Учебный год 22-23 / 1vestnik_grazhdanskogo_prava_2006_01

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

71

Так, в договоре купли-продажи принципиальная структура отношений вроде бы ясна. Одно лицо обязуется передать другому лицу ту или иную вещь, а последнее — уплатить за эту вещь определенную в момент изъявле­ ния воли на возникновение обязанности по передаче вещи цену. Налицо классическая возмездная консенсуальная сделка, в которой предоставление каждой из сторон определено в момент возникновения соответствующих обязанностей, воля сторон строго направлена на возникновение определен­ ных в этот момент правовых последствий сделки.

Другое дело — договоры, относящиеся к числу алеаторных. Возьмем,

кпримеру, договор игры или пари. Когда игроки или спорщики заключают сделку, они не знают, кто окажется обязанным к согласованному ими предо­ ставлению. Воля сторон в такой сделке вроде бы понятна и ясна, но послед­ ствия ее изъявления находятся не внутри, а вне сторон. Ни один из игроков или спорщиков не знает, выиграет ли он, или, иначе говоря, будет ли обязан

ксоответствующему предоставлению. Неопределенность до определенного момента в последствиях совершения сделки и характеризует ее.

Примечательной является и страховая сделка. Страхователь, заключая ее, стремится получить страховую защиту своего интереса. В этом смысле имен­ но с данной целью он уплачивает страховую премию. Страховщик же за по­ лученную страховую премию обязуется выплатить страхователю страховое возмещение. Однако эта обязанность страховщика не абсолютна, равно как и корреспондирующее ей право страхователя. Страхователь вправе потребо­ вать страхового возмещения лишь при наступлении страхового случая. При­ мер страхового договора (при безусловной его двусторонне обязывающей силе) также остро ставит вопрос о наличии в нем элемента обмена встреч­ ными предоставлениями — страховая премия уплачена, но страховой случай может не наступить, в связи с этим и невозможна реализация права по вы­ плате страхового возмещения. Стало быть, совершение страховой сделки по своему правовому результату может и не привести к обмену теми или ины­ ми имущественными благами, и, кроме того, этот правовой результат нахо­ дится в зависимости от наступления или ненаступления определенного со­ бытия (страхового случая).

Отсюда ясно, почему те немногие авторы, которые обращались к поня­ тию алеаторнои сделки, строят свои рассуждения на основе противопостав­ ления сделки меновой (коммутативной), которая является основой имуще­ ственного оборота благ между его участниками, и сделки алеаторнои, являющейся противопоставлением меновой сделке с весьма неопределен­ ным юридическим содержанием.

Так, по мнению К.П. Победоносцева, в отличие от меновых сделок, в ко­ торых исполнение сторон определено и оценено при самом их заключении,

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6

72

в сделках алеаторных (или, как назвал их К.П. Победоносцев, договорах о не­ верном или случайном) исполнение для ее одной стороны или обеих сторон поставлено в зависимость от события, в отношении которого неизвестно, на­ ступит оно или нет1.

При наличии первого мотива мы имеет дело со страхованием, цель кото­ рого, по К.П. Победоносцеву, — «обеспечить от страха за целость имущест­ ва»2. В связи с этим и сам договор страхования определяется ученым как от­ ношение, в силу которого страховщик принимает у страхователя имущество на свой страх, т.е. обязуется возместить страхователю вред, причиненный страховым случаем застрахованному имуществу.

Во втором же случае следует говорить об игре или закладе (пари), при которых стороны создают для себя искусственный интерес, придавая незначительным событиям особое (для определения прав и обязанностей сторон) значение.

Г. Райнер, обобщив сведения об отдельных алеаторных договорах, называ­ ет последние договорами, не содержащими менового элемента, обмена ре­ альными исполнениями (по всей видимости, намекая на проблему возмездности отношений сторон). Признавая, что любой договор содержит в себе некоторое распределение рисков, Г. Райнер подчеркивает, что «в случае так называемого алеаторного договора это распределение заходит столь далеко, что оно распространяется на договорное равновесие как таковое», поскольку не только размер обязательств одной или обеих сторон, но и экономический результат каждой из сторон, складывающийся из принятого встречного и предоставленного ею самой исполнения, зависят от будущего случайного события. Сложившиеся в силу действия случая потери одной стороны всегда означают выгоду другой. Причем алеаторная сделка заключается ради одной неопределенности относительно того, кто выиграет, а кто проиграет, а утрата такой неопределенности делает исполнение одной или обеих сторон лишен­ ными смысла, что и придает алеаторному элементу определяющее значение3.

Е. Годэмэ отмечал, что договор является рисковым, когда «предоставление, обещанное одной из сторон, зависит, в смысле своего существования или раз­ мера, от неизвестного события, неизвестность которого не позволяет при за­ ключении договора определить шансы выигрыша или потери». И напротив, в меновом договоре размер взаимных предоставлений допускает непосредст­ венное определение и не зависит от какого-либо неизвестного события4.

Победоносцев К.П. Курс гражданского права. М.: Зерцало, 2003. Т. 3. С. 25, 523 и ел. Там же. С. 528.

Райнер Г. Деривативы и право. М., 2005. С. 12, 28 и ел.

Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 32.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА 73

Первое приближение к основаниям выделения алеаторной сделки выяв­ ляет целый ряд весьма существенных проблем.

Прежде всего уже эти, весьма пунктирные, подходы к определению але­ аторной сделки дают основания для построения определенных обобщений. По мнению многих авторов, на первое место в алеаторной сделке выдвигает­ ся значение события, с которым связано устранение неопределенности, «не­ верности» отношений ее сторон.

Однако и здесь подходы принципиально разделились. Одни авторы по­ лагают, что это событие является условием в сделке. Отсюда проистекает наиболее распространенный, во всяком случае в отечественной литературе, подход к определению алеаторной сделки как сделки условной. Другие же утверждают, что это будущее, неизвестное событие (скажем, страховой слу­ чай, смерть рентодателя) влияет на отношения возмездности между сторо­ нами соответствующей сделки. Рассмотрим их.

Своего наивысшего развития подход, отождествляющий алеаторные и условные сделки, получил в последнее время в работах М.И. Брагинского. Ученый сначала вроде бы присоединяется к процитированному им К.П. Побеноносцеву в части того, что конечный результат договора поставлен в зависимость от «события, совершенно независимого и случайного, или только вероятного, так что при заключении его совершенно неизвест­ но, которая сторона в результате выиграет, получит выгоду». Однако он идет дальше, объявляя любую алеаторную сделку условной, — в алеаторной сделке возникновение прав и обязанностей поставлено в зависимость от обстоятельства, в отношении которого неизвестно, наступит ли оно5. В этом своем определении М.И. Брагинский практически дословно повто­ ряет одно из классических определений условной сделки, данное в свое время В.М. Хвостовым: «...условными сделками называются сделки, юриди­ ческий эффект которых поставлен сторонами в зависимость от наступле­ ния или ненаступления в будущем события, относительно которого неиз­ вестно, наступит ли оно или нет»6.

Тем самым грань между алеатороной и условной сделками стирается, понятие условной сделки поглощает понятие алеаторной, лишая какого-либо значения исследование последней. В связи с этим на соотношении данных сделок следует остановиться особо.

Основанием для отождествления алеаторной и условной сделками может служить очевидная на первый взгляд направленность обеих сделок в будущее.

Брагинский М.И. Договоры об играх и пари. М.: Статут, 2006. С 3 и ел.

Хвостов В.М. Система Римского права. М., 1996. C.160.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6

74

Применительно к алеаторным сделкам в присущей французским писа­ телям афористичной манере данное обстоятельство подметил Мазо, у кото­ рого мы находим классификацию алеаторных договоров. Последние делятся им «на договоры, в которых цель сторон заключается в том, чтобы испытать судьбу, извлечь из нее определенную выгоду, и договоры, в которых, напро­ тив, целью для его сторон или для одной из них является защита от судьбы»7. В первом случае Мазо имел в виду игру и пари, в последнем — сделку страхо­ вания, которая всегда заключается на случай наступления некоего будущего неизвестного события (страхового случая). Идея страхования вообще неред­ ко объясняется через необходимость устранения имущественных последст­ вий определенного возможного будущего события. Так, Г.Ф. Шершеневич отмечал, что как бы ни было поставлено хозяйство, оно всегда находится под страхом угрожающих в будущем тех или иных опасностей, освободиться от которого только и можно с помощью института страхования, направленно­ го на обеспечение страхователя от этих опасностей8.

В основе идеи условной сделки также лежит определенное значение буду­ щего по отношению к моменту совершения условной сделки события, с на­ ступлением которого стороны связали юридический эффект заключенной ими сделки. Иеринг, в частности, писал по этому поводу, что «оно (условие) только и дает полное и практическое выражение идее юридического господства над будущим., условие эмансипирует нас от рамок настоящего и подчиняет нам будущее, без подчинения нас этому будущему»9. В самом деле, условная сделка позволяет ее сторонам наиболее полно отразить свои потребности, могущие за­ висеть от событий, не существующих в момент волеизъявления и относящихся к будущему. Такой подход дал Ю.С. Гамбарову основание утверждать, что ус­ ловное волеизъявление отражает «мотив сделки, перенесенный в будущее»10.

Из такого внешнего сходства условной и алеаторной сделок и делается, по всей видимости, вывод об условном характере волеизъявления сторон алеаторной сделки11. В самом деле, страховой случай, выпадение выигрыша

«... [contrats] dans lesquels le but des parties est de provoquer le sort, d'en beneficier [...]; [contrats), au contraire, qui ont pour le but, dans I'espritdes parties ou de I'uned'elles, de les proteger contre lesort [...]». Henri et Leon Mazeaud, Jean Mazeaud. Lecpns de droit civil. Paris, Tome troisieme. P. 1202.

Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. М., 2003. Т. II. С. 314, 322.

Ihering Geist. IV. С. 164 (цит. по: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 775).

Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 774.

Отождествление условной и алеаторной сделок встречается и в судебно-арбитражной практике. Так, ФАС МО в постановлении от 11 мая 2006 г. по делу № КГ-А40/3650-06 указал: «...условие об оплате по дого­ вору возмездного оказания услуг не может быть поставлено в зависимость от действий не только суда или иного государственного органа, но и действий иных лиц, не являющихся стороной по договору. Данный вы­ вод основан на том, что элемент риска, характерный для сделок с отлагательным условием по смыслу п. 1 ст. 157 ГК РФ, а также для алеаторных сделок (игры, пари), по которым встречное удовлетворение одной из сто-

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6

76

в будущем, отсутствует само страхование, которое и является охранением ин­ тереса страхователя от строго определенных опасностей. Таким образом, зна­ чение данного события в волеизъявлении относится к существенной части сделки и не является прибавочным определением воли. То, что многие авторы считают условием в условной (алеаторной) сделке, на самом деле оказывается добавочным изъявлением воли, относящимся к законному составу сделки. В этом принципиальное отличие алеаторных сделок от сделок условных.

Однако наши контраргументы против рассматриваемого подхода на этом не исчерпываются. Во-вторых, признание алеаторной сделки условной распространяет на алеаторные сделки общий режим условных сделок (по­ скольку он существует не сам по себе, но следует из характеристик волеизъ­ явления), заключающийся в том, что если наступлению условия недобросо­ вестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, условие признается наступившим, и наоборот, если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, для которой наступление условия выгодно, условие признается ненаступившим.

Применим данный режим, например, к такой алеаторной сделке, как страхование. Наступлением условия здесь мы будем считать наступление страхового случая (скажем, в виде гибели застрахованного имущества).

Первый вариант. Наступлению условия недобросовестно воспрепятство­ вала сторона, которой наступление условия невыгодно. Совершенно очевид­ но, что страхователь не может недобросовестно воспрепятствовать наступле­ нию гибели своего имущества. Интерес страхователя как раз и заключается в сохранении своего имущества, где страхование — лишь способ закрепления усилий по обеспечению своего интереса в отношении такого имущества. Вос­ препятствование наступлению страхового случая, совершенное страховщи­ ком (возможность которого с практической точки зрения сведена к нулю), не может свидетельствовать об упречности его действий, поскольку не может привести к умалению имущественного интереса страхователя.

Второй вариант. Наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно. У страхователя в принци­ пе можно отыскать возможность наличия интереса в таком содействии, что связано в большинстве случаев с проблемой страхового мошенничест­ ва. Однако такая возможность полностью учтена законодателем, который сформулировал специальные правила, в соответствии с которыми по обще­ му правилу наличие умысла в действиях страхователя в отношении наступ­ ления страхового случая исключает обязанность страховщика выплатить ему страховое возмещение (например, ст. 963 ГК РФ). Применительно же к стра­ ховщику наступление страхового случая означает то, что страховщик обязан выплатить страховое возмещение страхователю. В связи с этим признание

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

77

наличия у страховщика интереса в недобросовестном содействии в наступ­ лении страхового случая выходит за рамки разумного обоснования.

Таким образом, режим условной сделки не может быть распространен на алеаторные сделки, в связи с чем их отождествление представляется нео­ боснованным.

В.И. Серебровский воспринял точку зрения, в соответствии с которой алеаторной сделкой можно назвать такую, в которой предоставление, кото­ рое обязана сделать ее сторона, находится в зависимости от наступления не­ известного события. В страховании (в связи с изучением ученым последнего, собственно, и возник наш вопрос) алеаторность проявляется двояко. Риску­ ет страховщик — он не знает, придется ли ему платить страхователю сумму страхового возмещения, а если все же придется, то в каком объеме. Но рис­ кует и страхователь — он не знает, получит ли он страховое вознаграждение (наступит ли страховой случай), а если и получит, то каково будет соотноше­ ние полученного возмещения и суммы уплаченной страховой премии14.

Такое понимание алеаторной сделки продолжил О.С. Иоффе, видевший ее существо во влиянии неизвестного при заключении сделки обстоятельст­ ва на момент возмездности в отношениях сторон. Рассуждая о договоре рен­ ты, ученый заметил, что «алеаторными называются договоры, которые, буду­ чи возмездными, конструируются так, что объем встречного удовлетворения, причитающегося от одной из сторон, остается неизвестным, пока не насту­ пит обстоятельство, призванное его окончательно определить... Если к алеаторным договорам подходить с чистой коммерческой точки зрения, то на первый план в них выступает известный элемент риска, принимаемого на себя каждой из сторон, так, что вполне вероятно, что либо один, либо другой контрагент получит встречное удовлетворение меньшего объема, чем им са­ мим предоставленное»15. Применительно к договору ренты смерть отчуждателя, по мысли О.С. Иоффе, и является тем обстоятельством, которое вносит ясность в возмездный характер отношений отчуждателя и приобретателя.

На первый взгляд с такими суждениями в целом можно согласиться, по­ скольку они в доступной манере описывают то, что может наблюдать каж­ дый: да, действительно, от времени и момента наступления страхового слу­ чая (да и характера последнего) в страховом правоотношении зависят

исумма уплаченной страховой премии и объем страхового возмещения.

Вэтом смысле влияние определенного сторонами алеаторной сделки собы­ тия на отношения возмездности ее сторон очевидно.

Серебровский В.И. Указ. соч. С. 447.

Иоффе О.С. Избранные труды. М., 2004. Т. 3. С. 313.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6

78

Однако все же возникает вопрос о том, не смешивается ли здесь содер­ жание волеизъявления с экономическими последствиями сделки. Хотя, ви­ димо, ясно, что заранее определенная эквивалентность предоставлений для сторон сделки может измениться и в неалеаторных договорах, утверждать, что именно с экономическим результатом мы имеем в данном случае дело в алеаторнои сделке, мы не можем16. Это связано прежде всего с тем, что, как верно отметил французский ученый Р. Кан, с правовой точки зрения не име­ ет значения ценность предоставлений сама по себе, поэтому договор приоб­ ретает свойство алеаторности только в том случае, если предоставления сто­ рон находятся в зависимости от наступления неизвестного события17. Действительно, в договоре купли-продажи уже при его заключении размер встречных предоставлений четко определен, в алеаторных же договорах он зависит от того или иного обстоятельства, относящегося к будущему. Да, от­ ношения возмездности могут претерпеть изменения в правоотношении по купле-продаже, но такое изменение изначально не обнимается волей сто­ рон. Другое дело — сделка алеаторная, здесь такое обстоятельство изначаль­ но является существенным элементом волеизъявления.

Таким образом, волеизъявление в отношении значения будущего собы­ тия в алеаторнои сделке не является условным, но от него зависит само нали­ чие или размер предоставления ее стороны.

Однако вопрос можно поставить и несколько иначе. Действительно, по­ чему вопрос о возмедности алеаторнои сделки не может быть поставлен в более принципиальном плане?

Так, мы выяснили, что исходной точкой для появления самой идеи алеа­ торнои сделки как обобщения отдельных разновидностей алеаторных дого­ воров является в том числе неопределенность в момент совершения сделки распределения прав и обязанностей ее сторон. Так почему же не поставить во­ прос в следующем ракурсе: а является ли вообще алеаторная сделка возмездной

Хотя можем предложить некоторые соображения на этот счет. При заключении договора страхования интерес страхователя направлен не на получение страхового возмещения вследствие, например, гибели застрахованного имущества, а сохранение последнего, ненаступление страхового случая. Поэтому с самого начала страхователь «надеется» на то, чтобы страховой случай не наступил, и как следствие изначально рассчитывает на то, что страховая премия будет им уплачена, образно говоря, ни за что.

Весьма сомнителен и риск страховщика при указанном подходе к определению алеаторнои сделки. Са­ ма по себе страховая премия не может во всяком случае покрыть возможные убытки по договору страхова­ ния. Залог прибыльности деятельности страховщика - математический расчет размера страховых премий по отдельным (принятым) страховым рискам, формирование (и успешное инвестирование) страхового ре­ зерва, за счет которого и выплачиваются страховые возмещения. Организация страхового дела фактически исключает убыточность деятельности страховщика. Более того, в неопределенности для страховщика отно­ сительно наступления страховых случаев по заключенным им договорам страхования как раз и состоит ос­ нова страхового дела. Такая неопределенность для страховщика - не его риск, а его благо.

17 Калл R. La notion de Г alea dans contrats; these. 1924. P. 91 (цит. no: Серебровский В.И. Указ. соч. С 446 и ел.).

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА №1 2006 ТОМ 6

80

алеаторной сделки (во всяком случае в части выявления ее различных видов) по существу вводится такой субъективный элемент, как намерение сторон — надежда на удачу или сохранение интереса.

Потье (которому мы, пожалуй, и обязаны выделением алеаторных сде­ лок) так определял алеаторные договоры: это договоры, в которых то, что од­ но лицо дает или обязуется дать другому, есть цена риска, который один воз­ ложил на другого (Les contrats aledtoires sont ceux dans lesquels ce que l'un donne, ou s'oblige de donner a l'autre, est le prix d'un risque dont il Га charge)21.

Эти договоры совпадают с меновыми, по мысли Потье, в том, что, как последние, они sont interesses обе стороны: каждый из контрагентов ставит своей целью только собственные интересы и не имеет никакого намерения уступить свою выгоду другому. Именно с этим обстоятельством Потье свя­ зывал возмездность любого алеаторного договора.

Отличие алеаторных сделок от меновых Потье видел в том, что в мено­ вых договорах то, что получает каждый из контрагентов, есть точный эквива­ лент другой вещи, которую он дает со своей стороны или обязуется дать дру­ гому; в алеаторных же договорах «то, что получает каждый из контрагентов, не есть эквивалент другой вещи, которую он дал или обязался дать, но есть эквивалент риска, который он возложил на себя, suscepti periculi pretium (ce que l'un des contractants recoit n'est pas l'equivalent d'une chose qu'il ait donnee, ou qu'il se soit oblige de donner; mais c'est l'equivalent du risque dont il s'est charge, suscepti periculi pretium)»22.

P. Саватье, противопоставляя меновые договоры алеаторным, следуя По­ тье, отмечал, что в первых предоставляют или обещают предоставить вещи, которые существуют или достоверно будут существовать (например, купляпродажа), во вторых же обещают или предоставляют шанс или вероятность. Эта неизвестная в момент заключения алеаторной сделки вероятность и со­ ставляет предмет договора. Именно в силу такого подхода Р. Саватье помимо традиционных игр, пари и страхования включил в число алеаторных сделок уступку права (требования), по поводу которого происходит рассмотрение дела в суде (в последнем случае, следуя приведенному определению, цессио­ нарий покупает у цедента шанс на то, что процесс выиграет именно право­ преемник цедента — цессионарий)23.

Мазо на первое место в алеаторных сделках ставит категорию риска, что имеет своим следствием ничтожность алеаторной сделки в случае отсутствия

Euvres de Pothier. Nouvelle Edition. Publie par M.Siffrein. Paris, 1824, tome sixieme. P. 270. Ibidem.

Саватье P. Теория обязательств. М., 1972. С 12.