Учебный год 22-23 / Дополнительная литература для чтения / Толкование договора / Швайка - Обоснование субъективного подхода и допустимости внешних доказательств при толковании завещаний

Condicio iuris

1.3. Соотношение толкования завещания с его исправлением

Вопрос о допустимости и пределах исправления завещаний заслуживает подробного рассмотрения, но рамки настоящей работы позволяют сделать лишь несколько замечаний в части его соотношения с собственно толкованием.

Содной стороны, трудно упрекнуть кого-либо, кроме завещателя32, в том, что в завещании содержится ошибка, которая не позволит исполнить последнюю волю.

Сдругой стороны, людям свойственно ошибаться, а применительно к завещаниям ошибка вскрывается только после смерти завещателя, что не позволяет аутентично исправить его упущение. Иногда вина завещателя и вовсе не прослеживается, например если ошибка вызвана заблуждением завещателя о том или ином факте. Последствия же распределения имущества по закону с большой вероятностью могут повлечь еще большие споры, чем если бы последняя воля наследодателя была исполнена с использованием методов толкования.

Вобщем праве между толкованием и исправлением (rectification, reformation) завещаний проводят различие33, и долгое время исправление не допускалось34 либо допускалось в очень редких случаях.

Врамках исправления завещаний возможно как излечивание его формальных пороков (например, противоречивость даты во вводной части завещания и даты на штампе нотариуса35), так и фактически переписывание его содержания в случае, когда написанное в завещании не отражает действительное намерение завещателя (например, если при желании наследодателя внести небольшие изменения в предыдущее завещание путем написания нового в переписанном завещании распоряжение суммой в 2500 долл. каждому из трех наследников случайно превратилось в 25 000 долл.36). Формальные пороки непосредственно не связаны с содержанием завещания, они лишь отражаются на вопросе придания тому или иному тексту силы завещания. Нас интересует второе проявление, которое затрагивает содержательную часть.

Может ли суд вписать в завещание имя наследника, которое было пропущено по невнимательности нотариуса, хотя составление завещания снималось на камеру и

32Даже в случае, когда ошибся нотариус, ошибка вменяется завещателю, поскольку предполагается, что итоговый текст завещания полностью им прочитывается и подписывается (п. 2, 3 ст. 1125 ГК РФ).

33Различие выражается уже в том, что толкованию и исправлению завещаний посвящены разные статьи положений о завещании. В Англии это ст. 20 и 21 Закона об отправлении правосудия (Administration of Justice Act 1982); в США — ст. 2-805 ЕНК; в Канаде — например, ст. 59 Закона о наследовании провинции Британская Колумбия (Wills, Estates And Succession Act of British Columbia (WESA) 2009).

34См.: Martyn, J.R., Oldham M., Learmonth A. et al. Theobald on wills. 18th ed. London, 2016. P. 333; Ham R. Thy Will Be Done: Construction and Rectification of Wills in the Supreme Court // Trusts & Trustees. 2014. Vol. 20. Iss. 9. P. 969.

35См.: апелляционное определение ВС Республики Саха (Якутия) от 14.02.2018 по делу № 33-497/2018.

36См.: Binkley Estate v. Lang (2009), 50 E.T.R. (3d) 44 (Ont. S.C.). Суд признал ошибку опиской (clerical error) и исправил сумму на 2500 долл., как было указано в прошлом завещании (приводится по: Alberta law reform institute. Wills and the Legal Effects of Changed Circumstances. Final Report № 98. August 2010. P. 116. URL: https://www.alri.ualberta.ca/wp-content/uploads/2020/05/fr098.pdf).

55

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020

наследодатель произносил его вслух? Если да, то это будет пример исправления завещания, поскольку в действительности само завещание не содержит положений о наследнике по причине ошибки. Здесь, на наш взгляд, толкование в узком смысле не поможет, поскольку имя наследника попросту не указано.

Провести черту между толкованием и исправлением нелегко в случаях, когда ошибку можно исправить обоими способами. Например, при неправильном указании адреса завещаемого дома его можно исправить на правильный или прочесть завещание без указания на адрес, поскольку у завещателя это был единственный дом. А если завещатель, не искушенный юридическими познаниями, указывает в качестве наследника «гражданскую жену», находясь в браке, но уже несколько лет проживая с другим лицом, — это пример ошибки в праве или толкование термина в обыденном значении? Является ли ошибкой указание в качестве наследника любимой собаки наследодателя?37

ВАнглии разделение имеет значение, поскольку для исправления ошибки в целях определенности при распределении имущества предусмотрены сокращенный срок обращения с таким требованием к суду (6 месяцев), повышенный стандарт доказывания и закрытый перечень случаев, когда исправление возможно. В упомянутом деле Marley v. Rawlings были высказаны соображения по отграничению толкования и исправления завещания. Если речь идет о толковании, то толкуемый документ имеет и всегда имел то значение, которое ему придал суд. Когда идет речь об исправлении, то итоговый исправленный документ имеет иное значение, чем на первый взгляд (on its face), а потому у суда есть право отказать в исправлении или исправить на определенных условиях38.

ВСША (ст. 2-805 ЕНК) исправление завещания характеризуется необходимостью доказать истинное намерение завещателя ясными и убедительными доказательствами (clear and convincing evidence). Иными словами, к требованиям об исправлении завещания предъявляется повышенный стандарт доказывания.

Вкомментарии к части третьей ГК РФ применительно к российскому праву указывается: «Восполнение завещания (rectification) запрещено»39. Формально это

37Переквалификация такого положения в завещательное возложение содержать собаку — это исправление завещания или использование института конверсии завещательных распоряжений? О конверсии завещательных распоряжений подробнее см.: Петров Е.Ю. Толкование завещания. Перспективы развития российского наследственного права // Вестник гражданского права. 2017. № 2. С. 147–157; Егоров А.В. Преобразование (конверсия) сделки: насущная потребность оборота // Гражданское право: современные проблемы науки, законодательства, практики: сб. ст. к юбилею д-ра юрид. наук, проф. Е.А. Суханова. М., 2018. С. 193–247).

38См.: Davies P.S. Rectification versus Interpretation: The Nature and Scope of the Equitable Jurisdiction // Cambridge L.J. 2016. Vol. 75. P. 65.

39См.: Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 290 (автор комментария к ст. 1146 — Е.Ю. Петров). Вероятно, автор имел в виду восполнение завещания судом в случае необходимости исправления ошибки наследодателя, допущенной при составлении завещания, упоминая на с. 217 указанного комментария термин rectification применительно к исправлению ошибок. В смысле исправления ошибок, а не любого восполнения (construction) завещания используется этот термин в ст. 20 Закона об отправлении правосудия 1982 г., позволяя суду исправить ошибки в завещании в перечисленных в ней случаях.

56

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Condicio iuris

действительно так, и в российском праве не отражено прямое полномочие суда на исправление завещания. Вместе с тем можно найти упоминание об игнорировании недочетов завещания в контексте признания его недействительным в п. 3 ст. 1131 ГК РФ (фактически этот пункт представляет собой инструмент для излечивания формальных пороков). Кроме того, в этой норме закреплена возможность исправления описок в завещании, что уже затрагивает содержательную часть и скорее выступает реализацией идеи falsa demonstratio non nocet40, не являясь полноценным инструментом исправления завещаний. Иногда, казалось бы, в очевидных ситуациях исправление описок не помогает исполнить наиболее вероятную волю наследодателя41.

Вместе с тем порой даже российский судья, применив положения о толковании завещания, исправляет ошибку наследодателя. Например, наследодатель указал в завещании будущую фамилию (свою фамилию как жениха) будущей супруги, в то время как на момент составления завещания она еще носила девичью фамилию. Интересно, что фамилию, совпадающую с будущей фамилией будущей супруги, носила также предыдущая супруга наследодателя. Суд признал в качестве наследника будущую жену (на момент спора — вдову), поскольку указание ее будущей фамилии является опиской, которая не может порочить завещание42.

Аргументов для возможности исправить завещание на основе норм о толковании завещания по российскому праву, бесспорно, меньше, чем для восполнения. Отметим, что если исходить из того, что полномочие суда на исправление завещания должно прямо следовать из нормы закона, то мы сознательно создаем предпосылки для отставания в развитии отечественного наследственного права на десятки лет — до его следующей реформы, которая бы обратила внимание на правила толкования завещаний.

Поскольку в российском праве отсутствуют специальные правила для исправления завещания, то по меньшей мере для пограничных ситуаций следует исполнять предполагаемую волю завещателя именно в контексте его толкования на основе положений ст. 1132 ГК РФ. Тем более очевидно, что толкование и исправление выполняют одну функцию — осуществить последнюю волю наследодателя с его наиболее вероятными намерениями.

Для иллюстрации идеи представим, что завещатель указал в завещании ФИО наследника и год его рождения. Как оказалось, лица с таким отчеством не существует, но о принятии наследства заявило лицо с совпадающими фамилией, именем и годом рождения. Один нюанс: это лицо не является родственником завещате-

40«Ошибочное описание не вредит».

41Указание в завещании отсутствующего имущества (дома под номером 134) было оценено судом как

завещание будущего имущества, которое не было приобретено наследодателем до момента открытия наследства. И это при тех обстоятельствах, что наследодатель на момент составления завещания и до конца жизни проживал вместе с наследником в доме по тому же адресу, но под номером 133 (см.: апелляционное определение Оренбургского областного суда от 19.08.2015 по делу № 335172/2015).

57

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020

ля (что, вероятно, смутило суд). В реальном деле43, на котором основан пример, суд пришел к выводу об указании в завещании несуществующего лица, признав недоказанным, что наследодатель в действительности имел в виду заявителя. На наш взгляд, дело могло бы быть решено иначе, если бы на основании норм о толковании завещания суд истолковал имя наследника без отчества, поскольку иные доказательства не оставляют сомнений, кого на самом деле указал в качестве наследника завещатель.

1.4. Особенности толкования завещаний

Ранее речь шла о сходстве толкования завещаний с толкованием договоров. Однако отличий между ними не меньше и, что более важно, эти отличия позволяют обосновать необходимость превалирования субъективного подхода при толковании завещаний, а также выявить свои принципы и приемы толкования, отличные от применяемых к договорам.

Как известно, договор является продуктом согласования воль нескольких субъектов, и нужно учитывать тот факт, что, как правило, (1) его положения обсуждаются сторонами, (2) для его составления привлекаются профессионалы, (3) итоговый продукт (договор) находится в обороте, что позволяет выдвигать идеи о защите доверия44 как контрагента, так и третьих лиц. Взаимодействие сторон позволяет создать более продуманный итоговый текст в части покрытия договором возможных будущих ситуаций при его исполнении. Но именно участие нескольких сторон создает сложности для интерпретатора, поскольку в целях соблюдения баланса интересов при толковании он вынужден искать их общее намерение45.

В отличие от договора, завещание является односторонней сделкой, т.е. интерпретатор находится в поисках предполагаемой воли только одного лица — составителя завещания. Особенностью толкования завещаний является и то, что процесс толкования начинается не ранее смерти завещателя, в отличие от находящегося в обороте договора. Иными словами, уже невозможно доподлинно узнать о намерении наследодателя, спросив его об этом.

При толковании договоров непосредственных доказательств намерений сторон, безусловно, больше. Например, они могут пояснить суду, что скрывалось за тем или иным выражением при согласовании положений соглашения. Они также могут представить собственные доказательства намерений и оспорить представленные в суд другой стороной. Поскольку лица, составившего завещания, уже нет в живых, оно не сможет подтвердить или опровергнуть доказательства, представленные сторонами процесса в обоснование истинных намерений завещателя. Как следствие, лицу, толкующему завещание, надлежит более настороженно относиться к таким

43См.: определение Московского городского суда от 26.03.2012 № 33-6979.

44См.: Галин К.А., Жужжалов М.Б. Правила толкования общих условий заключения сделок в Германии // Свобода договора: сб. ст. / отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2016. С. 246–352.

45См.: Байрамкулов А.К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. С. 48–49.

58

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Condicio iuris

доказательствам, а также применять повышенный стандарт доказывания, если он в итоговом решении допускает утверждение намерений завещателя, которые отходят в сторону от изложенных в завещании слов и выражений.

Следующей особенностью завещания является возможность в любой момент отменить или изменить положения его составителем, что влияет на роль последующего поведения наследодателя как доказательства его действительных намерений. Так, суды часто используют довод о том, что завещатель не изменил завещание и тем самым подтвердил свои предыдущие намерения, в делах, где с момента составления завещания и до момента открытия наследства произошли существенные изменения в завещанном имуществе46.

Этот довод судов в его абсолютизации опасен для реализации предполагаемой воли наследодателя и тормозит развитие идей конструирования предполагаемой воли. Завещатель мог по многим причинам47 не изменять завещание, и видеть в таком поведении только его стойкое намерение подтвердить ранее изложенную последнюю волю неубедительно. Последующее поведение сторон договора также используется при толковании его положений, однако отметим, что применительно к завещаниям последующее поведение наследодателя нужно принимать в качестве доказательств его намерений с большой осторожностью.

При абсолютизации толкования бездействия наследодателя после составления завещания как его нежелания менять первоначальное завещание в связи изменениями, наступившими после его составления, мы неизбежно столкнемся с иной проблемой — придется искать разумный срок, в течение которого у завещателя была возможность переписать завещание. Так, если у него физически не было возможности переписать завещание (умер вскоре после наступления существенных изменений, влияющих на завещание48), то мы снова вернемся к поиску его предполагаемой воли без учета довода о его бездействии.

Значение последующего поведения при толковании договоров отличается от последующего поведения наследодателя и тем, что, как правило, форма договора не является строгой, ее несоблюдение не влечет ничтожности самого договора. Следовательно, если само по себе дальнейшее поведение сторон договора и не становится его новым условием49, то можно с высокой вероятностью сказать, что оно имеет значение в связи с развитием доктрины запрета противоречивого поведения

(venire contra factum proprium).

46См., напр.: апелляционные определения Пермского краевого суда от 10.06.2013 по делу № 33-5262/2013; ВС Республики Саха (Якутия) от 14.02.2018 по делу № 33-497/2018; кассационное определение Оренбургского областного суда от 01.06.2011 по делу № 33-3422/2011.

47Он мог не успеть до своей смерти переписать завещание; мог не догадываться о последствиях оставления текста завещания в том виде, в котором оно было составлено; мог забыть о содержании завещания и влиянии наступивших обстоятельств на его исполнение; и многое другое.

48Как в ранее описанном примере из российской практики, где наследодатель умер по истечении 7 дней после получения всей квартиры в собственность.

49Однако можно допустить толкование систематически повторяющегося поведения сторон как наличия между сторонами определенных устных договоренностей по конкретному вопросу или как обыкновения.

59

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020

Разумеется, таких последствий не может иметь поведение наследодателя, чья форма выражения последней воли строго регламентирована под угрозой ничтожности, а значит, последующее поведение не может конкурировать с положениями завещания. Тем более что, учитывая тайну завещания, наследодатель может быть уверен, что только изложенное в строгой форме имеет значение для распределения имущества после смерти, а не его обещания, заявления или действия, полностью расходящиеся с положениями завещания.

Сущностные отличия договора как многосторонней сделки от завещания также не позволяют применять при толковании последнего такие методы, как contra proferentеm или толкование, основанное на суждениях разумного лица.

Тем не менее не стоит упускать сходства явлений, позволяющих применять принцип толкования завещания в целом (аналог комплексного или системного толкования договоров), принцип толкования против абсурдности положения и толкование в пользу действительности и исполнимости завещания (аналог толкования в пользу действительности договора). Принцип толкования «в целом» по-особенному преломляется в наследственном праве и, как указано в одном из решений Правительствующего сената, «надлежит предпочитать поддержание воли главной, а не воли, касающейся частностей»50.

Обоснование принципа в «пользу действительности» будет несколько иным, чем это принято при толковании договоров. Признание завещания недействительным или неисполнимым вследствие затруднительности выявления его смысла влечет распределение имущества в порядке наследования по закону. Если опираться на предполагаемую волю завещателя, понятно, что самим фактом составления завещания он не желал распределения наследства по закону, и было бы разумно следовать его предполагаемым намерениям, стараясь оставаться в рамках наследования по завещанию.

Перечисленные особенности основывались на ключевом отличии завещания — его одностороннем характере. Вместе с тем завещание занимает отдельное место и среди односторонних сделок, что непосредственно влияет на способы и приемы его толкования.

Как известно, односторонние сделки можно классифицировать на те, которые требуют восприятия (например, оферта), и те, которые его не требуют (завещание)51. Именно в отношении первых также допустимы доводы о защите доверия адресата и его понимании полученного заявления. В отношении завещаний эти аргументы бьют мимо цели только потому, что у завещания нет адре-

50Постановление Гражданского кассационного департамента Правительствующего сената № 1856 (1870 г.). В нем суд, проанализировав отдельные многочисленные указания наследодателя в отношении различного имущества и наследников, истолковал их одним предложением: воля наследодателя была оставить имущество «в роде своем по нисходящей линии до 3-го колена, а лишь за недостатком такого рода — детям Сазоновым».

51См.: Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153–208 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2018. С. 63–64 (автор комментария к ст. 154 — А.Г. Карапетов).

60

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Condicio iuris

сата52, а во главе угла стоит учет намерений завещателя. «Поскольку завещание относится к числу сделок, не требующих при своем совершении восприятия другим субъектом, то установление воли должно иметь безусловный приоритет перед волеизъявлением, пороки которого не могут повлечь за собой нарушение доверия другой стороны к сделанному заявлению»53.

Трудно ставить в упрек завещателю неясность его воли и наказывать его, проигнорировав его последнюю волю и распределив наследство по закону в ситуации, когда нет лиц, кому он адресует завещание и на чье понимание завещания он должен опираться.

Как можно заметить, перечисленные выше особенности завещаний уже намекают на дальнейшую аргументацию и вывод о приоритете субъективного подхода при их толковании. Теперь обратимся к основному вопросу настоящей работы.

2. Применение субъективного подхода при толковании завещания

2.1. Основные подходы к толкованию волеизъявлений

В литературе выделяют в общем виде два подхода к толкованию54, которые обладают своими достоинствами и недостатками.

Согласно объективному подходу, основанному на защите доверия55, интерпретатор должен отдать приоритет тому, как выражена воля лица в знаках, символах

ит.д. Причем исследовать эти знаки или символы интерпретатору следует глазами разумного среднего третьего лица. Внутренним доказательствам, т.е. тем, которые не выходят за рамки договора, отдается приоритет перед внешними56. Такой подход основывается в первую очередь на буквальном толковании используемых слов

ивыражений57.

52Иногда завещание даже может иметь своим адресатом наследников. В нем могут быть выражены пожелания, наставления или мотивы распределения наследства, причем в тех словах, которые без затруднений поймут близкие завещателю люди, но они могут быть непонятны интерпретатору. И вот здесь сложно найти аргумент против допущения толкования слов и выражений, использованных завещателем в том смысле, который в них вкладывал именно этот конкретный завещатель, а не абстрактное третье лицо.

53Путинцева Е.П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия. М., 2016. С. 49.

54См.: Байрамкулов А.К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. С. 50; Markesinis B.S., Unberath H., Johnston A. The German Law of Contract. 2nd ed. Oxford and Portland, Oregon, 2006. P. 133.

55См.: Байрамкулов А.К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. С. 90.

56См.: Фетисова Е.М. Указ. соч. С. 34.

57См.: Байрамкулов А.К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. С. 52.

61

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020

При объективном подходе мы отдаем приоритет тому, как понимает волеизъявление разумное лицо, пусть даже истинное намерение адресанта было иным. Такое решение принимается из следующих соображений, составляющих сильные стороны подхода:

–дешевизна и относительная простота толкования волеизъявления58;

–благоприятствование правам третьих лиц, которые основываются лишь на тексте59;

–защита от возможных спекуляций относительно того, что на самом деле мог иметь в виду автор текста под выбранными им словами и выражениями60.

Субъективный подход ставит во главу угла поиск истинной воли конкретного лица, не придерживаясь при этом буквального смысла слов и выражений. Ключевым становится понятие действительной воли, для поиска которой, в отличие от объективного подхода, интерпретатор должен иметь больше возможностей обратиться к внешним доказательствам, позволяющим ему подойти как можно ближе к намерению лица.

При применении субъективного подхода к толкованию исследуется не только намерение адресанта, но и знание о таком намерении получателя. Если речь идет о договоре, то исследуется взаимная воля конкретных сторон правоотношения, а не третьего «среднего» лица, как при реализации объективного подхода.

При таком очевидном минусе этого подхода, как его сложность и, как следствие, дороговизна, он обладает рядом преимуществ:

–позволяет учитывать множество обстоятельств, сопровождающих составление толкуемого волеизъявления;

–гибкость подхода дает возможность подойти намного ближе к действительному намерению адресанта волеизъявления;

–позволяет реализовывать действительное намерение сторон, которое является неотъемлемой частью и одновременно следствием принципа свободы договора. В ином случае, при понимании их намерений так, как это представляется третьему лицу, подрываются первоначальные договоренности сторон. Аналогичный вывод следует и при толковании завещаний, где поиск предполагаемого намерения завещателя является продолжением принципа свободы завещания.

58См.: Петров Е.Ю. Толкование завещания. Перспективы развития российского наследственного права. Однако простоту приписывают и субъективному подходу, обосновывая это в том числе отсутствием необходимости разработки и применения правил допустимости определенных доказательств для доказывания намерения (см.: Parry D.H., Kerridge R. Op. cit. P. 243).

59См.: Фетисова Е.М. Указ. соч. С. 24–25. В Нидерландах объективный подход в своем крайнем выражении применяется при толковании договором с эффектом для третьих лиц, например коллективных договоров (collective employment contracts), см.: Kornet N. Op. cit. P. 35–36.

60См.: Parry D.H., Kerridge R. Op. cit. P. 241.

62

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Condicio iuris

Чтобы проиллюстрировать различия указанных подходов применительно к завещаниям, часто приводится пример causa Curiana61: «Некто оставил завещание, в котором написал: «Если у меня родится сын и он умрет, не достигнув совершеннолетия, то я желаю, чтобы Курий был моим наследником». Случилось так, что сын вовсе не родился. Сцевола доказывал, что по буквальному тексту завещания Курий в данном случае не имеет прав, а наследство должно перейти к наследникам по закону. Красс ссылался на волю завещателя, на смысл завещания и отстаивал права Курия»62.

Можно заметить, что в этом противоборстве Сцевола придерживается методов объективного, а Красс — субъективного подхода при толковании, пытаясь в действительности додумать за завещателя его намерение в сложившейся ситуации. Возвращаясь к вопросу о соотношении восполнения и толкования, на этом примере мы видим, как непросто провести черту между ними. Несмотря на то, что Красс, скорее, использует инструмент восполнения завещания, обсуждение правильного решения дела строится в рамках именно вопроса о толковании.

2.2. Обоснование и содержание субъективного подхода при толковании завещания

«Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше», — сказал Шалтай-Болтай Алисе, когда объяснял, что слово «слава» в произнесенной им фразе «И только один раз на день рожденья! Вот тебе и слава!» означало «Разъяснил, как по полкам разложил».

Отрывок из известной повести Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье», приводимый американскими учеными в качестве эпилога к параграфам63, посвященным толкованию завещаний, раскрывает суть субъективного подхода — приоритет понимания слов и выражений в том смысле, который в них вкладывал их автор. Здесь стоит оговориться, что, применяя субъективный подход при толковании договоров, мы учитываем не только понимание адресанта (автора), но и понимание текста его адресатом. При толковании завещаний мы не имеем адресата завещания, а потому трудно найти фигуру того, чье понимание слов в завещании должно браться как результат его толкования.

Применительно к завещаниям в общем праве различают два подхода: 1) применение обычного значения слов (literal or grammatical approach); 2) применение «волевого» подхода (intentional or inferential, or purposive approach)64. Здесь же приво-

61См.: Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 217 (автор комментария к ст. 1132 — Е.Ю. Петров); Уруков В.Н. К вопросу воли и волеизъявления завещателя // Нотариус. 2015. № 8. С. 27–31; Байрамкулов А.К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. С. 52.

62Римское частное право: учебник / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 2004. С. 298.

63См.: Dukeminier J., Sitkoff R.H. Op. cit. P. 473.

64См.: Burrows А. English Private Law. 3rd ed. Oxford, 2013. § 7.144–7.148.

63

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2020

дится пример, когда в завещании указано «моим племянникам и племянницам» и возникает спор по толкованию этой фразы. Попадают ли в это понятие только племянники и племянницы завещателя (т.е. его племянники и племянницы по крови) или, при наличии соответствующих доказательств, завещатель имел намерение включить в это понятие племянников и племянниц супруги, а значит, они должны быть включены в число наследников по завещанию? Первое понимание отвечает буквальному подходу, основанному на обычном значении слов, а второе, соответственно, волевому65.

До 1973 г. в английской судебной практике с некоторыми исключениями преобладал буквальный подход к толкованию. По запросу Комиссии по вопросам законодательства (the Law Commission) Комитет по реформированию законов (the Law Reform Committee) исследовал институт толкования завещаний и в 1973 г. представил отчет, в котором отразил рекомендации по отказу от буквального подхода в пользу волевого. В ранее упомянутом деле об исправлении завещания Marley v. Rawlings председательствующий судья сделал вывод, что буквальное прочтение завещания не может правдоподобно отражать намерения завещателя.

Как указывает Комиссия по вопросам законодательства в отчете 2017 г., посвященном вопросам реформирования законодательства о завещаниях66, субъективный подход при толковании завещаний, начавший свое движение в деле Perrin v. Morgan67, в настоящее время твердо закрепился в английском праве. Нормативно он был отражен в ст. 21 Закона об отправлении правосудия 1982 г., где перечислены случаи, в которых для толкования намерения завещателя допускаются внешние доказательства (extrinsic evidence).

Субъективный подход нашел отражение также в Гражданском кодексе Нидерландов, который предписывает при толковании завещаний принимать во внимание отношения, применительно к которым завещание стремилось установить порядок наследования, а также обстоятельства, при которых оно было составлено68. Там же говорится, что в случае очевидной ошибки наследодателя в указании лица или имущества положения завещания должны быть исполнены в соответствии с намерением завещателя, если такое намерение недвусмысленно может быть определено из завещания или иной информации. Кодекс Каталонии и ГК Венгрии также придерживаются приоритета поиска истинного намерения наследодателя перед буквальным толкованием использованных слов и выражений69. Гражданский кодекс Молдовы, который как минимум в части наследственного права является более проработанным, чем российский, в ст. 2213 закрепил толкование завещательного

65См.: Burrows А. Op. cit. § 7.144–7.148.

66См.: The Law Commission Consultation Paper № 231.

67См.: Perrin v. Morgan [1943] AC 399. В этом деле использованное в завещании выражение «все деньги» (all moneys) было истолковано расширительно, т.е. в него были включены в том числе ценные бумаги. До этого дела слово money понималось как включающее в себя только наличные деньги, деньги в банке и долги, которые должны завещателю.

68См.: ст. 4:46 ГК Нидерландов. URL: http://www.dutchcivillaw.com/civilcodegeneral.htm.

69См.: Петров Е.Ю. Наследственное право России: состояние и перспективы развития (сравнительноправовое исследование) [Электронное издание]. М., 2017. С. 100.

64

24.12.2020-13:11 185.72.224.199 Артем Карапетов