Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 411

Первый российский ГК содержал развернутую систему норм обязательственного права. Из 436 его статей более 300 были посвящены обязательствам и, помимо общих положений об обязательствах и договорах, содержали правила об основных видах договоров (имущественном найме, купле-продаже, займе, подряде, поручении, страховании и др.) и важнейших внедоговорных обязательствах – из причинения вреда и из неосновательного обогащения8. Хотя генетическую связь этого Кодекса с дореволюционным русским и с иностранным правом долгое время было принято отрицать, сопоставительный анализ свидетельствует, что основным «строительным материалом» для него послужили уже упоминавшийся проект российского Гражданского уложения и Германское гражданское уложение. В особенности это относилось к нормам об обязательствах, подавляющее большинство которых основывалось на принципах независимости участников гражданского оборота друг от друга, свободы договора и связанности сторон заключенным соглашением, ответственности за вину, полного возмещения убытков и др. Впоследствии, несмотря на, казалось бы, совершенно иную политическую и экономическую ситуацию в стране, около трех пятых норм ГК 1922 г. были перенесены в ГК РСФСР 1964 г. и, опять-таки, прежде всего это относится к нормам обязательственного права.

Начиная с 30-х годов самостоятельность участников имущественных отношений, и прежде всего социалистических организаций, последовательно ограничивалась планом и ведомственным регламентированием. Но договору, как средству свободного волеизъявления сторон, оставалось место и в этих условиях. Отсюда и объективная возможность развития идей договорного регулирования, и их отражение в законе. При этом многое из того, что было закреплено в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.[9] и соответственно в ГК РСФСР 1964 г., являлось в большей мере отражением потенциальных возможностей договора как саморегулирующего правового акта. Имея в те годы весьма узкую сферу приложения, договор получит более широкое реальное применение по мере снятия с участников обмена административно-плановых ограничений Соответственно, и развитие тео-

Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 412

рии договорного регулирования происходило путем выявления и разработки этого потенциал.

Ко времени экономических реформ, направленных на восстановление подлинных отношений собственности и развитие открытого рынка товаров, работ и услуг, которые немыслимы без свободы договора, советской цивилистической школой была подготовлена научная база для трансформации законодательства о планово регламентируемом обмене в законодательство, основанное на принципе самостоятельного распоряжения участниками оборота своими правами.

Именно в период плановой экономики советскими правоведами были разработаны и обоснованы положения о регулирующей роли договора, о договоре как источнике правил поведения сторон[10]. Предметом тщательной научной разработки явилась система договоров и других обязательств. Результатом рассчитанного на перспективу расширения сферы саморегулирования в экономике явились выводы о необходимости принятия единого законодательства об обязательствах, дифференциация которых должна определяться их содержанием (купля-продажа, имущественный наем, подряд, хранение, деликты и т.д.), а не составом их участников. Этот подход последовательно отстаивался в рамках цивилистической теории регулирования экономических отношений[11]. Он разрабатывался и получал отражение в законе. Это делалось в противовес попыткам нивелировать элементы имущественной автономии (от природы присущей договорным отношениям) путем включения непосредственно в механизм регулирования отношений между предприятиями, основанных на равенстве участников (отношений «по горизонтали»), элементов плана и других административно-распоряди-