Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 354

Прежде чем проанализировать эти точки зрения, следует обратить внимание на то, как понимается термин «прощение» в русском языке. Прощение в самом общем случае есть действие прощающего. Простить, значит – освободить от вины, извинить, отпустить провинность, снять обязательство, освободить от кары, от взыскания, примириться, не питая вражды за обиду[2]. В этом смысле вряд ли возможно говорить о согласии прощаемого, как составной части или условии прощения.

Обратимся теперь к истории появления института прощения долга в современном гражданском обороте. Римскому праву было известно прекращение обязательства прощением требования со стороны кредитора. Такое прощение допускалось лишь в отношении ограниченного круга обязательств и только с согласия должника[3]. В результате рецепции римского права во многих западноевропейских правовых системах римское право долгое время применялось в том виде, в каком оно дошло до нас в сборниках Юстиниана.

В дальнейшем, прощение долга, наряду с другими институтами римского права, было воспринято европейскими кодификациями гражданского права и прочно вошло в правовые системы многих стран. Так, в одном из наиболее старых из ныне действующих, – французском Гражданском кодексе (1804 г ) – прощение долга предусматривается в рамках института «отказа кредитора от своих прав» или «сложения долга» (remise de la dette)[4], помещенного в отделение III главы V «О погашении обязательств». По смыслу норм кодекса сложение долга возможно, по крайней мере, в двух видах, «добровольное возвращение долгового документа» (ст. 1282) и «отказ от права или освобождение от обязанности на основании договора» (ст. 1285,1287) В Германском гражданском уложении (1896 г.) прощение долга (erlafi) рассматривается только как двусторонняя сделка «обязательство прекращается, если кредитор по соглашению с

Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 355

должником освобождает его от исполнения обязательства» (§ 397)[5]. В раздел III «Прекращение обязательств» части первой Швейцарского обязательственного закона (1911 г.) нормы о прощении долга не включены. В итальянском Гражданском кодексе (1942 г ) прощению долга (remissione del debito) посвящены нормы пяти статей отдела II главы IV Обязательство прекращается по заявлению кредитора о прощении долга, «когда это заявление сделано должнику, если последний не заявит в течение разумного срока, что он не желает воспользоваться прощением»[6] (ст. 1236). Как видим, в этом случае прощаемый должник также должен выразить свою волю, хотя и может сделать это путем молчаливого согласия. Одна из последних по времени, не считая российской, европейских кодификаций гражданского права – Гражданский кодекс Нидерландов (книга 6 «Общая часть обязательственного права», 1992 г.) содержит следующее правило о прощении долга: «обязательство прекращается посредством договора кредитора с должником, в котором кредитор отказывается от своего права требования» (п. 1 ст. 160).

Как видим, в течение последних двухсот лет европейское законодательство уверенно следует за традициями римского права, рассматривая, в большинстве случаев, прощение долга как двустороннюю сделку.

Иное положение сложилось в России. Норма о «прощении долга» была введена в хозяйственный (экономический) оборот в царствование императора Петра II. Именным Указом от 4 июля 1727 г. был утвержден Устав о таможенном суде, содержавший, в частности, следующую норму: «Которых должников сам истец в иску своем простит, о том записать, что истец своего должника в иску своем простил, и под тою запискою подписаться судяшим и истцу»[7].

Конечно же, императорский указ 270-летней давности не может, строго говоря, служить аргументом при толковании современного законодательства, однако он может и должен быть использован для уяснения причин появления тех или иных норм в законе. В