генезисе ошибки (он достаточно подробно рассмотрен в юридической литературе³), отметим, что определять ее можно только с учетом как чувственного, так и рационального элемента познания.

Отсюда следует вывод о том, что некоторые из приведенных нами дефиниций ошибок не всегда отвечают этому требованию. Если, например, вспомнить определение ошибки, предложенное А.В.Наумовым, то определять ошибку как неправильное представление лица относительно фактических и юридических обстоятельств деяния и его последствий нельзя, поскольку здесь акцент сделан на то, что ошибка возможна лишь на чувственном уровне процесса познания. Данное определение не учитывает,

' Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.18, с. - 141

² См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. Томск, 1965 г., с. - 85. Он же: Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 78

³ См., например: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. Сборник: Вопросы укрепления правовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конституции СССР. Казань, 1980 г., с.- 137-143

что ошибка возможна и на рациональном уровне. Мы полагаем, что недопустима при определении ошибки другая крайность - когда она рассматривается как неверная оценка обстоятельств дела или всего поведения в целом. Это определение не охватывает те ошибки, которые возможны на чувственном уровне. Под понятие ошибки должны подпадать ошибки как чувственного, так и рационального уровня.

В этой связи возникает вопрос о том, как соотносятся такие понятия как "ошибка" и "заблуждение"? В философской литературе отмечается, что понятия эти близки, но не тождественны.' П.С.Заботин, например, заблуждение понимает как несоответствие знания предмету в силу причин и обстоятельств, не зависящих от личных качеств субъекта. В то же время ошибка раскрывается как несоответствие, "обусловленное чисто случайными качествами индивида ",² Мы полагаем, что различие между этими понятиями не в том, что одно определяется объективными факторами, а другое - личностными качествами индивида (в конечном итоге и личностные факторы объективны), а тем, что заблуждение всегда связано с жизнедеятельностью человека, с его социальной практикой, которая так или иначе отражается в психике человека, опосредованно его сознанием и волей. В то же время, некоторые ошибки не связаны тесно с чувственными и рациональными аспектами процесса познания, например, механическая ошибка при написании, двигательная ошибка при переключении передачи и т.д.

При определении тех или иных понятий, при формулировании дефиниций всегда нужно помнить положение о том, что дать определение -"значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое более широкое ",³ Это позволит наиболее полно и в обобщенной форме не только

' См.; Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 9; Он же: Оценка и норма в моральном сознании. М., 1977 г., с. - 25-26; Заботин П.С. Преодоление заблуждений в научном познании. М., 1979 г., с. - 70

² Заботин П.С. Указ.соч., с. - 71. Подобная трактовка заблуждения дается в философском энциклопедическом словаре. См.: Философский энциклопедический словарь, М., "Советская энциклопедия", 1983 г., с. - 188

³ Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т. 18, с. - 149

8

представить себе предметы и явления действительности, но и раскрыть связи между ними посредством фиксации общих и специфических признаков, в качестве которых выступают свойства предметов и явлений, подпадающих под ту или иную дефиницию.'

Поскольку уголовное право интересует ошибка лица, совершающего общественно опасное деяние, то есть ошибка, определяющая характер, форму и содержание его интеллектуальных и волевых процессов, то в этих случаях ее можно считать разновидностью, особой формой заблуждения. В таком аспекте ее трактовки можно согласиться с утверждением П.С.Заботина о том, что в действительности ошибка "выглядит как частная форма проявления заблуждения "² В то же время, как совершенно верно отмечается в литературе, "термин "заблуждение" употребляется для обозначения ошибки в знании"³ то есть подводится под более широкое понятие - понятие ошибки вообще. В этом нет противоречия и взаимоисключения. Это диалектика взаимосвязи понятий. Правильно подмечено, что "...человеческие понятия—вечно движутся, переходят друг в

JT

друга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой

"4

ЖИЗНИ ••*

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что при определении понятия ошибки в уголовном праве, наиболее последовательны те ученые, которые раскрывают ее через заблуждение, рассматривают ее как частный случай заблуждения.

Однако даже среди тех ученых, которые понимают под ошибкой в уголовном праве своеобразный вид заблуждения, нет единства мнений о том, относительно каких обстоятельств существует это заблуждение.

Так, по мнению Ф.Г.Гилязева это заблуждение относительно как объективных, так и субъективных признаков общественно опасного деяния,

' См.: Философский энциклопедический словарь. М., "Советская энциклопедия", 1983 г., с.-513

² Заботин П.С. Указ.соч., с. - 72

³ Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 9

⁴ Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.29, с. - 226-227

которые характеризуют его как преступление. При этом под "субъективными признаками понимаются как признаки личностного свойства, например, потерпевшего (его возраст, особенность профессиональной деятельности и т.д.) или соучастника (признан ли соучастник особо опасным рецидивистом, является ли он малолетним и т.д.), так и признаки субъективной стороны иных соучастников, в отношении которых лицо ошибается. Например, ошибка в содержании мотива и цели соучастника.'

С подобным определением вряд ли можно полностью согласиться. Во-первых, ошибка лица в качествах потерпевшего или свойствах "своего" соучастника не является заблуждением в отношении субъективных признаков. Субъективны они для самого потерпевшего или соучастника, а также для правоприменителя, так как при применении закона он "вскрывает" личностные свойства того и другого, возможные варианты отражения этих свойств в психике данных лиц как бы с их, внутренних позиций потерпевшего или соучастника. Что же касается самого субъекта преступления, ошибающегося в этих признаках потерпевшего или соучастника, то для него они выступают в качестве объективных обстоятельств (признаков). Это признает и сам Ф.Г.Гилязев в ходе рассмотрения данной проблемы.

Во-вторых, исходя из изложенного, да и строго в научном плане, вряд ли можно относить мотив и цель соучастников к субъективным признакам общественно опасного деяния, совершаемого исполнителем. Они субъективны в своем филогенезе. Но, зародившись и проявляясь вовне с помощью слов, мимики, жестов, усилий и т.д., они в онтогенезе выступают уже внешними силами для других, элементами субъективной реальности. Только в этом случае возможно заблуждение в отношении этих признаков, ибо ошибка при совершении есть результат неправильного отражения

' См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г., С. - 20, 74-93

10

каких-то сторонних явлений в психике человека.' Если занять иную позицию, то все, что ни будет исходить от соучастника (например, подстрекателя) и восприниматься исполнителем - слово ли, жесты, действия - все это следует называть субъективными признаками. В обыденном плане, действительно, мы именуем мотив, цель соучастника, в отношении которых ошибалось лицо (исполнитель), субъективными признаками, но для исполнителя они уже объективная реальность -- внешняя по отношению к собственным психическим явлениям "материя".

В-третьих, исходя из предложенного определения ошибки можно сделать и такой вывод - что ошибка будет и тогда, когда лицо заблуждается в отношении признаков субъективной стороны своего же деяния. Кстати, именно такое понимание ошибки в субъективных признаках совершаемого деяния высказывалось Н.С.Таганцевым. Он, например, выделял ошибку лица относительно мотивов собственных действий, как субъективных основаниях этих действий.²

При всей заманчивости такого подхода вряд ли с ним можно согласиться. Он противоречит механизму протекания психических процессов.... Заблуждение, как неправильное отражение, является частью всего отражательного процесса, элементом содержания последнего, одновременно предопределяя и само содержание психического. Ошибка меняет содержание вины, ее форму, характер цели, свойство побуждений не потому, что это какая-то обособленная часть психического, а потому, что само заблуждение вплетено в живую ткань этих субъективных обстоятельств. Они выступают не субъектами неправильного отражения -ошибки, заблуждения, а субстратами, носителями этого заблуждения. Лишь в научном плане, в интересах раскрытия граней содержания таких психологических формирований как вина, мотив, цель, мы рассматриваем

' См.: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. В сб.: Вопросы укрепления правовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конституции СССР. Казань, 1980 г., с. - 140-141 ² См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть, T.I, M., 1994 г., с. - 232,235

11

ошибку обособленно и показываем ее влияние на эти формирования. Однако при этом всегда помним, что она является частью содержания последних и всегда обусловлена реальными обстоятельствами, предопределяющими это неправильное, неадекватное отражение. А вот эти реальные обстоятельства действительно могут быть как объективного, так и субъективного характера.

В определении А.И.Рарога акцент сделан на то, что ошибка это прежде всего заблуждение в отношении обстоятельств, обусловливающих характер и степень общественной опасности деяния. Но не любых обстоятельств, а реальных (фактических) обстоятельств. Конечно, характер и степень общественной опасности зависят как от объективных, так и субъективных признаков (в числе последних вина, мотив, цель). Однако, когда подчеркиваем, что на это влияют вина, мотив и цель, то учитываем их содержание, формы и т.д. уже в целом, со всеми их "погрешностями" -заблуждениями, которое всегда возможно лишь в отношении реальных обстоятельств дела. Видимо, это обстоятельство не было учтено Ф.Г.Гилязевым, когда он давал определение ошибки.

Кроме того, общепризнанно, что лицо может ошибаться не только относительно характера и степени общественной опасности деяния, но и в отношении его юридической характеристики, в отношении его противоправности. Это то же субъективное обстоятельство, нашедшее неправильное отражение в психике лица, совершающего социально значимое деяние.'

Поэтому наше утверждение о том, что в самом обобщенном виде ошибка есть "...заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление"², - представляется наиболее верным. Вина, разумеется, характеризует преступление как таковое, как преступление. Но она, как

' См.: Якушин В.А, Ошибка в противоправности и ее значение для определения вины и уголовной ответственности. В кн.: Актуальные вопросы советского права. Казань, 1985 г., с. - 99 ² Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988 г., с. - 35

12

было отмечено ранее, не может быть объектом заблуждения. Как реальность она существует у личности, совершающей общественно опасное деяние. Для него она - субъективное начало, основа его деятельности. Но для нас, для тех, кто извне смотрит на факт совершения преступления и констатирует, что у личности имелось психическое отношение к совершаемому, она выступает как данность, существующая (существовавшая) объективно.

Нельзя вставать на ту позицию, что лицо, совершающее преступление, как бы в зеркале видит психическое содержание вины, мотива, цели, оценивает их, неправильно соотносит с чем-то, а в конечном итоге ошибается и на этой основе совершает действия.

Поскольку, в соответствии с редакцией ст.14 УК России 1996 года, преступлению присущи два объективных признака: общественная опасность и уголовная противоправность, то и ошибка лица при совершении преступления касается этих признаков. При этом нет; видимо, принципиальной разницы в том, следует ли именовать ошибку в отношении второго объективного признака преступления ошибкой в противоправности или, как это у А.И.Рарога, назвать ее ошибкой относительно юридической характеристики деяния. Суть от этого не меняется, однако стилистически предпочтительнее первое наименование данного рода ошибки.

С учетом изложенного, можно констатировать, что под ошибкой в уголовном праве следует понимать заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности.