Учебный год 22-23 / volkov_a_v_printsip_nedopustimosti_zloupotrebleniya_grazhdan

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

иных норм, этой цели служат и оговорки в нормах типа «если иное не предусмотрено законом, иным нормативным актом», «если иное не противоречит сущности обязательства» и т.д. В федеральных законах, принятых для специального регулирования тех или иных определенных отношений, обычно в начале текста устанавливается приоритет действия «своих» норм перед иными правилами. Различного рода коллизии могут содержаться не только между общим и специальным законодательством, но и между различными правовыми режимами, внутри определенной юридической конструкции, либо внутри правового режима, а также в различном сочетании между ними. При этом если коллизия норм внутри той или иной гражданско-пра- вовой конструкции, внутри правового режима относится больше к контекстуальным ошибкам, то столкновение смыслов уже между ними в любых вариациях ставит вопрос непосредственно о системной ошибке в нормах гражданского права.

«Клеточка» правовой системы — норма права, которая относительно проста и односистемна. Тем не менее столкновение смыслов происходит и в пределах одной нормы права. Наиболее распространены коллизии между нормами в пределах того или иного правового режима. Коллизия (столкновение) норм уже между различными юридическими конструкциями, правовыми режимами свидетельствует о том, что отношения между системообразующими частями целого не отрегулированы должным образом.

Определено четыре признака системной коллизии между нормами гражданского права: во-первых, существуют две или более нормы гражданского права по одному и тому же вопросу (конкуренция норм); во-вторых, одна норма расширяет либо сужает действие другой нормы, что устанавливается только путем логического толкования; в-третьих, коллидирующие нормы действуют одновременно либо исключают действие друг друга; в-четвертых, коллизия двух норм преодолевается с помощью третьей коллизионной нормы.

При противоречиях норм, относящихся к различным правовым режимам, основной вопрос состоит в том, какой из норм отдать преимущество при применении к конкретному проблемному отношению. Если это конкуренция общей и специальной нормы, то преимущество необходимо отдать специальной; если конкуренция между общим законодательством и специализированным, то последнему; если по своему иерархическому уровню коллидирующие правовые режи-

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

мы одинаковы, то предпочтение отдается норме, созданной последней; если и это невозможно, то можно признать их взаимоуничтожающими и вновь, как в случае с пробелом, обратиться к началам и общему смыслу гражданского законодательства (ст. 1 и ст. 6 ГК РФ). При злоупотреблении правом вместо примирительного толкования злоупотребляющее лицо выводит свое собственное, вопреки правилам здравого толка, суждение, которое становится основой для его правонарушения под маской легального правоосуществления.

Под конкуренцией норм, входящих в разные правовые режимы, понимается столкновение в своем соревновательном аспекте различных правил регулирования общественных отношений1. В отличие от противоречий между нормами, где необходимо отдать приоритет одной из норм, при конкуренции нет явно выраженных приоритетов — и то и другое применение нормы права может быть допустимым (например, конкуренция способов защиты нарушенного права, если они четко не предусмотрены в специальных статьях ГК РФ: отказаться от договора и потребовать возмещение убытков или потребовать исполнение обязательства в натуре). При этом системную конкуренцию норм гражданского права необходимо отличать и от конкуренции смыслов внутри одного правового режима, т.е., когда одна или несколько наполняющих его норм допускает несколько одинаково возможных способов понимания (как минимум двусмысленность). Двусмысленность относится к контекстуальным ошибкам законодателя.

Конкуренция способов защиты по основаниям ст. 167 и ст. 301 ГК РФ хорошо видна на примере известного постановления КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П, который определил, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ. То есть если между собственником имущества и добросовестным приобретателем нет обязательственных отношений (договора), то последнего надо рассматривать как третье лицо, к которому нельзя

1См.: Иванова Н.А. Конкуренция вещных и обязательственных исков в гражданском праве // Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России. 2008. № 2; Братусь М.Б. О соотношении (конкуренции) вещно-правовых и обязательственноправовых способов // Журнал российского права. 2005. № 6.

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

предъявлять иск о признании сделки недействительной и о применении последствий признания сделки недействительной. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли др.). Иное истолкование положений п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением Закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д. сделок)1. Такое положение действительно сложилось до этого в практике ВС РФ, когда собственник имущества, понимая, что у него нет шансов на виндикацию имущества, злоупотребительно прибегал к механизму ст. 167 ГК РФ — обращался с иском о признании всех сделок недействительными, добиваясь возврата имущества от добросовестного приобретателя.

Системным противоречием являются и отношения по поводу виндикации бездокументарных акций, поскольку то, что право собственности является вещным, а не обязательственным, формально следует лишь из названия гл. 20 ГК РФ «Защита права собственности и других вещных прав». В ст. 301, 302 и других этой главы речь идет исключительно об «имуществе», а не об индивидуально-родовых вещах. Противоречит ли такое положение логике гражданского права, имеющей институт виндикации исключительно для вещей с индивидуально-родовыми признаками? Согласно ст. 213 ГК РФ в собственности граждан и юридических лиц может находиться «любое имущество», за исключением изъятых из оборота. Речь, таким

1См.: Постановление КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева» // СЗ РФ. 2003. № 17. Ст. 1657.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

образом, не идет исключительно о материальных вещах. Не сделано исключение и для имущественных прав, которые согласно ст. 128 ГК РФ также относятся к имуществу. Под имуществом, на которое можно распространить право собственности, в широком смысле понимается совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей, в том числе и исключительных прав. Разница смыслов вызвала системный кризис теории права в отношении виндикации бездокументарных ценных бумаг и обнаружила гигантский разрыв между наукой и судебной практикой, которые до сих пор не в состоянии найти общую точку зрения. Большинство цивилистов в этой ситуации считают недопустимым применение виндикационных исков для защиты прав владельцев бездокументарных ценных бумаг1. Они полагают, что применение вещно-правового средства защиты прав владельцев бездокументарных ценных бумаг — виндикационного иска — теоретически ущербно. Судебная практика в условиях жесточайшего перераспределения корпоративной собственности пошла по иному пути, поскольку виндикация — это наиболее эффективный путь для защиты нарушенных прав акционеров2. И это имеет свои обоснования, так как признание ряда последовательных сделок недействительными не возвращает акции, поскольку требование о реституции можно заявлять лишь по первой сделке (ст. 167 ГК РФ); невозможно предъявить обязательственный иск, поскольку ни регистратор, ни второй покупатель не состоит с акционером в правоотношениях; взыскание убытков с виновных лиц никак не сможет восстановить права акционера в силу специфичности их доказывания, не говоря уже о том, что не дает возможности восстановить утерянный корпоративный контроль.

Системная непроработанность отдельных положений ГК РФ создает возможности для различных злоупотреблений, что видно на следующих примерах.

Так, в одном из дел выявилось противоречие между ст. 166 ГК РФ и ст. 84 Закона об акционерных обществах. По смыслу п. 1 ст. 166

1См.: Белов В.А. Предисловие к изданию // Васьковский Е.В. Цивилистическая методология. Учение о толковании и применении гражданских законов. М., 2002. С. 9.

2См. подробнее: Добровольский В. О практической ценности дискуссии по вопросу о виндикации акций // Акционерный вестник. 2007. № 8, 9.

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

ГК РФ во взаимосвязи с его ст. 168 ГК РФ, сделки, которые могут быть признаны недействительными судом (следовательно, в силу п. 1 ст. 84 Закона об акционерных обществах — и сделки, в совершении которых имеется заинтересованность), относятся к оспоримым. Требование о признании оспоримой сделки недействительной в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ может быть предъявлено лицами, указанными в данном Кодексе. Между тем сделки, в совершении которых имеется заинтересованность, ГК РФ не предусмотрены, и, соответственно, только в нем может быть определено, какие лица могут заявлять требования о признании таких сделок недействительными.

Норма, содержащаяся в п. 1 ст. 84 Закона об акционерных обществах, во взаимосвязи с п. 2 ст. 166 ГК РФ и с учетом конституционных принципов и основных начал гражданского законодательства должна толковаться как предполагающая право акционеров (в том числе миноритарных) акционерных обществ, заключивших сделку, в совершении которой имеется заинтересованность, обращаться в суд с иском о признании этой сделки недействительной. Данная норма в ее конституционно-правовом истолковании направлена на реализацию конституционного требования, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ) и не противоречит Конституции РФ.

Признание нормы, содержащейся в п. 1 ст. 84 Закона об акционерных обществах, не противоречащей Конституции РФ, при условии ее истолкования в соответствии с конституционными принципами и основными началами гражданского законодательства не препятствует федеральному законодателю совершенствовать механизм защиты прав акционеров, с тем чтобы, не нарушая стабильность общественных отношений в сфере гражданского оборота, обеспечить, в частности, права миноритарных акционеров, исключив при этом возможность злоупотребления ими своими правами1.

Комментарий. В настоящем деле системное противоречивое между нормой ГК РФ (ст. 166) и нормой Закона об акционерных об-

1См.: Постановление КС РФ от 10 апреля 2003 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона „Об акционерных обществах“ в связи с жалобой открытого акционерного общества „Приаргунское“» // СЗ РФ. 2003. № 17. Ст. 1656.

724

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

ществах (ст. 84) было преодолено с помощью толкования Конституции РФ во взаимосвязи с основными принципами гражданского законодательства, и в том числе — с принципом недопустимости злоупотребления правом. Исследуя системные ошибки в праве, необходимо отметить, что злоупотребление правом нельзя отождествлять с коллизией тех или иных норм закона и их неправильным трактованием. Злоупотребление правом будет происходить только в том случае, если субъект сознательно, намеренно использует противоречия и конкуренции норм в различных правовых режимах, обосновывая тем самым свое «право» и оправдывая свои якобы законные действия.

Акционерное общество (цессионарий) обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы основного долга по договору. Исковые требования были основаны на соглашении об уступке права (требования), на основании которого первоначальный кредитор передал истцу право (требование) на уплату ответчиком задолженности по договору поставки.

В возражениях на иск должник указал, что соглашение об уступке права (требования) ничтожно в силу ст. 170 ГК РФ, поскольку прикрывает сделку дарения права. Решением суда иск удовлетворен по следующим основаниям. Несмотря на то что в соответствии со спорным соглашением размер встречного предоставления за переданное право (требование) менее объема последнего, суд пришел к выводу, что в данном случае это обстоятельство не свидетельствует о ничтожности сделки в силу ее притворности.

Как определено п. 2 ст. 1 ГК РФ, граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству его условий. С учетом данной нормы судом было указано, что при выяснении эквивалентности размеров переданного права (требования) и

встречного предоставления, необходимо исходить из конкретных обстоятельств дела. В частности, должны учитываться: степень платежеспособности должника, степень спорности передаваемого права (требования), характер ответственности цедента перед цессионарием за переданное право (требование) (ответственность лишь за действительность права (требования) или

725

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

также и за его исполнимость должником), а также иные обстоятельства, влияющие на действительную стоимость права (требования), являющегося предметом уступки. Исследовав данные обстоятельства, суд пришел к выводу о действительности соглашения об уступке права (требования).

По другому делу, отказывая в удовлетворении требований цессионария к должнику и квалифицируя соглашение об уступке права (требования) как ничтожную сделку, суд исходил из следующего.

По смыслу закона уступка права (требования) между юридическими лицами является возмездной сделкой, по которой сторона, приобретшая право (требование), предоставляет другой стороне встречное эквивалентное предоставление. По смыслу ст. 572 ГК РФ дарение может быть совершено и в форме передачи имущества по явно заниженной цене. Как следовало из текста спорного соглашения, объем переданного права (требования) превышал размер встречного предоставления в 10 раз. Это обстоятельство само по себе свидетельствует о дарении спорного права цедентом истцу, что в силу ст. 575 ГК РФ недопустимо в отношениях между коммерческими организациями.

Постановлением суда кассационной инстанции решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение по следующим основаниям. Согласно п. 1 ст. 572 Кодекса по договору дарения даритель безвозмездно передает или обязуется передать одаряемому вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить его от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. Из данной нормы закона следует, что наличие возмездных начал в договорном обязательстве исключает признание соответствующего договора договором дарения. В данном случае стороны прямо предусмотрели возмездный характер своих отношений. Поэтому спорная сделка не может быть признана ничтожной по указанному основанию.

Вместе с тем суду при новом рассмотрении дела следует оценить данную сделку на предмет ее ничтожности в силу притворности (ст. 170 Кодекса), выяснив, не прикрывает ли соглашение об уступке права (требования) сделку дарения. Решая данный вопрос, суду надлежит при оценке несоответствия размера встречного предоставления за переданное право объему последнего исходить из конкретных обстоятельств дела, свиде-

726

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

тельствующих о действительной стоимости спорного права

(требования)1.

Комментарий. В приведенных из информационного письма Президиума ВАС РФ случаях ярко проявляется коллизия разных правовых режимов. С одной стороны, есть сделка уступки права (требования) якобы возмездная, а по сути — недобросовестная, где встречное представление носит лишь формальный (минимальный) размер; при этом стороны сделки ссылаются на свободу договора (ст. 421 ГК РФ) и на запрет рассматривать в качестве дарения сделки, в которых содержится хотя бы какое-то условие о встречности (ст. 572 ГК РФ). С другой стороны, оценка подобных сделок на предмет их притворности в соответствии со ст. 170 ГК РФ также вызывает известные трудности, поскольку это связано с установлением недобросовестных действий при заключении договора, в то время как в большей мере это уже предмет регулирования ст. 10 ГК РФ (субъективные пределы осуществления гражданских прав) с последующим «выходом» на ст. 168 ГК РФ.

В результате заключения в июне и июле 2003 г. 33 договоров купли-продажи акций ЗАО «Атлант» А.С. Бедрицким, Ю.В. Мамуковым, М.В. Склеминым, А.В. Твардиевич, Н.В. Целинской и И.А. Щедриной приобретено более 50% акций ЗАО «Атлант». Впо-

следствии А.С. Бедрицкий, Ю.В. Мамуков, А.В. Твардиевич, Н.В. Целинская и И.А. Щедрина выдали М.В. Склемину доверенности, предоставляющие последнему право быть их представителем на общем собрании акционеров общества, включая право голосовать по всем вопросам повестки дня. Доверенности, выданные Ю.В. Мамуковым, Н.В. Целинской и И.А. Щедриной, предоставляют М.В. Склемину также весь объем прав, принадлежащих собственнику акций.

Внеочередным общим собранием акционеров ЗАО «Атлант», состоявшимся 22 октября 2003 г., принято решение о прекращении полномочий совета директоров общества, а также избран новый совет директоров, решением которого от 22 октября 2003 г. пре-

1См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» (п. 10).

727

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

кращены полномочия генерального директора общества З.К. Емтыля и генеральным директором избран М.В. Склемин.

По утверждению истцов, воля сторон при заключении оспариваемых договоров купли-продажи была направлена на отчуждение акций одному лицу — М.В. Склемину, что свидетельствует о притворном характере этих сделок и в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ влечет их ничтожность. К тому же, по мнению истцов,

сделка по приобретению акций М.В. Склеминым является ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ, поскольку противоречит уставу ЗАО «Атлант», согласно которому число акций, принадлежащих одному акционеру, не может превышать 7% общего количества обыкновенных акций общества, а также ст. 11 Закона об акционерных обществах, устанавливающей обязательность требований устава для акционеров общества и предусматривающей возможность ограничения уставом общества количества акций, принадлежащих одному акционеру.

Решением суда первой инстанции от 14 сентября 2004 г. в удовлетворении исковых требований отказано в связи с тем, что оспариваемые договоры не отвечают признакам притворной сделки. Постановлением суда апелляционной инстанции от 7 октября 2004 г. решение отменено, спорные сделки признаны недействительными, решения общего собрания акционеров и совета директоров ЗАО «Атлант» от 22 октября 2003 г. — незаконными. Рассматривая дело, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о притворном характере оспариваемых договоров купли-продажи, поскольку действительной целью этих сделок являлось приобретение акций для М.В. Склемина. По мнению суда апелляционной инстанции, субъектный состав «прикрывающих» и «прикрываемых» сделок был единым: покупателем по всем сделкам выступал М.В. Склемин, а лица, подписавшие договоры купли-продажи в качестве покупателей, являлись представителями М.В. Склемина, действовали от его имени и в его интересах. Сделки, которые стороны действительно имели

в виду (т.е. приобретение акций М.В. Склеминым), признаны судом ничтожными в соответствии со ст. 168 ГК РФ как совершенные с нарушением п. 2 и 3 ст. 11 Закона об акционерных обществах и п. 7.8 устава ЗАО «Атлант».

Признавая незаконными решения общего собрания акционеров и совета директоров от 22 октября 2003 г., суд апелляционной инстанции указал: принятие этих решений стало возможным лишь в результате голосования акциями, приобретенными по ничтожным сделкам; ответчики-покупатели не стали собственниками

728

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

спорных акций и не имели права голосовать на общем собрании акционеров и избираться в совет директоров общества. Последствия недействительности сделок применены только в отношении 102 акций, приобретенных А.В. Твардиевич, поскольку на момент вынесения постановления суда апелляционной инстанции остальные акции ответчиками-покупателями уже были отчуждены. ФАС Северо-Кавказского округа постановлением от 20 января 2005 г. оставил постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Президиум считает, что оспариваемые постановления судов апелляционной и кассационной инстанций подлежат отмене с оставлением без изменения решения суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила. Таким образом, по основанию притворности недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника на со-

вершение притворной сделки для применения указанной нормы недостаточно.

Как видно из представленных в деле письменных объяснений ответчиков-продавцов, единственной целью заключения ими договоров купли-продажи акций ЗАО «Атлант» являлось получение обусловленных договорами денежных сумм за акции. Материалы дела, касающиеся обстоятельств заключения и исполнения оспариваемых договоров, в том числе доказательств регистрации в реестре акционеров, перехода права собственности на акции к покупателям, свидетельствуют об отсутствии у продавцов акций намерения совершить сделки по отчуждению ценных бумаг именно М.В. Склемину. Кроме того, из содержания п. 2 ст. 170 Кодекса следует, что притворная сделка должна быть совершена между теми же сторонами, что и «прикрываемая».

Таким образом, оснований для признания оспариваемых договоров недействительными в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ у суда апелляционной инстанции не имелось.

Применение судом апелляционной инстанции ст. 168 ГК РФ также является неправильным. Пунктом 3 ст. 11 Закона об акционерных обществах предусмотрена возможность ограничения уставом акционерного общества количества акций, принадле-

729

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

жащих одному акционеру. Действительно, уставом ЗАО «Атлант» (п. 7.8) предусмотрено, что одному акционеру не может принадлежать более 7% общего количества обыкновенных акций общества. Однако устав общества не является законом или правовым актом, следовательно, сделки, совершенные с нарушением положений устава, не могут быть признаны недействительными на основании ст. 168 ГК РФ. Вывод суда апелляционной инстанции

о ничтожности сделок по приобретению акций ввиду несоответствия их п. 2 ст. 11 Закона об акционерных обществах не основан на законе, поскольку указанная статья устанавливает требования, предъявляемые к уставу общества, а не к совершаемым акционерами сделкам.

Что касается выводов судов апелляционной и кассационной инстанций о незаконности решений общего собрания акционеров и совета директоров от 22 октября 2003 г., то они основаны лишь на факте ничтожности сделок купли-продажи акций.

При таких обстоятельствах оспариваемые судебные акты в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК РФ подлежат отмене как нарушающие единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права. Поскольку при вынесении решения от 14 сентября 2004 г. суд первой инстанции правильно применил нормы материального права и пришел к верным выводам об обстоятельствах дела, указанный судебный акт следует оставить без изменения1.

Комментарий. В этом примере злоупотребительную «шутку» преподнес Президиум ВАС РФ. Какой смысл помещать ограничения в уставе, если они не будут соблюдаться с помощью мер гражданскоправовой защиты? Договор тоже не является законом, но его условиями обеспечивается исполнение обязанностей сторон, а правам дается полная юридическая защита.

Просматриваемая в деле достаточно распространенная злоупотребительная схема приобретения акций на одного человека имела скрытую цель обойти положения устава, где содержался семипроцентный «лимит» акций «в одни руки» (при этом доверенности на одно лицо для голосования просто так не выдаются). Президиум сосредоточился на критике ст. 170 ГК РФ, которая своим составом действительно не справляется с данным случаем. Поэтому необходимо

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 2 августа 2005 г. № 2601/05.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

было подключать ст. 10 ГК РФ и, установив признаки обхода положений устава и Закона об акционерных обществах, признать сделки недействительными на основании ст. 168 ГК РФ. Президиум же пошел по пути злоупотребительного толкования коллизий ст. 168, 170 ГК РФ, ст. 11 Закона об акционерных обществах и п. 7.8 Устава общества.

Компания Kompas Overseas Inc. (далее — компания) предъявила в Международный коммерческий арбитражный суд при Торговопромышленной палате Российской Федерации (далее — коммерческий арбитраж) иск к открытому акционерному обществу «Северное речное пароходство» (далее — общество) о взыскании 1 752 986 долл. (неустойки, суммы предоплаты, командировочных расходов, телефонных и телеграфных переговоров, пошлины, процентов за пользование чужими денежными средствами, убытков при простое судна, убытков в виде упущенной выгоды, расходов по ведению дела в коммерческом арбитраже) в связи с нарушением обществом обязательств по контракту от 17 сентября 1997 г. купли-продажи теплохода «Волго-Балт-153» с последующим его изъятием у компании. Компетенция коммерческого арбитража для разрешения споров между сторонами установлена п. 8.1 указанного контракта.

Решением коммерческого арбитража от 26 марта 2002 г. по делу № 199/2001 этого суда заявленные требования удовлетворены на общую сумму 883 396 долл. 97 центов (в том числе 644 520 долл. убытков в виде упущенной выгоды по тайм-чартеру от 31 октября 1997 г. с американской компанией Amador Enterprises Inc. в период с 21 декабря 1998 г. по 30 июня 2000 г.).

Компания обратилась в Московский городской суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение данного решения, а общество — с заявлением о его отмене. Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 20 июня 2002 г., оставленным без изменения определением ВС РФ от 13 августа 2002 г., заявление компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража от 26 марта 2002 г. удовлетворено, в удовлетворении заявления общества отказано.

Общество 18 ноября 2002 г. обратилось в коммерческий арбитраж с заявлением об отмене его решения от 26 марта 2002 г. по вновь открывшимся обстоятельствам. В качестве вновь открыв-

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

шихся обстоятельств заявитель ссылается на следующее. По его запросу от секретаря штата Делавэр (США) получена копия свидетельства о регистрации американской компании Amador Enterprises Inc., согласно которому данная компания зарегистрирована 10 мая 2001 г., что свидетельствует о подложности

тайм-чартера от 31 октября 1997 г. и отсутствии правоспособности указанной компании в период с 21 декабря 1998 г. по 30 июня 2000 г., за который в пользу компании Kompas Overseas Ink. по решению коммерческого арбитража с общества взыскана упущенная выгода.

Постановлением коммерческого арбитража от 31 января 2003 г. названное заявление общества оставлено без удовлетворения, поскольку Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже»1 не предусматривает правомочий международного коммерческого арбитража на пересмотр вынесенного им решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Общество обратилось 11 февраля 2003 г. в Московский городской суд с ходатайством о пересмотре определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 20 июня 2002 г. по вновь открывшимся обстоятельствам. Определениями этой коллегии от 14 апреля 2003 г. определение от 20 июня 2002 г. отменено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами и дело по заявлению компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража от 26 марта 2002 г. и встречному заявлению общества о его отмене передано на рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 27 января 2004 г. в удовлетворении заявления общества об отмене решения коммерческого арбитража отказано, заявление компании о выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения этого решения удовлетворено. ФАС Московского округа постановлением от 24 марта 2004 г. оставил определение от 27 января 2004 г. без изменения.

В силу ст. 34 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» арбитражное решение может быть отменено компетентным судом при наличии оснований, указанных в ч. 2 этой статьи. На момент вынесения решения от 26 марта 2002 г. коммерческому арбитражу не были известны обстоятельства, на которые

1РГ. 1993. 14 авг.

732

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

ссылается общество (о подложности тайм-чартера от 31 октября 1997 г. и отсутствии правоспособности компании Amador Enterprises Inc. в период с 21 декабря 1998 г. по 30 июня 2000 г.). При таких условиях, с учетом положений Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», не допускающих пересмо-

тра решений международного коммерческого арбитража по вновь открывшимся обстоятельствам, арбитражные суды первой и кассационной инстанций обоснованно отказали в удовлетворении заявления общества об отмене указанного решения коммерческого арбитража.

Вместе с тем нельзя признать правомерными судебные акты государственных арбитражных судов в части удовлетворения заявления компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража от 26 марта 2002 г. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 36 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» в приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано, если такое решение противоречит публичному порядку Российской Федерации.

Отменяя по вновь открывшимся обстоятельствам свое определение от 20 июня 2002 г., которым удовлетворено заявление компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража от 26 марта 2002 г. и отказано в удовлетворении заявления общества об отмене указанного решения, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в определении от 14 апреля 2003 г. исходила из получения обществом после вынесения решения коммерческим арбитражем документов, указывающих на подложность тайм-чартера от 31 октября 1997 г. и отсутствие правоспособности компании Amador Enterprises Inc. в период с 21 декабря 1998 г. по 30 июня 2000 г.

Изложенные обстоятельства, как указала судебная коллегия, мо-

гут свидетельствовать о недобросовестном поведении (злоупотреблении правом) стороны, требовавшей возмещения убытков, и противоречат публичному порядку Российской Федерации. С учетом этого определения суда общей юрисдикции арбитражному суду, повторно рассматривавшему заявление компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража, необходимо было исследовать названные обстоятельства и при установлении их достоверности дать им соответствующую правовую оцен-

733

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

ку, в том числе выяснить и оценить, не воспрепятствовали ли они обществу в защите его прав.

Таким образом, оспариваемые судебные акты в части удовлетворения заявления компании о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения коммерческого арбитража от 26 марта 2002, г. как нарушающие единообразие в толковании и применении судами норм права, подлежат отмене в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК РФ1.

Комментарий. Решением Коммерческого арбитража удовлетворены требования несуществовавшей на дату причинения убытков американской компании. Информация об отсутствии правоспособности истца на дату причинения убытков стала известна ответчику лишь на стадии исполнения судебного решения. Заявление ответчика о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам натолкнулось на довод о том, что Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» не предусматривает правомочий международного коммерческого арбитража на пересмотр вынесенного им решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Суд вынужден был опереться на другую норму закона, гласящую, что в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 36 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» в приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано, если такое решение противоречит публичному порядку Российской Федерации. В качестве нарушения такого общественного порядка суд предложил рассматривать поведение истца как недобросовестное, т.е. признать его формой злоупотребления правом, где производится блокировка прав истца с помощью коллизий правовых режимов.

г) Ошибки функциональных связей в нормах права (ошибочные или неясные ссылки и отсылки)

Внутри любого закона и нормативного акта за горизонтальные и вертикальные системообразующие связи отвечают нормыссылки (отсылки), оговорки, специальные исключения, повышающие прежде всего системные качества закона. Ошибка при формировании таких функциональных связей в гражданском праве резко

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 26 октября 2004 г. № 3351/04.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

повышает правовую неопределенность и создает почву для злоупотреблений правами.

Ссылки, отсылки и оговорки как прием юридической техники редко образуют самостоятельную норму права и обычно являются ее элементом в вариациях типа «если иное не установлено законом», «если иное не вытекает из существа обязательства», «за исключением», «а также иные требования», «если иные последствия», «если иное не предусмотрено договором», «в порядке, определяемом статьей» и т.д. Так, неверно указана ссылка в официальном тексте нормы ст. 1108 ГК РФ. Ссылаясь на норму, определяющую момент, с которого обогатившийся обязан возмещать доходы, кодекс указывает на ст. 1106 ГК РФ, которая не имеет никакого отношения к данному случаю. Очевидно, отсылка должна была быть сделана на п. 1 ст. 1107 ГК РФ. Такое положение не исключает ситуацию злоупотребления правом.

Стремление законодателя сократить объем правового материала, в том числе за счет многочисленных ссылок, приводит зачастую к ошибкам и пробелам в правовом режиме. Например, практика применения гл. 39 ГК РФ «Возмездное оказание услуг» показала ее низкую эффективность из-за явной недостаточности содержащихся в ней правовых норм. Основой проблемой гражданско-правового регулирования отношений по оказанию услуг является отсутствие формального определения услуги как объекта гражданских прав. В ст. 779 ГК РФ предмет договора возмездного оказания услуг сформулирован крайне абстрактно — под услугами понимаются любые действия или любая деятельность, в то время как к обязательствам по совершению иных действий могут быть отнесены обязательства, объектом которых являются действия, не являющиеся по своей правовой природе ни работами, ни услугами. Существенными признаками услуг «в экономической науке признаются неосязаемость, неразрывность производства и потребления, непостоянство качества, несохраняемость. Соответственно, общественные (экономические) отношения, обладающие данными признаками, могут быть объединены в понятии услуги как объекта гражданско-правового регулирования»1.

1Санникова Л.В. Обязательства об оказании услуг в российском гражданском праве: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 18.

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

Признак «независимости» перенесен, тем не менее, и в правовой режим гл. 39 ГК РФ, где в пяти статьях (779–783) содержится 17 ссылок, отсылок и оговорок.

Использование неосмотрительной оговорки в подзаконном акте в злоупотребительных целях можно проиллюстрировать на следующих примерах.

Акционеры, владеющие 16% акций акционерного общества, обратились в арбитражный суд к обществу с иском о признании недействительным решения общего собрания акционеров о внесении в устав общества нового положения, предоставляющего совету директоров общества право определять место проведения собрания по выбору из двух названных в уставе городов, расположенных в странах дальнего зарубежья. В обоснование заявленного требования истцы сослались на п. 2.9 Положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров, принятого ФКЦБ России в соответствии с п. 2 ст. 47 Закона об акционерных обществах (постановление ФКЦБ России от 31 мая 2002 г. № 17/пс), в силу которого общее собрание должно проводиться в поселении (городе, поселке, селе), являющемся местом нахождения общества, если иное место его проведения не установлено уставом общества или внутренним документом общества, регулирующим порядок деятельности общего собрания. Таким образом, по мнению истцов, устав или внутренний документ общества должен содержать конкретное указание на населенный пункт, определенный акционерами в качестве места проведения собрания.

Суд первой инстанции, указав, что п. 2.9 указанного Положения не может быть истолкован как допускающий определение в уставе лишь одного конкретного места проведения общих собраний акционеров, в иске отказал. Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда было отменено, иск удовлетворен по следующим основаниям. Суд апелляционной инстанции, поддерживая позицию суда о том, что в уставе может быть закреплено положение, позволяющее совету директоров избирать одно из определенных в уставе мест проведения общих собраний акционеров, вместе с тем указал, что из смысла п. 2.9 упомянутого Положения вытекает, что возможные места проведения общих собраний акционеров должны определяться с учетом реальной возможности всех акционеров реализовать свое право на участие в собрании.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

Определение в уставе общества в качестве мест проведения общих собраний акционеров населенных пунктов, находящихся вне пределов Российской Федерации и отдаленных от места нахождения общества, создает возможность для воспрепятствования тем или иным акционерам (прежде всего физическим лицам) участвовать в общих собраниях акционеров, проводимых в данных городах, и является злоупотреблением правом по смыслу ст. 10 ГК РФ. Таким образом, оспариваемое решение общего собрания нарушает право акционеров на равный доступ к участию в общем собрании акционеров с правом голоса по всем вопросам его компетенции (п. 2 ст. 31 Закона об акционерных обществах)1.

Комментарий. В обзоре практики по ст. 10 ГК РФ приведен случай, ранее часто встречавшийся в корпоративных спорах. В данном деле средством злоупотребления стал п. 2.9 Положения ФКЦБ России с оговоркой «если иное место проведения общего собрания не определено уставом». Этой оговоркой активно пользовались недобросовестные акционеры, злоупотребляя предоставленными правами и назначая собрания акционеров на пароходах, в казино, на режимных предприятиях, в отдаленных городах, на островах и т.п.

Адвокат и доверитель заключили соглашение на юридическую помощь и предусмотрели в договоре условие об «автоматической» приемке услуг в случае, если доверитель не предъявит адвокату письменную претензию в течение трех дней с даты окончания срока исполнения договора. Доверитель, отказываясь платить вознаграждение, сослался на недействительность приведенного условия в адвокатском соглашении и на злоупотребление адвокатом доверием к нему со стороны доверителя.

Суд при рассмотрении спора злоупотребительно сослался на близкую к спору ст. 702 ГК РФ, предусматривающую, что по договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его. Суд посчитал, что адвокат не до-

1См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса РФ» (п. 5).

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

казал факт выполнения своих обязательств, а условие договора об «автоматической» приемке услуг признал злоупотреблением правом и, следовательно, недейстивтельным на основании ст. 168 ГК РФ. Кроме того, суд необоснованно сослался на

норму ст. 783 ГК РФ, в которой указано, что к договору возмездного оказания услуг применяются общие положения о подряде (ст. 702–729 ГК РФ), где содержатся понятия «выполнение» и «принятие» работы.

В силу ст. 702 ГК РФ по договору подряда одна сторона обязуется выполнить по заданию другой стороны определенную работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его. Предметом договора подряда может быть всякая работа, создающая передаваемый заказчику результат (ст. 703 ГК РФ). В соответствии со ст. 720 ГК РФ, посчитал суд, заказчик с участием подрядчика осуществляет обязательную приемку выполненных по договору работ с удостоверением такой приемки какими-либо доказательствами. Поскольку договор № 356 на юридическое сопровождение с адвокатом, обосновывал суд первой инстанции, не содержит в своих условиях таких обязанностей и порядка их исполнения в соответствии с требованиями действующего гражданского законодательства, то следовательно, он ничтожен.

Суд кассационной инстанции, отменяя решение и направляя дело на новое рассмотрение, указал, что к договору возмездного оказания услуг общие положения о подряде применяются с учетом особенностей предмета договора возмездного оказания услуг. Кроме того, согласно п. 3 ст. 159 ГК РФ сделки во исполнение договора, заключенного в письменной форме, могут по соглашению сторон совершаться устно, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору1.

Комментарий. Экономия норм права, с одной стороны, упрощает и упорядочивает восприятие и использование правового материала, а с другой — создает возможности для злоупотребительной подмены собственного правового режима на тождественный. В данном деле судом первой инстанции под квалификацию условия договора об «автоматической» приемке услуг в качестве средства для злоупо-

1См.: Определение Волгоградского областного суда от 19 июня 2008 г. по делу №2-738/2008.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

требления правом была подведена похожая норма ст. 720 ГК РФ (регулирующая другие отношения — при сдаче работ по договору подряда) и использована общая ссылка на отношения по договору подряда, которая содержится в ст. 783 ГК РФ.

Акционер ЗАО обратился в суд с иском о переводе на себя прав и обязанностей по договору купли-продажи акций данного общества, заключенному другими акционерами, указав на то, что уста-

вом общества предусмотрено преимущественное право приобретения акций, продаваемых между акционерами.

По мнению истца, возможность установления в уставе ЗАО такого дополнительного права акционеров, как преимущественное право приобретения акций, продаваемых между акционерами, вытекает из абз. 6 п. 3 ст. 11 Закона об акционерных обществах, в соответствии с которым устав акционерного общества должен содержать сведения о правах акционеров — владельцев акций каждой категории (типа), и абз. 13 п. 3 ст. 11 этого же Закона, в силу которого устав может содержать также другие положения, не противоречащие Закону об акционерных обществах и иным федеральным законам. Закрепление в уставе ЗАО названного права акционеров позволяет им контролировать перераспределение акций внутри общества. Устав ЗАО, как полагал истец, может содержать положения, обеспечивающие защиту интереса акционеров по контролю за перераспределением долей участия в уставном капитале между участниками закрытого юридического лица. Допустимость защиты указанного интереса вытекает, по мнению истца, из абз. 12 п. 3 ст. 11 Закона об акционерных обществах, согласно которому уставом акционерного общества могут быть установлены ограничения количества акций, принадлежащих одному акционеру, и их суммарной номинальной стоимости, а также максимального числа голосов, предоставляемых одному акционеру.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано по следующим основаниям. Устав ЗАО не содержал положений, ограничивающих количество акций, которое может принадлежать одному акционеру. При этом, по мнению суда, соответствующие положения абз. 12 п. 3 ст. 11 Закона об акционерных обществах, допускающие установление в уставе подобного ограничения, не могут рассматриваться в качестве основания для распространения действия преимущественного права приобретения акций на случаи продажи акций между акционерами.