Учебный год 22-23 / 1vestnik_grazhdanskogo_prava_2006_01
.pdfПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА
01
риска. Например, ничтожным является договор пожизненной ренты, если рента была заключена в отношении человека, умершего в день заключения договора
Мазо придерживается традиционного взгляда на природу алеаторного договора, определяя его вслед за Французским гражданским кодексом как договор, в котором получаемая сторонами выгода не может быть оценена во время его заключения, а зависит от определенного события, которому сторо ны решили подчинить свои шансы на выигрыш или проигрыш24.
Указанный подход, несмотря на то, что в ряды его сторонников попали отдельные немецкие ученые, несомненно, имеет французские корни и вос ходит к Потье.
Приведенные наброски, предложенные в литературе, наталкивают на не сколько вопросов. Прежде всего, возможно, действительно категория риска является решающей в выявлении природы алеаторной сделки. На чуть ранее поставленный нами вопрос о том, является ли алеаторная сделка возмездной, как представляется, дать положительный ответ крайне затруднительно, не использовав категорию риска. Возможно, категория риска так или иначе присутствует в числе существенных условий волеизъявления сторон алеатор ной сделки, тем самым не только предопределяя ответ на поставленный нами вопрос, но и разрешая иные, поставленные в литературе, вопросы (например, об эквивалентности предоставлений в договоре страхования в случае реализа ции страхового риска (наступления страхового случая)).
Возможно, правы Потье и Саватье, утверждавшие, что в алеаторных сдел ках одно лицо дает или обязуется дать другому то, что составляет цену риска, возложенного одним на другого. В самом деле, объяснить возмездный харак тер сделки пари, по которой выигравшая сторона выплачивает проигравшей определенную сумму, крайне затруднительно, если в состав волеизъявления сторон не включена цель совершения сделки в виде распределения определен ного риска. Равным образом и в страховании сложно объяснить возмездный характер отношений страхователя и страховщика, если страховой случай не наступил: здесь страхователь уплатил страховую премию, не получив встречно го предоставления. Однако если мы признаем, что целью страхового договора является перенесение риска со страхователя на страховщика, станет очевидно, что о безвозмездности отношений сторон говорить просто не приходится.
Кроме того, возможно, и эквивалентность в отношениях сторон, не мо гущая быть точно определена в момент совершения сделки, объясняется не конституирующим значением события, которое окончательно определяет эту эквивалентность, но тем, что предметом сделки является такая неопре деленная, вероятностная категория, как риск.
См. там же.
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6
82
Рассмотрим предложенные тезисы применительно к страховой сделке. Традиционным и характерным для отечественной гражданско-правовой
науки при определении природы страхового договора является акцент на обя занности страховщика выплатить при наступлении известного события стра хователю. Так, подобное определение страхового договора мы находим еще у И. Степанова, который писал, что «страховой договор есть соглашение, по ко торому одно лицо за известное вознаграждение обязуется устранить вместо другого, гибель какого-либо физического предмета, если таковая произойдет в установленный срок от действия определенной разрушительной силы»25.
Однако существовали и другие точки зрения. Так, В.К. Райхер, не удовле творившись теорией возмещения (прежде всего в силу известных противо речий такого подхода применительно к имущественному и личному страхо ванию), выдвигает на первый план страховой теории удовлетворение имущественной потребности как главной цели страхования26. До В.К. Райхера в отечественной цивилистике схожих позиций придерживался В.И. Серебровский. Анализируя многочисленные страховые теории и их ответвления и отказываясь от формулирования общего понятия страхования, ученый предлагает исходить из цели последнего. При этом В.И. Серебровский сочув ственно отзывается об идее «эвентуальной потребности», ставящей на пер вый план цель покрытия случайно возникающих имущественных потребно стей27. Не вдаваясь в полемику с В.К. Райхером и В.И. Серебровским, отметим лишь, что такое понимание страхования мало что прибавляет к объяснению его природы. Вступая практически в любое правоотношение, лицо преследует цель удовлетворения тех или иных имущественных потреб ностей. Указание же на случайный характер возникающих потребностей не может объяснить страхование на случай виновного причинения вреда, кото рое, строго говоря, не является случайным.
Нетрудно заметить, что, несмотря на некоторые различия, все приведен ные позиции объединяет одно обстоятельство, а именно: все они видят сущ ность страхования лишь в обязанности страховщика выплатить страховое возмещение и обязанности страхователя уплатить страховую премию. Сам по себе такой подход нельзя назвать принципиально неверным: отсутствие обязанности выплатить страховое возмещение при наступлении страхового случая означает, что нет самого страхования, нет его и при безвозмездности страхования — страховщик не сможет сформировать страховой резерв и ис полнять свои обязанности по страховым договорам.
Степанов И. Опыт теории страхового договора. Казань, 1875. С. 8. Райхер В.К. Указ. соч. С. 215.
Серебровский В.И. Указ. соч. С. 450 и ел.
ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА
83
Однако, видимо, не совсем верно видеть в этом сущность страхования. И если в законодательстве описывать основу института страхования через права и обязанности сторон страхового обязательства вполне обоснованно, то использование только этого подхода при теоретическом осмыслении про блемы, видимо, недостаточно.
На принципиальную неспособность отразить таким образом существо страхования в целом и страхового договора в частности (правда, в несколь ко брутальной манере и не предлагая своего решения проблемы) указывал В.П. Крюков. Оценивая некоторые из приведенных подходов, ученый отме чал, что все кажется логично и просто. Однако рассмотренные подходы дают крайне поверхностное понятие о страховом договоре как о соглашении двух лиц. Более того, по мнению В.П. Крюкова, они весьма наивны: определять страховой договор приведенным выше образом — «это все равно, что поку пать в лавочке какой-либо товар и развивать на эту тему словоохотливую тео рию такими, ничего не значащими словами: что покупка есть особого рода факт, по которому одна сторона — покупщик платит другому — торговцу из вестную сумму взамен товара и т.д.». И еще: «... кто только имел дело с фак тами процесса страхования, тот знает общую «обывательскую истину», что страхование есть договор, по которому страховщик за условленную плату принимает от страхователя известное имущество и т.д. и т.д.»28.
Кроме того, рассматриваемая позиция может натолкнуть на мысль, что страхование есть не что иное, как обыкновенное, классическое возмездное обязательство, по которому одна сторона (страхователь) обязуется уплатить другой стороне (страховщику) определенную сумму денег (страховую пре мию), а страховщик обязуется при наступлении определенного сторонами события (страхового случая) выплатить страхователю страховое возмеще ние. Продолжая рассуждения в этом же духе, можно прийти к заключению, что страховая премия является эквивалентом страхового возмещения. Сле довательно, при отсутствии страхового случая страховая премия вообще подлежит возвращению страхователю, поскольку выплата страхового возме-
29
щения не имела места .
Таким образом, последовательное применение данного подхода может привести к выводу, что страхование исчерпывается выплатой страхового воз мещения: нет страхового случая и выплаты страхового возмещения, нет и страховой услуги, а значит, и самого страхования. Между тем данный под ход ошибочен или по крайней мере спорен.
Крюков В.П. Страховое право. Саратов, 1925. С. 7.
29
Подобные позиции высказывались в зарубежной страховой литературе. Ссылку на одну из таких позиций приводит, в частности, К.П. Победоносцев (Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 544).
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6
84
Рассматриваемым подходом не учитывается алеаторная природа стра хового обязательства, которая выводит страхование за рамки классических возмездных договоров.
При определении природы страхования можно исходить из того, что предметом страхования является передача риска страхователем страхов щику (данную теорию можно назвать «теорией риска»). В таком случае с момента вступления в силу страхового договора страховщик за опреде ленную плату (страховую премию) замещает страхователя в отношении переданного риска, несет его вместо страхователя (в том числе и, воз можно, главным образом в отношении последствий реализации приня того риска)3 0 .
Следовательно, исполнение страховщиком договора включает в себя не только выплату страхового возмещения при наступлении страхового случая, но и несение страховщиком риска с момента возникновения страховых от ношений. Точнее говоря, выплата страхового возмещения не существует изолированно, но является логическим продолжением, следствием главной обязанности страховщика — обязанности нести за страхователя принятый на себя по договору страхования риск («чья премия, того и риск»).
Как представляется, в этом и проявляется алеаторный характер страхо вания как сделки, непосредственно направленной на распределение риска между ее сторонами. Учитывая, что обязанностью страховщика является не сение риска за страхователя, где обязанность страховщика по учинению страховой выплаты при наступлении страхового случая является лишь след ствием первой обязанности, ненаступление страхового случая никак не мо жет повлиять на судьбу страховой премии, ведь страховщик принял на себя риск (т.е. возможность неблагоприятных последствий), а не безусловную обязанность выплатить страховое возмещение.
Именно поэтому не может являться главным признаком алеаторной сделки риск каждого из участников сделки (в данном случае страховой сдел ки), понимаемый как возможность того, что встречное предоставление ока жется менее, чем им самим предоставленное.
Иначе ситуация видится при предлагаемом подходе к страховой и алеа торной сделкам. Итак, под алеаторной сделкой можно понимать сделку, не посредственно направленную на распределение риска между сторонами сделки. Применительно к страхованию страховую сделку как алеаторную
Приблизительно такие соображения уже высказывались в литературе. Так, немецкий ученый Kisch ус матривал характерный признак страхования в принятии на себя страховщиком риска (цит. по: Серебровский В.И. Указ. соч. С. 441). Д.И.Мейер в ряде фрагментов подчеркивал, что по договору страхования стра ховщик берет на себя определенный страх (риск) (Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 1997. Ч. 2. С 319). Однако подобные суждения достаточно редки и фрагментарны.
ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА 85
сделку можно определить как сделку, непосредственно направленную на передачу риска от страхователя к страховщику.
Заключая доювор страхования, страхователь, как представляется, преследует единственную цель: сохранить за собой все блага, связанные с застрахованным имуществом, сняв с себя возможные неблагоприятные последствия в застрахо ванном имуществе. Следовательно, страхователь, уплачивая страховую премию, надеется на ненаступление страхового случая, но премия им внесена за уверен ность в том, что в период действия страхового договора страховщик, а не он будет нести неблагоприятные последствия, могущие возникнуть в объекте страхования. Иными словами, посредством договора страхования страхователь передает стра ховщику определенные сторонами риски. Даже при отсутствии наступления страхового случая страховщик оказывает страховщику услугу, загслючающуюся в несении определенного сторонами договора риска за страхователя.
Таким образом, поскольку обязанность выплатить страховое возмеще ние является следствием обязанности нести за страховщика риск, постольку возможное неравенство предоставлений является следствием того, что глав ным объектом сделки является такая вероятностная категория, как риск.
Однако, какое правовое значение имеет категория риска в структуре во леизъявления сторон алеаторной сделки? Подойти к ответу на данный во прос нам помогает Капитан, рассмотревший природу алеаторной сделки сквозь призму учения о каузе.
В некоторых группах двусторонних договоров, размышляет Капитан, кауза усложняется новым элементом: к обыкновенно преследуемой цели кон трагентов добавляется особая цель31.
В одних (игры, пари) лишь одна сторона будет обязана, если удача по вернется против нее; в других (страхование) одна из сторон жестко берет на себя обязательство заплатить определенную сумму с тем, чтобы защитить себя от риска, другая обязывается возместить ущерб в том случае, если этот риск будет реализован; наконец, в третьих (пожизненная рента за плату, продажа узуфрукта, спорного права и т.д.) каждый контрагент, начиная с момента заключения договора, берет на себя обязанности по определенно му предоставлению, но каждый из них рассчитывает на случай (alea).
Тем не менее во всех этих договорах удача или неудача, на которую наде ются или которой опасаются договаривающиеся стороны, является одним из структурных элементов их волеизъявления, поскольку стороны подчиня ют им либо возникновение, либо погашение, либо размер своих обязаннос тей. Иными словами, принятие во внимание риска является частью соглаше ния, заключенного между заинтересованными сторонами.
Capitant H. De la cause des obligations. Paris, 1927. Tome troisieme. P. 51.
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6 86
Из этого следует, заключает Капитан, что «кауза их обязательств слож нее, чем в меновых договорах. Несомненно, эта кауза — всегда встречное предоставление, но также и в первую очередь — «перспектива риска» (alea), из которого сторона надеется извлечь выгоду или от которой она хочет убе речься (la perspective d'un alea dont le contractant espere tirer profit ou contre lequel il veut se premunir)»32.
Несмотря на содержательность точки зрения Капитана, она все же не представляет собой теории. Капитан лишь указывает на связь каузы и рис ка, бросая тем самым в публику (что свойственно французским писателям) лишь идею такой связи. Действительно, что имеет в виду Капитан под «пер спективами риска»? Что такое расчет на случай? Почему Капитан опреде ляет страхование лишь через обязанность страхователя заплатить опреде ленную сумму, чтобы защитить себя от риска! Иными словами, исходя из изложенного, мы выдвигаем другой тезис: может ли распределение риска (в частности, его передача) быть каузой алеаторной сделки? Отсюда следует вопрос: если принципиально положительный ответ на этот вопрос возмо жен, то может ли риск быть объектом гражданских прав, вовлеченным в имущественный оборот? Принципиально такая постановка вопроса едва ли может считаться неправомерной. Природе человека, его отношениям к вещам и лицам свойственно не только приобретение неких имуществен ных благ, но и освобождение, полное или частичное, от лежащего на нем бремени (не говоря уже о том, что если риск понимать как обязанность не сения неблагоприятных имущественный последствий, то ответ на постав ленный вопрос становится ближе, поскольку обязанность давно является объектом распоряжения обязанных лиц посредством совершения сделок по переводу долга).
Однако обоснованные ответы на поставленные вопросы возможны лишь после их детального изучения сквозь призму теории каузы и теории риска, что невозможно сделать в настоящей статье, учитывая не только ее объем, но и название.
Итак, предлагается следующая логика рассуждений к выявлению под хода к определению природы алеаторной сделки. Правы те авторы, кото рые подметили внешнюю особенность алеаторной сделки во влиянии не коего будущего события (страхового случая, разрешения пари и т.д.) на возникновение или содержание прав и обязанностей стороны алеаторной сделки. Верна в связи с этим и постановка вопроса о соотношении алеатор ной сделки и сделки возмездной. Поиск такого соотношения выводит иных авторов на отождествление условной сделки с алеаторной, принять
Ibid. P. 52.
ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА
87
которое не представляется возможным. Поэтому выявление сущности алеаторной сделки предлагается предпринять с точки зрения теории каузы
ириска, рассмотрев возможность признания алеаторной сделки сделкой, целью которой является распределение риска ее сторон. Это обстоятельство, находящееся в структуре волеизъявления, приводит к подмеченному выше внешнему значению будущего события.
Вданном ракурсе вопрос об определении природы алеаторной сдел ки в литературе не рассматривается. Вместе с тем его проработка может привести к интересным выводам в отношении режима алеаторных сде лок, в частности выявлению не с точки зрения объективного права и по литико-правовых соображений оснований лишения отдельных алеатор ных сделок исковой защиты и определения природы деривативных сделок. Намек на такую возможность содержится у некоторых француз ских авторов (например, Мазо), утверждавших, что без риска не может быть и самой алеаторной сделки. В связи с этим отсутствие у сделок игр
ипари исковой защиты может быть связано не с этическими соображе ниями, а с тем, что стороны таких сделок изначально не могут достичь це ли, с которой она заключается, поскольку невозможно совершить сделку в отношении того, что не существует у ее сторон (в данном случае риск). Однако данные положения являются лишь предположениями, требую щими самостоятельного исследования.
ПРАКТИКА
МЕЖДУНАРОДНОГО
КОММЕРЧЕСКОГО АРБИТРАЖНОГО СУДА
ПРИ ТПП РФ ЗА 2005 Г.*
•
М.Г. РОЗЕНБЕРГ
доктор юридических наук, профессор кафедры частного права Всероссийской академии внешней торговли,
член Призилиума и арбитр МКАС при ТПП РФ
ДЕЛО№ 1
1.Хотя местонахождением сторон спора являются государства — участни ки Венской конвенции 1980 г., к их отношениям по договору междуна родной купли-продажи применено российское гражданское законода тельство с учетом позиции обеих сторон, занятой в заседании арбитража.
2.На основании ст. 174 ГК РФ признана несостоятельной позиция россий ской организации, заявившей о недействительности сделки в связи с тем, что с ее стороны она была подписана ее органом управления с превыше нием полномочий, предусмотренных учредительными документами. При этом учтено также, что сделка исполнялась обеими сторонами, что свидетельствует о ее последующем одобрении.
(Дело № 51/2004, решение от 07.02.05)
* С любезного разрешения проф. М.Г. Розенберга мы публикуем некоторую часть подготовленной М.Г. Розенбергом к публикации «Практики Международного Коммерческого Арбитражного суда при Торговопромышленной Палате РФ за 2005 г.». Выбранные дела интересны главным образом с точки зрения осо бенностей определения материального права, применимого к существу споров. В первом случае (дело № 1) следует обратить внимание на включенное в договор условие об одновременном применении права двух государств и специфику решения этого вопроса арбитрами. В другом публикуемом деле (дело № 2) стороны использовали возможность выбора применимого права прямо в заседании арбитража. Следующая группа дел (дела № 3, 4 и 5) представляет особый интерес в связи с различным решением во проса о применимости института автономии воли в международном частном праве к отношениям, оба участника которых — российские юридические лица с иностранными инвестициями.
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В КОММЕНТАРИЯХ
89
* * *
Иск был предъявлен совместным монголо-советским хозяйственным объединением (продавец) к российской организации (покупатель) в связи с неполной оплатой товара, поставленного по договору международной куп ли-продажи, заключенному сторонами 10 декабря 2002 г. Требования истца включали: погашение суммы задолженности, уплату договорной неустойки за просрочку оплаты, а также возмещение расходов по арбитражному сбору.
Истец представил доказательства полного выполнения им обязательств по поставке товара на условиях DAF — станция Наушки Восточно-Сибир ской железной дороги (согласно ИНКОТЕРМС 2000), а также совместные акты сверки поставок и расчетов, особо отметив, что ответчиком была пол ностью признана и частично погашена сумма задолженности.
Ответчик, не оспаривая факты поставки ему товара и имеющейся за долженности за него, заявил о ничтожности сделки, ссылаясь на выход его органа при ее заключении за пределы его полномочий, а также выдвинул возражения против действительности отдельных доказательств, представ ленных истцом.
Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения. 1. Компетенция МКАС на рассмотрение данного спора вытекает из п. 10 заключенного сторонами контракта, согласно которому «все споры и разно гласия, которые могут возникнуть из настоящего контракта или в связи с ним, подлежат разрешению в арбитражном порядке Международным коммерческим арбитражным судом при ТПП страны ответчика в соответ ствии с регламентом этого суда». Поскольку ответчик является российским юридическим лицом, созданным на территории Российской Федерации в соответствии с ее законодательством, спор подлежит рассмотрению
вМКАС при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.
Сучетом изложенного, руководствуясь ст. 16 Закона РФ «О международ ном коммерческом арбитраже» и п. 5 § 1 Регламента МКАС, состав арбитра жа признает свою компетенцию рассматривать данный спор.
2.Согласно п. 12.1 контракта от 10 декабря 2002 г. в части, не урегули рованной контрактом, применяется право Монголии и Российской Федера ции. Касательно применения к данному спору норм российского законода тельства стороны в заседаниях разногласий не имели.
3.Является несостоятельной ссылка представителя ответчика на то, что контракт является ничтожным, поскольку сделки в такой сумме подлежат одобрению советом директоров или общим собранием акционеров. В дан ном случае необходимо руководствоваться положениями ст. 174 ГК РФ о не действительности сделок, совершенных с превышением полномочий органа
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6
90
юридического лица, как они установлены учредительными документами. Однако такого ходатайства ответчик не заявил, и, более того, он не предста вил доказательств того, что истец знал о таких ограничениях полномочий ор гана юридического лица, как это и предусматривает данная статья ГК РФ. Кроме того, следует иметь в виду, что сделка по контракту исполнялась обе ими сторонами, что можно квалифицировать как ее последующее одобре ние. А в соответствии с п. 2 ст. 183 ГК РФ последующее одобрение сделки представляемым создает для него гражданские права и обязанности по дан ной сделке с момента ее совершения.
4. Факт отгрузки товара истцом ответчику в соответствии с условиями заключенного между ними контракта подтвержден материалами дела (международными ж/д накладными с отметкой пограничной станции Наушки, сертификатами происхождения товара, выданными ТПП Мон голии, а также актом сверки поставок и взаиморасчетов между истцом и ответчиком от 14 июля 2003 г., подписанным обеими сторонами). Со гласно имеющейся в материалах дела справке монгольского банка от 23 янва ря 2004 г. в счет оплаты по контракту от 10 декабря 2002 г. в 2003 г. ответ чиком была перечислена истцу указанная истцом сумма в долларах США. Факт поставки товара и наличия задолженности ответчиком не оспари вается. Ссылка ответчика на то, что акт сверки поставок и взаиморасчетов не может являться доказательством задолженности ответчика, поскольку в его тексте отсутствуют должности и фамилии лиц, его подписавших, не является при наличии вышеуказанных обстоятельств существенным и не дает оснований для рассмотрения акта в качестве ненадлежащего доказательства наличия долга. Ходатайства о признании фальсификации письменного доказательства представитель ответчика не заявлял, более того, он признал, что данный акт сверки подписан генеральным дирек тором организации ответчика. Доказательств, опровергающих фактиче ски поставленное вышеуказанное количество товара, ответчиком пред ставлено не было.
Сучетом изложенного состав арбитража считает доказанным факт за долженности ответчика в долларах США в сумме, указанной истцом, а тре бование истца о ее взыскании — подлежащим удовлетворению.
5.Истцом заявлено требование о взыскании с ответчика неустойки за несвоевременное исполнение обязательства по оплате товара. Расчет неу стойки произведен истцом на основании п. 8.2 контракта.
Сучетом изложенного, руководствуясь ст. 12 и 393 ГК РФ, МКАС счита ет обоснованной и подлежащей взысканию в пользу истца сумму неустойки за несвоевременное исполнение обязательства по оплате товара в размере, определенном в расчете истца.