Учебный год 22-23 / V_A_Belov_Grazhdanskoe_pravo_Aktualnye_problemy_teorii_i_praktiki_v_2t_T_2
.pdfсебе и не нуждается в априорных предпосылках. И я считал бы свою задачу исполненной, если бы мне удалось в настоящей работе дать хотя бы слабое доказательство, что закон можно толковать и применять, и изучать точно так же, как изучают свои объекты другие положительные науки: т.е. отнюдь не надевая перед началом работы априорных очков.
А.А. Пиленко
Информационная природа объектов исключительных прав. Типология отношений, возникающих по поводу объектов исключительных прав. Цели правовой охраны интеллектуальной собственности: историко-экономический аспект проблемы. Право интеллектуальной собственности как средство преобразования экономических отношений. Срочность исключительных прав как выражение компромисса личного и общественного интереса, связанного с использованием результатов творческой деятельности. Личные неимущественные права авторов. Права на средства индивидуализации (на примере товарных знаков) и их место в системе исключительных прав. Фактическая монополия на результаты творческой деятельности. Содержание исключительных прав: общие замечания. Категория "исключительное право" а) в законодательстве об авторском праве; б) в патентном законодательстве; в) в законодательстве о товарных знаках. Специальные условия реализации исключительных прав на товарный знак: их содержание и юридическая природа. Новейшие трансформации исключительного права на общеизвестный товарный знак. Правомочия воспроизведения и использования результата интеллектуальной деятельности и их место в конструкции а) авторского права; б) права на товарный знак; в) патентного права; г) исключительного права вообще. Правомочие распоряжения результатом интеллектуальной деятельности. Проблема модели (право на действия или право на запрещения?) и определение исключительного права. Место исключительных прав в системе субъективных гражданских прав. Проблема "проприетарной концепции" исключительных прав. Проблема "ослабленных" абсолютных прав (на примере права на использование наименования места происхождения товара).
Система гражданско-правовой охраны интеллектуальной собственности включает в себя, как и любая иная система, несколько центральных элементов, представляющих собой само ее существо и определяющих все ее контуры. Одним из таких элементов является категория исключительного права, которая и будет предметом нашего исследования.
1. Всякий юридический инструментарий должен быть адекватен среде регулирования, т.е. регулируемым отношениям. Думается, с этим никто не станет спорить. Не вызывает сомнений и то, что данное утверждение в полной мере применимо к исключительному праву как центральной категории системы правовой охраны интеллектуальной собственности. Отсюда возникает потребность провести краткий анализ юридически значимых свойств тех отношений, для регулирования которых используется указанная категория. Особенности отношений, регулируемых правом интеллектуальной собственности, обусловлены прежде всего спецификой объектов этих отношений. Отсутствие у объекта пространственной локализации, с одной стороны, делает невозможным владение объектом, с другой - создает возможность его одновременного использования неограниченным кругом лиц. Нематериальная природа объектов делает их неподверженными материальному износу, но в то же время позволяет говорить об их "моральном устаревании"*(193).
Отмеченная специфика обычно приводит исследователей к следующей цепочке рассуждений. При регулировании оборота вещей право лишь придает юридическое значение фактически существующей монополии (владению вещами), регулирует и охраняет ее.
Применительно же к нематериальным объектам фактическая монополия существовать не может, и ее отсутствие должно быть восполнено правовыми средствами. Соответствующие объекты не могут быть вовлечены в экономический оборот, поскольку последний не может быть построен иначе, чем на основе принадлежности (в данный конкретный момент времени) определенных объектов определенным лицам*(194).
Нам хотелось бы дополнить сказанное несколькими замечаниями.
Во-первых, нельзя забывать о том, что оборот материальных и нематериальных результатов человеческой деятельности тесно связаны между собой. Огромное количество материальных благ (вещей), окружающих нас в жизни, являются носителями информации, представляющей из себя нематериальный объект чьих-то прав. Правовой режим таких вещей всегда будет обусловлен как их собственными свойствами, так и свойствами той информации, которую они в себе несут. Например, собственник "чистой" видеокассеты может неограниченно сдавать ее в аренду, чего нельзя сказать о собственнике видеокассеты с записью аудиовизуального произведения. Четкое разграничение сфер правового регулирования оборота материальных и нематериальных результатов человеческой деятельности и их гармонизация - немаловажная для современной юриспруденции задача.
Во-вторых, неверно было бы говорить о том, что нематериальные объекты не могут быть предметом фактической монополии. Любая информация гипотетически может держаться в тайне и в этом смысле принадлежать только одному лицу. Конечно, она не приобретет от этого пространственной локализации и иных свойств вещи, однако налицо ситуация, весьма схожая с владением имуществом.
Гораздо в меньшей степени в доктрине освещен вопрос о типологии отношений, регулируемых правом интеллектуальной собственности. Опустим достаточно очевидные классификации и попытаемся классифицировать интересующие нас общественные отношения, исходя из содержания совершаемых с объектом действий. И здесь прежде всего важно акцентировать внимание на том обстоятельстве, что всякий объект интеллектуальной собственности имеет информационную природу, т.е. может быть представлен как информация. Разумеется, само по себе понятие "информация" шире - далеко не всякая информация охраняется правом интеллектуальной собственности. Но если поочередно проанализировать свойства интересующих нас объектов, т.е. объектов интеллектуальной собственности, то не найти у них свойств информации нельзя. В рамках данного исследования было бы разумно остановиться лишь на основных объектах исключительных прав - произведениях (объектах авторских прав), изобретениях (объектах патентных прав) и товарных знаках (наиболее типичных и представительных, в плане своего правового режима, объектах прав на средства индивидуализации)*(195).
Само по себе понятие "информация" столь же далеко от права и правовой науки, сколь и понятие "материя". Являясь одной из краеугольных философских категорий, определяющих один из контуров всей нашей реальности, понятие "информация", разумеется, не может быть охарактеризовано в рамках данного исследования. Проблема определения понятия информации, однако, не может быть решена и другим традиционным методом - методом заимствования готового определения из соответствующей отрасли знаний, в нашем случае - философии. Причин тому несколько. Во-первых, к настоящему времени философия естественным образом утратила монополию на осмысление и изучение категории "информация": как минимум информатика и кибернетика открыто "заявляют" о наличии у них права определять "информацию", по крайней мере в собственных рамках. Во-вторых, обилие философских определений искомой категории, чрезвычайно разнородных и лишь в общем виде укладывающихся в два направления (атрибутивный и функциональный подходы), оставляет мало надежды на то, что какое-то из выдвинутых философами определений вдруг окажется настолько значимее остальных, что именно ему будет отдано предпочтение. "Подхватив" одно из указанных определений, юриспруденция рисковала бы попасть, мягко говоря, впросак; схожая ситуация имела бы место в том случае, если
бы юриспруденция взяла на себя смелость выбора одного из возможных ответов на основной вопрос философии - бытие (материя) или сознание?
И все же юристы вынуждены как-то "продраться" через тернии общего несовершенства человеческого знания и сложности окружающего мира. Мы поступим следующим образом: процитируем специальное издание, в концентрированной форме характеризующее основные подходы к определению информации, после чего и попробуем сделать выбор.
"Что же такое информация? Набор следующих друг за другом цифр - это информация? Если шифровка, то, наверное, да и в ней может быть ценнейшая информация. А если первоклассник записал строчку цифр от 0 до 9 - какая в этих цифрах может быть информация? Газетный текст - это информация? А если газета - вчерашняя, прошлого года, прошлого века - сколько там информации?
В простейшем бытовом понимании с термином "информация" обычно ассоциируются некоторые сведения, данные, знания и т.п. Например, сообщение о каких-либо событиях, о чьей-либо деятельности и т.п. "Информировать" в этом смысле означает "сообщить нечто, не известное раньше". В технике под информацией понимают сообщения, передаваемые в форме знаков или сигналов, в кибернетике под информацией понимается та часть знаний, которая используется для ориентирования, активного действия, управления, т.е. в целях сохранения, совершенствования, развития системы.
Современное научное представление об информации очень точно сформулировал Норберт Винер, "отец" кибернетики: "...информация - это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств".
Клод Шеннон, американский ученый, заложивший основы теории информации, науки, изучающей процессы, связанные с передачей, приемом, преобразованием и хранением информации, рассматривает информацию как раскрытие неопределенности наших знаний о чем-то.
Над формулированием понятия информация, определением количества и качества информации бились многие выдающиеся умы нашей планеты. Сейчас, в постиндустриальном обществе остро встал еще и вопрос цены информации*(196).
Из перечисленных выше подходов к определению "информация" наиболее уместным представляется воспользоваться подходом техническим как наиболее близким к общераспространенному, бытовому подходу. В его рамках информацией служит все то, что может быть представлено в виде последовательности сигналов, отправлено, передано и воспринято.
Теперь попытаемся максимально отдалиться от соотнесения свойств объектов исключительных прав со свойствами информации, приписываемыми ей в рамках того или иного подхода к определению этой категории, и акцентировать внимание на том, насколько возможным является представление объектов авторских прав как передаваемой последовательности сигналов, которая может быть воспринята получателем. Тем самым мы постараемся ответить не на вопрос о том, являются ли объекты исключительных прав информацией, а на вопрос о том, могут ли таковые быть представлены в виде информации.
Общеизвестно, что одной из исходных предпосылок возникновения авторского права стало развитие книгопечатания, т.е. появление возможности в короткие сроки воспроизводить (размножать, копировать) тексты. По мере становления машинного производства открылась возможность копирования произведений изобразительного искусства, скульптуры и т.п. Наконец, новейшие разновидности объектов авторского права, такие как аудиовизуальные произведения (прежде всего, кинофильмы) и программы для ЭВМ, изначально появились в форме, чрезвычайно удобной для копирования. На сегодня очевидно, что все объекты авторских прав, прямо перечисленные в ст. 7 Закона РФ от 09.07.1993 N 5351-1 "Об авторском праве и смежных правах"*(197) (далее - Закон об авторском праве), могут быть представлены в виде цифрового кода, т.е. в виде последовательности символов (сигналов), которая может многократно воспроизводиться. ЭВМ позволяет преобразовывать последовательность в изображения и звуки, доступные для непосредственного восприятия. Таким образом, современная стадия развития
техники не оставляет сомнений в том, что все объекты авторских прав имеют информационную природу.
Еще более простым доказательством информационной природы объектов авторских прав является следующее логическое умозаключение, построенное по всем правилам простого категорического силлогизма:
-всякий объект авторского права может быть обработан при помощи ЭВМ (большая посылка);
-объектом обработки со стороны ЭВМ является исключительно информация (меньшая посылка);
-всякий объект авторского права имеет информационную природу (вывод). Обнаруживаются ли аналогичные свойства у изобретений и товарных знаков? Патентный
закон РФ от 23.09.1992 N 3517-1*(198) (далее - Патентный закон) хотя и обозначает объект охраны - "изобретение" - при помощи достаточно абстрактной категории "техническое решение" (ст. 4), в то же время говорит о предоставлении охраны в объеме, определяемом формулой изобретения (ст. 3). В свою очередь, формула изобретения не может быть охарактеризована иначе, чем информация о соответствующем техническом решении*(199).
С товарными знаками дело обстоит еще проще. Статья 1 Закона РФ от 23.09.1992 N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров"*(200) (далее - Закон о товарных знаках) определяет товарный знак как обозначение, т.е. символ - элемент информации согласно техническому подходу к ее определению.
2. Итак, объекты исключительных прав имеют информационную природу. Именно наличие таковой позволяет создать типологию отношений, возникающих по поводу объектов исключительных прав, основанную на разграничении содержания соответствующих отношений, - типологию, как будет показано далее, важнейшую именно для юриспруденции.
Любую информацию можно либо использовать, либо передавать (здесь мы исходим из традиционной терминологии, применяемой в отношении информации). Соответственно, коль скоро объекты интеллектуальной собственности могут быть представлены как информация, все общественные отношения, регулируемые правом интеллектуальной собственности, должны быть разбиты на две группы: отношения по использованию информации и отношения по передаче (воспроизведению*(201)) информации.
Под использованием информации мы склонны понимать извлечение ее потребительной стоимости, полезных свойств, проще говоря - потребление информации. Использование информации, составляющей объект авторского права, состоит в прочтении книги, просмотре фильма либо любом ином восприятии результата творческой деятельности. При этом результат такого восприятия, который может состоять в создании производного произведения либо в создании нового оригинального творческого продукта, должен быть квалифицирован по-разному. В первом случае (переработка) продолжается использование информации, во втором - используется уже не информация, а результат ее осознания - впечатление, оставшееся от воспринятого произведения. Использование информации, охраняемой патентным правом, - это прежде всего воплощение такой информации в том или ином материальном объекте (устройстве, механизме и т.п.) (т.е. практическая реализация патента - изготовление, промышленное или кустарное, запатентованного товара или товара, содержащего запатентованные элементы). Наконец, под использованием товарного знака следует понимать исключительно его... воспроизведение при реализации товаров, работ или услуг либо в сходных обстоятельствах (реклама и другие предусмотренные законодательством случаи). Действительно, потребительная стоимость товарного знака состоит исключительно в возможности его воспроизведения при осуществлении предпринимательской деятельности. Никакое иное использование информации, составляющей товарный знак, не представляет ценности.
Характеризуя воспроизведение информации, прежде всего отметим, что оно может происходить в различных формах.
Во-первых, в процессе воспроизведения может быть задействована либо не задействована память человека. Исходя из этого, можно выделить следующие формы воспроизведения информации: форма первая - память задействована ("объективная форма" - "память" - "объективная форма"*(202)); форма вторая - память не задействована ("объективная форма" - "объективная форма"*(203)).
Во-вторых, можно выделить такие формы воспроизведения информации, которые связаны либо не связаны с ее закреплением на материальном носителе. Воспроизведение информации, связанное с ее закреплением на материальном носителе, может быть: а) первичным (информация до такого закрепления существовала в объективной форме, не связанной с материальным носителем, например устной); б) вторичным (информация копируется с другого материального носителя). Для воспроизведения, осуществляемого без закрепления на материальном носителе, является актуальной классификация форм, проведенная по критерию участия в этом процессе человеческого сознания: как это ни покажется странным на первый взгляд, воспроизведение без фиксации на материальном носителе не всегда имеет место с участием сознания человека*(204).
Сравнивая действия по использованию информации с действиями по ее воспроизведению, нельзя не заметить, что для всех разделов права интеллектуальной собственности первостепенное значение имеют именно отношения по воспроизведению информации. Больше того, использование подавляющего большинства объектов права интеллектуальной собственности на практике сводится именно к их воспроизведению в той или иной форме, тем или иным способом. Так, авторское право практически не регулирует отношения по использованию охраняемых им объектов*(205), но детально регламентирует их воспроизведение. В сфере патентного права ситуация вроде бы обратная: юридически значимы главным образом отношения по использованию охраняемых объектов. Однако на самом деле такое использование представляет собой хоть и специфическую, но все-таки форму воспроизведения информации, составляющей запатентованное техническое решение*(206). Если же мы обратимся к отношениям по поводу товарных знаков, то обнаружим, что воспроизведение является единственной экономически значимой формой использования этих объектов.
Итак, ключевые для права интеллектуальной собственности общественные отношения - это отношения по воспроизведению охраняемых объектов. Урегулирование таких отношений - первоочередная задача для рассматриваемого института гражданского права. Безусловно, специфика регулируемых отношений - главный фактор, определяющий основные принципы права интеллектуальной собственности, его структуру и, что для нас наиболее важно, применяемый юридический инструментарий. Но есть и еще один фактор, оказывающий мощное воздействие на рассматриваемую нами область частного права - политико-правовой. Для успешного регулирования тех или иных общественных отношений недостаточно понимать специфику предмета регулирования; нужно не менее четко представлять себе цели регулирования. Формируя режим правовой охраны нематериальных результатов человеческой деятельности, законодатель должен учитывать не только имманентно присущие охраняемым объектам особенности, но и представлять себе, ради чего предоставляется охрана.
Исходя из этого, перейдем к рассмотрению политико-правовой основы права интеллектуальной собственности.
3. Сразу оговоримся, что в рамках данного очерка мы не имеем возможности осветить различного рода концепции по вопросу об общих основаниях правовой охраны интеллектуальной собственности, сформулированные в отечественной и зарубежной цивилистической доктрине*(207). Отметим лишь, что на современном этапе развития российской юридической мыли лозунг борьбы с интеллектуальном пиратством (сам по себе, конечно, правильный и актуальный) на чисто идеологическом уровне лишил основы любые серьезные исследования по указанному вопросу. Зачем выяснять цели охраны интеллектуальной собственности, когда необходимость всяческого усиления такой охраны декларируется, что называется, "на каждому углу" разного рода экономистами и политическими деятелями - как отечественными, так и зарубежными?!
Между тем декларации никак не могут заменить собою обоснования. А оно необходимо уже хотя бы постольку, поскольку право интеллектуальной собственности есть продукт человеческой деятельности, а человеческая деятельность должна иметь некую цель. Далее, если человеческая деятельность состоит в создании и обеспечении реализации системы правовых норм, то цели такой деятельности, по нашему мнению, не могут лежать в рамках права, поскольку в противном случае последнее превращается в самоцель и перестает быть инструментом удовлетворения потребностей общества. Подобный методологический подход не является, конечно же, догмой и может быть оспорен с общемировоззренческих позиций, однако нам не представляется возможным использовать какую-то иную систему координат, нежели ту, в которой право является средством, а не целью.
Гипотетически право интеллектуальной собственности могло бы быть представлено как система норм, развивающая иные нормы, относящиеся к общей части гражданского права. Однако даже на уровне более-менее общепризнанных принципов частного права мы не можем усмотреть самодостаточных оснований для введения правовой охраны нематериальных результатов человеческой деятельности. Наиболее убедительным подтверждением нашей позиции является тот факт, что неизменность этих принципов не влияет на происходящее сегодня расширение круга объектов, которым предоставляется правовая охрана. То есть при наличии одной и той же основы регулирования (принципов частного права) определенные разновидности нематериальных результатов человеческой деятельности могут пользоваться либо не пользоваться правовой охраной.
Ключевые понятия, принципы и юридические конструкции, используемые в праве интеллектуальной собственности, обусловлены: 1) свойствами объектов, по поводу которых возникают регулируемые правом интеллектуальной собственности общественные отношения, и специфическими чертами самих этих общественных отношений (соответствующим вопросам была посвящена предыдущая часть исследования); 2) целями, лежащими вне правовой плоскости и обусловленными (в свою очередь) объективными потребностями общества, которые законодатель стремится удовлетворить, в том числе посредством конструирования системы права интеллектуальной собственности. В этом смысле обоснование права интеллектуальной собственности представляет собой не что иное, как ответ на вопрос о целях, ради которых данный правовой институт существует. Отдельные элементы права интеллектуальной собственности должны оцениваться в первую очередь на предмет соответствия объективным особенностям регулируемых отношений и целям, стоящим перед институтом в целом.
В вопросе об обосновании права интеллектуальной собственности чрезвычайно важное значение имеют конкретные исторические условия, в которых оно зародилось. Тот факт, что права интеллектуальной собственности не было вплоть до конца XVIII в., может быть объяснен прежде всего отсутствием общественной потребности в существовании данного института. Альтернативное объяснение состоит в наличии некой общей тенденции развития частного права - тенденции к усилению правовой охраны человеческой личности во всех ее проявлениях. Данный гуманитарный подход имеет колоссальную идеологическую ценность и поэтому не может быть отброшен, но он не дает ответа на вопрос, почему именно в определенную эпоху возникла и получила развитие правовая охрана определенных проявлений человеческой личности.
Между тем исторические условия, способствовавшие зарождению права интеллектуальной собственности, очевидны и, в принципе, отмечаются в литературе, хотя, по нашему мнению, им и не уделяется должного внимания. Право интеллектуальной собственности зарождалось и развивалось параллельно с двумя феноменами современного общества - промышленным производством и массовой культурой. Понятие промышленного производства для наших целей может быть признано достаточно очевидным, поэтому его подробную дефиницию мы оставим специалистам, занимающимся экономической теорией и историей, ограничившись констатацией того, что промышленное производство есть производство, основанное на механизированном труде*(208). С массовой культурой все несколько сложнее, однако для нас опять-таки важны лишь
определенные свойства данного явления, причем, что небезынтересно, обусловленные технологически. Для целей данного исследования мы можем констатировать, что массовая культура возникает тогда, когда произведения литературы и искусства становятся в экономическом смысле доступными не только элите, но и широким слоям общества. То есть речь идет, во-первых, о самой возможности копирования произведения в таком количестве экземпляров, которое делает реальным его массовое распространение, и, во-вторых, об удешевлении копирования до того уровня, который делает себестоимость одной копии адекватной уровню доходов основной массы членов общества. Конечно, не менее важна и грамотность населения (имеется в виду банальное умение читать и писать), без повышения уровня которой возникновение массовой культуры было бы невозможным. По мере развития технологии появляются новые и все более дешевые способы копирования научных и художественных произведений.
Проанализируем интересующее нас значение возникновения промышленности и (как следствие) массовой культуры. При ручном труде главным элементом производства является работник, а точнее - те навыки, которыми он обладает. От этих навыков, в первую очередь, и зависит результат труда. Вместе с тем навыки работника неразрывно связаны с его личностью и не могут быть воспроизведены. При механизированном труде главный элемент производства - машины. Результат труда зависит в первую очередь от конструкции (устройства) машин и способа организации их работы. Эти объекты (устройство и организация) не связаны с чьей-либо личностью и могут воспроизводиться. Аналогично и с произведениями художественного и научного творчества. До возникновения соответствующих технологий их воспроизведение было чрезвычайно дорогостоящим и трудоемким, однако со временем оно становится все более дешевым.
Таким образом, мы сталкиваемся с явлением, которое можно с определенной степенью условности назвать повышением экономической значимости воспроизведения идеальных объектов. Промышленный способ производства, во-первых, обуславливает увеличение значения технического решения и снижение значения личности работника в производственном процессе, а во-вторых, снижает стоимость копирования художественных и научных произведений. Воспроизведение технических решений и произведений становится все дешевле и способно принести все больший доход. Однако такое воспроизведение находится за рамками права; классическое гражданское право просто не регулирует отношения, связанные с воспроизведением идеальных объектов.
Здесь легко прийти к мысли, по нашему мнению, не бесспорной, о том, что с развитием промышленности идеальные объекты (прежде всего, художественные и научные произведения, а также изобретения) приобретают стоимость. С одной стороны, вещь, в которой объективирована интеллектуальная собственность (возьмем в качестве примера книгу), есть результат труда, способный быть предметом меновых отношений, а следовательно, имеющий меновую стоимость. При этом такая стоимость обусловлена как использованием для изготовления книги определенных материалов (бумага, типографская краска и др.) и трудовых ресурсов, так и содержанием напечатанного произведения (книгу покупают для того, чтобы читать). Сама по себе книга, с точки зрения оборота, не имеет каких-то особенных свойств - как и любая другая вещь, она может быть присвоена, а значит и обменена на другое материальное благо. Однако оборот вещей, в которых объективирован нематериальный результат человеческой деятельности, для исключительного права вторичен и интересен лишь постольку, поскольку такие вещи воплощают в себе соответствующие идеальные объекты. Именно отношения по поводу последних составляют предмет регулирования исключительного права. А нематериальные объекты без вмешательства права не могут быть никем присвоены фактически, они сами по себе не могут быть включены в гражданский оборот*(209). Невозможность "обменять" нематериальный объект в процессе рыночного оборота говорит о том, что нематериальный объект не имеет меновой стоимости, а значит, не имеет стоимости вовсе. Получается, что в отсутствие вмешательства со стороны права, искусственно создающего возможность присвоения нематериальных благ, в меновой стоимости
книги составляющая, приходящаяся на нематериальный объект, а значит, и на труд автора, стремится к нулю*(210). По нашему мнению, здесь некорректно говорить о присвоении результата труда автора третьими лицами: в условиях, когда воспроизведение произведения может осуществляться свободно, такое присвоение просто невозможно в принципе, ни со стороны автора, ни со стороны третьих лиц. Все сказанное справедливо и для других объектов авторского права*(211), а равно - изобретений.
Право интеллектуальной собственности есть не что иное, как первая (и главная) предпосылка для общественного признания труда, вложенного в нематериальный результат, и придания, в каком-то смысле экономически искусственного, этому результату стоимости. Не необходимость регулирования отношений по поводу новой категории "товаров" привела к возникновению права интеллектуальной собственности; наоборот - именно последнее создало новую категорию товаров. Для чего это было необходимо? Для того чтобы обеспечить фактическое присвоение нематериального результата, чего без помощи права добиться невозможно: если владелец вещи может защищать свое владение как правовыми, так и внеправовыми способами, то автор или изобретатель лишены каких-либо внеправовых средств защиты. Тем самым право, создав новую категорию товаров, не закрепило существующий экономический уклад, а модифицировало его. Таким образом, перед нами не рефлекторная реакция права на объективную экономическую действительность, а серьезное преобразование последней.
4. Мы вплотную подошли к вопросу об обосновании права интеллектуальной собственности: каких целей законодатель стремился достичь, создавая эту систему правовых норм и тем самым внося серьезнейшие изменения в существующую экономическую систему? И хотя конкретно-исторические условия возникновения авторского и патентного права были одними и теми же, цели, стоящие перед ними, несколько различались.
Общеизвестно и подтверждено многовековой практикой, что экономика тем эффективнее, чем глубже существующее в обществе разделение труда. Развитие промышленного производства требовало все новых и новых технологических решений. Причем последние были необходимы как отдельным предпринимателям для того, чтобы преуспеть в конкурентной борьбе, так и государству в целом - для укрепления его экономической и политической мощи. Совершенно очевидно, что исходной предпосылкой технологического прогресса в производстве является развитие прикладной науки. А одним из важнейших факторов, обуславливающих развитие последней, является разделение труда в форме выделения групп людей, производящих идеальные объекты - изобретения и иные технологические решения. Однако насколько возможным было бы появление таких групп в условиях, когда нематериальный результат труда не может быть присвоен? Во-первых, лица, производящие идеальные объекты, не могут выступать на рынке самостоятельно - им нечего предложить другим хозяйствующим субъектам, поскольку идеальный объект с момента своего появления может использоваться всеми и каждым. Во-вторых, предпринимателям невыгодно вкладывать деньги в работы, имеющие своим конечным продуктом идеальный результат, ибо он не может быть присвоен предпринимателем, а значит, не может стать и источником дохода. Тем самым объективная потребность общества в привлечении финансовых и человеческих ресурсов в сферу "производства идей" не могла быть удовлетворена без вмешательства со стороны государства. Сыграли определенную роль и идеологические факторы: буржуазное государство не могло мириться с ситуацией, когда результат труда одного человека (или одного предпринимателя) мог присваиваться всеми и каждым.
Однако какова должна была быть форма вмешательства государства? На протяжении всей истории права интеллектуальной собственности высказывались идеи о тех или иных формах субсидирования изобретателей, предполагающих оценку результата их труда со стороны государства. Система субсидий теоретически позволяла удовлетворить одну из целей, стоящих перед государством и обществом: предоставить изобретателям вознаграждение за труд. Но в то же время она в корне расходилась с основными принципами рыночного хозяйства: в рамках последнего труд каждого участника экономической жизни должен был оцениваться не
государственным чиновником, а обществом, точнее - другими участниками рынка. Для того чтобы обеспечить такую оценку, изобретатель должен был стать товаровладельцем, а изобретение - товаром. Ведь рыночные отношения - это отношения между независимыми товаровладельцами, каждый из которых предлагает другим результат своего труда. И труд каждого оценивается по тому, сколько другие члены общества готовы отдать за его результат. Право интеллектуальной собственности, таким образом, должно было создать юридическую конструкцию, обеспечивающую изобретателю статус независимого товаровладельца, а изобретению - статус товара. Этой конструкцией могло быть только право абсолютного контроля над воспроизведением и иным использованием результата труда. Если я наделен властью решать, может ли другой хозяйствующий субъект воспроизвести созданную мной машину и использовать ее в своем производстве или нет, мне есть что предложить рынку. Однако фактически такой власти у меня быть не может; способно мне ее дать только право.
С художественным творчеством ситуация выглядит несколько сложнее. Мотивы, заставляющие людей творить, могут быть самыми разными. Культура Древней Греции и Древнего Рима была необычайно богата, однако она развивалась в отсутствие даже зачатков права интеллектуальной собственности. Вряд ли если сейчас мы в одну минуту упраздним авторское право, на следующий день люди перестанут писать музыку, сочинять стихи и т.д. и т.п. Однако, по всей видимости, до возникновения массовой культуры художественное творчество не имело никакого экономического значения. Хуже или лучше оно было в связи с этим обстоятельством - вопрос непростой, и вряд ли мы можем на него ответить. Но во всяком случае у нас нет никаких данных, позволяющих считать, что в Древней Греции или в Древнем Риме существовал рынок произведений искусства, аналогичный тому, который сложился сегодня.
Конечно, во все времена произведения искусства продавались и покупались, однако до промышленной революции речь шла в основном об объектах, целиком и полностью связанных со своей материальной формой - скульптурах, произведениях изобразительного искусства и т.п. Во все времена их можно было воспроизвести, однако ценность (в отличие, кстати, от затрат на ее создание) копии являлась столь незначительной (в глазах участников "рынка"), что отношения по воспроизведению не имели серьезного общественного значения. Постепенно ситуация меняется. Сначала все проще и дешевле становится воспроизводить литературные произведения. Затем появляется возможность записывать и воспроизводить музыкальные произведения. Наконец, появляется кино - культурный продукт, с самого своего рождения рассчитанный на массовое потребление. В итоге результат художественного творчества все более отрывается и от личности своего создателя, и от единства с материальным носителем и приобретает способность к автономному существованию. Это с одной стороны. С другой - рост общественного благосостояния приводит к тому, что люди получают возможность тратить часть своего дохода на произведения художественного, а подчас и научного творчества. Вместе два названных фактора и представляют общество, в котором культура становится массовой. Соответственно, процесс воспроизведения результатов творческой деятельности становится экономически привлекательным.
Вопрос лишь в том, как должны распределяться доходы от такого воспроизведения? Без вмешательства государства все они были бы присвоены хозяйствующими субъектами, осуществляющими материальное производство. Допустим, А. написал литературное произведение; Б., В., Г. располагают необходимыми мощностями для его тиражирования. Если А. не может присвоить результат своего труда (а при невмешательстве государства это так), у Б., В. и Г. нет экономического стимула для того, чтобы часть выручки от продажи копий произведения отдать А. Между тем в каждый экземпляр изданного произведения вложен труд всех четырех субъектов. Такая ситуация полностью не соответствует идеологическим ценностям буржуазного общества.
И опять мы сталкиваемся с двумя альтернативами: либо система субсидий для авторов, либо превращение авторов в товаровладельцев, а продуктов их творческого труда - в товары. Здесь нужно отметить, что пока произведение было неразрывно связано с материальной вещью, пока ценность копии произведения была минимальной, автор и был, по сути, товаровладельцем. Таким
образом, в пользу превращения художественных произведений как идеальных объектов в товары говорили два фактора. Во-первых, такой подход соответствовал исторически присущему творцу экономическому статусу (художник в Средние века мог продавать свои картины, в наше время писатель может продавать право тиражировать свое произведение). Во-вторых, экономический аспект массовой культуры состоит в существовании рынка произведений художественного творчества. А в рыночных отношениях могут участвовать только независимые товаровладельцы, таковым и должен стать автор, если государство признает его имущественные интересы значимыми (в буржуазном государстве в силу идеологических основ последнего по-иному и быть не могло). Соответственно, мы выходим на ту же ключевую юридическую конструкцию - право контролировать воспроизведение произведения.
Таким образом, главной целью права интеллектуальной собственности, корреспондирующей конкретно-историческим условиям его возникновения, является создание такого экономического уклада, который позволяет обществу в рамках рыночных механизмов оценивать труд, вложенный в нематериальный результат человеческой деятельности. В свою очередь, необходимость признания и оценки указанного труда обосновывается идеологически (всякий труд должен быть вознагражден) и объективно экономически (в те отрасли экономики, в которых создаются идеальные продукты, должен быть обеспечен приток ресурсов, адекватных значению этих отраслей*(212)).
5. Нельзя, однако, забывать и о том, что право интеллектуальной собственности всегда было призвано удовлетворить два интереса - частный и общественный. Самой лучшей иллюстрацией этого тезиса является практически универсальный принцип срочности охраны интеллектуальной собственности*(213). Создание возможности для присвоения нематериального результата, закрепление монополии на его воспроизведение и использование лишает аналогичных возможностей остальных членов общества. Общественное достояние в виде совокупности накопленных знаний и образов перестает быть общим, растаскивается по частям различными правообладателями. Отсюда возникают те же проблемы, что и в сфере оборота вещей. Право собственности на вещь может стать социально вредным, когда частный интерес противопоставляется гораздо более значимому общественному либо иному частному интересу. Право вырабатывает адекватные механизмы, способные решить эти проблемы (прежде всего - институты принудительного выкупа имущества и легальных ограничений права собственности). В сфере права интеллектуальной собственности мы наблюдаем примерно ту же картину (практически полные аналогии: принудительные лицензии в патентном праве и законодательно закрепленные случаи, в которых допускается свободное использование изобретений и произведений, охраняемых авторским правом). Но обоснование принципа срочности правовой охраны лежит в иной области и практически полностью тождественно обоснованию самой охраны.
Во-первых, законодатель исходит из признания того обстоятельства, что изобретения и произведения художественного творчества обладают, хоть и сугубо с экономической точки зрения, той или иной степенью актуальности. Как только указанные объекты становятся товаром - актуальность напрямую определяет коммерческую ценность.
Во-вторых, в основе права интеллектуальной собственности лежит принцип адекватности: труд авторов и изобретателей должен вознаграждаться адекватно затраченным ими усилиям, приток инвестиций в сферу нематериального производства должен быть адекватен ее значению. Конечно, главный фактор, способствующий реализации данного принципа, - рыночные механизмы (свобода договора и ценообразования), которые воплощает в себе право интеллектуальной собственности. Но, даже несмотря на этот фактор, бессрочность охраны могла бы поставить под угрозу реализацию принципа адекватности.
В сфере патентного права мы наблюдали бы переход от справедливого вознаграждения изобретателей к превращению последних в субъектов, паразитирующих на экономике. Многие изобретения не заменяются другими, а лишь дополняются. Например, двигатель внутреннего сгорания существует более 100 лет. Представим себе, что произошло бы, если бы действие патента