Учебный год 22-23 / Егоров А.В._Практика рассмотрения дел о несостоятельности банков
.docxПоэтому деятельность кредитных организаций в России, как и везде в мире, находится под строгим контролем специального государственного органа - Центрального банка Российской Федерации, который обязан отозвать у кредитной организации лицензию на осуществление банковских операций в случае ее неблагополучного финансового состояния. Отзыв у кредитной организации лицензии по указанному основанию и обращение Банка России в суд о признании этой организации банкротом на практике в подавляющем большинстве случаев свидетельствуют о ее подлинном банкротстве. Особенно если учитывать, что до отзыва лицензии Банк России обязан принять меры, направленные на восстановление платежеспособности банка (назначить временную администрацию, применить процедуры реструктуризации и т.д.). Таким образом, квазибанкротные процедуры - временная администрация, управление со стороны Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) по закону о реструктуризации кредитных организаций и прочее - проходят до возбуждения дела о банкротстве, и, как показывает практика, если они не дают эффекта, то банк обречен и нет смысла повторять указанные процедуры (аналогом которых при банкротстве является наблюдение).
В проекте федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", находящемся на рассмотрении Государственной Думы, его разработчиками не предусматривается наблюдение в качестве процедуры банкротства кредитных организаций. Это обстоятельство, а также официально выраженная позиция Центрального банка Российской Федерации об отсутствии оснований применять в современных условиях процедуру наблюдения при банкротстве банков послужили дополнительным аргументом при принятии того решения, о котором идет речь.
Далее в Информационном письме N 74 содержатся два важных разъяснения.
Во-первых, в пункте 4 предусмотрено, что при вынесении определения о принятии заявления о признании кредитной организации банкротом арбитражный суд на основании абзаца второго пункта 6 статьи 42 Закона о банкротстве назначает дату проведения судебного заседания, на котором проверяется обоснованность требований заявителя и исследуется вопрос о наличии или отсутствии признаков банкротства кредитной организации.
Во-вторых, пункт 5 письма посвящен решению проблемы, которую нетрудно было спрогнозировать, - как поступить в том случае, если процедура наблюдения все же была введена после 3 декабря 2002 г. (даты вступления в силу нового Закона о банкротстве). С одной стороны, здесь налицо судебная ошибка, которая должна устраняться в предусмотренных для этого процессуальных формах. Однако, с другой стороны, отмена любого определения в деле о банкротстве может повлечь существенное нарушение прав кредиторов, тем более по столь "болезненным" делам, как банкротство банков.
В результате был выработан мягкий вариант, не ориентирующий суды на отмену их актов. По заявлению лица, участвующего в деле, - это немаловажно, так как, несмотря на развернувшуюся дискуссию, не было принято решение о праве суда действовать по собственной инициативе, - арбитражный суд назначает судебное заседание для рассмотрения вопроса о признании кредитной организации несостоятельной или об отказе в признании ее таковой. Это происходит независимо от того, сколько времени прошло после вынесения определения о введении наблюдения - один день или шесть месяцев.
При этом кредиторы, чьи требования были включены в реестр требований кредиторов в ходе процедуры наблюдения, считаются лицами, участвующими в деле, и не должны предъявлять свои требования повторно.
Разумеется, это правило рассчитано только на случай, когда кредитная организация будет признана несостоятельной. При отказе в признании ее таковой реестру кредиторов какого-либо значения более не придается.
Есть все основания полагать, что подобный подход правомерен не только в случае перехода из процедуры наблюдения в конкурсное производство без отмены определения о введении наблюдения, но даже и при состоявшейся отмене указанного определения, так как определения об установлении размера требований кредиторов носят самостоятельный характер и их юридическая сила не может утрачиваться в результате отмены определения о введении наблюдения.
Правило об оценке обоснованности требований кредитора, обратившегося с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной, в полной мере применяется лишь в случаях, когда с таким заявлением после отзыва у нее лицензии обращается кредитор. При поступлении заявления от Банка России судом проверяется обоснованность его выводов о неудовлетворительном финансовом состоянии кредитной организации и наличие прочих признаков банкротства, указанных в статье 2 Закона о банкротстве кредитных организаций, но не обоснованность его требований как таковая, поскольку Закон рассчитан на ситуацию, когда у Банка России нет материальных требований к должнику. Если же они есть, например ввиду предоставленных данной кредитной организации займов и т.д., заслуживает внимания вопрос о том, кто в такой ситуации должен "представлять" в деле о банкротстве кредитной организации ее задолженность перед Банком России - сам Банк России или уполномоченные органы, определяемые в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 14.02.03 N 100 (Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству).
Понятно, что в силу прямого указания закона (ст. 37 Закона о банкротстве кредитных организаций) Банк России, обратившийся с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной, является лицом, участвующим в деле о банкротстве. Однако является ли он одновременно и конкурсным кредитором кредитной организации или всего лишь государственным органом, который действовал при выдаче кредита от имени Российской Федерации в порядке, предусмотренном пунктом 1 статьи 125 ГК РФ? В последнем случае права по денежному обязательству возникли у самой Российской Федерации и, следовательно, в силу статьи 2 Закона о банкротстве указанные требования Российской Федерации по денежному обязательству представляет ФСФО России.
Ответ на этот вопрос не настолько очевиден, как может показаться на первый взгляд. Когда однажды на заседании Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсуждался вопрос о порядке уплаты земельного налога, от которого освобождаются органы государственной власти, Банк России активно ссылался на некоторые положения Федерального закона от 10.07.02 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", доказывая свой особый статус. Все особенности этого статуса сводятся к специальным задачам, выполняемым Банком России, и под этим углом зрения можно согласиться с тем, что Банк России выполняет функции государственного органа и, значит, является таковым.
С другой стороны, участвуя на межбанковском кредитном рынке, Банк России может преследовать цели обычного хозяйствующего субъекта (в первую очередь, извлечение прибыли). Под этим углом зрения его положение как участника оборота мало отличается от положения иных хозяйствующих субъектов - несобственников (например, унитарных предприятий), а в части внутренней структуры управления он пользуется даже большей независимостью от создавшего его государства, что позволяет рассуждать об особой разновидности юридических лиц по российскому праву, представленной пока одним-единственным субъектом - Банком России.
Как бы то ни было, но права по кредитным договорам возникают непосредственно у Банка России, и при необходимости взыскания задолженности по выданным им кредитам Банк России обращается в суды сам, действуя от своего имени. По-видимому, здесь в деятельности Банка преобладают признаки самостоятельного субъекта.
Таким образом, только оценка выполняемых Банком России действий в конкретном случае позволяет сделать вывод, каков характер этой деятельности - как самостоятельного субъекта или как органа государственной власти. И от решения этого вопроса будет зависеть, сам Банк России будет представлять задолженность по денежным обязательствам в деле о банкротстве или это станет задачей уполномоченных органов, то есть ФСФО России.
Специфика назначения арбитражных управляющих
при банкротстве банков
Основные черты современной процедуры назначения арбитражного управляющего в общем процессе о банкротстве (не банков) заключаются в том, что заявитель, обращающийся с требованием о признании должника банкротом, обязан указать саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, из числа членов которой будут предложены три кандидатуры арбитражных управляющих (п. 2 ст. 39 Закона о банкротстве). Такие же данные должен привести в своем заявлении должник, если дело о банкротстве возбуждается по заявлению самого должника (п. 2 ст. 37 Закона о банкротстве). После отбора из предложенных кандидатур в судебном заседании одного кандидата он назначается временным управляющим <*>. Впоследствии при введении иных процедур банкротства (финансового оздоровления, внешнего управления и конкурсного производства) саморегулируемую организацию, из числа членов которой предлагаются три кандидатуры, может определить собрание кредиторов (п. 2 ст. 15 Закона о банкротстве).
---------------------------------
<*> В данной статье представляется нецелесообразным отдельно останавливаться на случаях в рамках действия Закона о банкротстве, при которых наблюдение не вводится, а значит, соответствующий кандидат назначается иным управляющим (например, конкурсным).
Это регулирование вступило в противоречие с положением пункта 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций, в силу которого Банк России в течение 15 дней со дня направления им заявления о признании кредитной организации банкротом обязан представить в арбитражный суд кандидатуру для назначения арбитражным управляющим. Дополнительные проблемы возникали в связи с требованиями Закона о банкротстве кредитных организаций (ст. 6) о необходимости наличия у кандидата аттестата арбитражного управляющего, выдаваемого Банком России, а также в связи со сложившейся практикой, согласно которой Банк России выдает не абстрактную лицензию на управление любой кредитной организацией, находящейся в процессе банкротства, а конкретный аттестат на управление определенным банком.
Президиуму необходимо было определить, какие правила должны применяться - только общего Закона о банкротстве, только специального Закона о банкротстве кредитных организаций или некий симбиоз этих правил.
Если применять только Закон о банкротстве и не требовать наличия у кандидата аттестата Банка России, то оказалась бы утрачена специфика управления кредитными организациями, что, во-первых, очевидно не входило в планы законодателя и, во-вторых, в современных условиях, когда суд практически не может воспрепятствовать назначению управляющего, не обладающего должным уровнем квалификации, могло стать предпосылкой для назначения некомпетентного лица и в конечном итоге дестабилизировать социально-экономическую и политическую ситуацию в обществе. Таким образом, этот вариант был отвергнут практически сразу, до обсуждения его на Президиуме.
Другой крайний подход призывал к тому, чтобы кандидату на должность арбитражного управляющего кредитной организацией не было необходимости состоять в саморегулируемой организации арбитражных управляющих в силу специфики законодательства о банкротстве банков и отсутствия в нем соответствующих положений. Такая точка зрения также показалась недостаточно обоснованной ввиду ее узко формальной трактовки законодательства, а также ввиду совершенно неоправданного освобождения "банковских" арбитражных управляющих от соблюдения требований, направленных на обеспечение интересов участников дел о банкротстве, например от обязанности застраховать свою ответственность (п. 8 ст. 20 Закона о банкротстве).
В результате было принято компромиссное предложение, которое с максимальной гибкостью учитывало позитивные моменты и нейтрализовывало отрицательные проявления двух вышеизложенных подходов. Это положение закреплено в пункте 6 Информационного письма N 74. Суть его в следующем: правило пункта 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций носит специальный характер по отношению к статьям 15, 42 и 45 Закона о банкротстве, поэтому кандидатура управляющего (только одна) в установленный срок предлагается Банком России до рассмотрения судом заявления о признании кредитной организации банкротом. При этом предложенное Банком России лицо, с одной стороны, должно соответствовать требованиям, предъявляемым к арбитражным управляющим в соответствии со статьей 20 Закона о банкротстве, а с другой - иметь аттестат арбитражного управляющего, выданный Банком России.
Таким образом, на всех "банковских" арбитражных управляющих (с одним исключением, о котором речь пойдет ниже) распространяются правила Закона о банкротстве - они должны вступить в саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, застраховать свою ответственность и т.д.
Одновременно предотвращаются ситуации, при которых лицо, обратившееся с заявлением о признании кредитной организации банкротом, указало бы в своем заявлении такую саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, ни одному из членов которой Банк России не смог бы выдать необходимый аттестат ввиду несоответствия членов этой организации установленным требованиям. В результате процесс банкротства кредитной организации зашел бы в тупик, из которого найти выход с помощью действующего законодательства невозможно, если только не прибегнуть к аналогии закона, а то и аналогии права.
Кроме того, Банк России освобождается от ненужной работы. Ему не придется выдавать три аттестата арбитражных управляющих на одну и ту же кредитную организацию и делать это в крайне сжатые сроки (пять дней), установленные пунктом 3 статьи 45 Закона о банкротстве.
В итоге Банк России сохраняет важные функции контроля за назначением арбитражных управляющих, участвующих в процедурах банкротства кредитных организаций. От этого во многом будет зависеть правильный выбор арбитражных управляющих, что позволит исключить злоупотребления в работе последних.
Функции Банка России получили дополнительное значение и в свете разъяснения, содержащегося в пункте 7 Информационного письма N 74. Согласно этому разъяснению пункт 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций подлежит применению еще в двух случаях, прямо в нем не указанных:
а) когда с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной обращается не Банк России, а иное лицо;
б) когда в процессе конкурсного производства решается вопрос о назначении нового арбитражного управляющего.
Несмотря на отсутствие в тексте Информационного письма такого указания, пункт 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций должен применяться в названных случаях, конечно, по аналогии закона.
Таким образом, недостаточно высокая, на наш взгляд, юридическая техника Закона о банкротстве кредитных организаций оказалась исправлена.
Высший судебный орган страны счел, что применение на практике различного порядка назначения арбитражных управляющих в зависимости от субъекта, обращающегося с заявлением о признании кредитной организации банкротом (сам должник, кредитор или Банк России), является опасным и недопустимым. Более того, Банк России получил преимущество перед кредиторами банков, которые согласно данному разъяснению не могут проголосовать ни за какую-либо определенную кандидатуру арбитражного управляющего, ни за саморегулируемую организацию управляющих. Можно предвидеть критику подобного ущемления прав кредиторов кредитной организации, но в свете большой публичной значимости дел о банкротстве банков и с учетом реалий действующего законодательства предложенный выход представляется оправданным. Например, если брать практическую сторону вопроса, собирать несколько раз собрание кредиторов до тех пор, пока одна из утвержденных кандидатур не найдет поддержки у Банка России, может быть крайне накладным. То же самое относится и к выбору саморегулируемой организации арбитражных управляющих. Так что либо оставлять "последнее слово" за Банком России, либо вообще убирать его из процесса назначения "банковских" арбитражных управляющих. Судебная практика определилась, теперь слово за законодателем. Как представляется, есть основания воспринять выработанный подход в будущем законодательном регулировании, ведь рано или поздно Закон о банкротстве кредитных организаций должен быть приведен законодателем в соответствие с Законом о банкротстве.
Сказанное по поводу собрания кредиторов кредитной организации тем не менее не означает, что если на собрании будет принято решение с предложением, адресованным Банку России, назначить конкурсным управляющим определенное лицо, то Банк России может проигнорировать волю собрания кредиторов без веских на то оснований. Если обратиться к смыслу законодательства о банкротстве (аналогия права), можно заключить, что при решении вопросов, затрагивающих интересы кредиторов, волю собрания кредиторов необходимо учитывать и уважать.
Последнее положение, отраженное в заключительном пункте 8 обсуждаемого Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, направлено на решение проблемы банкротства банков по упрощенной процедуре, то есть как отсутствующих должников. Здесь также признан специальный характер правила абзаца второго пункта 1 статьи 6 Закона о банкротстве кредитных организаций, в силу которого функции арбитражного управляющего при банкротстве отсутствующей кредитной организации вправе осуществлять служащий Банка России независимо от наличия у него аттестата арбитражного управляющего. Из этого вытекает, что кандидатура конкурсного управляющего для отсутствующей кредитной организации может быть предложена Банком России из числа служащих Банка России, при этом на служащих Банка России не распространяются требования, предъявляемые к арбитражным управляющим в соответствии со статьей 20 Закона о банкротстве.
Практические последствия такого регулирования состоят в том, что служащим Банка России не требуется иметь статус индивидуального предпринимателя, являться членами одной из саморегулируемых организаций, иметь стаж руководящей работы в совокупности не менее двух лет, сдавать теоретический экзамен по программе подготовки арбитражных управляющих, проходить стажировку в качестве помощника арбитражного управляющего и они не должны страховать свою ответственность.
Сложнее обстоит дело с теми требованиями статьи 20 Закона о банкротстве, которые по их логике должны распространяться и на управляющих - служащих Банка России. Речь может идти, по нашему мнению, о следующих правилах: служащий Банка, назначаемый управляющим, а) должен иметь высшее образование; б) не должен иметь судимости за преступления в сфере экономики, а также за преступления средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие преступления; в) не может быть заинтересованным лицом по отношению к должнику, кредиторам; г) не должен быть дисквалифицирован или лишен в порядке, установленном федеральным законом, права занимать руководящие должности в юридических лицах, входить в совет директоров (наблюдательный совет) и (или) управлять делами и (или) имуществом других лиц.
К сожалению, буквальный текст пункта 8 Информационного письма N 74 не позволяет провести такую дифференциацию на применимые и неприменимые положения статьи 20 Закона о банкротстве. Формально Президиум рекомендовал не применять эту статью в целом, тем самым сместив "центр тяжести" в деле подбора надлежащих управляющих опять же в сторону Центрального банка Российской Федерации. Остается лишь выразить надежду на то, что, во-первых, число служащих Банка России, не имеющих высшего образования, незначительно и, во-вторых, Банк России воздержится от их назначения конкурсными управляющими кредитной организации - отсутствующего должника. То же самое касается лиц, имеющих судимости и прочее. Суды же, как представляется, должны руководствоваться разъяснением Президиума не механически, а в соответствии с его смыслом, устраняя в случае их появления ошибки Банка России.