VII. Теоретические представления о пассивных солидарных

обязательствах в России и их законодательное воплощение

Дискуссия о правовой природе пассивных солидарных обязательств, разгоревшаяся в немецкой пандектистике, не осталась незамеченной в отечественной литературе.

На тот момент был издан Свод законов Российской империи (далее - Свод), содержащий в X томе ст. 1548: "Если несколько лиц приняло на себя обязательство по одному и тому же договору, но не постановив, что при неисполнении договора ответствует каждый за всех и все за каждого, и если один из них исполнил, а другие не исполнили своего обязательства, то имеющий право требовать исполнения по договору должен сам обратиться не ко всем вступившим в обязательство, а к тем, которые не исполнили его" <1>. В комментариях к Своду отмечается, что из указанной статьи судебной практикой a contrario выводится институт солидарной ответственности нескольких лиц <2>. Вместе с тем общей тенденцией было описание проблем солидарного долга через призму общеевропейского опыта и лишь отчасти применительно к Своду <3>.

--------------------------------

<1> Свод законов Российской империи. Том X. Часть I. Законы гражданские. СПб., 1857. С. 606. URL: http://www.runivers.ru/bookreader/book388202/#page/3/mode/1up.

<2> Гордон А.О. Статья 1548 I Ч. X Т. и вопрос о круговой поруке и солидарности в обязательствах // Журнал Министерства юстиции. Т. I. СПб., 1868. С. 9 - 10; Никонов С.П. Круговая порука как обеспечение обязательств // Журнал Министерства юстиции. 1896. N 9. С. 24 - 25; Победоносцев К.П. Курс гражданского права. М., 2003 (по изд. 1896 г.). Часть третья: договоры и обязательства. С. 104; Анненков К. Система русского гражданского права. СПб., 1901. Т. III. Права обязательственные. С. 45; Исаченко В.Л., Исаченко В.В. Обязательства по договорам. Опыт практического комментария русских гражданских законов. Комментарий на IV книгу 1 ч. X т. Св. зак. СПб., 1914. Т. 1. Общая часть. С. 74 - 76.

<3> Описание всего массива отечественного права в общем контексте европейской правовой традиции характерно для этого периода. См.: Авенариус М. Римское право в России / Пер. с нем. Д.Ю. Полдникова. М., 2008. С. 32 - 33, 53 - 57, 92.

Так, в своих лекциях Дмитрий Иванович Мейер со ссылкой на Г.Ф. Пухту признает деление обязательств на корреальные и солидарные, где корреальное обязательство - это единое обязательство с множественностью лиц на стороне должника, а солидарные обязательства - множество самостоятельных обязательств. Однако адекватных критериев разделения в издании не названо, а только указано на то, что часто по внешним признакам сложно различить корреальное и солидарное отношение <1>.

--------------------------------

<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Чтения, изданные по запискам слушателей / Под ред. А. Вицына. 3-е изд. СПб., 1864. С. 394 - 399.

Подобную критику в отношении Д.И. Мейера высказывает Абрам Осипович Гордон в своей небольшой работе, посвященной ст. 1548 I части X тома Свода, указывая на общую неудовлетворительность отечественной доктрины по данному вопросу <1>. А.О. Гордон не ставил целью своей работы изучение природы солидарного обязательства, а лишь желал установить нормативный смысл ст. 1548, который, по его мнению, заключался в закреплении правила "солидарность не предполагается". Важность уяснения этого принципа автор видел в том, что судебная практика шла по иному пути, признавая солидарность также в тех случаях, когда она не была прямо согласована в договоре. Вместе с тем в своих замечаниях и аргументации автор исходил из того, что особенность солидарных обязательств состоит в тождестве предмета долга каждого из обязанных лиц, а также в том, что каждый должник отвечает за долг в целом <2>.

--------------------------------

<1> Гордон А.О. Указ. соч. С. 6 - 7.

<2> Там же. С. 7, 11, 15.

Наиболее обстоятельным и фундаментальным трудом по рассматриваемой теме является монография Николая Львовича Дювернуа, изданная в 1874 году <1>. Ученый анализирует все основные теории о делении обязательств на корреальные и солидарные и подвергает их убедительной критике. В первую очередь Н.Л. Дювернуа упрекает методологию создателя теории корреальных обязательств Г.Ю. Риббентропа, доказывая, что последний не пытался найти в римских источниках ответ на вопрос, как регулировалась множественность лиц в римском праве, а искал подтверждения своей, уже готовой заранее, теории, положения которой никогда не действовали в каком-либо правопорядке <2>. Подтверждая свою позицию, ученый опровергает постулаты всех трех теорий разделения обязательств на корреальные и солидарные положениями римских источников <3>.

--------------------------------

<1> Дювернуа Н.Л. Основная форма корреального обязательства. Историко-юридическое и критическое исследование по римскому праву. Ярославль, 1874.

<2> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 23 - 27.

<3> Там же. С. 28 - 49.

Разгадку тайны корреальной стипуляции Н.Л. Дювернуа видит, во-первых, в природе самой стипуляции, во-вторых, в сравнении корреалитета с двумя другими институтами римского права - новацией и делегацией.

Н.Л. Дювернуа называет две особенности стипуляционного обязательства. Во-первых, оно носит абстрактный характер, то есть действие стипуляции не поставлено в зависимость от causa (причины, по которой лицо вступает в обязательство), и, во-вторых, выражение воли в стипуляции связано с определенной формой, без которой она не будет иметь юридических последствий <1>.

--------------------------------

<1> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 73.

Сама по себе стипуляция не отвечает на вопрос, почему и зачем стороны вступили в обязательство, хотели ли они что-то продать, подарить и т.д. "Чтобы установить юридический характер стипуляции, для этого не надо с самого начала (т.е. при ее совершении) ставить ее в связь с обстоятельствами, при которых она возникала, и в этой связи ее исследовать; юридический характер ее разумеется сам собой, хотя она поставлена вне всяких связей, вне всякого отношения к другим действиям. Совершенно иначе при материальных контрактах, в которых юридически характер действия может быть констатирован только тогда, когда с самого начала видна связь с другими фактами, его causa, дающая ему этот характер. Эта связь держится на том, что нечто уже совершено, что за предмет обещания должен послужить ответным совершением (Gegenleistung)" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 56.

Установив две эти особенности, автор переходит к сравнению корреальной стипуляции, новации и делегации и замечает следующую особенность. Как при новации, так и при делегации кредитор мог получить нового должника для удовлетворения какого-либо своего экономического интереса, только утратив должника старого. Одновременно существовала практическая потребность, сохраняя все удобства абстрактного стипуляционного обязательства, иметь сразу двух должников, обязанных к удовлетворению одного и того же: "Итак, совершенно очевидно, что в том обряде, посредством которого устанавливается корреалитет, каутелярная практика открыла средство для того, чтобы, воспользовавшись всеми удобствами, которые представляет формальное обязательство, устранить его невыгоды, составляющие другую сторону формализма, в данном случае - погашение ipso iure предшествующего обязательства последующим. Мы не думаем вовсе выводить явление корреальной стипуляции из каких-либо теоретических соображений. Это было делом старых юристов, этих veteris juris conditores, этих кантаторов формул, которые старались сочетать абсолютизм немногих форм, бывших у них в распоряжении, с потребностями и интересами гражданского оборота. Теория образовалась позже, когда практика давно знала тот способ действия, который естественным путем возник в иных условиях, в иную пору, при ином значении юридических форм и обрядов" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 122 - 123.

Таким образом, институт корреальной стипуляции, по мнению Н.Л. Дювернуа, является проявлением формализма римского права, который утрачивает свою специфику вместе с исчезновением абстрактного обязательства из стипуляции <1>.

--------------------------------

<1> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 123.

Однако по неизвестным причинам Н.Л. Дювернуа не был услышан, а в последующих законодательных актах России воплотились теоретические представления другого автора - Ивана Панфиловича Чирихина, выраженные в его монографии 1888 года <1>.

--------------------------------

<1> Чирихин И.П. Солидарность в обязательствах. Казань, 1888.

И.П. Чирихин также начинает свой труд с указания на логические и методологические ошибки теорий немецких пандектистов, в частности, указывает на порочный круг их рассуждений, построенных следующим образом: сначала они выявляют из источников римского права положения о том, прекращает или нет litis contestatio обязательства нескольких лиц, после этого объясняют такой ее эффект природой обязательства, а природу обязательства они выводят из того, общий либо частный эффект имеет litis contestatio <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 19 - 20, 26 - 27, 54 - 55.

Далее он критикует положение о существовании множественности обязательств, прекращаемых одним исполнением: "По мнению допускающих множество, в корреальном обязательстве столько обязательств, сколько лиц; но это может быть понятно, например, в том случае, когда кредитор один и два должника, тогда, стало быть, два и обязательства; сколько же будет обязательств, если и кредиторов и должников по двое? Можно ли признать тогда четыре обязательства? Или можно ли признать шестнадцать обязательств, когда кредиторов и должников по четверо? Уже одною этой невозможностью допустить подобный результат совершенно устраняется возможность видеть в корреальном обязательстве множество... В самом деле странно говорить о нескольких обязательствах, когда имеется в виду один объект, одно исполнение, которое должно последовать только один раз. Объект и исполнение - это смысл обязательства, один объект имею я в виду, хотя бы я заключал обязательство с множеством лиц, с моей точки зрения это одно обязательство; один раз исполнение последовало, все отношения прекращаются" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 55 - 56.

Эти рассуждения приводят его к выводу, что как при солидарных, так и при корреальных обязательствах существует только одно единое обязательство, которое "более употребительно" называть солидарным <1>. При этом единство обязательства не может считаться препятствием для различения в его составе нескольких ответственностей по числу должников <2>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 62 - 63.

<2> Там же. С. 68.

Несмотря на то что указанный автор противопоставлял свой взгляд теориям разделения обязательств на корреальные и солидарные, по сути, он свел все случаи множественности должников, когда исполнение одним освобождает остальных, к случаям корреальных обязательств в терминологии Г.Ю. Риббентропа, лишь назвав их солидарными.

Аналогичным образом с прямыми ссылками на Ф.Л. Келлера <1> отождествляет институт "круговой поруки" с корреальными обязательствами, но называя их солидарными, Сергей Павлович Никонов в своей статье "Круговая порука как обеспечение обязательств" <2>. Он описывает круговую поруку, или солидарные обязательства, как единое обязательство с несколькими главными обязанными, из которых каждый отвечает перед кредитором в размере всего обязательства, и уплата одним прекращает обязательственные отношения для всех содолжников. В качестве признаков солидарного обязательства автор называет: множественность главных обязанных в общем для всех обязательстве, их солидарную ответственность перед кредитором, их общую заинтересованность в содержании обязательства, отсутствие элемента субсидиарности в ответственности их перед кредитором <3>.

--------------------------------

<1> Никонов С.П. Круговая порука как обеспечение обязательств // Журнал Министерства юстиции. 1896. N 9. С. 27. Сн. 2.

<2> Никонов С.П. Круговая порука как обеспечение обязательств // Журнал Министерства юстиции. 1896. N 8. С. 2 - 38, N 9. С. 1 - 44.

<3> Там же. N 9. С. 26 - 27.

Как можно заметить, теория деления обязательств на корреальные и солидарные в ее варианте с множественностью лиц на стороне должника поддержана отечественной доктриной в усеченном варианте. Солидарными стали называться единые обязательства с множественностью субъективных отношений (в терминологии Г.Ю. Риббентропа - "корреальные обязательства"). Модель же множества самостоятельных обязательств, связанных таким образом, что исполнение одного освобождает должников и по остальным (в терминологии Г.Ю. Риббентропа - "солидарные обязательства") была отвергнута и забыта.

Возможно, на формирование такого подхода повлияло то, что теория корреального обязательства наибольшим образом соответствовала обычному институту "круговой поруки", известному со времен Русской правды <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 27. Сн. 2. Подобно тому, как европейские кодификации первоначально закрепляли теорию единства, основываясь на институте Verpflichtung zur gesamten Hand.

Кроме того, ст. 1548 Свода говорила только об одном виде солидарных обязательств - обязательствах, возникших из одного договора, и Свод не знал солидарности обязательств при совместном причинении вреда. Статья 648 Свода гласила: "Когда преступление или проступок учинены несколькими лицами, по предварительному между собою на то согласию, то все согласившиеся на участие в совершении сего поступка или преступления платят поровну вознаграждение за причиненные этим вред и убытки, и если кто-либо из них окажется несостоятельным, то следующая с него часть разлагается на прочих участвовавших в совершении этого преступления или проступка (а). Те, которые на этом основании заплатят более того, что с них по соразмерности следовало, могут требовать все излишне ими заплаченное с тех, за которых они заплатили (б)". Таким образом, перед глазами ученых того времени просто отсутствовал важнейший пример солидарных обязательств, построенных по модели множественности.

Дальнейшие высказывания в отечественной литературе дореволюционного периода о природе пассивных солидарных обязательств развивались по одному из двух направлений: либо поддержка теории единства солидарного обязательства <1>, либо описание постепенного перехода от теории единства к теории множественности с поддержкой последней <2>. Особняком держится только Константин Петрович Победоносцев, поддержавший теорию "взаимного представительства" <3>.

--------------------------------

<1> Голевинский В. О происхождении и делении обязательств. Варшава, 1892. С. 216 - 221; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 2005. Т. 2. С. 25 (по изданию 1915 г.). Исаченко В.Л., Исаченко В.В. Обязательства по договорам. Опыт практического комментария русских гражданских законов. Комментарий на IV книгу 1 ч. X т. Св. зак. СПб., 1914. Т. 1. Общая часть. С. 76; Трепицын И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русское в связи с проектом Гражданского уложения. Общая часть обязательственного права. Варшава, 1914. С. 61 - 74.

<2> Анненков К. Система русского гражданского права. СПб., 1901. Т. III. Права обязательственные. С. 33 - 40, 53; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003 (по изданию - 1916 г.). С. 322.

<3> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: договоры и обязательства. М., 2013 (по изданию 1896 г.). С. 100 - 101.

В проекте Гражданского уложения Российской империи 1905 г. в специальной главе IV "Совокупные обязательства и совокупные требования" книги пятой в ст. ст. 1706, 1713 была закреплена формула единого обязательства с несколькими лицами на стороне должника, при этом отмечалось существование отношений, касающихся всех должников вместе и каждого из должников в отдельности.

В комментарии к этой главе несколько раз повторяется мысль о единстве обязательства с множественностью личных отношений <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, изложенными из трудов Редакционной Комиссии и с приложением законопроекта об авторском праве, одобренного Государственной Думой) / Соавт. А.Л. Саатчиан; под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. Т. 2. С. 290, 291, 294.

Помимо положений об общем эффекте исполнения одним солидарным должником на обязательства других солидарных должников и регрессном требовании Проект содержал развернутое регулирование проблемы влияния различных юридических фактов на правовое положение солидарных должников.

Но одновременно был изменен порядок ответственности нескольких лиц за один и тот же вред. Например, согласно ст. 2612, если деяние, причинившее вред, совершено двумя или несколькими лицами совместно, то все они отвечают как совокупные должники. Такой же ответственности подлежат вместе с совершившими деяние и те, которые склонили их к этому деянию или помогали им. Уплативший вознаграждение имеет право обратного требования к остальным соучастникам, причем определение размера такого требования зависит от усмотрения суда (ст. 1687).

Этому Проекту не суждено было стать законом, и следующим нормативным актом, в котором содержалось регулирование пассивных солидарных обязательств, стал Гражданский кодекс РСФСР 1922 года (далее - ГК 1922 г.).

В ГК 1922 г. было две статьи, посвященных общему понятию солидарных обязательств, ст. 115 и ст. 116, в которых содержались положения об установлении солидарности только законом или договором, презумпция солидарности в случае неделимости предмета обязательства, механизм регресса и общее правило о порядке предъявления кредитором своего требования солидарным должникам ("По солидарному обязательству кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от каждого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга. При безуспешности взыскания с одного должника кредитор может взыскивать все недополученное с остальных должников").

В конкретных случаях ГК 1922 г. предписывал солидарность для лиц, одновременно и совместно давших поручительство (ст. 240), основного должника и поручителя (ст. 241), ответственности по ряду норм корпоративного права (ст. ст. 295, 309, 329, 339, 340, 356, 360), и для лиц, совместно причинивших вред (ст. 408).

К моменту принятия ГК 1922 г. эти положения являлись бесспорными и содержались в большинстве кодексов других стран. Учитывая короткие сроки подготовки этого нормативного акта и концентрацию законодателя в этот период на вещном праве <1>, столь сжатое регулирование становится понятным, а возможно, и в принципе достаточным.

--------------------------------

<1> О процессе создания ГК 1922 г. подробнее см.: Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. История создания. Общая характеристика. Текст. Приложения. 2-е изд. М., 2002. С. 27 - 61.

ГК 1922 г. не делал выбора между моделями единства и множественности солидарных обязательств, описывая только механизм их действия. Вывод, что Кодекс занимает какую-то позицию по вопросу о конструкции солидарности, можно было сделать лишь из того, что слова "солидарное обязательство" использовались в ст. 115 в единственном числе.

Вслед за Кодексом в литературе солидарные обязательства стали описываться лишь как порядок предъявления требования кредитором <1>, либо как обязательства с множественностью лиц на стороне должника <2>. Выделялся лишь учебник И.Б. Новицкого и Л.А. Лунца "Общее учение об обязательстве", в котором Иван Борисович Новицкий представил солидарные обязательства в качестве самостоятельных и на основе этой посылки предложил решение проблем о влиянии различных юридических фактов на правовое положение солидарных должников <3>.

--------------------------------

<1> Стучка П.И. Курс советского гражданского права. М., 1929. Т. 2. Общая часть гражданского права. С. 61 - 62; Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951. С. 152; Борзова К. Солидарные обязательства в советском гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1952. С. 5.

<2> Вавин Н.Г. Некоторые предпосылки к изучению солидарных обязательств // Право и жизнь. М., 1927. С. 9, 12; Иоффе О.С. Советское гражданское право (курс лекций). Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах. СПб., 1958. С. 412 - 415.

<3> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 211 (автор главы - И.Б. Новицкий). Следует заметить, что соответствующий раздел этого учебника все-таки был озаглавлен как "Множественность лиц в обязательстве".

Гражданский кодекс РСФСР 1964 года (далее - ГК 1964 г.) в регулировании солидарных обязательств мало чем отличается от того, что нам предлагает ныне действующий Кодекс. Регулирование солидарных обязательств помещено в главу 16 "Исполнение обязательств" и закреплено в ст. ст. 180 - 183. По сравнению с ГК 1922 г. в этом Кодексе было введено правило, касающееся проблемы влияния различных юридических фактов на правовое положение солидарных должников. Согласно ст. 182 "Возражения солидарных должников против требований кредитора" в случае солидарной обязанности должник не вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на таких отношениях других должников к кредитору, в которых данный должник не участвует.

Доктрина продолжала видеть в этом институте множественность лиц в обязательстве, то есть единое обязательство, в котором на стороне должника, участвуют несколько лиц <1>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 69 - 71; Гавзе Ф.И. Обязательственное право (общие положения). Минск, 1968. С. 53; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 184.

Этому теоретическому положению последовал ГК РФ, который отличается от своих предшественников только наличием следующего положения <1>. Пункт 1 ст. 308 ГК РФ прямо закрепил формулу корреального обязательства и говорит о том, что в обязательстве (ед. ч.!) в качестве каждой из его сторон - кредитора или должника - могут участвовать одновременно несколько (!) лиц.

--------------------------------

<1> Ср. Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 5 - 6: "Состоявшаяся в России новая кодификация гражданского законодательства практически не изменила прежнего регулирования... Основные правила ГК РСФСР (1964 г.) (ст. ст. 179 - 184) были сохранены в ГК РФ (ст. ст. 321 - 326)".

Статьи 322, 323, 325 ГК РФ используют слово "обязанность", когда говорят об отношениях кредитора с конкретным должником, и "обязательство", когда имеют в виду отношения кредитора со всеми должниками, а возможный вариант толкования ст. 324 ГК РФ предполагает, что в ней закреплено разделение в едином солидарном обязательстве "общего отношения кредитора со всеми должниками" и "множества личных отношений кредитора с каждым из должников".

Кроме того, тезисы о необходимости различать понятия "сторона обязательства" и "лицо, участвующее в обязательстве", о возможности участия нескольких лиц на одной стороне обязательства и о наличии "общих" и "личных" отношений солидарных должников с кредитором стали аксиомами в российской доктрине <1>.

--------------------------------

<1> Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. II. С. 50 (Автор главы - Е.А. Суханов); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Т. 1 (Автор комментария к ст. 324 - Г.Д. Отнюкова); эта концепция удерживает аксиоматический статус даже в специальных исследованиях, посвященных проблемам солидаритета. См., напр.: Белов В.А. Солидарность обязательств (общее учение и отдельные осложняющие моменты - альтернативность, обеспечение, перемена лиц, прекращение) // Практика рассмотрения общих положений об обязательствах: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2011. С. 52 - 89; Сарбаш С.В. Указ. соч. М., 2004. С. 3 - 4, 34.

Представленный анализ теорий корреального обязательства был призван показать их тесную связь с попыткой объяснить положения источников римского права, которая в дальнейшем была признана неудачной. Все аргументы против указанной конструкции применимы и к модели российского Гражданского кодекса.

В этой связи интересны попытки введения в российский правопорядок модели солидаритета по "теории выбора".

Проект Федерального закона N 579434-6 "О внесении изменений в статью 323 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" предусматривает введение пункта 3 в статью 323 ГК РФ следующего содержания: "Лица, подавшие заявление в суд о взыскании задолженности только к части солидарных должников, после вступления в силу судебного акта лишаются права требовать исполнения обязательств от оставшейся части солидарных должников". Как верно отмечается в Экспертном заключении Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 22.12.2014 N 137-3/2014, это предложение основано "на непонимании самой сути института солидарного обязательства...", прекращение которого связано только с надлежащим исполнением обязательства. На основе положений Пояснительной записки к законопроекту можно сделать вывод, что его авторы фактически хотели решить техническую проблему координации исполнительных листов о взыскании всей суммы долга с каждого должника изменением модели солидарности, закрепленной в ГК РФ. Еще раньше аналогичные попытки должников освободиться от обязательства в случае предъявления иска к одному из них пресекались судами, которые указывали, что солидарные обязательства прекращаются исполнением, а не вынесением судебного решения по иску кредитора в отношении одного из должников <1>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Постановления Президиума ВАС РФ от 05.04.2012 N 16609/11, от 21.06.2012 N 2236/12, Постановления Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 15.05.2012 по делу N А39-640/2011, от 26.05.2009 по делу N А29-10453/2008. Иначе - Кулаков В. Солидарное обязательство: все за одного? // ЭЖ-Юрист. 2011. N 37. С. 2; Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.06.2012 по делу N А56-47324/2011.

Даже сторонники существования единого корреального обязательства в своих работах выделяли наряду с ним обязательства солидарные (несколько самостоятельных обязательств, связанных только общим действием исполнения). В ГК РФ все случаи рассматриваемого вида множественности сводятся к корреальным обязательствам. С таких начальных позиций невозможно объяснить ряд положений самого Кодекса.

Модель единого обязательства не описывает случаи солидарности, прямо установленные самим ГК РФ и другими законами в качестве таковых, например, обязательств учредителей, оценщика стоимости уставного капитала и общества с ограниченной ответственностью (п. 3 ст. 66.2 ГК РФ), обязательств лица, выпустившего бездокументарную ценную бумагу, и лица, осуществившего учет прав на такие ценные бумаги (п. 4 ст. 149 ГК РФ), обязательств поручителя и основного должника (п. 1 ст. 363 ГК РФ), обязательств первоначального и нового должника, при кумулятивном переводе долга (п. 3 ст. 391 ГК РФ), обязательств арендодателя и продавца перед арендатором в договоре лизинга (п. 2 ст. 670 ГК РФ), обязательств фактического перевозчика и перевозчика (ст. 173 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации), поскольку эти обязательства возникают из самостоятельных оснований в разное время и имеют разное содержание.

Необъяснимым становится также абз. 2 п. 1 ст. 308 ГК РФ, согласно которому исковая давность по требованиям кредитора к каждому из должников исчисляется самостоятельно.

С другой стороны, ст. 324 ГК РФ <1> можно толковать в контексте теории множественности как подтверждающую принцип относительности обязательств: юридические факты, происшедшие с одним из солидарных должников, производят эффект только на его обязательство (он получает соответствующие возражения) и не имеют значения для обязательств остальных (они в силу принципа относительности обязательств не получают возражений из чужой обязательственной связи). Если же юридический факт происходит одновременно со всеми должниками, то каждый из них может ссылаться на это обстоятельство <2>.

--------------------------------

<1> В случае солидарной обязанности должник не вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на таких отношениях других должников с кредитором, в которых данный должник не участвует. Аналогичное регулирование содержится в ст. 145 ШОЗ и предлагается в проектах негосударственных сводов гражданского права, напр., в ст. 10:111 PECL, ст. 11.1.4 PICC, ст. III.-4:112 DCFR.

<2> Возможность сосуществования теории множественности и такой формулировки об общем и частном эффекте юридических фактов подтверждается опытом PECL, статья 10:101 которых говорит о множестве солидарных обязательств. Также системный анализ PICC позволяет говорить о закреплении в них теории множественности. Об этом см.: Павлов А.А. Заброцкая А.М. Новые принципы регулирования солидарных обязательств // Вестник Высшего Арбитражного Суда. 2011. N 9. С. 62 - 93.

Таким образом, ГК РФ в части общих положений о солидарных обязательствах объективно противоречит нормам, предписывающим солидарность в конкретных случаях. Кодекс строит регулирование с помощью двух взаимоисключающих моделей: теории единства и теории множественности.

В пользу корректирующего толкования норм ГК РФ только на основе теории множественности можно привести следующие аргументы.

Во-первых, оно соответствует принципам автономии воли и относительности обязательств, максимально сужая возможность влияния на правовую сферу одного лица других лиц, что особенно важно, потому что должники до возникновения их солидарных обязательств могут даже друг друга не знать (например, должники из совместного причинения вреда в результате дорожно-транспортного происшествия).

Во-вторых, модель теории единства не способна охватить все случаи солидаритета, даже прямо поименованные в законе. Следовательно, ее допущение возможно лишь наряду с моделью теории множественности.

Кроме того, против модели теории единства свидетельствует сама история ее возникновения. Она выросла из превратного понимания источников римского права и ввиду их пересмотра была оставлена большинством правопорядков.

Следовательно, предпочтительным представляется системное толкование норм ГК РФ, регулирующих общие положения о солидаритете и предписывающих его в конкретных случаях, которое будет исходить из того, что солидарные обязательства - это множество, по числу должников, самостоятельных обязательств. Особенность этих обязательств состоит в том, что в отличие от общего принципа относительности исполнение одного такого обязательства влияет на другие, поскольку освобождает по отношению к кредитору должников и по ним <1>.

--------------------------------

<1> К аналогичным выводам о российском праве со схожими аргументами приходит А.А. Павлов. См.: Павлов А.А. К вопросу о сущности солидарных обязательств // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 17. Ярославль, 2010. С. 65 - 75.