Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 12

зом, в работе над проектом Основ гражданского законодательства СССР и республик 1991 года, этого необычного «союзного закона с республиканской судьбой»[4], и затем менялась уже незначительно.

Образование такого сообщества из людей, принадлежащих к трем разным поколениям и к трем разным цивилистическим школам, и создание в самом конце 1991 года на его основе Исследовательского центра частного права при Президенте России было на фоне распада солидных юридических «контор» и постепенного обветшания маститых научных институтов своего рода феноменом. И естественен вопрос, что послужило фундаментом нашего объединения и сплотившим нас «связующим раствором»?

Ответ на этот вопрос (возможно, не вполне совпадающий с мнением моих товарищей) можно, пользуясь модной слабостью к аббревиатурам, обозначить тремя «П».

Первое из них – профессионализм. Профессионализм такой высокой степени, которая не позволяет ни на минуту усомниться в нем, дает возможность поднимать любые вопросы без стеснения и опаски, что они могут показаться глупыми или наивными, и исключает благостное единомыслие. Проекты, над которыми мы работаем, рождаются в спорах, часто ожесточенных, но никогда – в ссорах. Отзвуки этих споров можно найти и в этой книге – в работах самого Станислава Антоновича, в статьях Г.Е. Авилова, Г.Д. Голубова, Е.А. Суханова.

Второе «П» обозначает порядочность – едва ли не главную ценность человеческой натуры. Кажется, ни у кого из нас не было оснований усомниться в этом свойстве друг друга. Дай Бог, чтобы так было и дальше!

И, наконец, третьим «П» я бы обозначил патриотизм в самом благородном и не затрепанном смысле этого слова. Речь идет о ясном понимании того, что:

- экономическая революция в России не может быть успешной без адекватного новому экономическому и общественному строю гражданского законодательства, создание которого поэтому не терпит отлагательства;

- по ряду глубоко лежащих причин (одна их них – богатейшая отечественная правовая культура, предать которую забвению было бы преступлением) слепое перенесение на российскую почву пусть даже совершенных чужеземных законов невозмож-

Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 13

но, а предложение «варягам» написать для России рыночные законы к тому же еще и постыдно;

ради создания нового гражданского законодательства России, отвечающего ее правовой традиции и насущным потребностям, надо поступиться собственными интересами – научными и материальными, карьерой и душевным спокойствием, отдыхом и здоровьем.

Помимо этих начал, объединяющих нашу группу цивилистов, моим товарищам присуще обостренное чувство справедливости – необходимый атрибут всякой юридической профессии, но условие sine qua non для законопроектчика и судьи, а также то, что можно назвать «чувством правовой нормы» – умение отлить мысль в формулу закона, качество, редко встречающееся даже среди видных правоведов.

Столь подробный рассказ об этом не совсем обычном объединении людей едва ли был бы здесь уместен, если бы Станислав Антонович был лишь его участником. Но он, никогда не старавшийся быть замеченным и не делавший намеренно ничего, чтобы играть первые роли или занимать первые места, стал душой и нравственным камертоном нашей небольшой группы цивилистов, а затем и всего коллектива Центра частного права. В короткий срок он получил признание, обрел привязанность и даже любовь людей, многие из которых были старше его, обладали большим жизненным опытом и общепризнанными в науке именами.

Что же притягивало нас к Станиславу Антоновичу? Почему, приходя в Центр, никто не мог пройти мимо всегда открытой двери его кабинета, не мог не зайти к нему, чтобы увидеть его добрую улыбку, когда он, отрываясь от очередной бумаги, быстро менял очки, не мог не перемолвиться с ним хотя бы несколькими словами, если не было повода для более серьезного разговора?

Для многих моих коллег очевидно, что, потеряв Станислава Антоновича, мы потеряли в нашей науке величину крупную и своеобычную. Он обладал редким профессиональным даром, в котором соединялись тонкая аналитическая мысль, стремление к точной юридической конструкции и обязательное предвидение жизненных последствий нормативного решения. По природе он был прежде всего теоретиком-цивилистом. Это становилось очевидным, когда, работая с ним, вы по быстроте его реакции и качеству предлагаемых решений понимали, что большинство даже «свежих» проблем он не просто видит, а уже основательно продумал. Даже в его немногочисленных и, как правило, в цейтноте написанных работах о новом