Учебный год 22-23 / И. Чупрунов - Преимущественные права

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

114

в непубличных корпорациях не предусмотрено законом ни в Англии, ни в Германии, ни во Франции, ни в штатах США. В этом смысле распространенность преимущественных прав ex lege в российском праве (особенно в совокупности с тем, что многие авторы воспринимают соответствующие нормы в качестве императивных, о чем речь пойдет ниже) представляет собой в известной мере историческую случайность и в любом случае не может быть признана закономерным явлением ни с догматической, ни с политико-правовой точки зрения1.

Иные поименованные преимущественные права, конструкция которых аналогична преимущественному праву покупки, преследуют совершенно иные цели2. Например, преимущественное право арендатора никак не связано с контролем над составом участников арендных отношений. Арендатор приобретает рассматриваемое право не потому, что ему хотелось бы проследить за тем, кто именно станет новым арендатором вещи. Цель преимущественного права в данном случае состоит в том, чтобы обеспечить возможность заключения самим арендатором договора аренды на новый срок.

Аналогичной является и цель непоименованных преимущественных прав: правообладатель не является частью какой-либо общности или сообщества и приобретает преимущественное право на заключение договора «вперед третьих лиц». Более того, такое право может быть приобретено в отрыве от какихлибо иных отношений, складывающихся между даже незнакомыми друг с другом правообладателем и прометантом. Например, правообладатель за деньги приобретает у прометанта преимущественное право купить вещь, если последний решит произвести ее отчуждение.

Как следствие, единственная цель, на достижение которой направлено любое преимущественное право (рассматриваемое в рамках настоящего исследования), состоит в том, чтобы дать правообладателю приоритетную возможность заключить договор с грантором на тех же условиях, что согласованы с контрагентом. В немецкой доктрине в данной связи говорят о том, что преимущественное право (покупки) обеспечивает приобретательный интерес (Erwerbsinteressen) правообладателя3.

1  В данном контексте весьма любопытным кажется тезис K. Schurig о том, что преимущественные права ex lege получают распространение в таких правовых системах, где поощряется сохранение общностей, и, напротив, исчезают там, где правопорядок стремится к поддержке индивидуалистической собственности. См.: Schurig K. Op. cit. S. 18–19.

2  См. об этом, напр.: Громов А.А. Содержание права субарендатора на заключение договора напрямую с арендодателем: Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 20.12.2018 по делу № 305-ЭС18-13454 // Вестник экономического пра-

восудия РФ. 2019. № 6. С. 42.

3  См.: Schermaier M.J. in: J. von Staudingers Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch: Staudinger BGB – Buch 2: Recht der Schuldverhältnisse: §§ 433–480. Vorbemerkungen zu §§ 463 ff. Rn. 2; Schreiber K. Op. cit. S. 114.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

115

Это особенно важно подчеркнуть применительно к поименованным преимущественным правам покупки доли/акций: не следует преувеличивать их влияние на неизменность состава участников корпорации. Правообладатель не обладает абсолютным контролем над составом участников – он может воспрепятствовать покупке доли контрагентом только путем реализации преимущественного права. Более того, такая возможность у правообладателя появляется отнюдь не при любом отчуждении доли: преимущественные права в абсолютном большинстве правопорядков традиционно не охватывают безвозмездные сделки и передачу долей в порядке универсального правопреемства1. При этом, конечно, участники корпорации могут дополнительно ограничить возможность отчуждения долей путем введения соответствующих ограничений, например, в устав, однако такие ограничения имеют совершенно иной эффект, нежели установление преимущественного права (которое само по себе не лишает грантора права продать долю)2, и не будут рассматриваться в настоящей статье.

Таким образом, основная цель любого преимущественного права (как поименованного, так и непоименованного) – это обеспечение приоритетной возможности правообладателя заключить договор (купли-продажи, аренды и т.д.)

спрометантом.

3.2.Проблематика диспозитивности норм о преимущественном праве

Российский законодатель обычно прямо не указывает на то, могут ли стороны исключить или видоизменить конструкцию преимущественных прав, возникающих в силу закона или договора. Например, Закон об ООО в ст. 21 не упоминает о праве не включать в устав преимущественное право покупки доли3. В этой связи возникает вопрос о том, в какой степени, с учетом целей преимущественного права, стороны могут своим соглашением изменить конструкцию преимущественного права.

В литературе можно порой встретить мнение, что нормы Закона об ООО

не могут быть признаны диспозитивными, а участники не могут их прямо исключить в уставе4. Аналогичная позиция периодически находит отражение и в судеб-

1  Целесообразность такого ограничения, а также возможные исключения из него заслуживают самостоятельного анализа.

2  Об отличиях условий о преимущественном праве и ограничений на отчуждение долей в корпорации см.: Schilhabl N.W. Op. cit. S. 73–74, 78–81. Но см. о ситуациях, когда установление преимущественного права может фактически выступать в качестве запрета на отчуждение долей:

Чупрунов И.С. Указ. соч. С. 55–65.

3  Аналогичным образом и ст. 250 ГК не предполагает возможности заключения между сособственниками соглашения об исключении преимущественного права покупки доли.

4  См., напр.: ГлуховЕ.В.Корпоративный договор: подготовка и согласование при создании совместного предприятия. М.: М-Логос, 2017. С. 418; Белов В.А. Принципы диспозитивности и свободы договора в корпоративном праве России // Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В.А. Белова. 2-е изд., стер. М.: Юрайт, 2015. С. 136–137; Габов А.В.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

116

ной практике1. Более того, ВАС РФ тоже когда-то интерпретировал положения ранее действовавшей редакции Закона об АО о преимущественном праве в ЗАО в качестве императивных, поскольку те прямо не позволяли акционерам предусмотреть иное в уставе2.

Вто же время большинство авторов справедливо указывают на отсутствие каких-либо догматических или политико-правовых оснований для квалификации соответствующих норм в качестве императивных3. Если цель любого преимущественного права направлена на удовлетворение частного интереса в приоритетном заключении договора, а отказ от его закрепления никак не затрагивает третьих лиц, то не может существовать никаких препятствий для того, чтобы участники корпорации отключили в отношениях между собой действие рассматриваемого права или изменили порядок его реализации4.

Впользу интерпретации положений Закона об ООО о преимущественном праве покупки в качестве диспозитивных говорят и следующие обстоятельства: во-первых, в Законе об АО, в отличие от Закона об ООО5, преимущественное право покупки – это не императивная, а диспозитивная opt-in конструкция: данное

Общества с ограниченной и дополнительной ответственностью в российском законодательстве. М.: Статут, 2010. С. 181. См. такую же точку зрения применительно к ранеедействовавшей редакции ст. 7 Закона об АО: МаковскаяА.А.Крупные сделки и сделки с заинтересованностью: анализ

икомментарий законов «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью». М.: Статут, 2020. Разд. 17.4 (СПС «КонсультантПлюс»); Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах (постатейный) / под ред. Г.С. Шапкиной. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, 2002 (СПС «КонсультантПлюс») (п. 5 комментария к ст. 7; автор комментария – Г.С. Шапкина); Фатхутдинов Р.С. Уступка доли в уставном капитале ООО: теория

ипрактика: монография. М.: Волтерс Клувер, 2009. Гл. III. § 1 (СПС «КонсультантПлюс»).

1  См., напр., постановление 5 ААС от 18 августа 2017 г. № 05АП-5215/2017.

2  Подпункт 1 п. 14 постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах»» («…правило части 5 пункта 3 статьи 7 Закона, закрепляющее за акционерами такое [преимущественное] право, является императивным, в связи с чем это право не может быть ограничено договором о создании общества, его уставом либо иным внутренним документом общества»).

3  См., напр.: Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. С.85–86;Основныеположениягражданскогоправа:постатейныйкомментарийк статьям1–16.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: Статут, 2020. С. 669– 670 (комментарий к ст. 9; автор комментария – А.Г. Карапетов); Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153–208 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: Статут, 2018. С. 479 (комментарий к ст. 168; автор ком- ментария–А.Г.Карапетов);АлешинаА.Д.Ограничениянараспоряжениедолями(акциями):дис.… магистра юриспруденции. М., 2020. C. 34–35.

4  С этой точки зрения не должно быть никаких препятствий для того, чтобы сособственники заключили между собой соглашение об исключении преимущественного права покупки, предусмотренного ст. 250 ГК.

5  Это является одним из многочисленных примеров существования в Законе об АО и Законе об

ООО разного регулирования по одному и тому же вопросу в отсутствие каких-либо объективных предпосылок или причин.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

117

право возникает, если только оно прямо предусмотрено уставом1. Это косвенно указывает на то, что законодатель не считает, что как минимум существо регулирования в данном вопросе требует использования сугубо императивного метода. Во-вторых, Приказом Минэкономразвития России, прошедшим регистрацию

вМинюсте России2, были утверждены формы типовых уставов ООО, которые

вряде случаев позволяют прямо отключить действие преимущественного права (типовые уставы № 4, 10, 16, 22, 28 и 34). Очевидно, что исполнительные органы власти интерпретируют положения Закона об ООО в качестве диспозитивных (поскольку иначе указанные типовые уставы противоречили бы закону).

Но самое главное состоит в том, что СКЭС в недавнем определении от 11 июня 2020 г. № 306-ЭС19-24912 по делу ООО «Яна Тормыш» без каких-либо сомнений или оговорок сослалась на то, что в основе регулирования ООО лежит «презумпция диспозитивности». СКЭС не просто распространила на Закон об ООО те же принципы определения диспозитивности и императивности норм, которые действуют в сфере договорного права вообще3, но и указала на презюмируемую диспозитивность регулирования деятельности ООО. Что особенно важно для целей настоящего исследования, Коллегия прямо квалифицировала в качестве диспозитивных правила, касающиеся отчуждения долей, включая право преимущественной покупки доли, и отметила, что они могут быть как изменены, так и полностью отменены уставом общества. Нет никаких сомнений, что указанная презумпция диспозитивности, подтвержденная применительно к ООО, должна распространяться и на регулирование иных непубличных обществ.

Таким образом, ввиду актуальной судебной практики и целей преимущественных прав соответствующие нормы закона должны квалифицироваться

вкачестве диспозитивных4. Какое значение это имеет для целей настоящего исследования? Во-первых, что очевидно, участники корпорации могут полностью отключить преимущественное право или значительно ограничить сферу его действия (например, преимущественное право может быть предоставлено лишь отдельным участникам корпорации5). Во-вторых, они могут изменить порядок его реализации, что способно привести к изменению набора правовых возможностей, имеющихся у правообладателя в фазе ожидания. В-третьих,

1  Диспозитивным является и п. 1 ст. 621 ГК, устанавливающий преимущественное право арендатора.

2  Приказ Минэкономразвития России от 1 августа 2018 г. № 411 «Об утверждении типовых уставов, на основании которых могут действовать общества с ограниченной ответственностью» (зарегистрирован в Минюсте России 21 сентября 2018 г. № 52201).

3  См.п.1–4постановленияПленумаВАСРФот14марта2014г.№16«Освободедоговораиеепределах».

4  Впользудиспозитивностинормопреимущественныхправахвнемецкомправесм.,напр.:Schilhabl N.W.

Op. cit. S. 19, 64–65.

5  В поддержку данной точки зрения во французской доктрине см.: Merle P. Droit commercial: Sociétés commerciales. 23e éd. Paris: Dalloz, 2020. n° 381.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

118

вполне мыслимо расширение сферы преимущественного права, если это не создает негативных последствий для контрагента и иных третьих лиц (об интересах контрагента см. разд. 7.3 и 8).

Что наиболее важно для настоящего исследования, диспозитивность норм о преимущественном праве означает, что законодатель фиксирует лишь дефолтную конструкцию поименованных преимущественных прав. Как следствие, в данной статье мы сфокусируемся именно на изучении такой дефолтной конструкции, в отдельных случаях анализируя, какие именно варианты ее модификации могут быть использованы сторонами (главным образом участниками корпорации).

В случае же с непоименованными преимущественными правами диспозитивность регулирования означает наличие у сторон автономии в выборе того, какими именно правовыми возможностями наделен правообладатель по отношению к грантору. Поэтому в настоящей статье речь будет идти прежде всего о том, каким образом должна по умолчанию толковаться воля сторон, если, согласовав установление преимущественного права, они не включили в договор детальные правила в отношении того, как это право осуществляется.

4. Обзор взглядов на конструкцию преимущественного права покупки доли

Как уже отмечалось выше, проблемы, связанные с правовой природой преимущественного права покупки, не обойдены вниманием в отечественной научной литературе. В частности, за последние годы было защищено немало диссертационных исследований (разного уровня качества), посвященных в том числе нахождению места преимущественного права в систематике гражданских прав1. Это во многом способствовало тому, что в российской науке на сегодняшний день представлен настоящий калейдоскоп взглядов на природу преимуществен-

1  См., в частности, следующие защищенные за последние годы диссертационные исследования, посвященные различным аспектам регулирования преимущественных прав: Волкова Е.В. Гражданско-правовое регулирование отношений, связанных с осуществлением преимущественных прав: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2010; ГлушковаЕ.А.Преимущественные права по российскому гражданскому праву: проблемы теории и правоприменительной практики: дис… канд. юрид. наук. М., 2016; ГребенкинаИ.А.Институт преимущественной покупки чужой недвижимости в российском гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2013; Зубарева Н.В. Преимущественное право покупки: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007; Кубарь И.И. Указ. соч.; Леонова Л.Ю. Преимущественные права в гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук; Никольский С.Е. Преимущественные права в наследственном праве России: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006; ОнинаА.А.Преимущественное право покупки в гражданском праве Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2009; ПивоварР.Е.Понятие, виды, осуществление и защита преимущественных прав в гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007; Санкина С.С. Преимущественные права и особенности их осуществления в процессе формирования договорных отношений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011; Субботин М.В. Преимущественные права в российском гражданском законодательстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

119

ного права. Впрочем, как будет показано в ходе дальнейшего изложения, компаративный анализ демонстрирует, что в различных иностранных правопорядках также существуют весьма различные варианты восприятия преимущественных прав1. Тем не менее все варианты конструирования преимущественного права можно попробовать условно классифицировать на пять категорий.

4.1. Квалификация sui generis

В отечественной литературе крайне распространена точка зрения, в соответствии с которой преимущественное право представляет собой некоторую особую категорию прав2. Так, часто авторы пытаются увидеть в преимущественном праве некую «привилегию», «приоритетное» право на приобретение некоторого блага в «первоочередном порядке» и т.д. Именно данная идея в той или иной вариации нередко выносится в качестве одного из первых тезисов в защищаемых диссертациях3.

Подобная позиция в какой-то степени созвучна взглядам, изложенным когдато В.П. Грибановым, считавшим необходимым выделять преимущественные права в качестве самостоятельной категории гражданских прав, отличительная черта которых состоит в том, что «при всех прочих равных условиях преимущество

1  При этом мы сознательно оставляем за скобками анализ римского права, поскольку конструкция преимущественного права отсутствовала в классический период. Лишь в постклассическом римском праве появилось преимущественное право собственника на покупку участка от эмфитевты. См., в частности: ДождевД.В.Римское частное право: учебник для вузов / под ред. В.С. Нерсесян-

ца. 2-е изд., изм. и доп. М.: Норма; Инфра-М, 2006. С. 468–469; Schurig K. Op. cit. S. 22–24. В то же время среди романистов нет согласия в отношении содержания и эффекта такого преимуще-

ственного права. См.: Naudé T. Rights of First Refusal or Preferential Rights to Contract: A Historical Perspective on a Controversial Legal Figure // Stellenbosch Law Review. 2004. Vol. 15. P. 72–73.

2  См., напр.: Ломакин Д.В. Коммерческие корпорации как субъекты корпоративных правоотношений: учебное пособие. М.: Статут, 2020. Тема 2. § 2 («Упомянутые ранее преимущественные права сами по себе могут составить отдельный классификационный разряд. Данные права при прочих равных условиях предоставляют своим обладателям определенные привилегии по сравнению с иными участниками гражданского оборота. Эти привилегии, или преимущества, детерминированы особым статусом субъектов рассматриваемых прав»).

3  См.: Волкова Е.В. Указ. соч. С. 7 («Преимущественное право представляет собой основанное на законе субъективное гражданское право, содержание которого заключается в обеспеченной и прямо предусмотренной законом возможности приоритетного по отношению к третьим лицам права на совершение управомоченным лицом сделок по своему усмотрению [курсив мой. – И.Ч.]»); Онина А.А. Указ. соч. С. 7 («В этой связи преимущественное право покупки следует понимать как особый вид правовой привилегии, юридически обеспеченной возможности, предоставленной в указанных законом случаях субъекту с целью обеспечить приобретение отдельных благ в первоочередном порядке по сравнению с третьими лицами [курсив мой. – И.Ч.]»); Санкина С.С. Указ. соч. С. 10 («В диссертации обосновывается вывод о том, что преимущественное право по своей правовой сущности представляет собой особое субъективное право, порождающее в процессе реализации конкретные субъективные гражданские права и обязанности между определенными субъектами гражданского оборота»). Подобное определение сущности преимущественного права можно назвать «лексическим»: вместо того, чтобы разбираться с содержанием, авторы занимаются «толкованием» его наименования.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

120

предоставлено законом определенной группе лиц, обладающих какими-то особыми признаками»1. Продолжая ту же мысль, В.С. Ем указывает, что «преимущественные права имеют особый, исключительный характер, так как выходят за рамки принципа равенства субъектов гражданских правоотношений», и даже прямо называет их «привилегиями»2.

Схожая точка зрения зафиксирована и во многих иных учебных и научных публикациях3. Так, примечательно, что Е.А. Суханов и В.С. Ем выделяют преимущественные права в отдельную категорию гражданских прав, отграничивая их от любых иных категорий прав, включая, в частности, секундарные права4.

Подобная квалификация преимущественных прав в качестве феномена sui generis, с одной стороны, способна в какой-то степени помочь отличить рассматриваемую категорию прав от схожих конструкций, но с другой – проливает неоправданно мало света на сущность данного явления, а также не объясняет ни его природу, ни механизм действия. Вряд ли кто-либо станет спорить с тем, что у преимущественных прав есть специфические черты (притом у разных видов – разные) – именно о них и будет идти речь в разд. 6–8. Однако достаточно ли их, чтобы полностью отказаться от признания рассматриваемого явления частью уже известной классификационной группы гражданских прав?5

Оставим пока данный вопрос в качестве риторического. В то же время заметим, что в иностранной доктрине, как будет показано ниже, идеи о sui generis природе преимущественного права вовсе не распространены.

1  См.:ГрибановВ.П.Ответственностьзанарушениегражданскихправиобязанностей/ГрибановВ.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2001. С. 294–295.

2  См.: Гражданское право: учебник: в 4 т. Т. 1: Общая часть / отв. ред. Е.А. Суханов. С. 107 (автор раздела – В.С. Ем).

3  Например, А.Г. Карапетов рассматривает вопросы, связанные с возможностью отказа от преимущественного права, отдельно от вопросов, касающихся отказа от других типов гражданских прав, в том числе секундарных (см.: Основные положения гражданского права: постатейный комментарий к статьям 1–16.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. С. 661–672 (комментарий к ст. 9; автор комментария – А.Г. Карапетов); см. также: Качалова А.В. Особенности правовой природы преимущественного права на примере корпоративных правоотношений // Законодательство. 2017. № 1. С. 17–18).

4  См.: Ем В.С., Суханов Е.А. О видах субъективных гражданских прав и о пределах их осуществления // Вестник гражданского права. 2019. № 4. С. 13. См. аналогичную точку зрения в: Кравченко А.А. Секундарные права в российском гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2016. С. 13.

5  Здесь нельзя не процитировать А.А. Пиленко, который в свое время следующим образом оценивал проприетарную теорию патентных прав (настаивавшую на том, что исключительное право есть собственность sui generis): «Тот, кто говорит: «Патентное право есть собственность sui generis», в сущности, еще не дал никакой конструкции, так как конструирование начнется лишь тогда, когда sui generis будет разложено в виде суммы точных юридических признаков. А пока эта операция не сделана, проприетарная теория, в сущности, не существует» (см.: Пиленко А.А. Право изобретателя. М.: Статут, 2001. С. 598).

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

121

4.2. Квалификация в качестве относительного права Россия. Многие отечественные авторы считают, что преимущественное пра-

во покупки является относительным (или обязательственным)1.

Так, Д.В. Ломакин квалифицирует преимущественное право покупки доли в качестве особого относительного права, существующего в рамках содержания некоего «зависимого» корпоративного правоотношения2. В качестве обоснования автор указывает на наличие на стороне «обязанного лица» обязанностей как пассивного типа (воздержание от совершения действий, направленных на отчуждение акций в пользу третьих лиц), так и – «на определенном этапе развития корпоративного правоотношения» – активного типа (информировать об отчуждении акций, делать оферту о продаже доли)3.

«Защита» преимущественного права через «перевод прав и обязанностей», по мнению Д.В. Ломакина, не может опровергнуть его относительного характера, поскольку (а) это «особый способ защиты» и (б) «в отечественной цивилистической доктрине… давно и исчерпывающе был обоснован тезис о возможности влияния обязательства не только на должника и кредитора, но и на третьих лиц»4.

Аналогичным образом поименованные преимущественные права квалифицируют в качестве обязательственных или относительных, например, Д.И. Степанов5, а также иные авторы6. Этой же точки зрения на протяжении долгого времени придерживался и В.А. Белов7.

1  См.,напр.:СубботинМ.В.Преимущественныеправавроссийскомгражданскомзаконодательстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. С. 13; Кубарь И.И. Указ. соч. С. 7; Никольский С.Е. Указ. соч. С. 7.

2  См.: Ломакин Д.В. Преимущественные права участников (членов) корпораций по гражданскому законодательству России. С. 6–7. Стоит заметить, что в более ранней работе Д.В. Ломакин, анализируя вопрос о природе преимущественных прав, ограничивался лишь констатацией того, что они имеют имущественный характер (см.: ЛомакинД.В.Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. Гл. IV. § 3.2 (СПС «КонсультантПлюс»)).

3  См.: Ломакин Д.В. Преимущественные права участников (членов) корпораций по гражданскому законодательству России. С. 6–8.

4  См. там же. С. 8–9.

5  См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. С.П. Гришаева, А.М. Эрделевского (п. 2 комментария к ст. 93; автор комментария – Д.И. Степанов). При этом стоит отметить, что в иной своей публикации автор сравнивает преимущественное право покупки доли по заранее определенной цене с правом из опциона, хотя право из опциона очевидно является не обязательственным, а секундарным (право акцептовать безотзывнуюоферту)(см.:СтепановД.РеформазаконодательстваобООО:кпринципусвободыдоговора в корпоративном праве. Часть II // Корпоративный юрист. 2009. № 7 (СПС «КонсультантПлюс»)).

6  См., напр.: Блинков О.Е., Никольский С.Е. Указ. соч.

7  См.: БеловВ.А.«Двадцать пятое» Постановление Пленума: толкование или... законодательство? // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. № 11. С. 83 (преимущественное право «позволяет понудить обязанное лицо к заключению договора купли-продажи именно с ним, а не с кемлибо другим»); Онже.Гражданское право: Особенная часть. М.: Центр ЮрИнфоР, 2004. 616–633;

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

122

В иностранных правопорядках обязательственно-правовая квалификация контрактных преимущественных прав преобладает во Франции и в странах общего права.

Франция. Во Франции преимущественное право из контракта исторически рассматривалось как чисто обязательственное право требования, дающее правообладателю лишь иск к прометанту о возмещении убытков, но не иск о замене контрагента на правообладателя в договоре с прометантом1. Лишь в 2006 г. в решении по конкретному делу Кассационный суд Франции также предоставил правообладателю возможность потребовать (а) признать недействительным договор между прометантом и контрагентом и2 (б) заменить контрагента на себя в договоре с прометантом, но только в случае, если контрагент недобросовестен3. Что важно для целей настоящего исследования, в данном случае Кассационный суд Франции рассматривал предоставление правообладателю возможности встать на место контрагента в качестве своеобразного способа добиться исполнения в натуре обязательства прометанта.

Впоследствии в ходе реформы обязательственного права в 2016 г. конструкция, созданная в кассационной практике, была прямо закреплена в ФГК4, куда

Он же. Основы учения о преимущественных правах («…преимущественные права – это относительные субъективные гражданские права, существующие только вместе с комплексом абсолютных прав, нарушение которых влечет возникновение у потерпевшего права потребовать перевода на себя в судебном порядке прав и обязанностей, возникших в результате такого нарушения»).

1  См.: Rolain M. Les limitations au droit de propriété en matière immobilière. Thèse. Nice, 2015. P. 152; Civ. 3ème, 30 avril 1997, Bull. n° 96 (Кассационный суд отменил решения нижестоящих судов по той причине, что вместо взыскания убытков те «перевели права и обязанности» поку-

пателя на истца); Com., 7 mars 1989, Bull. n° 79.

2  Ошибочное использование в данном случае союза «и» (а не «или») критикуется в доктрине, поскольку реализация такого средства защиты, как оспаривание договора между грантором и контрагентом, несовместима с заменой контрагента на истца, так как в случае успешности первого второе становится нереализуемым. Примечательно, что в российской судебной практике можно встретить немало дел, где истец требовал одновременно и признать договор между прометантом и контрагентом недействительным, и «перевести права и обязанности» из него.

3  Cass. Ch. mixte, 26 May 2006, n° 03-19.376. Впрочем, в литературе встречаются также ссылки на решение Кассационного суда 1926 г., которым по требованию правообладателя был признан ничтожным договор между грантором и недобросовестным контрагентом, которому правообладатель прямо сообщил о существовании преимущественного права. См.: Schmidt J. Op. cit. P. 47. Однако чаще всего решение Кассационного суда 2006 г. рассматривается в качестве кардинально меняющего практику по данному вопросу.

4  С той поправкой, что союз «и», использованный Кассационным судом, был заменен на «или» (в результате чего (а) признание договора между контрагентом и грантором недействительным и (б) замена контрагента на истца стали альтернативными средствами защиты). При этом в литературе порой критикуется решение, при котором указанный договор может быть признан недействительным, а не непротивопоставимым(inopposable) правообладателю, поскольку это не соот-

ветствует систематике ФГК (см.: Sautonie-Laguionie L. Proposition de modification des articles 1123 et 1124 du Code civil: supprimer l’antinomie avec l’article 1341-2 du Code civil // Revue des contrats. 2017. N° 1. P. 172).

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

123

была включена статья, посвященная соглашению, устанавливающему контрактное преимущественное право (pacte de préférence) (ст. 1123)1.

Исторически считалось, что pacte de préférence создает право требования из обязательства по совершению действий (obligation de faire). Это выступало одной из причин, почему суды в силу прямого указания в ст. 1142 ФГК (действовавшего до реформы 2016 г.) давали правообладателю в случае нарушения obligation de faire только иск о возмещении убытков2 (а кроме того, в случае недобросовестности контрагента считали договор между грантором и контрагентом непротивопоставимым (inopposable) правообладателю3). Некоторые авторы также полагают, что pacte de préférence устанавливает обязательство грантора не совершать определенных действий (obligation de ne pas faire) и/или не передавать имущество (obligation de ne pas donner)4. В рамках подобного подхода предоставление правообладателю возможности требовать замены на стороне покупателя имущества состоит в том, что таким образом правообладатель реализует свое право из obligation de faire «в натуре»5. В этой связи весьма характерно, что во французской доктрине можно встретить утверждение о том, что на требование о реализации преимущественного права распространяются обычные ограничения в отношении доступности исполнения в натуре (ст. 1221 ФГК)6, а также та же обычная исковая давность, что действует для любых других обязательств (в части как субъективных, так и объективных сроков)7.

Кассационный суд в одном из недавних решений со свойственной себе лаконичностью назвал pacte de préférence создающим обязательство предоставить правообладателю приоритет на случай, если грантор решит продать вещь8. Подобное

1  Примечательно, что данная статья была помещена законодателем в особый подраздел главы ФГК о заключении договора, посвященный исключительно соглашениям об установлении пре-

имущественного права (pacte de préférence) и опционам (promesse unilatérale).

2  Civ. 3ème, 30 avril 1997, Bull. n° 96.

3  См.: Avis de M. Sarcelet, avocat general. Arrêt n° 240 du 26 mai 2006. Cour de cassation – Chambre mixte(https://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/chambres_mixtes_2740/sarcelet_avocat_8745. html).

4  Ibidem.

5  См.: Sautonie-Laguionie L. The Reform of the Contract Conclusion // La réforme du droit français des contrats / Sous la dir. de B. Fauvarque-Cosson, G. Wicker. Société de législation comparée, 2019. P. 80–81; Beale H., Fauvarque-Cosson B., Rutgers J., Vogenauer S. Cases, Materials and Text on Contract Law. 3rd ed. Oxford: Hart Publishing, 2019. Para. 10.5; Grimaud D. L’exécution forcée des avant-contrats // L’avant-contrat: Actualité du processus de formation des contrats / Sous la dir. de O. Deshayes. n° 4–6, 9–12. В то же время некоторые авторы рассматривают подобный подход как частный случай применения максимы fraus omnia corrumpit, а не как следствие влияния соглашения о преимущественном праве на третьих лиц (см.: Rolain M. Op. cit. P. 152–153).

6  См.: Merle P. Op. cit. n° 382; Malaurie P., Aynès L., Gautier P.-Y. Op. cit. n° 145.

7  См.:Terré F., Simler P., Lequette Y., Chénedé F. Droitcivil.Lesobligations.12e éd.Paris:Dalloz,2019.P.291– 292; Rouvière F. Op. cit. n° 4.

8  Cass. 3e civ., 6 déc. 2018, n° 17-23321, FS-PB.