Учебный год 22-23 / Ягельницкий, диссертация-1

участнику общества (п. 2 ст. 8 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»)199.

Вместе с тем мы полагаем, что и в случае с советским позитивным регулированием дискретная теория правопреемства не может претендовать на эксклюзивность как единственная теоретическая конструкция, способная описать происходящее в правовом мире. Еще Б.Б. Черепахин отмечал, что континуальная теория вполне справляется с этой задачей. Каждое конкретное субъективное гражданское право имеет собственные пределы, которые определяются в зависимости от различных обстоятельств. В частности, пределом права является круг действий, возможных в отношении того или иного объекта; ясно, что в отношении объекта интеллектуальной собственности невозможны действия, которые вполне допустимы в отношении вещи200. Другим пределом права является круг действий, которые

снекоторым объектом может осуществить субъект данного вида201. В советском праве эти субъективные пределы права были различными для государства и для гражданина, и разница была весьма существенной. Но это не означает, что право, которое возникало в лице гражданина, – это не то право собственности, которое было в лице публичного собственника. Именно

сэтим субъективным пределом права связано, видимо, приведенное выше мнение Б.С. Антимонова202, согласно которому преемство происходит в основании права собственности, а не в праве собственности, а также выражение Д.М. Генкина, полагавшего, что в процессе исполнения договора купли-продажи происходит не преемство в содержании правомочий

собственника, но «правопреемство лишь в праве собственности как таковом»203.

С отказом отечественного законодателя от деления собственности на формы нельзя, однако, полагать, что пределы какого-либо взятого для

199Ломакин Д.В. Указ. соч. Гл. II, § 2, п. 5.

200Дозорцев В.А. Понятие исключительного права // Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. Понятие. Система. Задачи кодификации: Сборник статей. М., 2005. С. 112.

201См. также Мирошникова М.А. Указ. соч. С. 21.

202См. сн. 177.

203Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1960. С. 127.

81

сравнения права по субъекту стали равными для всех. Ситуация, когда право собственности приобретателя будет отличаться от права собственности праводателя, описана в ст. 238 Гражданского кодекса РФ204. Согласно ей, в случае если по основаниям, предусмотренным законом, лицо приобретает имущество, которое не может ему принадлежать, собственник обязан отчудить такое имущество в течение года с момента приобретения права собственности. Вновь приобретенное таким лицом право отличается по содержанию от того права, которое ранее принадлежало старому собственнику: вновь возникшая обязанность совершить отчуждение вещи как раз и есть предел права по субъекту. Другой пример: если банк или страховая организация в силу тех или иных причин производным образом становятся собственниками товаров, они, в отличие от старого собственника, не могут заниматься их переработкой и продажей, поскольку это исключает их специальная правоспособность. Снова оказывается, что право собственности на товар подверглось изменению. Но изменение это произошло не потому, что право страховой компании или банка не производно от права отчуждателя товаров, но только постольку, поскольку пределы конкретного субъективного гражданского права по субъекту в отношении нового собственника ýже, чем в отношении старого. Коммерческая организация не вправе простить долг по уступленному ей гражданином праву требования с намерением одарить – однако не потому, что в результате уступки право в ее лице возникло заново, первоначальным способом, но только лишь потому, что закон запрещает коммерческой организации таким способом распоряжаться своим обязательственным правом.

Сходные рассуждения, как кажется, ставят под сомнение соображение Д.В. Ломакина, находящего подтверждение верности дискретной теории правопреемства в прекращении дополнительных прав участника общества с ограниченной ответственностью при передаче его доли третьему лицу205. То,

204Также см. ст. 267 Проекта.

205Ломакин Д.В. Указ. соч. Гл. II, п. 5, § 2.

82

что данные дополнительные права в силу волеизъявления всех участников общества были предоставлены данному конкретному лицу, обусловливается, очевидно, определенными его персональными характеристиками либо особыми отношениями между таким лицом и иными участниками общества. Отпадение таких дополнительных прав при переходе доли в обществе с ограниченной ответственностью не свидетельствует ни о чем, кроме того, что эти права являются личными, и переход этих прав к посторонним третьим лицам будет серьезно нарушать законные ожидания иных участников общества.

Таким образом, «условно-дискретная» теория правопреемства, вопервых, не является единственной теорией, которая может объяснить феномен модификации прав при переходе, и во-вторых, целиком строится на частных случаях, на исключениях – на ситуациях, когда переходящие права изменяются. Это приводит к ненужному усложнению общего правила о тождестве возникающего права предшествующему.

Однако иногда «дискретная» терминология сторонников дискретной теории приводит к отвержению принципа неизменности переходящих прав как общего правила. В результате этого право, возникающее в лице нового субъекта, начинает конструироваться заново, и не всегда результаты такого конструирования удовлетворительны.

Примером не вполне удовлетворительных следствий из «дискретной» терминологии могут служить воззрения В.А. Белова. В работе, посвященной сингулярному правопреемству в обязательстве, автор недвусмысленно высказывается в пользу условно дискретного варианта теории: ученый указывает, что вновь возникающие права тождественны тем, которые прекращаются206. Однако в других работах автор придерживается истинно дискретного понимания правопреемства и прямо использует логику «изменения и прекращения» для обоснования модификации переходящих прав как минимум по двум направлениям. Первое из направлений состоит в

206 Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2007 // СПС Гарант. § 2 гл. 1.

83

том, что автор отделяет конкретные субъективные гражданские права от элементов «динамической правоспособности», относя к последним, в частности, право расторгнуть договор в связи с существенным нарушением другой стороной и право оспорить сделку либо корпоративный акт, и различно определяет правовые последствия в отношении первых и вторых. В отношении первых, как может показаться, применяется условно дискретная теория, и права нового субъекта, на первый взгляд, определяются правами праводателя. Однако в отношении вторых вывод противоположный: автор полагает, что элементы динамической правоспособности переходить в порядке преемства не могут, а значит, не переходит в порядке наследования право расторгнуть договор в связи с существенным нарушением его другой стороной, право оспорить оспоримую сделку и право оспорить корпоративный акт. Получается, что переходящие в порядке наследования права и обязанности по договору «рафинируются», очищаются от права этот договор расторгнуть, точно так же, как акционер, унаследовавший акции, утрачивает правомочие оспаривать корпоративные акты207. Второе из направлений использования «дискретной» терминологии состоит в том, что из нее выводится серьезное ограничение преемства в связи с процессуальными аспектами гражданского права208.

С учетом изложенного мы полагаем, что истинно дискретная теория правопреемства, влекущая определенные практические последствия, требует серьезного осмысления. В последующем изложении пределов правопреемства мы коснемся определенных практических выводов, к которым приводит отвержение принципа неизменности переходящих прав. Однако уже сейчас можно отметить следующее. Во-первых, истинно дискретная теория в принципе не применима к случаям, когда очевидно, что права правопредшественника полностью тождественны субъективной правовой ситуации правопреемника. Во-вторых, даже в случаях, когда в

207Практика применения Гражданского кодекса РФ. Части второй и третьей / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2009. Вопросы 752-757, с. 1350-1367. Автор соответствующих ответов В.А. Белов.

208См. ниже § 3 гл. 3 настоящей работы.

84

результате правопреемства в лице преемника возникают не все элементы правового положения, имевшиеся в отношении предшественника, истинно дискретная теория правопреемства не объясняет, почему те или иные элементы правового положения сохранились за преемником, а другие утратились. В настоящее время, как нам кажется, подход выглядит произвольным. В условиях отсутствия всестороннего обоснования «критерия отщепления» прав при переходе «дискретная» терминология как бы снимает с исследователя бремя догматического и политико-правового обоснования и доказывания того или иного выдвигаемого им случая модификации прав при преемстве.

Представляется, однако, что правило о неизменности переходящих прав органически присуще категории правопреемства. Идея правопреемства направлена на сохранение оформившегося права, что выражается в двух аспектах. С одной стороны, нет причин давать преемнику меньше, чем то, что имел предшественник209. Противоположное регулирование превратит правопреемство в способ увеличить транзакционные издержки, что будет серьезно затруднять оборот. С другой стороны, совершенно недопустимо передавать преемнику больше прав, чем имел предшественник, так как переход права не может негативно влиять на права третьих лиц. Наконец, «случайная» модификация прав, то есть такое изменение субъективной правовой ситуации, которое само по себе нейтрально, но в тех или иных обстоятельствах может повлечь улучшение либо ухудшение положения какой-то из сторон отношения, недопустима, поскольку такие неожиданные изменения сочетают в себе негативные черты как изменения права в пользу управомоченного, так и изменения права в пользу третьих лиц. Поэтому всякий случай модификации прав при переходе должен быть тщательно обоснован.

Один из рассмотренных случаев модификации прав при преемстве, свойственный советскому позитивному праву – переход права

209 Во всяком случае, пока такие причины наукой не выявлены.

85

собственности, – дал серьезный импульс для развития «дискретной» терминологии. Однако существование такого частного случая не может быть решающим доводом в пользу презумпции о модификации права при преемстве. Вместе с тем, если взять за исходную точку правило о неизменности переходящих прав и рассмотреть правило об изменении формы собственности при купле-продаже в советское время, то легко находится его обоснование: правопорядок может устанавливать рамки того или иного права в зависимости от свойств субъекта. Поэтому, если право переходит к лицу, правоспособность которого содержит ограничения в реализации всех прав такого вида, то получается, что субъективные рамки гражданского права повлияют на содержание поведенческих возможностей, предоставленных данному конкретному субъекту. Но если право перейдет далее к лицу, правоспособность которого в отношении соответствующего права не ограничена, новому правообладателю субъективное право будет предоставлять всю массу поведенческих способностей без учета ограничения правоспособности предшественника.

§ 5. Факторы, исключающие либо ограничивающие способность права к переходу

Выведение общего правила о том, какие права способны к переходу в неизменном состоянии, а какие способны к преемству в модифицированном виде либо вовсе не могут переходить к иным лицам, является затруднительным, так как в отечественной правовой науке современного периода, как представляется, отсутствует разработанная систематика видов гражданских прав, на основании которой можно было бы проводить систематический анализ способности прав каждого из этих видов к переходу210. В настоящее время предпринимаются некоторые шаги в

210 Влияние затруднений в классификации гражданских прав на теорию правопреемства можно проследить по работе одного из современных исследователей: обратив внимание на то, что корпоративные права сочетают в себе черты абсолютных и относительных гражданских прав, автор указанной работы пришел к выводу о необходимости для объяснения преемства в корпоративных правах конструировать особый вид правопреемства – «абсолютно-относительное» правопреемство в правах участия. Подробнее см. Фатхутдинов Р.С. Правовые проблемы уступки доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 103 и далее.

86

направлении создания классификации гражданских прав, которая исчерпывающим образом распределит все встречающиеся в правовой реальности гражданские права на основании единого критерия211; вероятно, после разработки этой систематики возможно будет разработать подлинно научное учение о способности к преемству тех или иных видов гражданских прав. Ввиду описанной сложности мы будем вынуждены руководствоваться группировкой гражданских прав, пользующейся серьезной поддержкой ученых.

С учетом высказанной выше методологической оговорки попытаемся определить круг факторов, которые влияют на способность права к переходу.

Традиционно в литературе указывается, что не способны к переходу личные неимущественные права. Личные неимущественные права представляют собой абсолютные права на самоопределение личности; эти права, являясь правами на собственное поведение, в принципе не могут быть предметом правопреемства. Поскольку основное содержание этих прав составляют особые охранительные механизмы, подлежащие применению в случае незаконного посягательства, а также ввиду того, что развитие современного общества исключило случаи дозволения для некоторых субъектов (например, собственник или узуфруктуарий раба в Древнем Риме) какими-либо способами посягать на такие поведенческие возможности, преемство в таких правах помыслить крайне трудно.

В отличие от личных прав, предполагаются способными к правопреемству вещные права. Поскольку социальной задачей института вещного права является обеспечение возможности извлечения максимальной полезности из объектов вещных прав, что в ряде случаев может быть достигнуто только путем передачи права собственности другому лицу, есть презумпция в пользу способности права к переходу, а противоположное правило должно быть выражено прямо. В ряде случаев, однако,

211 Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. С. 395-396. Интересно, что взгляды В.А. Белова обнаруживают сходство со взглядами теоретика общего права У. Хохфельда, см.

Hohfeld W. Fundamental Legal Conceptions as Applied in Judicial Reasoning // Yale Law Journal. 1916-1917. Vol. 26. P. 710 etc.

87

правопорядок отступает от необходимости извлечения максимальной прибыли из распоряжения вещами в угоду иным политико-правовым целям. В частности, советское гражданское право различным образом определяло правомочия собственника-государства и собственника-гражданина во избежание развития предпринимательства. Другой пример: в целях сохранения мира, здоровья граждан и общественного спокойствия исключено (во всяком случае, во внутреннем гражданском обороте) преемство в праве собственности на наркотики, оружие и боеприпасы.

Определенную сложность представляет вопрос в преемстве в интеллектуальных правах. Если способность исключительных прав к переходу более или менее признана в силу тех же соображений (поощрение частной инициативы в целях максимально рационального использования ресурсов), то судьба некоторых из личных прав автора вызывает определенные вопросы212. В ряде случаев отнесение права к способным либо неспособным к правопреемству сопряжено с определенным произволом. Так, не вполне ясно, почему право следования (п. 3 ст. 1293 ГК) способно к переходу по наследству, но не может быть отчуждено по сделке: право следования является правом с имущественным содержанием, которое нельзя отнести к правам алиментарного характера (что подтверждается возможностью его наследственного перехода).

Весьма сложные вопросы вызывает способность к преемству прав, возникающих в рамках обязательств. Общее правило о способности обязательств к преемству вырабатывалось с большим трудом213. В результате того, что обязательство перестало восприниматься как в первую очередь личная связь, но стало пониматься скорее как имущественная ценность, было разрешено частное правопреемство в обязательстве. Тем не менее, сохранились обязательства, в которых личные отношения между сторонами занимают более важное место, чем имущественный элемент их содержания.

212Кашанин А.В. О проблеме распоряжения личными неимущественными правами автора // Вестник гражданского права. 2009. № 4. С. 43-98.

213Покровский И.А. Указ. соч. Ч. XIV. См. исторический очерк становления уступки права в обязательствах в работе: Пушкина А.В. Указ. соч. С. 20-64.

88

Это выражается в том, что обязательства с участием таких лиц не способны даже к универсальному правопреемству. Например, в соответствии с п. 1 ст. 977 Гражданского кодекса смерть поверенного прекращает договор поручения. Но это не означает, что прекращаются все права и обязанности: прекращается только стержневая правовая связь между поверенным и доверителем, состоящая в обязанности совершать юридически значимые действия от имени доверителя. Однако если до смерти любой из сторон договор был частично исполнен, не прекращается обязанность поверенного (либо его наследника) выдать доверителю все полученное по заключенным во исполнение поручения сделкам, а равно обязанность доверителя возместить уже понесенные издержки либо уплатить вознаграждение за уже совершенные в соответствии с условиями договора юридические действия. Таким образом, обязательства из договора поручения вступают в своеобразную «ликвидационную» стадию, в рамках которой отсутствует основной предмет поручения – совершение поверенным действий от имени доверителя, – однако сохраняются уже возникшие обязанности имущественного содержания, в которых полностью отсутствует элемент личного доверия сторон214. Такие права, возникшие из договора поручения, вполне способны к переходу по наследству.

Вместе с тем, даже чисто имущественные права, вытекающие из определенного рода договоров, могут быть ограничены в способности к переходу в порядке частного преемства. Так, адвокат без специального на то согласия доверителя не вправе передать право требовать уплаты вознаграждения третьему лицу215, что объясняется необходимостью охраны тайны отношений доверителя и клиента, которая неизбежно будет нарушена при уступке.

214Разграничение значений термина «обязательство» целесообразно для обоснования изменения содержания некоторых частей обязательства (в широком смысле) и прекращения некоторых обязанностей при переходе права. См. Егоров А.В. Многозначность понятия обязательства: практический аспект // Вестник ВАС. 2011.

№ 4. С. 23-42.

215П. 5 ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ (ред. от 23.07.2008) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (принят ГД ФС РФ 26.04.2002) // СЗРФ. 2002. № 23.

Ст. 2102.

89

Таким образом, при решении вопроса о способности к переходу обязательственных прав необходимо установить, важны ли личные отношения кредитора и должника настолько, чтобы исключить способность права требования к передаче другому лицу либо обусловить серьезную модификацию права при переходе, или в отношении данного обязательства имущественный элемент преобладает над личным, вследствие чего преемство в соответствующем праве допустимо.

Право не может подвергаться правопреемству, если оно по своему содержанию является личным, то есть или не может быть реализовано иным лицом в принципе, или хотя и могло бы быть реализованным другим лицом, но это серьезно нарушило бы признаваемые правом ожидания иных лиц в отношении реализации такого права.

Дополнительная сложность, связанная с оборотоспособностью обязательственных прав, состоит в том, что стороны вправе своим соглашением запретить переход такого права к другим лицам. По господствующей позиции это повлечет невозможность сингулярного правопреемства216, однако универсальное преемство в соответствующих правах в их «ликвидационной» стадии не исключается.

Затруднения вызывает вопрос о способности к переходу секундарных прав. Видимо, специфика этой категории правовых возможностей – способность волей одного лица определить правовые отношения другого – предопределяет весьма настороженное отношение правопорядка к способности таких прав к преемству. Как отметил Э. Зеккель применительно к немецкому правопорядку, способность секундарных прав к наследованию – это правило, неспособность – очень часто встречающееся исключение217. В силу, во-первых, недостаточной проработанности общего учения о секундарных правах в российской науке, и, во-вторых, особой

216Иная позиция на случай закрепления pactum de non cedendo не в том документе, который в основном подтверждает право кредитора, см. в работе: Байбак В.В. Указ. соч. С. 174.

217Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 220

сн. 63, 64; Bydlinski P. Ubergang der Gestaltungsrechten. Wien, 1986. S. 5.

90