Так, если продавец акций, обязанный переоформить акции на покупателя с условием отсрочки платежа, узнав о том, что покупателю были предъявлены существенные налоговые претензии, и посчитав это обстоятельство очевидно свидетельствующим о том, что покупатель не будет в состоянии оплатить приобретаемый дорогостоящий контрольный пакет, сразу откажется от договора, он может оказаться в сложном положении. Покупатель, не получив акции, впоследствии вполне может предъявить требование о взыскании неустойки или убытков за просрочку в переоформлении акций. В данной ситуации покупатель может доказать, что предъявление налоговых требований на самом деле не угрожало ему банкротством в силу достаточности свободных финансовых ресурсов для покрытия налоговых недоимок и расчетов с поставщиками, о чем продавцу должно было быть известно из публикующейся отчетности покупателя. В такой ситуации суд, оценив все обстоятельства, может признать реакцию продавца несоразмерной возникшим рискам и объявить его самого нарушителем контракта. В этой связи на практике чаще используется более мягкий сценарий, при котором кредитор вначале приостанавливает исполнение, некоторое время выжидает, проясняет ситуацию и серьезность угроз, оценивает риски того или иного варианта своего поведения и потом принимает решение об отказе от договора или все же решает осуществить свое предшествующее исполнение (например, поставляет товар в кредит).

По сути, вводя право на приостановление исполнения на случай предвидимого нарушения, закон дает контрагенту возможность контролировать свои риски и предупреждать их усугубление. Приостанавливая свое исполнение, сторона, узнавшая о рисках будущего неисполнения со стороны своего контрагента, пытается "заморозить" договор до момента разъяснения ситуации, снятия рисков, получения дополнительных гарантий или даже возможного досрочного получения встречного исполнения. Такая реакция часто оказывается куда безопаснее для самого кредитора и, безусловно, справедливее в отношении должника, чем резкий отказ от договора при первых признаках возникновения ситуации предвидимого нарушения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выше мы постарались подвергнуть тщательному анализу основные вопросы применения института приостановления встречного исполнения. На наш взгляд, этого анализа достаточно, чтобы продемонстрировать все несовершенство и неоправданную лаконичность отечественного законодательного регулирования этого средства защиты. Конечно же, закон не может предусмотреть всех нюансов. Но есть ряд базовых аспектов, которые законодательство должно фиксировать достаточно четко, задавая общее направление, в рамках которого судебное правотворчество будет уточнять отдельные нюансы и осуществлять "тонкую настройку". К сожалению, п. 2 ст. 328 ГК хотя и признает само право приостановления, но важных опорных положений либо вовсе не дает, либо уводит суды по ложному пути.

Но прежде чем вносить какие-то поправки в закон, науке следует вообще "заметить" данную проблематику и вникнуть в суть стоящих вопросов. К сожалению, судьба практически всех средств защиты на случай нарушения договора в современной российской цивилистике не завидна. Эти проблемы, разве что за исключением нескольких совсем недавно вышедших монографий о договорных убытках, редко приковывают к себе внимание. Особенно незаслуженно учеными игнорируются односторонние меры защиты. Это тем более странно, учитывая то, насколько серьезные споры ведутся на эти темы в развитых странах. Достаточно сказать, что одна из основных целей недавней реформы немецкого обязательственного права состояла в обновлении законодательного регулирования ряда односторонних средств защиты, подготовленном десятилетиями критического разбора многочисленными немецкими учеными положений ГГУ, касающихся договорных санкций.

В России, где крайне низок уровень договорной дисциплины и бесконечны споры о нарушении договоров в судах, на наш взгляд, эти темы также крайне актуальны. В этой связи выразим надежду, что наступит время, когда найдется хотя бы несколько цивилистов, которые развернут серьезную научную дискуссию в отношении интересующего нас здесь института. Это, безусловно, поможет более четко оформить ряд нюансов, которые, вполне возможно, не вполне прояснены в настоящей работе.

До той поры можно лишь призвать законодателя при разработке поправок в ГК, а суды - при развитии судебной практики ориентироваться на те выводы, которые были нами выдвинуты в настоящей работе. При этом каждый раз, останавливаясь перед тем или иным тезисом, стоит помнить, что большинство из них опирается на доминирующие в зарубежном праве традиции и лишь некоторые