В. Определение советом сословия

Но если не суд, то быть может орган сословного самоуправления в состоянии делать справедливую оценку адвокатского труда и определять размер вознаграждения?

Такая система в чистом виде не встречается нигде, но в качестве дополнительного способа исчисления гонорара применяется почти во всех цивилизованных государствах.

Ее достоинства и недостатки станут ясными, если мы сравним ее с только что разработанной системой.

Совет сословия, состоящий из адвокатов, конечно, лучше судей может оценивать адвокатский труд. Ввиду этого, а также вследствие отсутствия материальной зависимости от суда, интересы и достоинство адвокатов будут вполне обеспечены. Но за то клиенты очутятся в худшем положении. Чем будут они гарантированы, что члены совета не станут оказывать преимущества своим товарищам, которые в свою очередь, могут когда-либо занять их места в совете и отплатить услугой за услугу? Тяжущийся для совета посторонний человек, а адвокат свой. Кто поручится, что совет не приложит стараний, чтобы "порадеть родному человечку"? Уж если поручать определение гонорара третейскому суду, то следовало бы составить его из равного числа представителей обеих сторон, т. е. из адвокатов и тяжущихся поровну, а никак не из одних адвокатов. Иначе окажется, что "овец-то и не спросили". Если даже предположить, что советы во всех случаях будут действовать абсолютно беспристрастно, то и это ведь не может избавить их от нареканий со стороны тяжущихся, а такие нарекания, хотя бы они были и неосновательны, унижают достоинство адвокатуры в общественном мнении. Чтобы устранить это неудобство, можно было бы дозволить апелляцию на постановления совета в подлежащие судебные места. Но в таком случае нужно предположить, что решение суда будет справедливее, а потому гораздо проще предоставить определение гонорара прямо судам.

Несостоятельная теоретически, эта система решительно неосуществима на практике. Мыслимо ли возложить на советы сословия обязанность определять размер гонорара всем членам сословия за все принимаемые или оконченные ими дела? Советы были бы завалены работой, и, наверно, никто из адвокатов не пожелал бы вступить в число членов их, не желая тратить такую массу труда и времени на бесполезное для него занятие.

Если определение гонорара советом и может существовать, то только в виде дополнительного способа, сохраняя, притом, все присущие ему недостатки.

Г. Такса

Третье средство для устранения произвола адвокатов, это установление постоянной таксы или тарифа, подобного тому, каким определяется вознаграждение нотариусов и судебных приставов.

Главное достоинство ее заключается в том, что клиенты гарантированы от вымогательств адвокатов. Имея в руках таксу, они до начала процесса могут определить с приблизительной точностью, сколько им придется заплатить за ведение его, и потому заранее решить, вести ли дело лично или пригласить адвоката.

Далее, адвокат избавлен от неприятных переговоров с клиентами относительно размера вознаграждения. Он знает наперед, сколько получить за данное дело, и если найдет, что размер гонорара не соответствует требующемуся в данном случае труду, то может отказаться от дела.

Наконец, существование таксы делает невозможными недоразумения, споры и пререкания между адвокатом и клиентом, возникающие по окончании дела, и в особенности в случае проигрыша его, и одинаково неприятны для них обоих.

Все эти соображения основываются на молчаливо допускаемом предположении, что можно составить таксу, которая была бы хоть приблизительно справедлива в отдельных случаях. Но такое предположение совершенно ложно. "Все",- справедливо замечает Бешорнер: - "кто размышлял о сущности таксы, пришли к искреннему, неопровержимому убеждению, что такса, удовлетворяющая всем справедливым требованиям, представляет собой проблему, которая никогда не может быть разрешена*(1243). В самом деле, если гонорар - эквивалент за оказанную услугу, то он должен прежде всего соответствовать количеству и качеству труда, затрачиваемого адвокатом в каждом данном случае. Следовательно, задача таксы состоит в том, чтобы, приняв за масштаб этот признак, распределить все дела на группы, сообразно с количеством и качеством требуемого каждой из них адвокатского труда. С первого же взгляда видно, что этого невозможно сделать, так как адвокатский труд не поддается объективному измерению и изменяется в каждом отдельном случае.

Таким образом, составитель таксы принужден поставить в основу ее какой-нибудь другой признак, доступный точному измерению. И, действительно, мы видели, что во всех существующих на практике таксах, каковы германская, русская и некоторые другие, главным масштабом для определения адвокатского гонорара служит цена иска: адвокаты получают определенный процент со всей исковой суммы. К этому основному масштабу прибавляются еще и другие. Так, при одинаковой цене иска гонорар то уменьшается, то увеличивается, сообразно с родом и инстанцией судов (общегражданские и коммерческие, первой инстанции, апелляционные и кассационные), исходом дела, фазисом процесса, на котором оно заканчивается и т. п. Но так как цена иска и все эти побочные обстоятельства не имеют никакого отношения ни к количеству, ни к качеству адвокатского труда, то произвольность таксы, построенной на таких шатких основаниях, очевидна. Без преувеличения можно сказать, что нет двух дел, за исключением, конечно, бесспорных, которые, будучи одинаковы по цене иска и подлежа разбору одной и той же инстанции, требовали бы от адвоката равного количества труда. А между тем, вознаграждение его будет одинаково, все равно приготовлялся ли он к делу в течение целых дней и недель или же импровизировал защитительную речь без всякой подготовки.

Но несправедливая для гражданских дел, такса становится в уголовных делах чистейшим абсурдом. В самом деле, с каким внешним признаком соизмерять величину адвокатского труда? С родом преступления, совершенного подсудимым, защиту которого ведет адвокат? Но редко дело об убийстве представляет меньше трудностей для защитника, чем обвинение в простой краже или личной обиде. В таком случае с тяжестью наказания, грозящего подсудимому? Но и она не имеет никакого отношения к трудности и сложности дела. Как же быть? Русская такса умалчивает совершенно и, конечно, вполне разумно о вознаграждении за уголовные защиты, предоставляя их взаимному соглашению. Германская такса принимает за масштаб гонорара различие инстанций: чем выше инстанция, тем более вознаграждение адвоката. С первого же взгляда видно, что этот масштаб чисто внешний, не имеющий отношения ни к труду адвоката, ни к сложности дела. Отсюда видно, что установление сколько-нибудь справедливой таксы совершенно невозможно, и что существующие на практике таксы основаны на произволе и одинаково невыгодны как для адвокатов, не вознаграждаемых за труды и таланты, так и для клиентов, имущественное положение которых не принимается в расчет.