Учебный год 22-23 / Книга 5 Том 1 Брагинский, Витрянский
.pdf<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482.
Данный признак договора займа (наряду с тем, что предметом займа являются заменимые вещи) служил основным критерием отграничения договора займа от договора ссуды. Так, К.П. Победоносцев подчеркивал, что в отличие от ссуды, когда "вещь берется для такого употребления, которым она не истощается и не уничтожается", целью займа служит "именно употребление истощающее, или потребление". Поэтому займодавец "расстается с вещью совершенно, уступает все свое вещное право, приобретая взамен того право по обязательству, личное требование с
должника" <*>.
--------------------------------
<*> Там же.
Весьма примечательно следующее замечание К.П. Победоносцева: "Правда, что отчуждение собственности не составляет юридической сущности займа, и заем скорее должно уподобить найму имущества, нежели отчуждению. Но таково свойство имущества, составляющего предмет займа, что оно не может сохраниться в целости и хранить в себе признак вещного права; здесь употребление вещи состоит именно в потреблении, и должник, получив деньги взаем, становится вольным их хозяином, обязываясь возвратить (не ту же самую вещь, как в ссуде, но лишь то же самое количество) вещь совершенно тождественную in genere с той, которую он принял... Здесь
предмет обязательства не вид, не особенная вещь, подверженная гибели, а род не гибнущий" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482.
Следовательно, для К.П. Победоносцева основным признаком займа, выделяющим его в самостоятельный договор (наряду с договором ссуды), является особенность его предмета, состоящая в том, что по этому договору подлежат передаче (с последующим возвратом) заменимые вещи в определенном количестве. Передача же указанных вещей не в пользование, как это имеет место по договору ссуды, а в собственность заемщика является не существенным признаком договора займа, а скорее следствием особых свойств заменимых вещей, которые не могут быть использованы без их потребления.
В этом смысле приведенное ранее утверждение Г.Ф. Шершеневича о том, что целью займа является приобретение права собственности на заменимые вещи, представляется весьма сомнительным. В самом деле, при таком подходе договор займа по своей цели не будет отличаться, скажем, от договора купли-продажи (тех же заменимых вещей) или договора мены.
По российскому дореволюционному законодательству договор займа мог быть как возмездным, так и безвозмездным, как с указанием срока возврата займа (срочным), так и без указания такого срока. Поэтому неудивительно, что условия о сроке и о процентах не признавались существенными принадлежностями договора займа. Например, по мнению Г.Ф. Шершеневича, из определения договора займа "обнаруживаются существенные элементы договора займа: односторонность договора, передача заменимых вещей в собственность, обязанность возвращения. Кроме того, в договоре займа возможны и случайные элементы, из которых
обращают на себя особое внимание условия о сроке и о процентах" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 481.
Вместе с тем указанные "случайные элементы" договора займа подвергались довольно подробному и детальному регулированию в законодательстве и вызывали едва ли не самый большой интерес (среди всех условий займа) у российских правоведов (в особенности условие о процентах).
Так, применительно к сроку займа К.П. Победоносцев указывал: "Заем делается обыкновенно на срок, означенный в самом договоре; но может быть и бессрочный, впредь до востребования. В первом случае просрочка начинается с истечением срока; в последнем случае - со времени предъявленного требования. С истечением срока заемное письмо может быть, по новому соглашению сторон, переписано, т.е. заменено новым актом. Или может быть сделана отсрочка, т.е. продолжен срок пользования капиталом, односторонним актом займодавца, т.е. надписью на обязательстве, либо заявлением присутственному месту, где находятся, либо особой распиской об
отсрочке..." <*>.
--------------------------------
<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 340.
Применительно к процентам по займу Д.И. Мейер писал: "Заем бывает возмездный и безмездный (безвозмездный. - В.В.). Вознаграждение займодавца со стороны должника обыкновенно определяется процентами с занятой суммы и тогда называется ростом... Однако
условие о возмездии не составляет существенной принадлежности займа: он может быть и безмездным. Хотя большей частью заем бывает возмездный, и возмездие составляет рост", который "образуется из двух частей: вознаграждения за предоставление капитала в пользование на известное время и страховой премии - вознаграждения за риск, связанный с передачей капитала в руки должника. Но все-таки отношение между предложением капиталов и спросом на них в нормальных случаях составляет главный элемент, которым определяется величина роста"
<*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 600.
Правда, относительно того, какой договор займа следует считать безвозмездным и при каких условиях подлежат взиманию проценты по договору займа, не предусматривающему обязанность заемщика по их уплате, мнения российских правоведов несколько расходились. Так, К.П. Победоносцев был сторонником презумпции безвозмездности договора займа и полагал, что проценты подлежат уплате лишь в том случае, если об этом прямо сказано в договоре. "С займом соединяется обыкновенно условие о процентах за пользование капиталом; посему в заемном письме обыкновенно пишется: занял за такие-то проценты. Но где это условие не выговорено, - подчеркивал К.П. Победоносцев, - там нет основания требовать процентов за все условленное время пользования: разумеется, по истечении срока, или, в бессрочных, со времени требования, капитал остается у должника уже без согласия займодавца, и потому за все это время есть полное
основание требовать проценты..." <*>.
--------------------------------
<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 340.
Г.Ф. Шершеневич допускал возможность взимания процентов по договору займа и в том случае, когда договором не был определен их размер. По этому поводу он писал: "Проценты могут быть условленные или узаконенные. Если в договоре указан размер процентов, то кредитор имеет право требовать условленного роста; если в договоре упомянуты проценты, но не указан размер, то кредитор имеет право на узаконенный рост. Если, наконец, в договоре вовсе не упомянуто о
процентах, то кредитор не имеет права требовать даже узаконенного роста" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 487.
Определение размера процентов и порядка их уплаты являлось предметом соглашения сторон по договору займа. Вместе с тем в России вплоть до 1879 г. законодательством устанавливался предельный размер процентов ("указные проценты"), который ни при каких условиях не мог быть превышен сторонами договора займа, который составлял 6% годовых. Взимание процентов свыше указанного предельного размера (проценты, превышающие норму, признавались "лихвой") влекло для займодавца наложение штрафа или даже привлечение к уголовной ответственности.
Однако, как отмечалось в юридической литературе того времени, участники имущественного оборота искусно обходили законоположения о предельном размере процентов по займам. Например, по свидетельству Д.И. Мейера, "это достигалось тем, что из занимаемой суммы заранее вычитался рост, установленный между контрагентами, и в заемном письме значилось, что заем производится безвозмездно, а на деле должник получал от займодавца значащуюся в заемном письме сумму только за вычетом процентов. Или поскольку этот прием удобен только при займах на короткие сроки, при займах более продолжительных он оказывается неудобным: заемщику тогда придется получить уж очень небольшую часть занимаемой суммы, - прибегали обыкновенно еще к другому приему. В заемном письме прописывалось, что заем производится за указанные проценты, но сумма займа проставлялась большая, чем условились контрагенты. Прибавлялась такая сумма, которая вместе с указными процентами, нарастающими к сроку займа, равняется 8
или 10% действительно занимаемого капитала" <*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 601.
Широкое использование участниками имущественного оборота указанных и иных подобных приемов для обхода законоположений о предельном размере процентов по займам, учитывая очевидные трудности доказывания того обстоятельства, что по договору займа фактически полученная сумма оказалась меньше условленной, привело к тому, что применение строгих правил об указных процентах и лихве стало возможным лишь в исключительных случаях и не оказывало реального влияния на имущественный оборот. Данные обстоятельства заставили законодателя отменить законоположения о предельном размере процентов по займам и
предоставить решение вопроса о размере процентов, взимаемых за пользование заемным капиталом, на усмотрение сторон, заключающих договор займа, что и было сделано в 1879 г.
Однако вскоре (в 1893 г.) жизнь заставила законодателя принять новые законоположения, направленные на борьбу с весьма характерным явлением того времени - ростовщичеством, когда займодавцы, пользуясь затруднительным материальным положением заемщиков, выдавали им займы под чрезвычайно высокие проценты.
Согласно новым законоположениям займы при определенных условиях признавались ростовщическими и объявлялись недействительными в части взимаемых по ним процентов. При этом выделялись две группы случаев ростовщических займов: когда займы выдавались лицам, не занимающимся такими сделками профессионально, и когда в роли займодавцев выступали профессионалы (которые "занимаются ссудами"). В первом случае соглашение о процентах признавалось недействительным: 1) если был условлен чрезмерный рост - свыше 12%; 2) если занявшее лицо вынуждено было своими стесненными обстоятельствами, известными кредитору, принять условия займа, крайне обременительные и тягостные по своим последствиям. Во втором случае недействительность соглашения о процентах обусловливалась: 1) чрезмерностью роста, т.е. свыше 12% годовых; 2) сокрытием чрезмерного роста каким-либо способом, например включением процентов в капитальную сумму в виде платы за хранение им неустойки. В обоих случаях заемное обязательство оставалось в силе, недействительным признавалось только условие о процентах. При этом кредитор лишался возможности получения не только условленных, но и узаконенных процентов, сохраняя за собой лишь право требовать от заемщика возврата выданной ему денежной суммы. Более того, если заем признавался ростовщическим уголовным судом, то займодавец подлежал тюремному заключению, а иногда сверх того и денежному штрафу; если же займодавец занимался ростовщичеством как промыслом, то он мог быть
подвергнут лишению прав и ссылке <*>.
--------------------------------
<*> См.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 601 - 602; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 487 - 488.
Еще одной характерной чертой российского дореволюционного законодательства, регулирующего заемные обязательства, являлось то, что проценты по займу подлежали начислению только на заемный капитал. Начисление процентов на неуплаченные проценты по займу (анатоцизм) не допускалось. Исключение составлял лишь случай, когда заемщик не уплачивал займодавцу проценты по займу за срок не менее года, что давало кредитору право требования к заемщику об уплате процентов (в размере узаконенных 6% годовых) на проценты по займу.
При подготовке проекта Гражданского уложения в части регулирования процентов по займам
восновном были сохранены подходы, характерные для действовавшего тогда законодательства, но появились и некоторые новые положения. В общих положениях об исполнении обязательств (глава III раздела 1 книги пятой проекта ГУ) можно обнаружить норму об узаконенных процентах, которым, однако, не придавалось значение предельно допустимого размера процентов по займу и иным долговым денежным обязательствам. Согласно этой норме проценты могут быть требуемы верителем на причитающиеся ему денежные суммы лишь в том случае, когда эти проценты обусловлены в договоре или установлены законом. Определение размера процентов предоставляется усмотрению договаривающихся сторон. При неопределении в договоре размера процентов, а равно в случаях, в коих по закону причитаются проценты, они полагаются по 5 на 100
вгод (узаконенные проценты) (ст. 1632).
Несмотря на то что узаконенным процентам (5% годовых) не придавался более характер предельных размеров по займам, для тех случаев, когда установленный по соглашению сторон размер процентов по договорам займа превышал узаконенные проценты, предусматривалось некоторое специальное регулирование. Например, в проекте ГУ имеется статья, согласно которой заемщик, обязавшийся платить свыше 6% на занятый капитал, имеет право во всякое время, спустя шесть месяцев по заключении займа, возвратить занятый капитал с тем, однако, что займодавец был письменно предварен об этом не менее как за три месяца. Всякое соглашение, отменяющее или ограничивающее такое право заемщика, признается недействительным (ст. 1892).
Введение этого правила, которое распространялось на случаи превышения узаконенных процентов более чем на 1%, Редакционная комиссия объясняла необходимостью противодействия ростовщичеству. Хотя эффективность (в этих целях) такой меры, как наделение заемщика, обязавшегося платить проценты выше узаконенных, правом досрочного возврата суммы займа по истечении шести месяцев после получения указанной суммы и при условии предупреждения займодавца не позже трех месяцев до ее уплаты, вызывает большие сомнения.
Довольно интересно в проекте ГУ решался вопрос об основаниях взимания процентов по договорам займа (ст. 1893). Для тех случаев, когда заем совершался между гражданами (не торговцами), была установлена по сути презумпция безвозмездности договора займа, о чем
свидетельствует норма о том, что "проценты могут быть лишь тогда требуемы займодавцем, когда они назначены в договоре". Вместе с тем для этих же случаев предусматривалось правило о том, что "заемщик, уплативший проценты, хотя бы о них не было соглашения, не может требовать ни возвращения их, ни зачисления в погашение занятой суммы".
Пытаясь как-то объяснить очевидное противоречие между двумя названными нормами, Редакционная комиссия указывала, что первое правило вытекает из существа займа как договора, основанного на передаче заменимых вещей и, следовательно, рождающего лишь одно обязательство, состоящее в возвращении таких же вещей и в том же количестве. "Из передачи в заем, - утверждала Комиссия, - не возникает само собою обязательства для заемщика возвратить что-либо сверх полученного: оно должно истекать из самостоятельного основания - из добавочного соглашения, лишенного того реального момента, какой присущ договору займа. Займодавец, требующий присуждения роста, должен доказать наличность такого самостоятельного основания"
<*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 461.
Казалось бы, при таком подходе получение займодавцем по договору безвозмездного займа процентов, пусть и добровольно уплаченных заемщиком, должно квалифицироваться как неосновательное обогащение. Но Редакционная комиссия придерживалась другого мнения, суть которого состояла в том, что "правило о необходимости самостоятельного основания для предъявления требования об уплате процентов не препятствует признанию добровольно уплаченных процентов, о коих не было соглашения, не подлежащими обратному требованию, так как добровольная уплата процентов, не назначенных по договору, служит указанием, что общехозяйственная цель займа - получение выгоды заемщиком от предоставления капитала в его временное распоряжение - была достигнута в данном случае и побудила заемщика к исполнению долга, хотя не подлежащего понудительному против него осуществлению, но тем не менее существующего на деле, вознаградить за это займодавца. По общему же правилу уплата долга, не подлежащего взысканию (напр., вследствие ссылки на истечение исковой давности), но на самом
деле существующего, не может быть требуема обратно" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 461 - 462.
Весьма странное объяснение! Как можно говорить о якобы существующем и лежащем на заемщике долге по уплате процентов, когда договор займа не может служить его основанием, поскольку, как утверждала Редакционная комиссия ранее, обязательство по уплате процентов должно проистекать из самостоятельного основания - добавочного соглашения о взимании процентов. Ссылка на общее правило об уплате долга, существующего, но не подлежащего взысканию (видимо, имелось в виду натуральное обязательство), явно некорректна, поскольку в данном случае у заемщика нет обязательства уплачивать проценты и, следовательно, речь идет о несуществующем долге.
Для тех случаев, когда договор займа совершался между торговцами, проект ГУ предусматривал презумпцию возмездности такого договора, о чем может свидетельствовать следующая норма: "По займам, совершаемым торговцами между собой, проценты могут быть требуемы и без положительного о том соглашения сторон и притом в размере, который существовал для подобных займов во время и в месте заключения договора" (ч. 2 ст. 1893).
Включение в проект ГУ этого правила со стороны Редакционной комиссии объяснялось тем, что займы между торговцами всегда совершаются с целью получения выгоды. "...Займы эти, - сказано в материалах Комиссии, - по общераспространенному торговому обычаю, всегда возмездны, хотя бы в договоре верителю и не было предоставлено право требовать вознаграждения. Признание этого обычая и составляет суть 2-й части проектируемой статьи...
размер процентов по подобного рода займам должен быть определяем, в случае умолчания о том в договоре, по условиям денежного рынка, где заем совершен, а не по одному неизменному
размеру, установленному для неторговых займов" <*> (имеются в виду узаконенные проценты).
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 462.
Проектом ГУ была полностью воспринята точка зрения действовавшего законодательства по вопросу о возможности начисления процентов на проценты (анатоцизм, сложные проценты), о чем свидетельствует норма, согласно которой "проценты исчисляются только на самый капитал. Состоявшееся заранее соглашение о начислении процентов на сумму просроченных процентов признается недействительным. Но когда в назначенный по договору срок не последует платежа процентов не менее, как за год, то по требованию займодавца на следующую ему с заемщика
сумму просроченных процентов начисляются с вышеозначенного срока проценты узаконенные" (ст. 1894).
Условия о сроке возврата займа и о подлежащих уплате процентах являлись элементами содержания договора займа, но далеко не основными его элементами, а скорее случайными, как было принято считать в юридической литературе. Как писал Г.Ф. Шершеневич: "Действие, которое составляет содержание обязательства, основанного на займе, заключается в возвращении ценности. Возвращены должны быть не те же вещи, что были взяты, а только подобные, того же рода и в том же количестве. Это вытекает из того, что переданы были вещи заменимые, а не
индивидуальные и что право собственности на них перешло к должнику" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482 - 483.
Аналогичный подход к определению содержания договора займа мы находим у К.П. Победоносцева, который указывал: "Существенной принадлежностью займа почитается у нас действительная передача или отдача в кредит денежной ценности. Заем, при котором такой передачи или зачета не было, называется безденежным и признается ничтожным... Однако наш закон не требует, чтобы в заемном письме означено было получение денег; в формуле его
означается только: занял и обязуюсь заплатить" <*>.
--------------------------------
<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 337.
Форма договора займа
В соответствии с дореволюционным российским законодательством договор займа подлежал заключению в письменной форме нотариальным или домашним порядком и не мог быть доказываемым свидетельскими показаниями. Договор займа, составленный у нотариуса (крепостное заемное письмо), должен был удостоверяться подписями не менее двух свидетелей. Обязательство займа, составленное без участия нотариуса, называлось домашним и оформлялось домовым заемным письмом. Различие между указанными двумя порядками заключения и оформления договора займа состояло, главным образом, в различной степени обеспечения и защиты прав кредитора-займодавца. Крепостное заемное письмо давало его обладателю определенные преимущества перед займодавцем по займу домашнему, в частности: в устранении возможности для должника спорить о безденежности займа; в удовлетворении требования такого кредитора при несостоятельности должника в преимущественном порядке по отношению к займодавцу по домашнему займу; в возможности требовать от суда принятия мер по обеспечению иска, предъявленного к заемщику.
Напротив, домовое долговое письмо не могло служить надежным средством защиты интересов кредитора-займодавца: он был лишен права требовать от просрочившего должника уплаты законной неустойки, а при банкротстве последнего мог получить удовлетворение своего требования лишь из остатков имущества должника после расчетов с другими кредиторами. Правда, в целях избежания негативных для кредитора последствий законодательство предусматривало возможность оформления домашнего займа явочным порядком. В этом случае заемщик должен был в семидневный срок со дня составления домового заемного письма (для проживающих в уездах - в месячный срок) явиться к нотариусу (маклеру), который вносил сведения о домовом заемном письме в специальную книгу и учинял на нем соответствующую отметку. Вместе с тем, как указывал Г.Ф. Шершеневич: "Явка, по смыслу закона, должна быть произведена самим должником. Трудно предполагать, чтобы должник согласился всегда на этот невыгодный для него акт после того, как получил деньги. Зная это, очевидно, и кредитор не согласится дать деньги, пока должник не представит ему явленного уже письма. В виду этих формальностей и последствий
их упущения заемное письмо в нашем быту совершенно вытеснено простым векселем" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 486.
Характерно, что заемным письмам, как крепостным, так и долговым, российские правоведы не придавали значения обязательной формы договора займа. Так, Г.Ф. Шершеневич отмечал, что письменная форма договора займа "необходима только для доказательства, но не для действительности займа, который может быть заключен значительно ранее облечения его в установленную форму", а сам договор займа "совершается передачей денег или других заменимых
вещей от кредитора должнику" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 485.
Аналогичный подход обнаруживается и у К.П. Победоносцева: "Прямым доказательством займа служит обыкновенно письменное заемное обязательство, хотя закон вообще не исключает возможности доказывать заем и всеми установленными способами в суде, посредством фактов,
несомненно указывающих на существование займа" <*>.
--------------------------------
<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 539.
Но наиболее категорическим образом выразил свою позицию по этому вопросу Д.И. Мейер: "Действительно, в юридическом быту существует очень много займов без заемных писем, а по счетам, распискам. Но счета и расписки - только доказательства существования займа, а не формы его совершения. Даже очень нередко заем совершается словесно, без всяких формальностей: одно лицо занимает у другого деньги, и договор не оставляет по себе никакого следа. Но тем не менее если существование займа будет доказано собственным признанием должника, то он будет присужден к обязательству удовлетворить займодавца: суд не вправе признать иск неосновательным потому только, что претензия истца по займу не подтверждается заемным письмом; все, что может сделать суд, - это взыскать с участников договора гербовый штраф. Все это ведет к тому заключению, что заемное письмо не составляет безусловно корпуса договора займа... а что заем есть нечто самостоятельно существующее, но связанное безусловно с заемным
письмом" <*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 604.
Несмотря на то что заемные письма (как крепостное, так и долговое) не признавались российскими правоведами формой займа, поскольку им отводилась лишь роль доказательств, удостоверяющих возникновение заемного обязательства, указанные заемные письма выполняли еще одну весьма важную роль для имущественного оборота. Об этом, в частности, писал К.П. Победоносцев: "В заемном письме заключается обыкновенно ясное и простое требование, составляющее ценность, более или менее определительную, в имуществе займодавца. Посему односторонняя передача такого требования допускается без затруднения и нашим законом. Займодавец может передать свое право, как до срока, так и после срока, всякому лицу, кто
заплатит ему деньги вместо должника, т.е. может продать заемное письмо" <*>.
--------------------------------
<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 341.
Действительно, в соответствии с законодательством заемные письма (в отличие, например, от закладных) подлежали свободной передаче без согласия должника, как правило, путем учинения передаточной надписи на самом заемном письме. Однако не исключалась и возможность оформления перехода прав займодавца по заемному письму (с передачей последнего цессионарию) путем заключения соглашения об уступке права требования. Как указывал Г.Ф. Шершеневич, "последствием передачи будет выбытие из обязательственного отношения прежнего активного субъекта и занятие его места другим. В случае неудовлетворения со стороны должника, новый веритель не вправе обращаться со взысканием к прежнему, который, в противоположность вексельному надписателю, не отвечает за осуществимость обязательственного права. Зато передавший заемное письмо отвечает, если переданное право оказалось недействительным: но ответственность его за недействительность права требования основывается не на
обязательственном заемном отношении, а на неосновательном обогащении" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 488.
То обстоятельство, что в реальной жизни заемные обязательства далеко не всегда оформляются заемными письмами, было учтено при подготовке проекта Гражданского уложения, в который была включена норма о том, что денежный заем на сумму свыше 30 руб. должен быть удостоверен заемным письмом, распиской или иным письменным актом; заем других заменимых вещей на сумму свыше 300 руб. должен быть удостоверен на письме (ст. 1885).
Комментируя данное законоположение, Редакционная комиссия отмечала, что в договоре займа форма, в какой он совершается, не может иметь значения существенной принадлежности. "Обязательство возвратить занятое имущество, - подчеркивается в материалах Комиссии, - возникает вследствие события передачи и принятия в заем, в котором и выражается согласие сторон заключить договор займа, между тем как самое торжественное выражение согласия, не
сопровождаемое передачей, не образует займа" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 455.
Включение в проект правила о письменной форме договора займа (на сумму свыше 30 руб.) объяснялось единственной целью: ограничить способы доказывания факта заключения договора займа, а именно устранить в качестве такого доказывания показания свидетелей. "В пользу недопущения свидетелей в подтверждение займа, - сказано в материалах Комиссии, - можно привести, между прочим, то, что передача, как событие внешнее, несомненно, может быть удостоверена сторонними очевидцами, но внутренний смысл передачи, определяемый намерением сторон, может легко ускользнуть от их внимания или представиться им неверно, так как предметом займа бывают такие предметы, которые ежедневно передаются в уплату долга, в дар, вследствие продажи и притом передаются для потребления, т.е. в полное распоряжение
должника, как и при займе" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 455.
Исполнение обязательств
По российскому дореволюционному законодательству исполнение заемного обязательства состояло в платеже денег либо в возвращении того количества заменимых вещей, какое было передано займодавцем заемщику. При этом полное удовлетворение требований кредитора именовалось платежом, а частичное исполнение, если таковое допускалось соглашением сторон, - уплатой. Удостоверение исполнения заемного обязательства могло выражаться на самом заемном письме или путем составления другого документа.
Заемное письмо могло служить доказательством удостоверения исполнения заемного обязательства в случаях, когда на нем имелась отметка займодавца об удовлетворении его требований или когда оно имело внешние признаки, свидетельствующие о прекращении заемного обязательства путем его исполнения. В первом случае доказательством погашения займа со стороны заемщика служила надпись об удовлетворении, которую совершал кредитор на самом заемном письме. "Спрашивается, какое значение имеет заемное письмо, когда на нем имеется надпись должника об удовлетворении им верителя? - задавался вопросом Г.Ф. Шершеневич. - Нельзя не принять в соображение, что, по естественному порядку, документ всегда находится в руках верителя и самая возможность для должника совершить надпись на своем заемном письме невольно вызывает предположение, что кредитор сам допустил это сделать, а допустить он мог под условием удовлетворения. Как предположение, оно может быть опровергнуто
доказательствами кредитора, что надпись была совершена на документе помимо его воли" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 489.
Что касается иных признаков заемного письма, свидетельствующих об исполнении, то в соответствии с законодательством таким внешним признаком, внушающим предположение об исполнении займа, признавалось прежде всего так называемое наддранное заемное письмо. Если такое наддранное заемное письмо находилось в руках должника, данное обстоятельство обычно служило доказательством платежа по займу, пока кредитором не будет доказано обратное. По этому поводу Г.Ф. Шершеневич писал: "Дело в том, что в торговом обороте документы не уничтожаются, а сохраняются для целей счетоводства. Документ только портится, надрывается, перечеркивается, штемпелюется, в отличие от целых и чистых документов, сохраняющих еще свою юридическую силу. Предположение платежа основывается в данном случае на двух обстоятельствах: порче документа и нахождении его в руках должника. Но, как предположение, оно может быть опровергнуто доказательствами, что наддрание документа и нахождение его в руках
должника произошли случайно, помимо воли кредитора" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 489.
Доказательствами исполнения заемщиком своих обязательств по договору займа могли служить надпись кредитора и другие знаки на самом заемном письме, удовлетворение требований займодавца могло удостоверяться и другими документами. В частности, действовавшим тогда законодательством дозволялось вместо надписи займодавца на заемном письме брать расписку, в которой указывалось, что она выдана в удостоверение погашения обязательства. Такая расписка должна была иметь подпись кредитора. Г.Ф. Шершеневич подчеркивал: "Ясно, что доказательственная сила расписки основывается на предположении, что она относится к тому именно заемному письму, которым удостоверяется существование данного долга. Кроме платежной расписки, платеж или уплата долга по заемному обязательству могут быть доказываемы и всякими другими письменными средствами, напр., распиской кредитора в расписной или памятной книжке должника, почтовыми квитанциями об отсылке должником кредитору денег. Оценка всех подобных документов принадлежит суду" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 490.
Весьма интересно подошел к проблеме исполнения обязательств, вытекающих из договора займа, Д.И. Мейер, выделивший новые права займодавца и заемщика, которые могли быть реализованы ими в ходе исполнения договора займа. В частности, помимо традиционного права требовать от заемщика возврата займа и уплаты причитающихся процентов займодавцу принадлежит в отношении заемщика право зачесть долг, т.е. покрыть им другое долговое обязательство, по которому сам займодавец является должником. "Юридическое воззрение действительности не представляет никакого сомнения насчет существования этого права, - считает Д.И. Мейер, - хотя в законодательстве нет на то прямого указания. Но, конечно, и здесь зачет
может иметь место лишь при известных условиях..." <*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 609.
Займодавец может уступить свое право, принадлежащее ему по договору займа, другому лицу, как и право почти по всякому иному обязательству. "Уступка эта, - писал Д.И. Мейер, - совершается или посредством особого акта, или посредством передаточной надписи на заемном письме и совершается по займу чаще, нежели по другим договорам... Но когда заемное письмо имеет вид закладного акта, когда заем обеспечен залогом, то передача права по займу не
допускается без согласия должника..." <*>.
--------------------------------
<*> Там же.
Займодавец вправе предоставить должнику отсрочку, учинив об этом соответствующую надпись на заемном письме или выдав особую расписку с обязательством при первой возможности заменить ее надписью на заемном письме. Займодавец также может (при желании должника) превратить заемное обязательство в срочное, для чего не требуется совершения нового заемного акта; достаточно учинить соответствующую надпись на заемном письме или выдать временную расписку.
В случае неисполнения заемщиком обязательства по возврату займа в установленный срок "займодавец может тотчас же прибегнуть к законной защите для принуждения должника к удовлетворению... Но займодавец может и не прибегать тотчас же при неисправности должника ко взысканию, а может отложить его до другого времени; только тогда он должен принять некоторую меру для полного охранения своего права. Меру эту составляет явка заемного письма по сроку: в течение трех месяцев со дня просрочки займодавец должен заявить о неплатеже по заемному письму нотариусу, и это-то заявление называется явкой по сроку, а также протестом. Явка по сроку имеет то практическое значение, что при несостоятельности должника заемные письма, не явленные по сроку, удовлетворяются уже после заемных писем, надлежащим образом
засвидетельствованных и явленных по сроку" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 610.
Помимо уплаты долга по займу (капитальной суммы) и причитающихся процентов (роста) займодавцу в соответствии с законодательством принадлежало право требовать взыскания с неисправного заемщика так называемых указных процентов (6% годовых) и законной неустойки в форме штрафа, взимаемого однократно в размере 3% от просроченной суммы займа. Наделение займодавца таким правом Д.И. Мейер объяснял следующим образом: "Этот указный рост и эта законная неустойка по заемному письму объясняются тем, что в редких случаях займодавец может доказать, какой именно он претерпевает убыток вследствие неисправности должника; вот поэтомуто законодательство постановляет, что независимо от всяких доказательств убытка неисправность должника имеет для него последствием обязательство платить указный рост со времени просрочки
по день платежа и, кроме того, заплатить неустойку" <*>.
--------------------------------
<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 611.
Наиболее интересным в подходе Д.И. Мейера представляется то обстоятельство, что он выделяет не только права займодавца, который по определению является кредитором и, стало быть, обладателем прав требования по отношению к должнику, но и права заемщика, являющегося, казалось бы, "чистым" должником в одностороннем обязательстве займа, имея в виду его обязанность возвратить полученную сумму займа (или полученное количество заменимых вещей) и уплатить причитающиеся проценты.
Тем не менее, как доказывает Д.И. Мейер, и должник в одностороннем обязательстве обладает некоторыми правами, которые могут быть объединены в группу прав, проявляющих себя в ходе исполнения обязательства. Вот как пишет об этом Д.И. Мейер применительно к правам заемщика в одностороннем обязательстве займа: "Права должника: 1) Он не только обязан в срок удовлетворить займодавца, но и вправе заплатить ему в срок: должник может требовать, чтобы займодавец в срок заемного письма принял от него платеж, а в противном случае может представить долговую сумму в суд и тем разрешить обязательство и устранить от себя последствия просрочки... 2) Подобно займодавцу, и должник может произвести зачет и тем удовлетворить займодавца. 3) После полного платежа по заемному письму, равно как и по уплате части долга, должник вправе требовать от займодавца расписки в получении платежа, которая
может быть или сделана на самом заемном письме, или выдана в виде отдельного акта" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 612.
Вопросам исполнения договора займа было уделено пристальное внимание при подготовке проекта Гражданского уложения. Помимо общей нормы о том, что "обязательство по займу исполняется платежом займодавцу заемщиком в назначенный договором срок занятой суммы с процентами, если таковые причитаются" (ст. 1887), проект ГУ включал целый ряд специальных правил, обеспечивающих дифференцированное регулирование отношений, связанных с исполнением заемного обязательства и применением последствий в случае нарушения договора займа в зависимости от его предмета, содержания условий о сроке и процентах, субъектного состава и иных обстоятельств.
Так, особым образом регулировался порядок исполнения договора займа, предметом которого служили предъявительские ценные бумаги. Проект ГУ включал в себя норму, согласно которой если предмет займа составляют процентные либо ценные бумаги на предъявителя, то заемщик, за отсутствием иного соглашения, обязан возвратить точно такие же бумаги и на ту же сумму по нарицательной их цене, независимо от повышения или понижения их курсовой разницы. В случае ненахождения к сроку займа в продаже подлежащих к возвращению бумаг заемщик обязан уплатить их стоимость по последнему курсу, а в случае изъятия их из обращения - по цене погашения (ст. 1888).
При комментарии данного законоположения Редакционная комиссия подчеркнула, что в целом она посчитала ненужным предусматривать в проекте ГУ случай, когда возвращение занятой заменимой вещи становится невозможным вследствие отсутствия ее в обращении. "Трудно допустить, - указывалось в материалах Комиссии, - чтобы род вещей, к которым принадлежала занятая вещь, совсем перестал существовать, о возврате же той самой вещи, которая была взята в заем, не может быть и речи ввиду того, что занятая вещь передается заемщику в собственность и цель займа состоит в потреблении этой вещи. Единственный достойный внимания случай ненахождения в обороте подлежащей возврату заменимой вещи может иметь место тогда, когда предмет возвращения состоит в процентных либо иных ценных бумагах, изъятых из обращения или хотя бы и неизъятых, но не находящихся в продаже... Обязанность заемщика удовлетворить займодавца в обоих случаях должна быть сведена к возмещению стоимости занятых процентных бумаг, а стоимость эта подлежит определению в случае изъятия бумаг из обращения - по цене
погашения, а в случае ненахождения в предложении - по последнему курсу" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 457.
Кстати сказать, как видно из материалов Редакционной комиссии, в ходе одного из обсуждений проекта ГУ применительно к указанной статье было высказано замечание о том, что в случае ненахождения ценных бумаг в продаже заемщик должен возвратить их стоимость не по последнему курсу, а по тому курсу, который существовал на день совершения займа. По результатам рассмотрения указанного замечания Комиссия пришла к выводу, "что с предложением этим нельзя согласиться, так как при займе процентных и иных ценных бумаг обе стороны идут на риск: как заемщик, так и займодавец имеют в виду, чтобы к сроку займа были возвращены такие же бумаги, какие были заняты, а потому для них повышение либо понижение курса безразличны и в силу сего расчет между ними должен производиться именно по последнему курсу, а отнюдь не по
курсу для займа, который не соответствует по существу данной сделки соглашению сторон" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 457.
Особым образом регулировались проектом ГУ и отношения, связанные с исполнением договора займа с условием о возврате займа по востребованию либо договора, не предусматривающего срока и порядка возврата займа. На этот счет в проекте имелись два специальных правила. Согласно первому из них заемщику, обязавшемуся произвести платеж по
востребовании или по предъявлении, предоставляется для исполнения трехдневный срок со дня заявления ему требования о платеже (ст. 1889). Необходимость предоставления заемщику указанного трехдневного срока (со дня предъявления кредитором требования о платеже) объяснялась Редакционной комиссией теми обстоятельствами, что "занятая сумма поступает в собственность заемщика, который и занимает ее с целью произвести какие-либо платежи и потому не может быть в каждый данный момент готов возвратить ее займодавцу; что заемщик, прибегая к займу, нередко находится в стесненном положении и бывает вынужден, вследствие настояния займодавца, принять на себя обязательство без определения срока его исполнения и тем ставит себя в зависимость от займодавца; что займодавцы нередко бывают склонны пользоваться правом внезапного предъявления требования с целью вынудить заемщика принять новые отяготительные
обязательства..." <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 458.
Правда, остается неясным (при таком отношении к заемщику по займу по востребовании), почему срок, предоставляемый заемщику для платежа, должен составлять всего три дня, явно недостаточных для получения заемщиком соответствующей суммы, необходимой для исполнения обязательства перед займодавцем. Комментарий Редакционной комиссии состоит в следующем: "Срок этот не может быть назначен более трех дней во избежание нарушения законных интересов займодавцев. Установление столь краткого льготного срока в пользу заемщика не нарушит потребностей обыкновенного гражданского оборота, не нуждающегося в особенно энергических и суровых приемах взыскания" <*>. Однако, на наш взгляд, данное объяснение не представляется
убедительным.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 458.
Применительно к договорам займа, не устанавливавшим срок и порядок возврата суммы займа заемщиком, в проекте ГУ предусматривалось правило, в соответствии с которым если в договоре не назначен срок платежа и не определено, за сколько времени после предварения о прекращении займа платеж должен быть произведен, то заемщик обязан произвести платеж в случае предварения со стороны займодавца, а займодавец обязан принять платеж в случае предварения со стороны заемщика не позже трех месяцев со дня предварения. Предварение о платеже должно быть заявлено на письме, за исключением займа на сумму не свыше 30 руб. (ст. 1890).
Включение данной нормы в проект ГУ вызывалось не только желанием урегулировать порядок и срок возврата занятой денежной суммы (или заменимых вещей), но и необходимостью исключения (путем введения специального правила) действия общего положения о бессрочном обязательстве, согласно которому кредитор вправе требовать от должника исполнения немедленно по возникновении бессрочного обязательства (ст. ст. 1622 и 1664 проекта ГУ). Применение указанного общего положения к договору займа, как подчеркивается в материалах Редакционной комиссии, "было бы нецелесообразно, так как хозяйственному значению займа свойственно предоставление заемщику соответственного времени между получением в заем и возвратом для того, чтобы он успел распорядиться занятым имуществом согласно предложенному
назначению" <*>.
--------------------------------
<*> Там же.
Что касается правила о форме, в которой должно совершаться предупреждение (предварение) о платеже, то, по мнению Редакционной комиссии, такое предупреждение "должно быть заявлено в такой форме, чтобы не оставалось сомнения относительно устанавливаемого этим заявлением срока обязательства. Наилучшая форма письменная, к которой, конечно, и прибегнут займодавцы и заемщики по более крупным займам, несмотря на некоторые хлопоты и расходы, сопряженные с этим способом предварения. Что же касается займов на небольшие суммы, то предварение о платеже по таковым следует допустить и на словах для того, чтобы оно могло быть удостоверено и свидетельскими показаниями, так как вообще предварение о платеже может быть заявлено в той же форме, в какой совершается обязательство, по коему требуется
платеж" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект. С. 459.
Обращают на себя внимание и содержащиеся в проекте ГУ положения, определяющие возможность (или соответственно невозможность) досрочного возврата займа (ст. 1891). Речь идет