Корпоративные споры и реформа процессуального законодательства

© Д.И. Степанов^ 2003 г.

Все права защищены.

Опубликовано в Вестнике ВАС РФ 2004 №2 с.123-149.

I. Введение: корпоративный контроль и его перераспределение

Правовая конструкция юридического лица вводится в гражданский оборот как инструмент направленный на обслуживание потребностей участников оборота по ведению предпринимательской деятельности. Если юридическое лицо лишить назначения служить чьим-либо интересам, то оно как правовая конструкция утратит право на существование. Иными словами, юридическое лицо существует постольку, поскольку есть его внутренние инвесторы (участники, акционеры и проч.). При этом модель юридического лица выступает эффективным инструментом, существенно сокращающим издержки¹ по достижению тех целей, которые перед ним ставятся, особенно, в сравнении с договорными связями: если на мгновение предположить, что юридического лица не существует в принципе, то участникам хозяйственного оборота пришлось бы заключать множество соглашений, которые были бы призваны заменить один емкий институт – юридическое лицо.

Соответственно, эволюция правовых систем привела к созданию особой конструкции юридического лица – организации, ориентированной исключительно или преимущественно на ведение предпринимательской деятельности, внутренняя структура которой призвана, с одной стороны, максимально возможным образом учитывать интересы внутренних инвесторов, а с другой, - эффективно осуществлять бизнес, соблюдая при этом интересы так называемых внешних инвесторов, контрагентов (преимущественно кредиторов) юридического лица.² Именно для этих целей конструкция юридического лица торгового права (коммерческой организации) предполагает наличие у такой организации основного капитала. В свою очередь, основной капитал любой коммерческой организации (уставный (складочный) капитал, паевой фонд) в отечественном правопорядке призван реализовывать двуединую функцию: (1) обеспечивать минимальную имущественную основу деятельности коммерческой организации и, тем самым, гарантировать интересы кредиторов такой организации; (2) выступать правовой конструкцией, обеспечивающей распределение и фиксацию корпоративного контроля участников хозяйственных товариществ и обществ, иных коммерческих организаций над юридическим лицом.

Указанные функции тесно взаимосвязаны, поскольку по общему правилу, чем большее участие тот или иной инвестор проявил в формировании основного капитала юридического лица, тем больше прав участия (прав по контролю над организацией) он должен приобрести. Таким образом, современное корпоративное право различает, с одной стороны, имущество, принадлежащее юридическому лицу, а с другой, - имущество, принадлежащее внутренним инвесторам юридического лица. Юридическому лицу принадлежит имущество, переданное в оплату основного капитала инвесторами, а также созданное в ходе осуществления им хозяйственной деятельности (п.1 ст. 66 ГК РФ), а внутренние инвесторы имеют лишь право собственности на акции или права на иные инструменты, удостоверяющие участие в основном капитале (доли, паи и проч.).

Как правило, внутренние инвесторы наделяются лишь обязательственными правами по отношению к юридическим лицам торгового права (хозяйственным товариществам и обществам), а потому имущество, переданное указанным инвестором в оплату основного капитала коммерческой организации, поступает в ее собственность, инвестор, соответственно, лишается вещного права на такое имущество. В обмен на внесенное в оплату основного капитала имущество инвестор получает обязательственные права к юридическому лицу (п.2 ст. 48 ГК РФ), перечень которых фиксируется в законодательных актах и учредительных документах юридического лица. При этом минимальный набор прав, предоставляемых инвестору, гарантируется законодательством (п.1 ст. 67 ГК РФ), он не может различаться в зависимости от доли в основном капитале. Между тем, гражданское законодательство наряду с минимальным набором прав наделяет внутренних инвесторов иными правами, представляемыми в связи с получением известной доли в основном капитале, при этом наблюдается прямая зависимость между долей в основном капитале и объемом предоставляемых прав: чем выше доля, тем больше объем прав, и наоборот.

Таким образом, принадлежность известного количества акций или иных инструментов, отражающих долю в основном капитале (долей, паев) предопределяет возможность влиять на осуществление юридическим лицом хозяйственной деятельности, распоряжаться имуществом, принадлежащим юридическому лицу. Соответственно, акции, а также любые иные инструменты, отражающие долю в основном капитале юридического лица, помимо известной имущественной ценности за каждую единицу (акцию, долю, пай), могут обладать дополнительной ценностью,³ если помимо прав, заключенных в таких инструментах, они отражают дополнительные права, соответствующие доле в основном капитале.⁴ Это, в свою очередь, позволяет вести речь о существовании рынка корпоративного контроля,⁵ поскольку контроль над юридическим лицом,⁶ в таком случае, представляет собой самостоятельную имущественную ценность, принадлежащую отдельным инвесторам или менеджерам, наравне с акциями (долями, паями), рассматриваемыми как разновидность имущества.

Рынок корпоративного контроля предполагает возможность передачи контроля над юридическим лицом, а также существование спроса и предложения на подобный контроль. При этом идеальным вариантом рыночной модели выступает ситуация, при которой стоимость всех прав участия в юридическом лице, формально закрепляемая в акциях (долях, паях), должна соответствовать стоимости всего имущества юридического лица, точнее, принадлежащего ему имущественного комплекса (бизнеса). Между тем, в отечественных условиях значительная часть коммерческих организаций являются недооцененными, с точки зрения реальной рыночной стоимости, а потому наблюдается ситуация, при которой стоимость всех акций (долей в уставном капитале, паев) не отражает реальной стоимости имущественного комплекса, принадлежащего такой организации. Соответственно, указанная ситуация порождает повышенный спрос на корпоративный контроль в отношении подобных организаций, а рынок корпоративного контроля показывает высокую ликвидность: при сравнительно незначительном объеме средств, направленных на приобретение корпоративного контроля в отношении той или иной недооцененной организации, с приобретением полного контроля, то есть его консолидацией в одних руках, корпоративный контроль получает повышенную стоимость. Разница между расходами, понесенными в связи с концентрацией корпоративного контроля, с одной стороны, и финальной стоимостью полученного имущественного актива, - с другой, образует доход лица, получившего полный контроль над юридическим лицом.

Перераспределение корпоративного контроля от одних собственников в пользу других отнюдь не является негативным процессом, напротив, подобное явление очень типично для развитого экономического оборота. При этом собственник, лишающийся корпоративного контроля, в любом случае должен получить справедливую компенсацию за свое имущество, иначе будет нарушаться один из основополагающих принципов защиты права собственности и недопустимости лишения собственности без справедливой компенсации. Соответственно, любое перераспределение корпоративного контроля, понимаемого в данном случае как имущественная ценность, имущество, должно осуществляться с согласия того лица, которому принадлежит подобный контроль, и сопровождаться выплатой справедливой компенсации за отчуждение прав контроля.⁷ Любой перехват корпоративного контроля, осуществляемый с использованием недобросовестных методов, позволяющих обходить указанные принципы, должен искореняться правопорядком, в противном случае права инвесторов не будут обеспечены надлежащим образом. Допущение существования положения, при котором лицо лишалось бы прав корпоративного контроля без его согласия и/или выплаты справедливой компенсации, аналогично признанию правомерности хищения, между тем, хищение чужого имущества всеми современными правопорядками квалифицируется как противоправное поведение.