Учебный год 22-23 / Дополнительная литература для чтения / Уступка и перевод долга / А. Васильченко - Инкассо-цессия

Цессия для целей взыскания

А.П. Васильченко

магистр частного права, LL.M

В современном мире финансовые услуги по взысканию денежных долгов получают все большую востребованность; в международной практике бизнес по управлению дебиторской задолженностью становится одним из наиболее рентабельных. Профессиональное осуществление деятельности по взысканию дебиторской задолженности, при котором кредитор по основному обязательству (например, поставщик или подрядчик) уступает право требования к должнику специализированной организации, занимающейся за определенное вознаграждение взысканием долгов, позволяет достичь значительной экономии времени и средств.

Активное развитие рынка повлекло за собой появление в отечественной практике конструкции цессии с целью взыскания, когда кредитор уступал права требования третьему лицу, которое взыскивало долг. Цессионарий обязывался вернуть цеденту все полученное им с должника после получения исполнения, за вычетом причитающегося ему вознаграждения. Арбитражная практика пошла по пути признания таких сделок недействительными.

Сомнения в легитимности таких сделок были высказаны и некоторыми представителями науки1. Надо признать, что на первый взгляд такие сомнения имеют под собой основание. Действительно, рассматриваемая сделка очень похожа на договор поручения, при котором поверенный взыскивает долг от имени доверителя и получает за это вознаграждение. Является ли уступка с целью взыскания сделкой, прикрывающей договор поручения? Насколько обоснованы возражения, утверждающие притворный характер, а потому и ничтожность конструкции?

Сделка по уступке права требования с целью взыскания представляет собой разновидность фидуциарных сделок. В данном контексте категория «фидуциар-

1  См.: Обсуждение проблемных вопросов договора комиссии // Вестник ВАС РФ. 2004. № 8. С. 190, 191, 194.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ­

83

ные сделки» используется не в получившем широкое распространение в современной отечественной цивилистике значении как сделки, имеющие лично-дове- рительный характер2. Фидуциарные сделки в рассматриваемой нами трактовке характеризуются несовпадением внешних и внутренних отношений сторон3. Под фидуциарной сделкой, таким образом, понимается конструкция, в соответствии с которой одна сторона – фидуциант передает другой стороне – фидуциару полное право на имущество, ограничивая его поведение в отношении правового господства над этим имуществом определенными рамками во внутренних отношениях сторон. Основным практическим последствием выделения такой категории сделок является то, что фидуциарные сделки в данном значении в доктрине традиционно отличают от притворных сделок4.

Первоначальный кредитор (цедент) является фидуциантом, а цессионарий, которому права уступаются для взыскания долга в чужих интересах, интересах первоначального кредитора, – фидуциаром. Об осуществлении деятельности по

2  «Лично-доверительными являются сделки, участники которых вправе расторгнуть отношения в одностороннем порядке без объяснения причин (в связи с «утратой доверия»), не возмещая при этом другой стороне убытки. Следствием такого фидуциарного характера сделки является, как отмечалось, обязательность личного исполнения, а также необходимость давать отчет о совершенных действиях» (см.: Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. М., 1998. С. 492). Следует отметить, что такая трактовка фидуциарных сделок характерна для российской доктрины и не находит отражения ни у российских дореволюционных авторов, ни у зарубежных европейских исследователей. Представляется, такие сделки следует именовать лично-доверительными и отличать от собственно фидуциарных.

3  О фидуциарных сделках в таком понимании упоминают, в частности, следующие авторы: Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. М., 2004. С. 194–196; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 748–749; Гражданское право. Т. 1 / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. С. 92; Гражданское и торговое право капиталистических стран / Под ред. Д.М. Генкина. М., 1949. С. 149, 207; Дернбург Г. Пандекты. Общая часть. Т. 1. М., 1906. С. 174; Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикции. Казань, 1895. С. 91–98; Иоффе О.С. Избранные труды: В 4 т. Т. II. СПб., 2004. С. 284; Рясенцев В.А. Представительство в советском гражданском праве: Дис. … д-ра юрид. наук. Т. 1. М., 1948. С. 183–184; Эннекцерус Л. Курс германского граждан-

ского права. Т. 1. Полутом 2. М., 1949. С. 128–129; Towards a European Civil Code / Editors: A. Hartkamp, M. Hesselink, E. Hondius, C. Joustra, E. du Perron /ArsAequi Libri – Nijmegen. Kluwer Law International – The Hague/London/Boston. P. 567–582; Engel Pierre. Traité des obligations en droit suisse. Stæmpfli Editions SA Berne. 1997. P. 226–234; Koetz H. National report for German // Principles of European trust law / Edited by D.J. Hayton, S.C.J.J. Kortmann, H.L.E. Verhagen. V. 1. 1999. P. 88–99; Von Overbeck A.E. National report for Switzerland // Principles of European trust law / Edited by D.J. Hayton, S.C.J.J. Kortmann, H.L.E. Verhagen. V. 1. 1999. P. 109–115; Remy Ph. National report for France // Principles of European trust law / Edited by D.J. Hayton, S.C.J.J. Kortmann, H.L.E. Verhagen. V. 1. 1999. P. 133–139; BorrasA. and Gonzales Beilfuss C. National report for Spain // Principles of European trust law / Edited by D.J. Hayton, S.C.J.J. Kortmann, H.L.E. Verhagen. V. 1. 1999. P. 160–162; Kortmann S.C.J.J. and Verhagen H.L.E. National report for Netherlands // Principles of European trust law / Edited by D.J. Hayton, S.C.J.J. Kortmann, H.L.E. Verhagen. V. 1. 1999. P. 196–198; Fratcher W.F. International encyclopedia of comparative law. V. UI. Property and trust. P. 106–107. Подробнее об этом: Васильченко А.П. Понятие и признаки фидуциарных сделок // Актуальные проблемы граждан-

ского права. Вып. 11. М., 2007 С. 306–328.

4  См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 274. Сн. 9; Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 128, 130; Дормидонтов Г.Ф. Указ.

соч. С. 91; Engel Pierre. Op. cit. P. 230; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen buergerlichen Recht. С.H. Beck’sche Verlagsbuchhandlung. Muenchen, 1989. S. 589; Palandt. Buergerliches Gesetzbuch. Verlag C.H. Beck. Muenchen, 1993. S. 68; Regelsberger F. Pandekten, B.I. Leipzig, 1893. S. 518.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №2 2008 ТОМ 8

84

взысканию долгов в рамках фидуциарной конструкции упоминают такие цивилисты, как Г.Ф. Дормидонтов, Н.Л. Дювернуа, Ю.С. Гамбаров, Г. Дернбург, Л. Эннекцерус, F. Regelsberger, P. Engel, K. Larenz, O. Palandt5. Конструкция фидуциарной уступки права требования с целью взыскания известна иностранным правопорядкам, в частности в Германии и Швейцарии6.

Цессия осуществляется с целью получения исполнения, т.е. инкассирования, поэтому в зарубежной доктрине фидуциарная уступка с целью взыскания иногда именуется «инкассо-цессией» или «цессией на инкассо»7. Суть цессии на инкассо заключается в следующем. По отношению ко всем третьим лицам (во внешних отношениях) фидуциар становится полноценным правообладателем, надлежащим кредитором. Вместе с тем во внутренних отношениях (фидуциант – фидуциар) стороны исходят из того, что имущество передается фидуциару исключительно для целей взыскания задолженности. После получения долга фидуциар обязан передать фидуцианту все полученное в результате взыскания, за исключением причитающегося ему вознаграждения8.

Цель цессии на инкассо – осуществить услуги по взысканию долга. Однако для осуществления указанной цели фидуциар получает больше полномочий, чем это необходимо. Он наделяется полным правовым господством над передаваемым требованием – становится единственным кредитором. Фидуциар может распоряжаться требованием любым образом, даже простив должнику по требованию долг. Поскольку уступка осуществлялась с иной целью, за такие действия фидуциар несет ответственность как сторона по договору и в случае предъявления иска первоначальным правообладателем обязан к возмещению причиненных убытков.

Фидуциарные сделки при рассмотрении в первом приближении несколько похожи на притворные. Воля сторон, находящая свое проявление во внутренних отношениях, не совпадает с намерением, изъявляемым сторонами в отношении внешнем (например, кредитор, имея цель поручить взыскание долга, уступает фидуциару право требования к должнику). Однако имеются существенные раз-

5  См.: Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 748; Дернбург Г. Указ. соч. С. 274; Дювернуа Н.Л. Чтения по граждан-

скому праву. М., 2004. 195–196; Дормидонтов Г.Ф. Указ. соч. С. 94–95; Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 128–131; Engel Pierre. Op. cit. P. 229, 232; Palandt. Op. cit. S. 68; Regelsberger F. Op. cit. S. 518.

6  См.: Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 128–131; Дернбург Г. Указ. соч. С. 274. Сн. 9; Engel Pierre. Op. cit. P. 229, 232; Palandt. Op. cit. S. 451; Regelsberger F. Op. cit. S. 518. В Германии для обозначения режима фидуциарных сделок используется понятие Treuhand (часто fiduziarishe Treuhand) – фидуциарное право-

обладание. См., например: Larenz K. Op. cit. S. 589; Palandt. Op. cit. S. 518; Hofer S. Treuhand theorien im 19. Jahrhundert / Itinera Fiduciae: trust and Treuhand in Historical Perspective / Edited by R. Helmholz, R. Zimmerman. Berlin: Duncker & Humblot, 1998. S. 395; Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 128. При этом фидуция с целью инкассирования признается разновидностью фидуциарного правообладания, осуществляемого в чужих интересах. См., в частности: Larenz K. Op. cit. S. 589; Palandt. Op. cit. S. 451, 1084–1085.

7  Palandt. Op. cit. S. 451; Larenz K. Op.cit. S. 589.

8  Palandt. Op. cit. S. 451.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ­

85

личия, позволяющие разграничить эти категории сделок. В притворных сделках действительная воля сторон не совпадает с их волеизъявлением. В таких сделках заявленная цель не покрывает хозяйственную, фактическую цель сторон. Напротив, в фидуциарных сделках стороны желают наступления всех заявленных последствий. Участники фидуциарной конструкции выражают действительную волю, т.е. воля полностью соответствует волеизъявлению. Таким образом, фидуциарные сделки следует отличать от сделок притворных.

Деятельность по взысканию задолженностей может осуществляться в рамках различных правовых конструкций. Наиболее простая с правовой точки зрения модель – это обычная уступка права требования (в основании которой лежит, например, договор купли-продажи), при которой требование уступается с дисконтом с тем, чтобы новый правообладатель сам взыскивал долг на свой страх и риск. В этом случае правообладатель взыскивает требование от своего имени и в своих интересах. Возможно оформление отношений сторон и по так называемой представительской модели, при которой взыскание долга с должника может осуществляться лицом в качестве представителя кредитора. Здесь взыскатель действует от имени правообладателя и в его интересе. Взыскание долгов в чужих интересах, но от своего имени возможно в двух формах. Первой из них является модель фидуциарной уступки – цессии на инкассо. В ряде континентальных правопорядков, в частности в Германии, взыскание долгов также осуществляется с помощью такого правового института, как «управомочивание на получение исполнения», когда лицо, взыскивающее долг, наделяется распорядительной властью действовать от своего имени в интересах правообладателя требования (на основании § 185 ГГУ)9.

Сомнения в легитимности инкассо-цессии возникают в силу возможности «представительской» модели. Поскольку сделки направлены на достижение одного экономического результата, цессия с целью взыскания иногда квалифицируется как конструкция, прикрывающая договор поручения. Такой подход нельзя признать верным. Одна и та же хозяйственная цель может достигаться посредством применения различных правовых конструкций. При этом выбор различных правовых форм обусловливает различия в структуре возникающих отношений, правах и обязанностях сторон, распределении рисков. Применение с целью взыскания долгов конструкции фидуциарной уступки права имеет по сравнению с «представительской» моделью свои положительные и отрицательные стороны. Плюсы сводятся к тому, что при фидуции упрощается юридическая процедура

9  Такая модель именуется Einziehungsermaechtigung. См.: Palandt. Op. cit. S. 451. Параграф 185 ГГУ со-

держит правило о возможности последующего одобрения распоряжений, совершенных неуправомоченным лицом. Немецкие юристы применяют § 185 ГГУ только к случаям распоряжений, которые совершаются неуправомоченным лицом от собственного имени, так как распоряжения от чужого имени (в качестве представителя) происходят на основании § 164 ГГУ и иных параграфов главы 5 ГГУ «Представительство.

Доверенность». См. об этом: Palandt. Op. cit. S. 175 (комментарий к § 185 ГГУ); Larenz K. Op. cit. S. 589.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ­

87

ние деятельности в интересах хозяина дела определяет и некоторую степень подконтрольности: фидуциар должен представлять отчет о совершенных действиях. Стороны могут предусмотреть в договоре более конкретные условия осуществления деятельности по взысканию, в этом случае ведущий чужое дело должен придерживаться таких условий. Договор может предусматривать возможность получения указаний от хозяина дела, что обусловливает обязанность фидуциара следовать таким указаниям.

Общее в договорах, опосредующих уступку с целью взыскания, заключается также в том, что данные договоры во всех случаях будут квалифицироваться как договоры на оказание финансовых услуг. Более того, в отличие от договоров на оказание финансовых услуг, направленных на достижение результата (таких, например, как страхование, заем, банковский вклад), обязательства ведущего дело по договору, оформляющему инкассо-цессию, состоят в проявлении максимальных усилий по его достижению. Фидуциар не может ручаться за достижение такого результата, как взыскание долга, поскольку данный результат не находится в сфере его контроля. Должник по праву требования может оказаться неплатежеспособен, а, следовательно, ведущий дело может лишь обязаться к проявлению максимальных усилий.

Остановимся на некоторых возможных в российском правопорядке типах договоров, которые могут оформлять уступку с целью взыскания.

1. В качестве одной из договорных конструкций, оформляющих уступку с целью взыскания, может использоваться факторинг.

Оттавская конвенция о факторинговых операциях предусматривает форму факторинга, опосредующую фидуциарную передачу права с целью взыскания. В соответствии с Конвенцией стороны факторингового контракта могут условиться, что фактор за вознаграждение ведет бухгалтерские книги и предъявляет к оплате денежные требования11. Анализ международного опыта наводит на мысль о возможности оформления фидуциарной уступки требования с целью инкассирования в соответствии с нормами главы 43 ГК РФ в рамках договора финансирования под уступку требования. Нормы главы 43 ГК РФ во многом создавались на основе подходов, закрепляемых международными актами. Действительно, нормы ГК РФ вовсе не исключают использование факторинга для целей взыскания. О договоре финансирования под уступку денежного требования как о нормальном инструменте для взыскания денежных долгов упоминал один из создателей Гражданского кодекса РФ С.А. Хохлов12.

11  См.: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 337, 373.

12  См.: Регулирование денежных отношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова. М., 1998. С. 445–446.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №2 2008 ТОМ 8

88

Как реализуется инкассо-цессия в рамках факторинга? Клиент – фидуциант уступает права требования финансовому агенту – фидуциару с целью взыскания последним задолженностей с третьих лиц. Финансовый агент, действуя в интересах клиента, оказывает услуги по получению исполнения, за что и получает вознаграждение. Агент становится полноценным кредитором третьего лица и в качестве такового легитимирован на совершение любых юридически значимых актов. Передача требования освобождает его от необходимости подтверждения своих полномочий, их объема и сроков, гарантирует финансовому агенту необходимую свободу в принятии решений.

Следует отметить, что в настоящее время судебная практика не разделяет предлагаемый подход. В ряде дел договор финансирования, оформляющий уступку права с целью взыскания, признавался арбитражными судами ничтожной сделкой. В обоснование позиции о ничтожности такого договора финансирования судами приводилась различная аргументация.

Так, при рассмотрении конкретного дела Президиум ВАС РФ указал: «Намерения сторон по договору не соответствуют его содержанию, поскольку договор факторинга согласно ст. 824 ГК РФ предполагает финансирование одной стороной другой. В данном договоре этого предусмотрено не было. Поэтому суд апелляционной инстанции правомерно назвал его ничтожной сделкой»13. В комментируемом деле, согласно условиям договора, финансовый агент обязался приобрести у клиента его денежные требования к должнику. В оплату полученного финансовый агент обязался передать клиенту 1000 рублей, а также 95 процентов от суммы основного долга в случае предъявления к взысканию уступленных требований клиента к должнику. Высший Арбитражный Суд РФ пришел к выводу, что существенным условием договора финансирования является обязательство финансового агента предоставить денежные средства. Такой подход получил поддержку в некоторых работах14, однако не может, на наш взгляд, быть признан верным. Мы, напротив, склонны согласиться с Л.А. Новоселовой, опровергающей подобные выводы: «Нормы закона (п. 1 ст. 824 ГК РФ) сформулированы очень широко и позволяют рассматривать в качестве «финансирования» как предоставление денежных средств, так и обязательство их предоставить в будущем, не устанавливая никаких дополнительных правил, позволяющих определить характер обязательств финансового агента. …Условие о выплате средств после получения их от должника само по себе не свидетельствует об отсутствии цели финансирования». Авансирование, предоставление предоплаты клиенту может практиковаться в рамках факторинга, однако, по нашему мнению, существенным условием договора финансирования под уступку требования не является.

13  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 мая 2000 г. № 8420/99.

14  См.: Ефимова Л.Г. Банковские сделки. Право и практика. М., 2001. С. 587.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ­

89

Существуют примеры признания ничтожными договоров финансирования под уступку денежного требования, оформляющих цессию с целью взыскания, по тем мотивам, что лицо, которому задолженность уступается для взыскания, не обладает специальной правоспособностью15. Содержание данных судебных актов, не имея прямого отношения к собственно проблеме признания легитимности оформления цессии с целью взыскания договором финансирования, связано с более масштабным спором о необходимости получения лицензии для осуществления деятельности фактора. Полагаем, что услуги финансового агента по взысканию долгов являются такой разновидностью факторинга, которая сама по себе специального лицензирования не требует16.

2. Особый непоименованный договор или договор комиссии?

Российские арбитражные суды столкнулись с практикой заключения сторонами договора комиссии, предусматривающего уступку требования право- обладателем-комитентом комиссионеру для взыскания. Перед судебной системой, а также юридической наукой встал вопрос: может ли комиссионный договор оформлять цессию с целью инкассирования?

ВАС РФ в результате долгих дискуссий сформулировал разъяснение, определяющее правовую сущность цессии с целью взыскания17. Согласно высказанной высшей судебной инстанцией позиции такие действия, как получение задолженности, не отвечают природе комиссионного договора. Таким образом, комиссия не может использоваться как сделка, в рамках которой право требования уступается исключительно с целью взыскания. Однако, по мнению ВАС РФ, заключение такого рода договоров не должно считаться неправомерным. Сделки по уступке права требования с целью взыскания вполне действительны, но представляют собой непоименованный законом договор.

Для того, чтобы определить правовую природу договора, оформляющего цессию на инкассо, необходимо определить те существенные черты, которые будут отличать его от договора, поименованного законом, – договора комиссии. Необходимо разобраться, имеются ли, а если имеются, то каковы особенности предмета сделок инкассо-цессии, обусловливающие необходимость применять к отношениям сторон особый, не предусмотренный законом правовой режим.

15  См. постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 15 февраля 1999 г. № Ф09- 64/99-ГК, постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 30 ноября 1999 г. № А39-1381/99-108/5.

16  Л.А. Новоселовой был аргументирован вывод о возможности осуществления коммерческими организациями факторинговых операций в РФ в настоящее время в отсутствие лицензии. См.: Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 358–361.

17  Пункт 22 Обзора практики разрешения споров по договору комиссии // Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 17 ноября 2004 г. № 85 (справочная система «КонсультантПлюс»).

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №2 2008 ТОМ 8

90

Возможность существования цессии с целью инкассирования в рамках комиссионных отношений активно обсуждалась в процессе подготовки Обзора по комиссии. В ходе дискуссии высказывались основные концептуальные возражения относительно оформления сделок по взысканию задолженности комиссионным договором. Такие возражения основаны на общепринятых представлениях о комиссионном договоре, сложившихся в современной российской доктрине. С учетом зарубежного опыта и анализа мнений дореволюционных авторов эти позиции представляются нам небесспорными. Попробуем остановиться на тех доводах, которые, по мнению представителей современной российской цивилистики, препятствуют возможному рассмотрению комиссии в качестве договора, структурирующего фидуциарную конструкцию для целей взыскания, и попытаемся опровергнуть или по крайней мере поставить под сомнение каждый из них. Представляется, наиболее существенными в такой дискуссии являются два момента: во-первых, возможность осуществления деятельности по взысканию долгов в рамках комиссионного договора и, во-вторых, возможность существования в российском правопорядке такой конструкции комиссии, при которой комиссионер становится правообладателем имущества, полученного от комитента для совершения сделок с ним.

2.1. Взыскание задолженности в рамках комиссионного договора

2.1.1. Сомнение в применимости комиссии для целей взыскания основано на законодательном определении комиссии как договора, направленного на совершение таких юридических актов, как сделки18. В соответствии со ст. 990 ГК РФ предметом комиссионного договора является совершение одной или нескольких сделок. При взыскании же задолженности комиссионеру поручается получение исполнения по праву требования. Может ли исполнение обязательства рассматриваться в качестве сделки? Положительный ответ позволит опровергнуть первый довод противников оформления цессии с целью взыскания в комиссионный договор.

Вопрос о юридической природе исполнения в цивилистической науке (не только, впрочем, отечественной) является одним из самых спорных, хотя и не получил в теории широкого освещения. Исполнение договорного обязательства в современной цивилистике квалифицируется в качестве различных правовых явлений: фактического действия, то есть действия, не влекущего юридических последствий; особого юридического факта; юридического поступка; сделки, в том числе односторонней сделки; договора, а также двухсторонней сделки, не являющейся договором19. Определение правовой природы исполнения договорного обязательства не явля-

18  См.: Обсуждение проблемных вопросов договора комиссии // Вестник ВАС РФ. 2004. № 8. С. 189.

19  См.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 27–83.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ­

91

ется нашей непосредственной задачей, поэтому мы не будем детально вдаваться в анализ доводов, комментирующих каждую из перечисленных позиций.

Нам бы хотелось отметить теоретическую возможность рассмотрения исполнения, а следовательно, и деятельности по взысканию долгов в качестве сделки. Мы считаем возможным присоединиться к точке зрения С.В. Сарбаша, рассматривающего исполнение договорного обязательства в качестве правопрекращающей двусторонней сделки. Данный вывод в свою очередь позволяет нам считать первый довод противников рассмотрения цессии с целью взыскания как разновидности комиссионной сделки поставленным под сомнение.

2.1.2. В качестве следующего возражения относительно оформления инкас- со-цессии комиссионными отношениями высказывается мнение о том, что

впредмет договора комиссии не входят фактические действия, которые в свою очередь могут быть необходимыми при осуществлении деятельности по взысканию задолженности.

Так, по мнению В.В. Витрянского, поскольку применительно к деятельности по взысканию долгов речь идет о необходимости совершения помимо юридических действий также действий, имеющих фактический характер, договором, опосредующим деятельность по получению исполнения, должен являться всетаки договор агентирования: «…здесь «комиссионер» не может ограничиваться юридическими действиями для получения долга. Мало ли какие он будет действия совершать, в том числе фактические. Поэтому ситуация больше напоминает агентский договор»20.

Здесь представляется необходимым обратить внимание на ту, по нашему мнению, разницу, вкладываемую в отечественной доктрине в понятия фактических и юридических действий. Согласно общепринятой, наиболее распространенной трактовке фактические действия понимаются как действия, которые, в противовес юридическим фактам, не влекут каких-либо юридических последствий. Юридические действия в свою очередь определяются как действия, влекущие юридические последствия, т.е. являются категорией, противопоставляемой «фактическим действиям» по признаку наличия правовых последствий21.

При обсуждении высказанной выше позиции о невозможности включения

вкомиссионное поручение фактических действий, необходимых при осуществлении деятельности по взысканию задолженности, по нашему мнению, нужно исходить из следующего22. Совершение юридических действий, в том числе сде-

20  Обсуждение проблемных вопросов договора комиссии // Вестник ВАС РФ. 2004. № 8. С. 190–191.

21  См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 5–32, 153.

22  Следует отметить, что в некоторых случаях в юридической науке категории юридических и фактических действий упоминаются, как нам представляется, в несколько ином значении. Так, законодатель использует в нормах ст. 971 и 1005 ГК РФ термин «юридические действия». Таким юридическим действиям в доктрине