Учебный год 22-23 / Ягельницкий, диссертация-2

Второе из предположений состоит в том, что авторы Проекта имели в виду установить, что приобретение первоначальными способами происходит вне зависимости от того, состоялся ли юридический факт, влекущий первоначальное правоприобретение, в отношении собственника либо неуполномоченного лица. Такое толкование Проекта, как следует из вышеизложенного, соответствовало бы нашему пониманию соотношения первоначального и производного правоприобретения. Такой подход не вызывает возражений в связи с отнесением давности владения к первоначальному правоприобретению. Однако отнесение к первоначальным способам возникновения права национализации, и, еще хуже, конфискации, вызывает серьезные возражения. Не вполне ясны причины столь радикального изменения позиции законодателя в отношении конфискации147. Ведь если допустить первоначальность приобретения права в случае конфискации, это приведет к тому, что в положении закона «имущество может быть изъято у собственника» слова «у собственника» утратят всякий юридический смысл. Безвозмездное изъятие имущества, совершенное у лица, которое в действительности не было собственником, необратимо, и собственник не вправе истребовать имущество ни у третьего лица, ни у государства: ведь его право юридически безразлично для возникающего права собственности публичного субъекта! Видимо, для достижения юридической чистоты желательно исключить слова «у собственника» из ст. 271 Проекта.

Однако, учитывая недостаточно высокое качество административной и уголовной юстиции в РФ, намного более верным решением вопроса видится сохранение конфискации имущества как производного способа правоприобретения148.

147Толстой Ю.К. Уроки Черепахина // Правоведение. 1994. № 5-6. С. 58.

148Вероятно, конфискация является первоначальным способом приобретения права собственности, при котором первоначальное приобретение права собственности в определенной мере зависит от права предшественника (см. с. 35-36). Такое толкование означало бы лишь улучшение процессуального положения государства в случае спора о праве на конфискованное имущество, но не абсолютную необратимость конфискации.

61

Закрепление конфискации как первоначального способа возникновения права собственности заставляет по-новому взглянуть на конфискацию иного имущества, помимо вещей149. Если в составе принадлжащего преступнику имущества, подлежащего конфискации, оказались и права требования, к примеру, денежные средства на банковском счете, образовавшиеся в результате легализации преступно нажитых денежных средств, значит ли это, что права требования приобретаются государством первоначальным образом? Или необходимо исходить из того, что права требования приобретаются производно, что является частным случаем перехода права в силу закона, а вещи приобретаются первоначально, то есть термин «конфискация» означает два принципиально различных явления в зависимости от вида имущества?

Третье из возможных толкований Проекта состоит в том, что словосочетанием «первоначальный способ приобретения права собственности» авторы законопроекта намеревались обозначить прекращение всех обременений в отношении приобретаемого имущества. Отсутствие каких-либо указаний о влиянии добросовестности приобретателя на сохранение обременений дает возможность предположить, что прекращаются даже те обременения, о которых приобретатель достоверно знает или должен знать, в частности, зарегистрированные ограниченные вещные права на недвижимость, включенные в реестр. Такое толкование влечет за собой двоякие практические последствия: с одной стороны, оно серьезно меняет режим конфискации, с другой – серьезно модифицирует последствия иных случаев приобретения присвоенных вещей.

Статья 303.17 Проекта устанавливает, что после конфискации ипотека сохраняется, кроме случаев, если будет доказано, что залогодержатель знал об основаниях для применения конфискации на момент приобретения залогового права. Вызывает сомнение возможность гибели ограниченных

149 Это возможно в силу соответствующих положений Уголовного кодекса РФ, см. ст. 104.1 и 104.2 Уголовного кодекса РФ (Федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 04.05.2011) // СЗРФ. 1996.

№ 25. Ст. 2954).

62

вещных прав в случае конфискации: содержащееся в Проекте правило, касающееся ипотеки (п. 2 ст. 303.17), защищающее залогодержателя, не знавшего об основаниях конфискации, имеет определенные основания, однако для иных вещных прав решение отсутствует. В данном случае возможно два подхода: или режим ипотеки будет распространяться по аналогии (ст. 6) на иные ограниченные вещные права, то есть по аналогии с добросовестным залогодержателем судебная практика введет, к примеру, фигуру добросовестного пользовладельца, который будет сохранять свое право и на случай конфискации, или практика будет исходить из прекращения вещных прав в таких случаях. Первое из решений представляется более справедливым.

Далее, излагаемый подход к толкованию ст. 240 Проекта конкретизирует последствия иных случаев приобретения прав на вещи, имеющие собственников. Получается, что добросовестное приобретение от неуправомоченного отчуждателя, захват вещей, от которых собственник отказался, присвоение безнадзорных животных, находка и даже обнаружение клада являются случаями «производного правоприобретения» в том смысле, что они не влекут прекращения ограниченных вещных прав. Таким образом, авторы Проекта уходят от механической связи сохранения обременений с первоначальностью либо производностью возникновения права собственности, что заслуживает одобрения. В отношении добросовестного приобретения недвижимости от неуправомоченного отчуждателя такой подход представляется обоснованным по мотивам, изложенным выше: поскольку все ограниченные вещные права на недвижимость будут подлежать государственной регистрации, приобретатель во всех случаях должен знать о наличии ограниченного вещного права; в отношении приобретения движимости, с учетом предлагаемой новеллы о прекращении залога в случае добросовестного возмездного приобретения150, такое изменение также представляется обоснованным.

150 Абз. 2 п. 1 ст. 352 Проекта.

63

Таким образом, по всей видимости, наиболее адекватным толкованием ст. 240 Проекта нужно считать подход, при котором слова «первоначальное приобретение права собственности» означают лишь уничтожение ограниченных вещных прав. Однако в том, что касается конфискации, мы считаем необходимым поставить под сомнение соответствующие положения Проекта, так как, по нашему мнению, любое из толкований вносит дисбаланс

вгражданско-правовой механизм и влечет абсолютно неоправданное перераспределение рисков в пользу государства.

Возвращаясь к более общему вопросу об основаниях правопреемства, не менее важно определить, какого рода юридический факт должен иметь место

вотношении правопреемника. В первом приближении кажется, что каждый случай преемства в праве имеет в гипотезе действие будущего приобретателя. Уступка права требует обязательного участия цессионария в сделке, суброгация основывается на исполнении будущим правопреемником обязанности, наследование невозможно без принятия наследства наследником, конститутивное преемство по сделке требует волеизъявление правопреемника, принудительное же установление конститутивного права основано главным образом на его требовании. Такое положение покоится на фундаментальном основании: в силу принципа приобретения прав своей волей и в своем интересе (п. 2 ст. 1 ГК) никто не может быть управомочен без его на то согласия.

Для ответа на вопрос, все ли случаи правопреемства имеют в составе своих оснований действия правопреемника, попробуем найти ситуации, в которых его действие в принципе безразлично для производного возникновения права или обязанности. В качестве одного из таких случаев можно рассмотреть наследование выморочного имущества. Кажется, будто такое преемство возникает только в силу события смерти и отсутствия иных наследников по закону. Однако такое противоречие на самом деле мнимое, ибо Российская Федерация выразила свою волю на приобретение в порядке

64

наследования всего имущества после смерти физических лиц151. Воля эта выражена в п. 2 ст. 1151 Гражданского кодекса РФ152. А в отношении ликвидации юридических лиц государство не установило возможности преемства, как не выразило и своей воли на первоначальное приобретение остающегося имущества. Следовательно, по окончании ликвидации все обязательственные права и обязанности юридического лица прекращаются, а вещи приобретают режим бесхозяйного имущества. Отметим, что законодатель в таком случае может установить или преемство, или первоначальное возникновение у государства права на вещи ликвидированного лица.

В качестве второго случая, когда преемство может существовать без воли управомочиваемого, можно попытаться рассмотреть наделение имуществом юридического лица в момент создания (безразлично, в форме учреждения или реорганизации). В таком случае воли потенциального преемника нет, поскольку и самого потенциального преемника еще нет в момент совершения сделки, направленной на наделение его имуществом. Но, на наш взгляд, такое положение вызвано лишь тем, что совокупность воль учредителей (участников) юридического лица начинает признаваться государством волей самого юридического лица только с момента государственной регистрации153; нетрудно обнаружить, что во всех сделках, последствием которых станет наделение будущей организации имуществом, участвуют будущие учредители. Поэтому и это противоречие, как представляется, не опровергает рассматриваемого предположения.

151К примеру, французский законодатель установил, что Франция приобретает права на выморочное имущество, однако – безо всяких обременений. Емельянцев В.П. Указ. соч. С. 135. Это еще раз подтверждает, что первоначальность или производность того или иного способа приобретения права на существующий объект не полностью детерминирована фактическими общественными отношениями.

152Впрочем, суды не всегда это понимают. По одному из дел арбитражный суд кассационной инстанции, установив наличие невостребованного имущества у наследодателя и отсутствие иных наследников, отказал кредитору наследодателя во взыскании долга с государства, ссылаясь на отсутствие документа, подтверждающего принятие наследства государством: см. постановление ФАС Центрального округа от

12.03.2009 № Ф10-657/09.

153О проблеме момента возникновения правосубъектности см., например: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005 // СПС КонсультантПлюс. Гл. 5.

65

Отметим, что исторически действие правопреемника не всегда учитывалось для наступления преемства: например, римскому праву известен институт необходимых наследников – heredes nessesarii, в круг которых входили подвластные дети завещателя и отпущенные завещанием рабы – их волеизъявление на принятие переходящих прав не считалось необходимым, а права и обязанности передавались в силу самого факта смерти наследодателя. Но уже в римском праве преторы, осознавая несправедливость такого положения, фактически блокировали этот институт цивильного права154.

Иная ситуация в случае преемства в секундарных правах. Как первоначальное приобретение секундарных прав (например, направление одним лицом оферты другому), так и производное их возникновение (наследственная трансмиссия) происходят без воли приобретателя. Но и в этих случаях принцип п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса не нарушается, так как секундарные права являются по своей природе преобразовательными правомочиями, и «превращение» их в те юридические последствия, возможность которых такими секундарными правами предоставлена, в конечном итоге предопределено именно действием, а точнее сделкой субъекта секундарного права. Помимо этого, секундарные права традиционно не учитываются для фискальных целей, в отличие от субъективных «первичных» прав.

Представляется возможным попытаться построить некую классификацию оснований преемства в иных, кроме секундарных, видах прав. С учетом сделанного выше предварительного вывода о том, что каждый состав правопреемства включает в себя действие приобретателя, представляется допустимым пойти по пути классификации составов преемства на такие, в которых действие преемника выражается в приобретательной сделке, и такие, в которых достаточно его поступка.

154 См., например, Хвостов В.М. Система римского права. Семейное право. Наследственное право. М., 1909 // СПС Гарант. Гл. 5, § 18.

66

К первой группе относится подавляющее большинство случаев преемства. В данной группе следует выделить случаи, когда приобретательной сделке преемника корреспондирует сделка правопредшественника (все двусторонне-сделочные случаи перехода прав, наследование по завещанию), а также такие, в которых праводатель никакой воли не изъявляет. Суть этой второй подгруппы состоит в том, что возможность приобретения права путем совершения приобретательной сделки возникает в результате событий или поступков. Так, наследование по закону возможно для конкретного наследника в результате одного события – смерти наследодателя – и либо другого события (родство), либо действия (усыновление, состояние на иждивении)155. Аналогично ко второй подгруппе относятся и случаи принудительного преемства – например, выдача принудительной лицензии (ст. 1239, 1362 ГК), судебное установление сервитута156. При таких условиях фактами, создающими для потенциального преемника право на совершение приобретательной сделки, являются для принудительной лицензии – неиспользование или недостаточное использование изобретения (иного объекта промышленной собственности), то есть бездействие праводателя, для сервитута – взаимное расположение участков и невозможность использования одного из них без частичного обременения другого, то есть события. Для случаев, входящих в эту подгруппу, воля праводателя безразлична.

Ко второй группе логично отнести случаи, когда переход прав может быть вызываем поступком правопреемника. Данная ситуация, как

155Шилохвост О.Ю. Указ. соч. С. 32-33.

156В данном случае заявление и поддержание в суде соответствующего требования с позиции гражданского права следует отнести к сделке по причине полного соответствия доктринальному определению сделки и признакам ст. 153 ГК; сделочная природа таких действий в значительной мере редуцируется невозможностью их последующего оспаривания, что, впрочем, логично: оспаривание сделки в России происходит в суде, а в этом случае сама сделка уже совершается перед судом, что делает излишней последующую проверку ее действительности. В целом, на наш взгляд, уместно проведение аналогии с нотариальной формой сделки: нотариус, удостоверяя сделку, проверяет наличие ряда обстоятельств, которые необходимы для совершения сделки, например, наличие у сторон дееспособности. В сущности, по подобным делам та же функция у суда: суд проверяет наличие всех фактов, рождающих секундарное право истца на совершение односторонней сделки, обязывающей третье лицо, и свидетельствует волю истца. Поэтому, быть может, уместно говорить об особой судебной форме совершения некоторых односторонних сделок, обязывающих третьих лиц.

67

представляется, является исключением. В законе предусмотрена единственная подобная ситуация – переход обязательственных прав в результате суброгации. Вопрос о том, является ли исполнение обязанности сделкой или поступком, был обстоятельно проанализирован в литературе157; не входя в его рассмотрение, отметим следующее. Является ли некое волевое действие сделкой или поступком, определяется тем, придает ли закон значение направленности воли лица, совершившего такое действие, на правовые последствия158; следовательно, вопрос, является ли некоторое действие сделкой или поступком, решается отдельно применительно к каждому правовому последствию, если их несколько. Вопрос о природе исполнения рассматривается в науке применительно к основному правовому последствию, а именно прекращению обязательства. Применительно к суброгации, как представляется, исполнение должно быть признано поступком вне зависимости от решения вопроса о природе исполнения в отношении прекращения обязанности, поскольку закон совершенно никакого внимания не уделяет направленности воли, например, поручителя, исполняющего обязательство за должника, на переход права. Если поручитель исполнял обязательство за должника, не зная о том, что в имеющихся обстоятельствах возможна суброгация, либо даже не желая перехода права, правопреемство состоится.

Однако, что более важно, отсутствие воли правопреемника на приобретение права требования к должнику самим платежом в достаточной мере компенсируется тем, что договор поручительства либо договор страхования (ст. 965 ГК) является сделкой, и одним из элементов этой сделки является намерение поручителя либо страховщика приобрести определенные обязательственные права в случае наступления определенных обстоятельств. В договоре поручительства алеаторный элемент практически отсутствует: поручитель может выяснить личность и платежеспособность должника, а

157См. Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 44-58 и др.

158Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 152-159.

68

также знает все характерные черты обязательства, по которому он ручается. В договоре страхования, напротив, страховщик обязуется принять право требования возмещения убытков, не зная заранее характерные черты этого права и не имея сведений о личности будущего должника. Поэтому нет причин рассматривать страховую суброгацию и переход прав к исполнившему основное обязательство поручителю в нашем правопорядке как изъятие из правила о сделочном характере приобретательного акта преемника.

Исключение составляет, видимо, случай личной суброгации при исполнении обязательства третьим лицом за должника, когда третье лицо имеет законный интерес в прекращении обязательства (к примеру, рискует утратить право аренды, залога и др.159). В этом случае исполнение обязательства третьим лицом не является сделкой само по себе и может не основываться на какой-либо сделке должника с таким третьим лицом.

Несколько иначе вопрос решен в праве Франции. Там основанием суброгации будет именно сделка по исполнению, поскольку здесь правопредшественник, получая исполнение от потенциального преемника, по его требованию вместо обычной расписки выдает суброгационное письмо. Но если старый кредитор выдает исполнившему обязательство лицу простую расписку, то суброгации не происходит; если сначала была выдана расписка, а потом по соглашению сторон расписка была уничтожена, а взамен было дано суброгационное письмо, то такие действия признаются преступными, а письмо является ничтожным160. Но связано это только с особыми формальностями, выполнение которых было необходимо для действительной цессии, вследствие чего личная суброгация в гражданском обороте стала выполнять функции добровольной уступки права.

Таким образом, в общем виде основания преемства в праве, за исключением секундарных прав, включают в себя приобретательный акт

159П. 2 ст. 313 ГК, п. 4 ст. 313 Проекта.

160Морандьер Л. Ж. де ла. Гражданское право Франции. Т. 2. М., 1960. С. 547-558.

69

преемника – сделку. Можно выделить две группы фактических составов, опосредующих преемство: преемство, связанное также с волей ауктора, и такое, в которых воля праводателя отсутствует, а вместо нее имеются иные факты – поступки или события.

В рамках рассмотрения вопроса об основаниях правопреемства заслуживает краткого упоминания ставшая чрезвычайно популярной161 в современной российской цивилистике проблема так называемых распорядительных сделок и вещных договоров. Эта проблема вкратце может быть описана следующим образом. При рассмотрении обычного договора купли-продажи вещи обнаруживается, что стороны, как правило, имеют в виду как минимум два разнопорядковых правовых последствия: во-первых, возникновение обязанности передать вещь и, во-вторых, переход права собственности на эту вещь162. Склонная к глубокому анализу немецкая цивилистическая доктрина разделила эти два волеизъявления, называя одно из них обязательственной сделкой, а второе – вещной, распространив такой подход на случаи передачи иных прав163. Такое разделение нашло отражение в позитивном немецком праве, признавшем за распорядительной сделкой абстрактные по отношению к обязательственной сделке правовые последствия и существенно ограничившем круг оснований ее оспаривания164. Сделано это было с целью большей определенности и защиты оборота.

Иные правопорядки пошли по другому пути и признали, что сделка, направленная на возникновение обязанности передать вещь в собственность, также порождает и перенос права собственности. Однако при таком подходе

161Например, Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. № 2, № 3; Байбак В.В. Указ. соч; Вошатко А.В. Договор уступки как распорядительная сделка // Сборник статей к 50-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2001; Новоселова Л.А. Указ. соч.; Власова А.В. О последствиях отсутствия или недействительности основания абстрактной сделки // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 8. Ярославль, 2001 и мн. мн. др.

162О соотношении «вещного» и «обязательственного» эффектов купли-продажи см. Слыщенков В.А. Договор купли-продажи и переход права собственности: Сравнительно-правовое исследование. М., 2011.

С. 120-129.

163Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. № 2 // СПС КонсультантПлюс.

164Закрепление распорядительной сделки как каузальной в значительной мере устраняет своеобразие ее правовых последствий.

70