О Станиславе Антоновиче Хохлове

Жизнь Станислава Антоновича Хохлова, жестоко и для всех нас горько оборвавшаяся в декабре 1996 года, делится на две неравные и очень разные части.

Первая – большая – часть, за исключением детства (несытого и небогатого, каким было у всех военное детство), прошла в Свердловске. Уже после того, как Станислав Антонович оттуда уехал, этому городу вернули его прежнее имя – Екатеринбург, а около сорока лет жизни Станислава Антоновича прошли именно в Свердловске, «столице советского Урала», оказавшемся волею судьбы и одним из центров отечественной юридической мысли.

Переехав потом в Москву, Станислав Антонович не чувствовал себя в ней провинциалом, но родившийся в небольшом Троицке на границе Челябинской области с Казахстаном, объездивший по командировкам едва ли не все заводские уральские города и даже в армии служивший в Перми, Станислав Антонович родиной своей считал Урал и к Свердловску сохранял теплоту, а может быть, и любовь.

Московской жизни Станиславу Антоновичу было отпущено чуть больше семи лет. И по делам, которыми он здесь занимался, и по людям, с которыми имел дело, и по занимаемому положению, и даже по материальному достатку его московская жизнь была непохожа на свердловскую. Но главное, чем отличались эти короткие московские годы от жизни в Свердловске, – колоссальная творческая самоотдача и последовавшее за ней признание – научное, человеческое, служебное Кажется, это были звездные часы Славы Хохлова.

Ранней осенью 1989 года кто-то из юристов Секретариата Президиума Верховного Совета СССР сказал, что меня разыскивает их новый сотрудник. Имя С.А. Хохлова тогда мне ничего не говорило: с середины 70-х годов за литературой «внутрисоветского» гражданского права я почти не следил. Пройдя длинным коридором третье-

Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С.

го этажа бывшего Сенатского корпуса Кремля и заглянув в названный мне кабинет, Станислава Антоновича я не нашел, а от его соседа по комнате услышал короткое: «курит». На лестничной площадке стоял невысокий мужчина в очках, с худощавым лицом под большой и немного взлохмаченной шапкой вьющихся волос. Первый же короткий разговор (речь шла, кажется, о создании группы для работы над союзным законом о собственности) породил ощущение исходившей от Станислава Антоновича доброжелательности. Создавало это ощущение его необычайно живое лицо, в разговоре почти всегда чуть тронутое улыбкой, внимательный взгляд светлых глаз, негромкая речь, смягчавшаяся к тому же редким и не очень заметным заиканием. Последующие годы многое добавили к первому впечатлению, но и сегодня это ощущение непредвзятого доброго расположения к другим – первое, что возникает в памяти при мысли о Станиславе Антоновиче. Доброжелательность apriori была и наиболее заметной его внешней чертой, в ней отражалась и его главная человеческая сущность – добрый ум.

За первым знакомством вскоре последовала почти ежедневная совместная работа, сопровождавшаяся постепенным взаимным притяжением, но так, к сожалению, и не успевшим перерасти в дружбу.

Главным содержанием жизни Станислава Антоновича в эти московские годы была колоссальная по объему и совершенно новая по целям и сути законопроектная работа. Он был одной из «первых скрипок» в создании проектов общесоюзного (1990) и в особенности российского (1990) законов о собственности и новых Основ гражданского законодательства (1991). Затем он с головой окунулся в разработку нового Гражданского кодекса России, которым он был вынужден заниматься как «швец, и жнец, и на дуде игрец»: им написаны первоначальные проекты многих глав первой и второй частей Кодекса; он участвовал во всех обсуждениях проекта (будь то в своем кругу разработчиков, на встречах с голландскими, американскими или итальянскими экспертами, на парламентских слушаниях в Москве или Пскове, на заводах Нижнего Новгорода или Магнитогорска); он же нес на себе основной груз забот по организации всей работы над Кодексом; он, естественно, был назначен Президентом России одним из его представителей при рассмотрении проекта Кодекса в Государственной Думе[1]. К этому надо добавить работу