Учебный год 22-23 / volkov_a_v_printsip_nedopustimosti_zloupotrebleniya_grazhdan

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью“», пришел к выводу о том, что указанные решения общих собраний участников не имеют юридической силы, а следовательно, А.А. Топоров директором общества не являлся и в силу положений ст. 53 ГК РФ не имел права действовать от имени общества. Поскольку воля собственника на распоряжение имуществом отсутствовала, сделка по отчуждению спорного имущества в собственность общества «Фирма „Аида“» является ничтожной как не соответствующая требованиям ст. 53 и 209 ГК РФ.

Суд также установил, что спорное нежилое помещение 19 июля 2000 г. продано обществом «Фирма „Аида“» в лице директора А.А. Топорова гражданину А.В. Афоненко по договору куплипродажи и названными лицами в тот же день подписан акт приема-передачи помещения. Переход права собственности на этот объект в установленном законом порядке не зарегистрирован. Суд указал, что в связи с ничтожностью сделки по приобретению обществом «Фирма „Аида“» помещения магазина, последующая сделка общества по отчуждению этого имущества также является ничтожной как не соответствующая требованиям ст. 209 и 53 ГК РФ.

Акт от 19 июля 2000 г. о передаче спорного объекта гражданину А.В. Афоненко суд признал недостоверным доказательством, так как установил, что помещение магазина из фактического владения общества «Фирма „Аида“» не выбывало. Учитывая, что суду первой инстанции не были представлены доказательства оплаты обществом «Фирма „Аида“» полученного по ничтожной сделке имущества, суд признал сделку ничтожной и обязал общество «Фирма „Аида“» возвратить обществу «Фирма „Карина-Сервис“» упомянутое помещение.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, изменив решение в части применения реституции в связи с тем, что принял в качестве доказательства оплаты спорного объекта по договору квитанцию к приходному кассовому ордеру от 10 июня 1999 г. № 146 на сумму 310 000 руб., обязав общество «Фирма „Карина-Сервис“» возвратить обществу «Фирма „Аида“» полученные по недействительной сделке денежные средства.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и отказал в иске, сославшись на неправильное применение судами

280

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

норм права, определяющих правомочия истцов на предъявление материальных требований. При этом суд кассационной инстанции исходил из того, что истцы (участники ООО «КаринаСервис») не являются заинтересованными лицами применительно к ст. 166 ГК РФ, поскольку не доказали влияния оспариваемой сделки на их правовое положение и наличия у них неблагоприятных последствий в результате совершения сделки. Суд указал, что при разрешении спора установлен возмездный характер сделки, и пришел к выводу о том, что при таких обстоятельствах истцы не утратили возможности удовлетворения материальных притязаний к обществу, в том числе возможности реализации права участников на получение дивидендов

и на получение действительной стоимости доли при выходе из состава участников. Суд также счел, что факт участия истцов в обществе «Фирма „Карина-Сервис“» не свидетельствует о нарушении оспариваемой сделкой их прав и охраняемых законом интересов и наступлении каких-либо конкретных неблагоприятных для них последствий, в связи с чем не является основанием для признания за истцами права на предъявление данных материальных требований.

Отменяя последнее постановление Президиума ВАС РФ указал, что суд кассационной инстанции не учел следующее. В ст. 168 ГК РФ установлено, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Ничтожная сделка является недействительной независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Вместе с тем Кодекс не исключает возможности предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по данным требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки также может быть предъявлено любым заинтересованным лицом (п. 2 ст. 166 ГК РФ).

Суд первой инстанции, исследовав фактические обстоятельства дела, установил, что истцы являются участниками общества «Фирма „Карина-Сервис“», владеют в совокупности долями в уставном капитале этого общества в размере 55% и реализуют свои права через общее собрание участников, к исключительной компетенции которого согласно пп. 4 п. 2 ст. 33 Закона об обществах с ограниченной ответственностью относится образование

281

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

исполнительных органов общества и досрочное прекращение их полномочий.

В связи с изложенным суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о том, что истцы, будучи участниками общества «Фирма „Карина-Сервис“», из владения которого по оспариваемой сделке выбыло имущество, являются заинтересованными лицами по настоящему спору применительно к ст. 166 ГК РФ, а потому вправе заявить требования о признании сделки недействительной (ничтожной) и применении последствий ее недействительности.

Вывод суда кассационной инстанции о том, что указанный договор купли-продажи не нарушает прав истцов, и об отсутствии у них правового интереса к оспариванию договора является неправомерным. Судами установлено и материалами дела подтверждается, что на момент совершения оспариваемой сделки И.В. Виноградов являлся единственным участником общества «Фирма „Аида“», а также директором этого общества. Кроме того, И.В. Виноградов единолично 5 января 1999 г. назначил директором общества «Фирма „Карина-Сервис“» А.А. Топорова, освободив себя от обязанностей директора указанного общества. Из изложенного следует, что покупатель по спорному договору не мог не знать об отсутствии у А.А. Топорова правомочий действовать в качестве органа юридического лица продавца — общества «Фирма „Карина-Сервис“» и о неправомерности отчуждения имущества, а потому является недобросовестным участником гражданского оборота.

Суды первой и апелляционной инстанций, обоснованно установив, что от имени общества договор подписан неуполномоченным лицом и воля общества «Фирма „Карина-Сервис“» не была направлена на отчуждение имущества, пришли к правильному выводу о ничтожности оспоренной гражданско-правовой сделки как противоречащей требованиям ст. 53 и 209 ГК РФ и правомерно применили последствия ее недействительности. При данных обстоятельствах обжалуемое постановление суда кассационной инстанции нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, что в силу п. 1 ст. 304 АПК РФ является основанием для его отмены1.

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2009 г. № 9503/09.

§4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

Комментарий. В приведенном деле злоупотребление правом проявила кассационная инстанция, отменив законное решение нижестоящих судов. Суд злоупотребительно разделил по субъектному составу интересы физических лиц — участников ООО и самого юридического лица. Поскольку это разные субъекты права, то нарушены права лишь юридического лица, а не права его участников. Следовательно, последние не являются, по мнению ФАС, заинтересованными лицами, а значит, у них отсутствует возможность предъявления иска о применении последствий ничтожной сделки куплипродажи недвижимости. ВАС РФ справедливо не допустил перевод «заинтересованности» в сферу получения дивидендов или получения действительной стоимости доли при выходе участника из ООО,

откорректировав предмет злоупотребления — понятие «заинтересованность» — от бытового к гражданско-правовому значению. Кроме того, сама сделка купли-продажи ответчика соответствует всем признакам недобросовестного поведения.

в) Специальное гражданско-правовое значение слов и терминов

Юридическими понятиями и терминами как первичными формами правовой материи проникнуто все гражданское право. Термины, в отличие от обычных понятий, всегда общепризнанны, стабильны и дефинитивны1, т.е. поддаются строгому научному определению2. Научные определения в гражданском позитивном праве не приводятся. Но почти в каждом законе и подзаконном нормативном акте содержатся специальные гражданско-правовые понятия, расшифровывающие те или иные термины, используемые для целей только этого закона. Так, например, Закон о рынке ценных бумаг в ст. 2 приводит расшифровку часто употребляемых в законе слов и терминов применительно к своему объекту регулирования, т.е. к правовому режиму

1См.: Алексеев С.С. Право. Азбука. Теория. Философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 107–108.

2Термин (от лат. — граница, предел) слова или словосочетание слов, обозначающее специальное понятие, употребляемое в науке, технике и т.п. (см.: Большой энциклопедический словарь. М., 1997. С. 1195).

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

ценных бумаг, как то: «акция», «облигация», «эмитент», «владелец», «добросовестный приобретатель» и т.д.

Особыми понятиями в законах являются номинальные определения1, т.е. специальные указания законодателя относительно вводимых им слов, терминов о том, в каком смысле они будут употребляться в данном законе. Поэтому результаты таких определений нельзя оценивать как истинные или ложные, а только как удобные и необходимые2. Таким образом, когда то или иное юридическое понятие для конкретного закона установлено и точно определено, то рационально дать ему особое имя, обозначить термином, чтобы не приводить каждый раз полное определение понятию. Установление особого значения гражданско-правовых терминов в ряде случаев представляет собой сложный аналитический процесс, поскольку среди стандартных гражданско-правовых понятий выделяются еще «специальные понятия» по отношению к гражданско-пра- вовой терминологии. Возьмем для примера термин «злоупотребление правом».

Термин «злоупотребление правом» предполагает в своем гражданско-правовом значении активное поведение лица, т.е. действие. Но обязательство может выражаться (исполняться) не только в форме действия, но и путем бездействия. Соответственно этому положению и злоупотребление правом может выражаться не только в форме действия, но и бездействия. При этом злоупотребительное бездействие раскрывается в двух видах: а) когда должник обязан действовать, но злоупотребительно бездействует (к примеру, не принимает поставленный товар); б) когда кредитор может действовать, но злоупотребительно в нарушение требований добросовестности бездействует (не использует, к примеру, право на зачет)3. Так, если согласно общему правилу ст. 311 ГК РФ кредитор вправе не прини-

1Номинальное определение — это установление незнакомого термина (слова) с помощью терминов (слов) знакомых и уже осмысленных (см.: Новый энциклопедический словарь. С. 847).

2Например, в Законе о защите конкуренции (в редакции от 8 ноября 2008 г.) в ст. 4 приведено 21 контекстное определение как то: «товарный рынок» «конкуренция», «недобросовестная конкуренция», «монополистическая деятельность», «вертикальное соглашение» и т.д.

3См.: § 3.1.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

мать исполнение обязательства по частям, то из этого не следует, что раздробленные денежные средства, поступившие ему на расчетный счет во исполнение возврата займа, он имеет право не принять и отправить их назад должнику со ссылкой на свои права по ст. 311 ГК РФ. Если должник имеет право исполнить свое обязательство в пределах определенного периода времени (ст. 314 ГК РФ), то это не значит, что, сообщив о готовности отгрузки товара, он может его не отгружать, зная о том, что покупатель, ожидая его, несет дополнительные расходы.

Юридическая терминология, таким образом, призвана выразить

вконцентрированном виде либо типичные, повторяющиеся явления

вправе, либо специальные правовые понятия. Такая систематизация, с одной стороны, упрощает восприятие гражданско-правового материала, а с другой — требует от субъекта гражданского права специальных знаний и юридической подготовки. Пробелы в таких знаниях, неумение понять иногда скрытый смысл того или иного слова, словосочетания, гражданско-правового понятия или термина, могут злонамеренно эксплуатироваться лицами, чей юридический уровень знаний (в отличие от правовой культуры) достаточно высок. Создавая варианты злоупотребительных манипуляций с гражданскоправовыми понятиями, они дают свое личное определение тому или иному слову или термину, выдавая его за общепринятое юридическое значение. Рассмотрим эти приемы на следующих казусах.

Завод обратился в арбитражный суд с иском к индивидуальному предпринимателю М. об истребовании трактора из незаконного владения ответчика. В качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен предприниматель А.

Истец в обоснование заявленных требований указал, что является собственником спорного имущества. Ответчик купил трактор у предпринимателя А., который не имел права на его отчуждение, поскольку в его владение трактор поступил на основании принятого по другому делу решения суда, обязавшего завод передать предпринимателю трактор.

Ответчик по настоящему делу, не оспаривая доводов истца, просил суд в удовлетворении заявленных требований отказать, ссылаясь на свою добросовестность и возмездность приобретения. По мнению истца, обстоятельства, на которые ссылается ответ-

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

чик, не имеют значения для данного дела, так как имущество выбыло из владения истца помимо его воли.

Решением суда первой инстанции в иске отказано: суд счел ответчика добросовестным приобретателем имущества по возмездной сделке. При этом суд не согласился с истцом, отметив, что имущество не может считаться выбывшим из владения лица помимо его воли, если утрата владения имела место в рамках исполнения решения суда. В таких случаях вступивший в законную силу судебный акт восполняет недостаток воли на стороне должника.

Суд апелляционной инстанции решение оставил без изменения, указав, что выбытие имущества из владения лица помимо его воли возможно и в рамках исполнения решения суда, однако, как следует из материалов дела, в данном случае истец добровольно исполнил решение, следовательно, имущество выбыло из владения по его воле.

Суд кассационной инстанции обжалуемые судебные акты отменил, заявленные требования удовлетворил ввиду следующего.

Добровольное исполнение заводом впоследствии отмененного решения суда не свидетельствует о выбытии имущества из владения по воле собственника, поскольку исполнение осу-

ществлялось под угрозой применения процедуры принудительного исполнения судебного акта. При указанных обстоятельствах имущество выбыло из владения завода помимо его воли, следовательно, виндикационный иск, предъявленный к добросовестному приобретателю по возмездной сделке, подлежит удовлетворению1.

Комментарий. В приведенном деле просматривается злоупотребительная схема отчуждения имущества, когда с помощью решений судов нижних инстанций субъекты злоупотреблений добиваются исполнения незаконного и только впоследствии отменяемого решения. Но в этом созданном промежутке появляется фигура (индивидуальный предприниматель М.) якобы добросовестного приобретателя имущества, который оперирует специфичным виндикационным термином (ст. 302 ГК РФ) «помимо воли» и выдает за него «воспол-

1См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» (п. 11).

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

няемость» воли должника судебным решением, либо обращается к «добровольности» его исполнения, как в данном случае. Термин «помимо воли» в данном деле приобретает специфическую злоупотребительную «окраску», когда судебное решение становится волей должника, а затем используется для отказа в виндикационном иске пострадавшему.

Общество «КД авиа» уклонилось от выкупа акций, по требованию общества «Александра» в связи с заключением сделки лизинга, относящейся к крупным сделкам.

Решением Арбитражного суда Калининградской области от 30 ноября 2007 г. в удовлетворении исковых требований о выкупе акций у общества «Александра» отказано. Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 28 февраля 2008 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения. ФАС Северо-Западного округа постановлением от 29 мая 2008 г. решение суда первой и постановление суда апелляционной инстанций оставил без изменения.

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований, суды исходили из следующего: право на выкуп у общества «Александра» не возникло, поскольку спорные сделки не были совершены; правила ст. 78 и 79 Закона об акционерных обществах не применимы к спорным сделкам, так как по договору сублизинга имущество переходит не в собственность, а во временное владение и пользование лизингополучателя; приобретение на условиях лизинга (финансовой аренды) воздушных судов является для общества «КД авиа», являющегося авиаперевозчиком, операцией в рамках обычной хозяйственной деятельности. В результате суды пришли к выводу: поскольку договор между обществом «Александра» и обществом «КД авиа» о выкупе не заключался, истец необоснованно требует перевода на общество «КД авиа» прав на акции и взыскания с него денежных средств.

Президиумом ВАС РФ, удовлетворяя иск, указал, что данный вывод основан на неправильном толковании п. 1 ст. 75 Закона об акционерных обществах, согласно которому акционеры вправе требовать выкупа обществом принадлежащих им голосующих акций в случае совершения крупной сделки, решение об одобрении которой принимается общим собранием акционеров в соответствии с п. 2 ст. 79 Закона, если они голосовали против принятия решения об одобрении указанной сделки либо не принимали участия в голосовании по этому вопросу.

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

Кроме того, суды не учли того обстоятельства, что при применении п. 1 ст. 75 Закона необходимо учитывать положения ст. 76 Закона, устанавливающей порядок осуществления акционерами права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций. В силу п. 1 и 2 ст. 76 Закона общество обязано информировать акционеров о наличии у них права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций, цене и порядке осуществления выкупа, и эти сведения должны содержаться в сообщении о проведении общего собрания акционеров, повестка дня которого включает вопросы, названные в п. 1 ст. 75 Закона (голосование по ним может повлечь возникновение права требовать выкупа обществом акций).

Согласно п. 3 ст. 76 Закона требования акционеров о выкупе обществом принадлежащих им акций должны быть предъявлены обществу не позднее 45 дней с даты принятия соответствующего решения общим собранием акционеров. Право требовать выкупа обществом принадлежащих акционерам акций возникает у акционеров с момента принятия общим собранием решения об одобрении сделки, а не с момента совершения одобренной сделки.

Вывод судов о том, что сделки лизинга не направлены на приобретение имущества в собственность и не подпадают в силу этого под действие положений п. 1 ст. 78 Закона, основан на неправильном толковании данных норм. Указанные сделки влекут отчуждение имущества общества в виде денежных средств, уплачиваемых по этим сделкам, а поэтому не исключены из сферы действия корпоративного контроля в порядке, установленном ст. 78 и 79 Закона. Признание судами сделок лизинга воздушных судов сделками, которые совершаются в рамках обычной хозяйственной деятельности и не требуют одобрения общего собрания акционеров общества, основаны исключительно на не подтвержденном доказательствами мнении о том, что для авиаперевозчика любые сделки лизинга воздушных судов являются обычными1.

Комментарий. В рассмотренном случае истцом специфичный термин «обычная хозяйственная деятельность» был злоупотребительно подведен и использован для обхода норм ст. 78 Закона

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 27 января 2009 г. № 10967/08.

288

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

об акционерных обществах с точки зрения контроля за крупными сделками. Договор лизинга направлен не только на передачу имущества в пользование, но и на передачу его в конечном итоге в собственность (этим он и отличается от обычной аренды). Полагаем, что именно об этом необходимо было указать в постановлении Президиума ВАС РФ либо просто сослаться на ст. 10 ГК РФ, указав на злоупотребительный обход нормы закона, а не «перекраивать» для удобства термин «отчуждаемое имущество», под которым составители текста правила вряд ли имели в виду деньги как способ оплаты.

Между банком (цедентом) и обществом (цессионарием) заключен договор уступки права требования (цессии) от 30 августа 2006 г. (далее — договор цессии), в соответствии с которым цедент передал цессионарию право требования с ООО «Фирма „Братский виноводочный завод“» (далее — завод) задолженности в сумме 15 704 613 руб. 09 коп. по кредитному договору от 21 августа 2003 г. № 162/ю-03, а также права, обеспечивающие исполнение данного обязательства, по договорам ипотеки от 21 августа 2003 г. № 38-01/03-26/2003-148 и поручительства от 21 августа 2003 г. № 162.1/ЮП-03, № 162.2/ЮП-03. В оплату уступаемого права (требования) цессионарий передал цеденту простой вексель банка № 0002578 вексельной суммой 15 700 тыс. руб. и уплатил 4613 руб. 09 коп. О состоявшейся уступке новый кредитор 1 сентября 2006 г. уведомил должника.

В ответ на данное уведомление конкурсный управляющий заводом в письме от 10 сентября 2006 г. сообщил, что переданное обществу по договору цессии право (требование) погашено путем заключения соглашения об отступном от 7 марта 2006 г. Первоначально общество обращалось с иском к банку о признании недействительным договора цессии (дело № А19-12931/07-31 Арбитражного суда Иркутской области). Суды первой и апелляционной инстанций в признании сделки недействительной отказали. На стадии кассационного производства истец отказался от иска, его отказ был принят судом, в связи с чем состоявшиеся судебные акты отменены, производство по делу прекращено. Предъявляя настоящий иск, общество просило расторгнуть договор цессии на основании ст. 450, 453 ГК РФ и взыскать причиненные убытки, поскольку ответчиком по спорному договору передано несуществующее право. Так, банк до заключения договора цессии с обществом реализовал свое право кредитора,

289

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

предъявив иск о солидарном взыскании с завода и поручителей задолженности и процентов по кредитному договору. Решением Братского городского суда Иркутской области от 18 октября 2005 г. по делу № 2-1914-2005 с завода, Шукюрова Моххубата Ширали Оглы, Шукюровой Миршафаг Миргусеин Кызы (поручителей) в пользу банка взыскано солидарно 20 млн руб. основного долга, 343 561 руб. 67 коп. процентов по кредиту, 10 410 руб. процентов за ведение ссудного счета и 20 тыс. руб. расходов по уплате государственной пошлины (всего 20 373 972 руб.). Впоследствии между поручителями и банком заключено мировое соглашение от 7 марта 2006 г., по условиям которого взамен исполнения указанного солидарного обязательства в качестве отступного на основании ст. 409 ГК РФ банку передано имущество: двухэтажный кирпичный жилой дом стоимостью 5185 тыс. руб., автомобиль марки «Мерседес-S500» стоимостью 381 978 руб. и автомобиль марки «Тойота Land Cruiser» стоимостью 1 086 386 руб. Определением Братского городского суда Иркутской области от 7 марта 2006 г. данное мировое соглашение утверждено, исполнительное производство в службе судебных приставов Братского городского отделения службы судебных приставов Главного управления Федеральной службы судебных приставов по Иркутской области от 20 декабря 2005 г. № 49435/10-05 прекращено.

ФАС Восточно-Сибирского округа постановлением от 3 апреля 2007 г. по другому делу Арбитражного суда Иркутской области (№ А19-5939/05-49) исключил в полном объеме требования банка из реестра требований кредиторов завода-должника.

Принимая во внимание названные обстоятельства, суды первой и апелляционной инстанций в ходе рассмотрения настоящего спора также пришли к выводу о том, что воля сторон, заключивших мировое соглашение, была направлена на прекращение обязательства в полном объеме. Условия мирового соглашения исполнены поручителями, что является в силу п. 1 ст. 325 ГК РФ основанием для освобождения остальных должников от исполнения кредитору. Следовательно, на момент заключения между истцом и ответчиком договора цессии права требования исполнения обязательств по кредитному договору от 21 августа 2003 г. № 162/ю-03, а также по обеспечивающим исполнение данного обязательства договору ипотеки от 21 августа 2003 г. № 38-01/03-26/2003-148 и договорам поручительства от 21 августа 2003 г. № 162.1/Юп-03 и № 162.2/Юп-03 у банка не существовало, так как основное обязательство было погашено

290

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

на основании утвержденного судом мирового соглашения от 7 марта 2006 г. В связи с этим суды первой и апелляционной инстанций указали на обязанность ответчика возместить истцу причиненные убытки в размере стоимости оплаченного обществом несуществующего права требования, переданного ему банком.

Отменяя судебные акты судов первой и апелляционной инстанций и отказывая в иске, суд кассационной инстанции счел недоказанными факт нарушения прав общества при заключении договора цессии и факт нарушения банком условий этого договора. По мнению суда, у истца отсутствовали препятствия для исполнения договора цессии, поэтому оснований для привлечения ответчика к ответственности исходя из положений ст. 390 ГК РФ не имеется.

Президиум ВАС РФ посчитал, что выводы суда кассационной инстанции не соответствуют установленным по делу обстоятельствам и имеющимся доказательствам и противоречат положениям гл. 24 ГК РФ. Пунктом 2 ст. 385 ГК РФ предусмотрена обязанность кредитора, уступившего право (требование) другому лицу, передать ему документы, удостоверяющие это право (требование), и сообщить сведения, имеющие значение для его осуществления. По смыслу ст. 382 ГК РФ кредитор может передать другому лицу только существующее право требования.

Представленные в материалы дела документы свидетельствуют о том, что на момент заключения договора цессии право требования по кредитному договору у банка отсутствовало. Кроме того, первоначальный кредитор не представил доказательств извещения нового кредитора о состоявшемся решении суда общей юрисдикции, утверждении этим судом мирового соглашения, то есть не сообщил сведения, имеющие значение для осуществления прав нового кредитора. Об указанных обстоятельствах свидетельствует и тот факт, что договор цессии заключен сторонами на передачу прав по основному и обеспечительным обязательствам, а не по вступившему в законную силу решению суда общей юрисдикции с учетом утвержденного судом мирового соглашения. Следовательно, передача недействительного требования, под которым понимается в том числе и отсутствующее у первоначального кредитора право, влечет ответственность передающей стороны на основании ст. 390 ГК РФ.

При таких обстоятельствах оспариваемое постановление суда кассационной инстанции нарушает единообразие в толковании

291

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

и применении арбитражными судами норм права и в силу п. 1 ст. 304 АПК РФ подлежит отмене1.

Комментарий. В приведенном случае суд кассационной инстанции подверг явно злоупотребительному толкованию термин «недействительное требование», содержащийся в ст. 390 ГК РФ. Именно за недействительность требования, по мнению суда, отвечает первоначальный кредитор. Однако специальное гражданско-правовое значение этого термина охватывает и случай несуществующего, т.е. отсутствующего требования. В противном случае подобные смысловые недостатки приведенного термина станут средством для многочисленных злоупотреблений.

Между обществом (заказчиком) и учреждением (исполнителем) заключен договор от 4 февраля 2004 г. № 10/04 на разработку проекта информационно-диспетчерской системы жилищнокоммунального комплекса для субъектов и муниципальных образований Российской Федерации, в соответствии с которым исполнитель обязался по заданию заказчика выполнить работы, указанные в п. 1.2 договора, а заказчик — принять их и оплатить. Пунктом 3.4 договора предусмотрено, что, если в ходе реализации разработанных проектов в срок до четырех месяцев после подписания акта приемки-передачи будут выявлены недостатки, делающие проекты невыполнимыми, заказчик имеет право на расторжение договора, при этом обязательства исполнителя считаются неисполненными. Общая стоимость работ определена сторонами в сумме 550 тыс. долл.

Согласно актам приемки-передачи работ от 19 февраля 2004 г. и от 20 марта 2004 г., подписанным сторонами, учреждение передало, а общество приняло выполненные в соответствии с договором работы на сумму, эквивалентную 210 546,26 долл. и 339 453,74 долл. соответственно. Оплата произведена заказчиком платежными поручениями в общей сумме 15 686 513 руб. 87 коп. Однако в дальнейшем сторонами составлен акт от 18 июля 2004 г. о возмещении исполнителем расходов заказчика в связи с выявлением недостатков, делающих проекты невыполнимыми. Согласно п. 3 данного акта с даты его подписания обязательства исполнителя считаются надлежаще не исполненными, ранее

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 19 января 2010 г. № 13834/09.

292

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

подписанные акты приемки-передачи выполненных работ — аннулированными. Денежные средства, перечисленные учреждению в сумме 550 тыс. долл., подлежат возврату обществу в полном объеме.

Соглашением от 28 марта 2006 г. № 181/01 стороны прекратили обязательства новацией. Обязательство учреждения возвратить обществу 550 000 долл. по договору от 4 февраля 2004 г. № 10/04 заменено на обязательство возвратить эти денежные средства в качестве заемных. В соответствии с п. 1.3.1 указанного соглашения стороны заключили договор беспроцентного займа от 28 марта 2006 г. № 180/01 на сумму 550 тыс. долл. Невыполнение учреждением обязательств по возврату денежных средств послужило основанием для обращения общества в арбитражный суд с иском о возврате суммы займа.

Суд первой инстанции, проверив заявление ответчика об истечении срока исковой давности, пришел к выводу о его пропуске истцом и отказал в удовлетворении иска, с чем согласились суды апелляционной и кассационной инстанций. При этом суды исходили из недействительности соглашения о новации от 28 марта 2006 г. № 181/01 и договора займа от 28 марта 2006 г. № 180/01 в силу ст. 166, 168 ГК РФ как не соответствующих п. 8 ст. 161 БК РФ, поскольку ответчик является бюджетным учреждением, не имеющим права на получение кредитов (займов) у кредитных организаций, других юридических, физических лиц. То есть названные соглашения не влекут каких-либо юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с их недействительностью, и не могут свидетельствовать о перерыве течения срока исковой давности, подлежащего исчислению, по мнению суда, с 18 июля 2004 г. — момента, когда общество, подписав акт о возмещении его расходов учреждением в связи с недостатками в выполненных проектах, узнало о нарушении своего права. Обстоятельств, свидетельствующих о перерыве срока исковой давности, судами не выявлено.

Президиум ВАС РФ, отменяя решения, указал, что вывод судов о пропуске истцом срока исковой давности не соответствует положениям гражданского законодательства и сложившейся арбитражной судебной практике. Исходя из положений ст. 195, 196 ГК РФ возможность привлечения к гражданско-правовой ответственности ограничена исковой давностью, общий срок которой составляет три года. Согласно ст. 203 ГК РФ течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке, а также совершением обязанным лицом действий,

293

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

свидетельствующих о признании долга. По смыслу данной нормы признанием долга могут быть любые действия, позволяющие установить, что должник признал себя обязанным по отношению к кредитору. Примерный перечень таких действий приведен в п. 20 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 12, 15 ноября 2001 г. № 15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности». Этот перечень не является исчерпывающим, и каждое конкретное действие подлежит оценке судом в совокупности с представленными сторонами доказательствами.

Установление судами недействительности соглашения о новации от 28 марта 2006 г. № 181/01 и договора займа от 28 марта 2006 г. № 180/01, исключение их из доказательств по делу не опровергают доводов истца о том, что сам факт подписания ответчиком названных соглашений свидетельствует о признании им долга. При указанных обстоятельствах оспариваемые судебные акты как нарушающие единообразие в толковании и применении судами норм права в силу п. 1 ст. 304 АПК РФ подлежат отмене1.

Комментарий. Как указал Президиум ВАС РФ, «признание долга» может выражаться в любых фактических действиях, в том числе и в совершении недействительных сделок. Ответчик, лично подписавший соглашения о новации и о займе, тем не менее, недобросовестно требовал отказать в иске по основанию пропуска срока исковой давности, указывая, что «признание долга» относится только к правомерному, действительному действию, сужая тем самым его специфическое гражданско-правовое значение до выгодных для себя пределов.

Кредитор обратился в суд с иском о признании сделки должника по предоставлению отступного недействительной на основании п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве 2002 г. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в иске отказано, так как истец заключил договор с должником и стал его кредитором уже после совершения должником оспариваемой сделки с третьим лицом,

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 14 июля 2009 г. № 5286/09.

§4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

аследовательно, эта сделка не могла нарушить права и законные интересы кредитора.

Суд кассационной инстанции по жалобе истца указанные судебные акты отменил и удовлетворил иск, признав кредитора в соответствии с п. 3 ст. 103 Закона имеющим право на оспаривание сделки должника с третьим лицом, совершенной до того, как он стал кредитором должника. Если бы оспариваемая сделка не была совершена, третье лицо, являвшееся к моменту ее совершения кредитором должника, после признания должника банкротом стало бы одним из конкурсных кредиторов третьей очереди наряду с другими кредиторами, в том числе и с истцом.

Вэтом случае требования третьего лица были бы удовлетворены в той же пропорции, что и требования других кредиторов той же очереди, в том числе и истца. В связи с этим оспариваемая сделка нарушила права и законные интересы истца.

Вдругом деле суд кассационной инстанции также обоснованно отклонил довод кассационной жалобы на решение суда первой инстанции об удовлетворении иска о признании сделки недействительной на основании п. 3 ст. 103 Закона, согласно которому истец, приобретший право требования к должнику у другого лица после совершения оспариваемой сделки, не имел права ее оспаривать, поскольку его права и законные интересы этой сделкой не могли быть нарушены1.

Комментарий. Комментируемый случай относится к специальному гражданскому правовому значению термина «заинтересованное лицо». В отличие от акционеров, которые могут обжаловать сделки общества, заключенные только после приобретения акций, кредиторы могут признаваться заинтересованными лицами в том числе и по сделкам, заключенным до признания лица кредитором по делу о банкротстве. «Акционерный режим», т.е. признание лица заинтересованным лишь после признания его кредитором в данном случае со стороны суда первой инстанции носит злоупотребительный характер и поэтому неприменим.

1См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14 апреля 2009 г. № 128 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом „О несостоятельности (банкротстве)“» (п. 7).

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

II.Юридические конструкции гражданского права как средства злоупотреблений

Юридические конструкции являются следующей после терминов собирательной формой гражданско-правовых понятий и играют важную роль в процессе формализации гражданского права. В общей теории права юридические конструкции рассматриваются в четырех значениях: как метод познания права и правовых отношений, т.е. как гносеологический инструмент правовой науки, а также как средство толкования норм права и установления юридически значимых фактов в процессе реализации норм права1; как ключевой, определяющий элемент собственного содержания права2; в качестве приема юридической техники, т.е. средства (формы) построения правового материала3. В контексте настоящего исследования наиболее актуальным представляется последнее понимание юридической конструкции как формы (формулы), непосредственно выраженной в нормах гражданского права, представляющей собой структурную схему, модель типовых комбинаций прав, обязанностей, мер защиты, ответственности, разнообразных процедур и т.п.4 Каждая из таких юридических моделей характеризуется внутренним единством и имплицитно включено в общий контекст (смысл) гражданско-правового акта. В техническом плане юридическая конструкция представляет собой фрагмент (либо ряд фрагментов) гражданско-правового акта, необходимый и достаточный для определения его значения как самостоятельной регулирующей единицы. Юридические конструкции являются важнейшими элементами законодательной техники, которая предназначена экономить юридический материал и органично вводить в систему гражданского права правила регулирования ново-

1См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург, 1993. С. 151.

2См.: Теория государства и права: учебник / под ред. В.К. Бабаева. М., 2001. С. 346– 347.

3См.: Общая теория государства и права: академический курс: в 3 т. Т. 2 / под ред. М.Н. Марченко. М., 2001. С. 504.

4См.: Алексеев С.С. Право. Азбука. Теория. Философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 108.

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

го явления, либо устранять противоречия между уже существующими правами, обязанностями1.

Под юридической конструкцией в гражданском праве понимается результат объединения ряда гражданско-правовых понятий и терминов в одно целое устойчивое юридическое понятие, обозначающее отдельную сферу гражданско-правового регулирования. Помещенные в определенные правовые режимы юридические конструкции заменяют десятки норм права, сохранив в то же время все особенности регулируемого отношения. До их появления, т.е. до тех пор, пока новых понятий немного и они не набрали «критической массы», обуславливающей создание специальной юридической конструкции, законодатель использует различные фикции, презумпции, дефиниции, оговорки, ссылки и т.п., которые также служат для введения специфичных понятий в существующую догматическую систему, существенно ее не меняя. Таким образом, юридические конструкции объединяют в сжатом виде существенные признаки тех или иных типичных отношений и, ориентируясь на их особенность, дают специальную формулу, где определяют процедуру взаимодействия элементов внутри конструкции, а также с системой законодательства в целом2. Однако у каждой юридической конструкции, как и у любого явления, есть свои «слабые» стороны, которые отыскиваются и используются недобросовестными лицами (например, конструкция добросовестного приобретателя имущества). Поэтому необходимо выделить наиболее потенциально злоупотребительные, «узловые» конструкции гражданского права с точки зрения непосредственно злоупотребляющих лиц и расположить их по мере убывания возможностей для подобного использования: а) вещные права; б) гражданско-правовые сделки; в) институт недействительности сде-

1Так, например, конструкция виндикации имущества — это устранение конфликта между собственником и добросовестным приобретателем имущества; конструкция авторского права — это устранение противоречия между творческим результатом и его материальным носителем, конструкция бездокументарных ценных бумаг — это компромисс между потребностями гражданского оборота и необходимостью материальной фиксации имущественных прав.

2См. подробнее: Тарасов Н.Н. Юридические конструкции в праве и научном исследовании (методологические проблемы) // Российский юридический журнал. 2000. № 3. С. 26–31; Алексеев С.С. Восхождение к праву: поиск и решения. С. 280–282.

Глава 4. Характеристики категории «злоупотребление гражданским правом»

лок (включая механизм реституции); г) юридические лица; д) юридическая ответственность; е) обеспечение исполнения обязательств; ж) деликтные обязательства (обязательства вследствие причинения вреда); з) кондикционные обязательства (обязательства вследствие неосновательного обогащения); и) интеллектуальные права; к) иные конструкции. Перечень и состав гражданско-правовых конструкций разнообразен и не закрыт, поскольку непрерывным научным и правоприменительным толкованием создаются новые и отвергаются старые юридические конструкции. В настоящей работе исследуются те юридические конструкции, которые в том или ином виде могут использоваться в качестве формального (внешнего) средства для злоупотреблений гражданскими правами, что необходимо проиллюстрировать на ряде следующих примеров.

а) Вещные права

Вещные права представляют собой самые распространенные средства для злоупотреблений правами. Право собственности, сервитуты, право хозяйственного ведения имуществом, право оперативного управления имуществом, право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, включая права на их защиту нередко используются в целях незаконной реализации имущества либо, наоборот, в целях его приобретения, в целях ограничения доступа к нему, для создания различных препятствий, самоуправных действий и т.п. Рассмотрим эти приемы злоупотреблений на конкретных примерах из практики.

Совет директоров ОАО «Метако» принял решение об учреждении дочернего ОАО «Производственная компания Метако» с передачей в качестве вклада в уставный капитал имущества и имущественных прав на сумму 39 800 тыс. руб. Акт передачи подписан 29 декабря 1999 г. В состав переданного имущества вошли основные средства (31 482 263 руб.), в том числе здания и сооружения, а также незавершенное строительство, запасы, материалы, готовая продукция, незавершенное производство и дебиторская задолженность.

В соответствии со ст. 35 Закона РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельно-

§ 4.1. Формальное (внешнее) правопользование и прямой умысел

сти»1 отказ в государственной регистрации предприятия возможен в случае нарушения установленного порядка создания предприятия, а также несоответствия учредительных документов требованиям законодательства. Согласно ст. 6 Закона о регистрации ОАО «Метако», прежде чем передать недвижимое имущество в счет оплаты акций вновь создаваемого общества, обязано было осуществить государственную регистрацию права на это имущество в порядке, предусмотренном названным Законом.

Документов, доказывающих регистрацию права собственности, ОАО «Метако» не представило. В силу ст. 209 ГК РФ собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Отсутствие документов о регистрации права собственности у ОАО «Метако» исключает правомерность распоряжения спорным имуществом. Поэтому переход права собственности на основании акта передачи от 29 декабря 1999 г. нельзя считать состоявшимся.

Кроме этого, в соответствии со ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. ОАО «Метако», как и созданные им ранее предприятия, являются должниками в бюджеты различных уровней (л.д. 132). Передача вновь созданному дочернему предприятию всех ликвидных основных и оборотных средств (л.д. 19–71) и оставление на балансе зданий дореволюционной постройки и профилактория свидетельствует об отсутствии перспективы развития хозяйственной деятельности общества и злоупотреблении своим правом на создание новых предприятий.

При указанных обстоятельствах имело место намерение ОАО «Метако» создать новое предприятие путем сохранения основных и оборотных фондов старого предприятия, но без его долгов. В связи с этим вывод суда о злоупотреблении своим правом ОАО «Метако» следует признать обоснованным, а отказ в защите права на регистрацию предприятия правомерным.

С учетом изложенного, кассационная инстанция считает, что обжалуемое решение основано на имеющихся в деле доказательствах, выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам

1Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 30. Ст. 418 (с 1 июля 2002 г. утратил силу).