Учебный год 22-23 / Дополнительная литература для чтения / Толкование договора / Швайка - Обоснование субъективного подхода и допустимости внешних доказательств при толковании завещаний
.pdf
Condicio iuris
распоряжения в соответствии с действительным волеизъявлением завещателя и там же прямо закрепил принцип толкования в пользу действительности завещания.
Приоритет субъективного метода толкования также отражен в немецком праве: «Воля завещателя является первоосновой всякого распоряжения на случай смерти, на ее установление направлены нормы о толковании завещания (§ 2066–2073, 2084 ГГУ)»70.
В немецкой судебной практике известен пример, когда в завещании было указано на передачу наследнику «библиотеки»71. В деле было доказано, что наследодатель при жизни называл библиотекой свою коллекцию вин и, исполняя действительную волю наследодателя, суд присудил в пользу наследника именно коллекцию вин наследодателя.
Можно заметить, что в приведенном деле был использован субъективный подход, поскольку суд истолковал слово «библиотека» в том значении, которое в него вкладывал наследодатель. Если суд ограничился бы только буквальным толкованием, то, констатировав абсолютную ясность и отсутствие двусмысленности положений завещания, наследнику подлежали бы передаче книги, что расходится с наиболее вероятным намерением наследодателя.
Основные преимущества объективного подхода состоят в его простоте и защите интересов адресата волеизъявления и третьих лиц. Стоит повторить, что применительно к завещанию упомянутые преимущества теряют свою ценность. Только простоту метода можно рассматривать как аргумент в пользу буквального толкования завещания. Но если он так прост, то почему российскому суду необходимо три экспертных заключения для прочтения завещания72 и реализации метода буквального толкования? Очевидно, что при написании завещания рядом с наследодателем не было специалистов-филологов и вменение ему их понимания завещания выглядит крайне сомнительно. Поэтому стоит поддержать выводы другого суда о том, что «положениями и смыслом завещания в целом не допускается привлечение для установления буквального смысла свидетелей или специалистов»73.
Вместе с тем простота применения метода буквального толкования едва ли может стоять на пути достижения основной цели толкования завещания — обеспечения наиболее полного осуществления предполагаемой воли завещателя. По нашему мнению, сам процесс исполнения завещания и, соответственно, его толкования начинается и имеет смысл только благодаря наследодателю, из уважения к его последней воле74.
70См.: Путинцева Е.П. Указ соч. С. 49.
71См.: Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 219 (автор комментария к ст. 1132 — Е.Ю. Петров).
72См.: апелляционное определение Московского городского суда от 26.05.2015 по делу № 33-17136/2015.
73См.: кассационное определение Белгородского областного суда от 01.11.2011 по делу № 33-3993/2011.
74В свою очередь, возможность завещать имущество пришла с признанием индивидуального характера собственности (см.: Дождев Д.В. Римское частное право: учебник / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. 3-е изд., испр. и доп. М., 2018. С. 661).
65
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020
А потому и методы, применяемые при толковании, могут служить достижению единственной цели — реализации его намерений относительно распределения имущества после смерти. Применение буквального толкования с очевидностью проигрывает в поиске предполагаемой воли завещателя.
Важно вкладывать в значение избранных завещателем слов и выражений именно то, что он имел в виду, когда составлял завещание. Как справедливо указывает Е.Ю. Петров, «где нет правильного толкования завещания, нет подлинной завещательной свободы»75. Иными словами, поиск действительного намерения завещателя является продолжением реализации принципа свободы завещания.
Но возможен и иной взгляд. Может быть, как раз широкое допущение внешних доказательств в целях поиска в тексте завещания иного значения, чем общепринятое, будет приводить к искажению последней воли и додумыванию за завещателя того, что он никак не имел в виду?
Здесь заметим, что в действительности никакого «общепринятого» значения у слов нет. У каждого интерпретатора при прочтении текста завещания «общепринятое» значение будет то, которое привычно ему при его уровне развития, времени и местности, в которых он находится, и только для него оно представляется «общепринятым». Следовательно, становится еще более важным учитывать все обстоятельства составления завещания, в том числе место проживания наследодателя в момент его составления. Неспособность судьи поставить себя на место завещателя при толковании завещания означает его неспособность признать, что «обычное значение» — это значение, придаваемое людьми, которые не писали толкуемый документ76.
Более того, «общепринятое» значение часто меняется с течением времени. Так, в США указание в завещании на детей наследодателя еще в середине ХХ в. влекло наследование имущества только детьми, рожденными в законном браке77. Сегодня очевидно, что в понятие «дети» входят как усыновленные дети, так и дети, рожденные вне брака.
В целях реализации субъективного подхода к толкованию мы будем вынуждены допустить исследование внешних доказательств. В связи с этим как аргумент против превалирования субъективного подхода можно высказать опасения возрастания издержек на проведение процесса, а также увеличения числа споров относительно толкования, поскольку наследники, чтобы перетянуть смысл завещания в угодную им сторону, будут представлять множество внешних доказательств иного намерения завещателя.
Зарубежные коллеги считают, что такие опасения беспочвенны. Ведь «когда мы допустили субъективное толкование договоров, высказывались подобные со-
75Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 216 (автор комментария к ст. 1132 — Е.Ю. Петров).
76См.: Dukeminier J., Sitkoff R.H. Op. cit. P. 507.
77См.: In re Herlichka, 3 D.L.R. 3d 700, 1 Ont. 724 (1969).
66
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Condicio iuris
ображения, которые не оправдались»78. Также отмечается, что противодействием возможному искажению последней воли наследодателя является предъявление для исправления ошибок стандарта доказывания «ясные и убедительные доказательства»79.
Применение субъективного подхода при толковании позволит более гибко реализовывать формулировки людей, которые не владеют юридической терминологией. В российском праве проблема во многом снимается за счет нотариальной формы завещаний, когда желания завещателя облекаются в устоявшиеся и длительное время не меняющиеся формулировки нотариусов. Процент же закрытых завещаний (ст. 1126 ГК), для которых буквальное толкование реже приводит к справедливому результату, значительно меньше.
Взяв за основу субъективный подход при толковании завещаний, мы не отказываемся от буквального толкования. Напротив, он так или иначе является первой ступенью, которая очень часто может открыть или с таким же успехом закрыть дверь (в случае отсутствия неясностей в завещании) для внешних доказательств, свидетельствующих об ином понимании завещания. Опасения касательно увеличения споров и представления подложных доказательств снимаются разумной настройкой и развитием института толкования завещания. Так, заслуживают проработки вопросы классификации доказательств; случаи допущения иных, кроме завещания, доказательств; различение типов неясности, возникшей при исполнении завещания; развитие идеи различных стандартов доказывания в зависимости от типа неясности; и т.д.
2.3. Доктрина armchair
Представим, что наследодатель завещал сыну свой автомобиль, а дочери дом. На момент открытия наследства наследодателю принадлежало два автомобиля. Какой из них получит сын? Если бы дело решал суд общего права, то он, вероятно, изучив обстоятельства, окружающие завещателя в момент совершения завещания, присудил бы в пользу сына тот автомобиль, которым обладал наследодатель на момент составления завещания.
Решение описанной задачи отражает известную общему праву доктрину armchair (armchair rule)80. Одним из первых дел, где было отражено это правило, является дело Boyes v. Cook81. В нем суд указал, что для понимания намерений завещателя суду следует поставить себя на его место (дословно — сесть в кресло завещателя)
78Wendel P. Wills, trusts and estates: keyed to Dukeminier, Sitkoff, Lindgren. 9th ed. New York, 2014. P. 137.
79Ibid.
80См.: Rendell C. Law of Succession. London, 1997. P. 99; Наследственное право: постатейный комментарий
кстатьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 217 (автор комментария
кст. 1132 — Е.Ю. Петров).
81См.: Boyes v. Cook ((1880) 14 Ch. D 53).
67
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020
и принять во внимание обстоятельства, в которых он находился, когда составлял завещание. Обоснование правила состоит в том, что завещатель держал в голове собственные окружающие его обстоятельства и подбирал слова в завещании применительно к таким обстоятельствам, — это и должен учитывать суд при толковании последней воли82.
Важным следствием применения armchair rule является неизбежная допустимость внешних доказательств для доказывания обстановки, в которой совершалось завещание, поскольку по общему правилу суд при определении намерения завещателя связан «четырьмя углами» завещания83.
Применение armchair rule позволило исполнить завещание, в котором было указание на передачу сыну Вильяму i.x.x. суммы денег, а сыну Роберту — o.x.x.84 Допущение внешних доказательств позволило подтвердить, что наследодатель в силу профессии использовал в торговле ювелирными украшениями указанные торговые символы. Как следствие, суд, надев маску завещателя, сумел прочесть их необходимым образом и исполнил наиболее вероятную волю наследодателя.
Вместе с тем существуют определенные рамки применения доктрины armchair.
Во-первых, обращение к обстоятельствам, в которых было составлено завещание, возможно в случае обнаружения неясности в его тексте. Например, когда описанию наследника соответствуют несколько лиц. Исследование отношений наследодателя с каждым из претендентов на наследство на момент составления завещания позволит интерпретатору установить, кого из них вероятнее всего имел в виду наследодатель.
Следствием этого ограничения является то, что сначала интерпретатору следует придерживаться правила обычного значения слов (plain meaning rule) без ссылки на обстоятельства совершения завещания. Примером является дело85, в котором завещатель указала на передачу имущества Национальному обществу по защите от жестокого обращения с детьми (National Society for the Prevention of Cruelty to Children) и общество с дословно таким названием существовало в Англии. Суд не принял доказательства того, что наследодатель никак не была связана с английской благотворительной организацией. Кроме того, не были приняты доказательства того, что при жизни она сотрудничала с Шотландским национальным обществом по защите от жестокого обращения с детьми (The Scottish National Society for the Prevention of Cruelty to Children), была шотландкой по происхождению, проживала в Шотландии и составила завещание там же. Суд также указал, что совпадение лица с его описанием в завещании создает очень сильную презумпцию против любого, кто
82См.: Martyn, J.R. Oldham M., Learmonth A. et al. Op. cit. P. 299.
83См.: Jarboe S.T. Interpreting a Testator’s Intent from the Language of Her Will: A Descriptive Linguistics Approach // Wash. U. L. Q. 2002. Vol. 80. P. 1367.
84См.: Kell v. Charmer (1856) 23 Beav 195 (цит. по: Rendell C. Op. cit. P. 100).
85См.: National Society for the Prevention of Cruelty to Children v. Scottish National Society for the Prevention of Cruelty to Children [1915] AC 207.
68
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Condicio iuris
не является владельцем имени, упомянутого в завещании, и преодолеть ее можно только в исключительных обстоятельствах.
Во-вторых, применение armchair rule не должно приводить к переписыванию завещания. Основываясь только на обстоятельствах совершения завещания, невозможно толковать белое как черное до тех пор, пока завещатель самостоятельно не включит в завещание словарь с определением белого как черного86. Кроме того, доктрина armchair позволяет доказывать лишь иной смысл в использованных завещателем словах, но не допускает дополнять завещание новыми распоряжениями. Так, если завещатель указал «Иванову передать машину, а [пропуск] передать денежные средства в размере один миллион рублей» и не вписал желаемое лицо, то суд не может, пусть даже исследовав личные взаимоотношения наследодателя, вписать за него имя наследника. Поскольку целью armchair rule является поиск намерения завещателя в использованных им словах, а не переписывание завещания, то при применении этого правила широко допускаются доказательства обстоятельств совершения завещания (indirect evidence) и — с очень сильными ограничениями — прямые доказательства намерений завещателя (direct evidence).
Предположим, что завещание составлено в пользу «трех детей Анны», но на момент составления завещания Анна имела только двух (или четырех) детей. Если, исходя из разрешенных в соответствии с armchair rule доказательств, не удалось установить, каких именно детей имел в виду завещатель, то суд на основе презумпции ошибки завещателя не замечает неточную цифру и присуждает имущество в пользу всех детей Анны87. Прямые доказательства намерений завещателя в таком случае не допускаются88.
Armchair rule применяется при толковании описания имущества или лиц. Однако и здесь возможно множество исключений.
Применительно к имуществу по общему правилу завещание начинает говорить в момент открытия наследства, что нашло отражение в ст. 24 Закона Великобритании о завещаниях (Wills Act 1837). Если в завещании указано на передачу наследникам «всех моих акций», то наследникам перейдут акции, принадлежащие наследодателю на момент открытия наследства, если иное не вытекает из завещания89. Аналогичный подход к моменту, в который говорит завещание, закреплен, например, в п. 2 ст. 41 Закона о наследовании провинции Британская Колумбия90.
86См.: Martyn, J.R. Oldham M., Learmonth A. et al. Op. cit. P. 299.
87Аналогичное решение закреплено в § 2073 ГГУ.
88См.: Martyn, J.R. Oldham M., Learmonth A. et al. Op. cit. P. 292.
89См.: Rendell C. Op. cit. P. 102.
90См.: Wills, Estates And Succession Act of British Columbia (WESA) 2009. Исследование этого документа интересно в первую очередь тем, он достаточно новый и хорошо проработанный, а при его разработке был исследован опыт ряда стран общего права (см.: Kerwin S. Validation and Rectification of Defective Wills under the Wills, Estates and Succession Act: The Tranquil Revolution in Probate Law Comes to British Columbia // Est. Tr. & Pensions J. 2014. Vol. 33).
69
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020
Однако применительно к индивидуально-определенному имуществу (specific gifts)91 суды общего права часто находят «иное намерение» завещателя. Представим, что наследодатель завещал конкретное имущество, а именно «мои 1000 привилегированных акций Северной Британской железнодорожной компании»92. В течение жизни наследодатель продал эти акции, а затем снова приобрел акции этой же компании. Завещательное распоряжение было признано отмененным наследодателем (adeemed), поскольку завещались конкретные акции, которые перестали существовать на момент смерти наследодателя.
Вцелях исполнения предполагаемой воли наследодателя суды начали видеть specific gifts, а следовательно, и толкование положений об имуществе на момент составления завещания, везде, где наследодатель употребил слово «мои»93 или указал на время обладания: например, «фортепиано, которым сейчас владею».
Вст. 24 Закона Великобритании о завещаниях речь идет о толковании завещаний исключительно применительно к имуществу. Поэтому по общему правилу в отношении лиц завещание говорит с момента его составления, если из него не вытекает иное94. Соответственно, слова, обозначающие наследников, относятся к живущим на момент составления завещания людям. Так, в одном из дел было составлено завещание в пользу «самого старшего ребенка моей дочери Анны». На момент составления завещания таким ребенком был Роберт. Однако он умер до смерти наследодателя, что привело к невозможности исполнения распоряжения (lapse), хотя у Анны были другие дети.
Часто суды общего права уходят из-под действия этого правила, выводя иное намерение завещателя из конкретных обстоятельств. В частности, когда на момент составления завещания не было лиц, удовлетворяющих описанию наследника в завещании95. Например, имущество было завещано в пользу «супруга Анны», но на момент составления завещания Анна не была замужем96. Суд присудил имущество в пользу того, за кого первого она вышла замуж до смерти завещателя.
Необходимо отличать ситуации, когда на момент составления завещания не было лиц, соответствующих описанию, и когда они были, но на момент открытия наследства уже не соответствовали описанию. Так, если бы в описанном деле на мо-
91Перевод завещательного распоряжения specific gifts как «завещание индивидуально-определенного имущества» очень условен. Определение завещательного распоряжения по типу (specific, demonstrative, general, residue), неизвестное российскому праву, важно для судов общего права, поскольку это влияет на то, какие распоряжения будут сокращены в случае недостаточности имущества (abatement) или, например, какие распоряжения будут признаны отмененными (adeemed) по причине отсутствия имущества на момент смерти и др.
92См.: Re Gibson (1866) LR 2 Eq 669 (цит. по: Rendell C. Op. cit. P. 102).
93В деле Re Sikes [1927]1 Ch. 364 «мое фортепиано» было истолковано как фортепиано, которым наследодатель владел на момент составления завещания.
94См.: Parry D.H., Kerridge R. Op. cit. P. 296–297; Burrows А. Op. cit. § 7.179.
95См.: Rendell C. Op. cit. P. 104.
96См.: Radford v. Willis (1871) Ch. App. 7 (цит. по: Rendell C. Op. cit. P. 104).
70
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Condicio iuris
мент составления завещания Анна была бы замужем, но затем развелась и на момент смерти наследодателя была замужем за другим человеком, то суду следовало бы присудить имущество в пользу бывшего супруга Анны, поскольку он являлся супругом на момент составления завещания97.
2.4. Момент, на который толкуется завещание применительно к лицам
На какой момент должно толковаться завещание по российскому праву? Применима ли доктрина armchair? Единообразия в ответе на этот вопрос нет ни в литературе, ни в судебной практике.
Вкомментарии к ст. 1131 ГК РФ указывается, что применительно к условиям в завещании «содержание завещания, на наш взгляд, «начинает говорить» в момент открытия наследства»98, а применительно к толкованию слов и выражений завещания — «в момент совершения»99. Аналогичный подход можно встретить в американской практике. Правило о том, что завещание говорит в момент смерти наследодателя, относится к вступлению в силу и действию содержащихся в нем завещательных распоряжений, но не к толкованию100.
Всоветской литературе отражен скорее противоположный взгляд. Авторы высказываются только в отношении лиц, но не имущества: «Круг наследников определяется не на момент составления завещания, а на момент открытия наследства»101. Различие более заметно на примере, который разрешен авторами приведенных точек зрения по-разному.
Предположим, завещание составлено в пользу «жены» без указания ее имени. После составления завещания брак расторгается, а супруг вступает в новый брак, не изменяя составленного завещания.
Советские авторы приходят к выводу, что наследником считается лицо, состоящее в браке на момент смерти наследодателя102. Е.Ю. Петров, основываясь на доктрине armchair, разрешает спор в пользу бывшей супруги, поскольку в момент составления завещания она являлась женой наследодателя и именно ее он имел в виду103. К.Б. Ярошенко предлагает в такой ситуации констатировать невозможность опре-
97Ibid.
98Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 199 (автор комментария к ст. 1131 — Е.Ю. Петров).
99Там же. С. 218.
100См.: Johanson S.M. Wills. 11th еd. // Gilberts Law Summaries. 2003. P. 278.
101См.: Антимонов Б.С., Граве К.А. Советское наследственное право. М., 1955. С. 264.
102Там же.
103См.: Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 218 (автор комментария к ст. 1132 — Е.Ю. Петров).
71
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020
деления наследника и, как следствие, неисполнимость завещательного распоряжения104.
На наш взгляд, признание предыдущей супруги наследницей по завещанию не будет справедливым решением. Во избежание такого результата правовые системы, знакомые с armchair rule, предусмотрели правила об отмене всех завещательных распоряжений в пользу супруги, брак с которой расторгнут или признан недействительным105. Такое же регулирование установлено в § 2077 ГГУ. Разумеется, эти правила действуют с оговоркой, если иное намерение не выражено завещателем.
Мы разделяем взгляд, что по общему правилу завещание должно толковаться на момент его составления, а именно с учетом обстоятельств, в которых находился наследодатель (armchair rule). Однако в описанной задаче, в отсутствие в российском праве правил об отмене распоряжений в пользу лица, уже не являющегося супругом106, его использование приводит к нежелательному результату.
Здесь возможно объяснить признание наследником жены, которая обладает таким статусом на момент открытия наследства. Ведь формально, если отступить от правила толкования завещания на момент его составления и толковать его на момент открытия наследства, под обозначение «жена» подпадает нынешняя супруга наследодателя. Но и это не кажется самым справедливым решением. Наследодатель на момент составления завещания никак не мог иметь в виду в качестве наследника свою будущую жену.
Всилу указанных причин, вероятно, наиболее справедливым будет считать, что под «женой» понимается условие, которому на момент открытия наследства должно соответствовать лицо, являвшееся супругой на момент составления завещания.
Вотсутствие соблюдения такого условия оно не призывается к наследованию по завещанию и наступают последствия отсутствия завещания.
Соответственно, аналогичный вывод можно сделать и в том случае, если завещатель указал не просто «жену», а «жену ФИО». В этом случае также представляется справедливым видеть в «жене» условие или статус для лица, которое имел в виду наследодатель в момент составления завещания.
Обоснованием правила об отмене завещательных распоряжений в пользу лица, брак с которым расторгнут или признан недействительным, вероятно, является признание статуса супруга наследодателя причиной, по которой он назначил супруга своим наследником. Иначе говоря, создается стойкая презумпция, что завещатель указал в качестве наследника супруга лишь только потому, что он является супругом.
104См.: Наследственное право / отв. ред. К.Б. Ярошенко, М., 2005. С. 115–116 (автор раздела III — К.Б. Ярошенко).
105См.: ст. 18 Закона о завещаниях; ст. 2-804 ЕНК.
106Однако мы видим, что применительно к совместным завещаниям законодатель увидел необходимость подобных положений и предусмотрел автоматическую утрату силы совместного завещания в случае расторжения брака или признания его недействительным (п. 4 ст. 1118 ГК РФ в ред. Федерального закона от 19.07.2018 № 217-ФЗ).
72
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Condicio iuris
Но даже если бы завещатель хотел обезопасить свое завещание на случай прекращения брака, то из моральных соображений, находясь в браке, очень сложно (если не невозможно без печальных последствий для отношений) использовать формулировку «имущество передать супругу ФИО, если только брак не будет прекращен» или «супругу, который будет таковым на момент моей смерти».
Вместе с тем представляется, что такая презумпция должна действовать только в отношении статуса супруга, но не детей. Так, если завещатель указал в качестве наследника «сына А», то при обнаружении в последующем факта, что А не является сыном завещателя (разумеется, в отсутствие обмана со стороны А), нельзя отказывать в наследовании по завещанию такому лицу при доказанности их близких отношений107. В данном случае указание в завещании «сын», в отличие от указания «жены», не является ни причиной, ни условием получения наследства. По нашему мнению, оно служит лишь для идентификации того конкретного лица, которое имел в виду завещатель в момент составления завещания108, поскольку, очевидно, есть и другие лица с аналогичным именем и указание на родственные отношения сужает круг возможных наследников109.
К подходу, при котором для определения наследника по завещанию исследуются взаимоотношения между предполагаемым сыном (который, например, оказался пасынком) и наследодателем, приходят также авторы первого комментария к третьей части ГК РФ110. Поэтому стоит только поприветствовать решение суда, где имущество было присуждено в пользу лица, которое было указано завещателем как дочь, но не являлось таковым: «Указание в завещании В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения как «дочери» не влияет в рассматриваемом случае на понимание волеизъявления завещателя. Личность наследника, в пользу которого составлено завещание, достоверно известна»111.
На основании изложенного мы склонны критически оценить следующее решение российского суда о толковании завещания112.
107Именно такое решение принял российский суд, когда оказалось, что указанный в завещании «внук» не был кровным родственником наследодателю (см.: решение Фрунзенского районного суда г. Саратова от 02.08.2019 по делу № 2-1185/2019).
108Такое понимание позволит решить маловероятную в России, но возникающую за рубежом ситуацию смены пола обозначенным в завещании наследником до открытия наследства (описание проблемы подробнее см.: Rousseau A. Transgender Beneficiaries: In Becoming Who You Are, Do You Lose the Benefits Attached to Who You Were? // Hofstra Law Review. 2018. Vol. 47. P. 813–859).
109Но даже указание на наличие родственных отношений не всегда поможет определить наследника, поскольку у наследодателя могут быть сыновья или племянники с одинаковыми инициалами. В этих случаях, думается, снова необходимо обращаться к внешним доказательствам для установления близости отношений наследодателя с каждым из предполагаемых наследников.
110См.: Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 122.
111См.: апелляционное определение ВС Чувашской Республики от 09.10.2013 по делу № 33-3619/2013.
112См.: решение Феодосийского городского суда Республики Крым от 27.02.2018 по делу № 2-409/2018.
73
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов
Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020
Марина Нестеровна Шандурская оставила завещание, в котором указала в качестве наследника всего своего имущества «дочь Душкину Валентину Михайловну» (истец). У В.М. Душкиной не оказалось документов, подтверждающих ее родство с Мариной Нестеровной Шандурской, однако в ее свидетельстве о рождении в качестве матери была указана Матрена Нестеровна Душкина (девичья фамилия матери Зубарева), которая, как утверждала истец, умерла как Шандурская, а документов о смене имени и фамилии не сохранилось. Истец просила истолковать завещание так, как если бы в нем не было слова «дочь». В суд были представлены доказательства того, что истец и завещатель проживали совместно. В итоге суды отказали в удовлетворении иска со ссылкой на неверный выбор способа защиты, намекая на возможность подачи иска об установлении родственных отношений.
Не рассматривая вопрос о надлежащем способе защиты нарушенного права113, мы допускаем возможность удовлетворения иска о толковании завещания без указания родственных отношений, пусть, возможно, и в обход отдельного судебного процесса об установлении родственных отношений114. Суд в рамках этого дела мог определить, кого именно имел в виду наследодатель в момент составления завещания, тем более что отсутствие иного лица, подпадающего под описание наследника, и в целом факты спора явно говорят о том, что истец и был указанным в завещании наследником.
Рассмотрим еще один пример, демонстрирующий, что armchair rule применяется не изолированно, а находится в системе иных институтов права той или иной правовой системы.
Предположим, что завещатель завещал имущество «детям». После составления завещания у него родился или он усыновил еще одного ребенка. В странах общего права указание «детей» будет являться завещанием в пользу класса (class gifts; gifts to groups of persons)115. Следовательно, переживший наследодателя ребенок, несмотря на то что он появился после составления завещания, также будет наследником по завещанию, поскольку входит в описанный класс. При отсутствии правил о классовых завещаниях применение armchair rule приведет к тому, что наследниками будут только дети, существующие на момент составления наследства.
Теперь предположим, что российский суд в аналогичной ситуации истолкует слово «дети» на момент смерти завещателя. Результат на первый взгляд будет таким же
113Вопрос о соотношении этих способов защиты, по-видимому, заслуживает отдельного подробного рассмотрения. Здесь лишь заметим, что при запрете обращаться с требованием о толковании завещания в подобной ситуации мы ставим вероятных родственников в невыгодное положение по сравнению с теми, кто вообще не являлся родственником наследодателя, но чей родственный статус был указан по ошибке. В последнем случае им недоступно требование об установлении родственных отношений и, вероятно, единственным способом защиты прав будет требование о признании их наследниками и толковании завещания в их пользу.
114Можно предположить, что такой способ защиты, как возможность установления родственных отношений в судебном порядке, больше подходит наследованию по закону и является излишним при наследовании по завещанию.
115См.: Dukeminier J., Sitkoff R.H. Op. cit. P. 522; Martyn J.R., Oldham M., Learmonth A. et al. Op. cit. P. 625; Паничкин В.Б., Боровик О.Ю. Наследственное право США. СПб., 2006. С. 513–514. Похожие положения о завещании в пользу группы содержатся в § 2071 ГГУ.
74
24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов