Учебный год 22-23 / 428_Volkov

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

ею злоупотребляющих. Однако естественный формализм, абстрактность, некоторая декларативность дают повод для частого использования ст. 421 ГК РФ в злоупотребительных схемах. Большинство недействительных сделок заключаются именно со ссылкой на свободу договорных отношений. При этом субъекты злоупотреблений намеренно игнорируют п. 1 ст. 422 ГК РФ, который устанавливает, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. Одной из таких императивных норм является ст. 10 ГК РФ, вводящая специальные пределы правоосуществления, в том числе и в случаях заключения договора, поскольку это тоже акт правоосуществления, а не только реализация права и дееспособности.

Функциональная разделенность и структурная позиционность норм права

Важнейшим приемом формализации законодательного материала является не только абстрагирование, но и позиционная структуризация текста закона. К ней следует отнести действия по выработке общей структуры акта, установлению его составных частей, формулированию названий (заголовков) правовых предписаний (норм), распределение правового материала, формулирование «юридических связок», определение способов и порядка вступления акта в силу, отмены и изменения других правовых актов. Сложная организация понятий гражданского права приводит и к известным трудностям, а иногда и к многочисленным злоупотреблениям.

Как правило, подразумевается, что к любому гражданскому правоотношению в совокупности применяются как нормы Общей части ГК РФ, где задолжены основные идеи и принципы, так и специальные нормы, которые содержатся в последующих трех частях ГК РФ

иконкретизируют первые. При этом внутренняя структура документа отображает целостное видение и логику законодателя. Так, часть вторая ГК РФ не просто перечисляет и устанавливает правовые режимы для договоров, а в действительности имеет свою внутреннюю систему построения. В начале помещены самые распространенные

иважные для имущественного оборота договоры, из которых вытекают обязательства по отчуждению имущества, т.е. передаче его в собственность иных лиц (купля-продажа, мена, дарение, рента).

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

Затем следуют договоры, оформляющие передачу имущества в пользование (аренда, наем жилого помещения, безвозмездное пользование). Далее — договоры, оформляющие производство работ и услуг. Далее — более редкие договоры (заем, кредит, финансирование под уступку денежного требования, банковский вклад, банковский счет, расчеты, хранение, страхование, поручение, действия в чужом интересе без поручения, комиссия, агентирование, доверительное управление имуществом). Систему отдельных видов договоров завершают нормы о многостороннем договоре (простого товарищества или совместной деятельности), а за ними помещены нормы об обязательствах, возникающих из односторонних действий (сделок): публичное обещание награды, конкурс, проведение игр и пари.

Таким образом, как общие, так и специальные нормы гражданского права имеют определенное место в тексте норм акта и системе законодательства. Определенная удаленность друг от друга, формальная разобщенность, структурная позиционность используются в ряде случаев в недобросовестном правоосуществлении. При этом злоупотребляющими лицами игнорируется тот факт, что любая норма гражданского права, несмотря на свою определенную автономность и самостоятельность, несет в своем содержании качество системности, т.е. контекстной включенности в определенную юридическую конструкцию, в правовой режим, в законодательство в целом. Это системное качество норм часто целенаправленно игнорируется злоупотребляющими лицами, поскольку как общие, так и специальные нормы, несмотря на то что «работают» в общей системе гражданского права и несмотря на свое строгое место в этой системе, формально разобщены, отдалены друг от друга.

Только логическая связь внутри нормы, между нормами внутри правого режима, внутри закона, внутри системы права в целом дает ясность и понимание при уяснении смысла того или иного правила. При злоупотреблении правом эта логическая связь незаметно разрушается, игнорируется, «переписывается» в личном восприятии и преподносится как единственно верное, «объективное» понимание и толкование проблемных отношений. Единство правовых норм подвергается злоупотребительному членению, а внутренняя согласованность — разъединению.

В практике известны случаи, когда стороны заключают договор комиссии, например, на покупку зерна, где не указывают сведений о классе закупаемого для комитента зерна, его качестве, ценах, усло-

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

виях поставки и т.д. Является ли такой договор комиссии заключенным? Все «родные» существенные условия для договора комиссии имеются, но что конкретно и на каких условиях покупать, стороны

вдоговоре не определили. Достаточно ли будет устных указаний комитета или письменных односторонних поручений либо должны заключаться двусторонние письменные дополнительные соглашения, помимо договора комиссии? Это тем более актуально, когда в суде производится квалификация договора комиссии в качестве злоупотребительного, мнимого или притворного1. Стороны в подобных случаях при заключении договора злоупотребительно используют абстрактность и удаленность нормы п. 1 ст. 990 ГК РФ, которая определяет, что «по договору комиссии одна сторона (комиссионер) обязуется по поручению другой стороны (комитента) за вознаграждение совершить одну или несколько сделок от своего имени, но за счет комитента. По сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки». Формально-существенные условия договора комиссии в этом правиле не определены, что и становится основанием для появления злоупотребительного договора комиссии, который не учитывает, что ст. 432 ГК РФ устанавливает общие положения о заключении договора: «Договор считается заключенным, если между сторонами,

втребуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение». Условия договора комиссии, следовательно, должны определяться согласно правилу ст. 432 ГК РФ.

Внутриотраслевая специализация норм

Нормы гражданского законодательства не ограничиваются статьями ГК РФ. Во исполнение его и в соответствии с ним приняты

1См. напр.: Решение Арбитражного суда Волгоградской области по делу № А121652/07.

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

десятки законов и сотни подзаконных актов, отвечающих за конкретную сферу гражданского оборота. Такой «глобализм» разнообразных документов вызван прежде всего необходимостью создать внутриотраслевую специализацию регулируемых отношений с целью достижения точности и определенности правового регулирования. Формализация гражданского права, таким образом, проводится и на внутриотраслевом уровне. Отсюда следует, что и внутриотраслевая специализация образует одну из предпосылок для злоупотреблений гражданскими правами. При этом злоупотребительное использование осуществляется в двух вариантах: либо субъект злоупотребления применяет общую норму без учета специфики внутриотраслевого нормативного акта, либо из сходных специальных правовых режимов подбирается «ложная» норма и в качестве обоснования ее применения делается ссылка на общий закон. Например, упоминавшийся Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (в ред. от 1 декабря 2007 г.) устанавливает не только специальные правила ликвидации юридических лиц, но имеет и дополнительные ограничения для должника на приобретение (или прекращение) прав на то или иное имущество по сравнению с общими правилами ГК РФ.

;Так, в одном из дел было установлено, что при создании акционерного общества «Дальзавод» в его уставный капитал необоснованно не было внесено здание заводоуправления, и общество (к тому времени уже должник в деле о банкротстве) согласно приобрести здание по рыночной цене. Суды пришли к выводу о наличии у учреждения обязанности по требованию общества заключить с ним договор купли-продажи этого здания. Кассационная инстанция, отменяя судебные акты, указала, что общий вывод сделан судами при правильном толковании п. 16 ст. 43 Федерального закона от 21 декабря 2001 г. № 178-ФЗ «О приватизации», а потому основания для исключения данного вывода из постановления суда кассационной инстанции, как того требует заявитель, отсутствуют. Однако, принимая решение о понуждении учреждения заключить с обществом договор купли-продажи объекта недвижимости на условиях проекта, представленного истцом, суд первой инстанции не учел возбуждения в отношении общества процедуры банкротства и введения внешнего управления и не проверил соответствия условий проекта договора требованиям законодательства о банкротстве1. Следует предположить, что в этой ситуации конкурс-

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 27 мая 2008 г. № 809/08.

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

ные кредиторы в деле о банкротстве злоупотребительно поручили конкурсному управляющему воспользоваться правами должника согласно п. 16 ст. 43 упомянутого Закона о приватизации и выкупить здание по рыночной цене (чтобы впоследствии приобрести его на торгах при продаже имущества банкрота), в то время как процедура ликвидации юридического лица в конкурсном производстве согласно специальному закону о несостоятельности не предусматривает для должника возможность вести какую-либо хозяйственную деятельность.

Размер арендной платы согласно ст. 65 Земельного кодекса РФ является существенным условием договора аренды земельного участка. Администрации-арендодатели, злоупотребительно апеллируя к общим нормам ГК (гл. 34), которые не содержат подобного правила, арендную плату «привязывают» к инфляции, различным индексам, к актам местных органов власти. Вследствие этого администрации не регистрируют эти изменения в Федеральной регистрационной службе, произвольно меняют арендную плату, бесконечно шантажируя арендаторов, находя при этом в ряде случаев поддержку в судебной практике.

Межотраслевая специализация норм

Формализм гражданского права проявляется не только в его внутренней структуризации, но и в формальных связях с другими отраслями права — административным, налоговым, трудовым и т.д. При разграничении межотраслевых полномочий п. 3 ст. 2 ГК РФ установил, что к имущественным отношениям, основанным на административном или ином подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством. Например, согласно п.1 ст. 449 ГК РФ торги, проведенные с нарушением правил, установленных законом, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица. Уже упоминавшимся Федеральным законом «О защите конкуренции», относящимся к комплексным законам, установлены специальные межотраслевые правила проведения любых торгов: ст. 17.1 указанного закона (в ред. от 30 июня 2008 г.) установила, что аренда муниципального и государственного имущества производится по результатам конкурсов или аукционов на право заключения та-

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

ких договоров. Администрации муниципальных образований в ряде случаев злоупотребительно игнорируют эти специальные межотраслевые правила, пользуясь общими нормами ГК РФ.

Преимущество и специализация гражданских правовых норм должна учитываться и при применении налогового законодательства. Злоупотребительное игнорирование этих норм приводит к нарушению баланса интересов.

;Так, в одном из случаев банк, несмотря на то что был осведомлен о введении в отношении его клиента процедуры конкурсного производства, производил списание им со счета истца денежных средств на основании инкассовых поручений налоговой инспекции, нарушая принципы очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов, установленные упоминавшимся выше законом о несостоятельности (банкротстве)1. При этом банк, незаконно выставляя инкассовые требования, злоупотребительно ссылался на свои обязанности по п. 4, 6 ст. 46 Налогового Кодекса РФ, полностью игнорируя при этом специальные правила, установленные законодательством о банкротстве.

2.2.Несовершенство (пороки) гражданско-правовых норм как прямой источник злоупотреблений правами

Классифицируя и частично раскрывая в качестве источника злоупотреблений правами юридико-технический формализм граждан- ско-правовых норм, мы тем не менее воспринимаем их естественными издержками, от которых невозможно избавиться, поскольку они имманентно присущи любой регулирующей системе, использующей приемы формализации. Формальность и абстрактность, структурная позиционность и функциональная специализация правил регулирования — это необходимые сущностные свойства гражданско-пра- вовой системы, которые лишь по воле злоупотребляющих лиц эксплуатируются ими в извращенной форме. Несовершенство граждан- ско-правовых норм и правил, напротив, составляет уже собственные пороки права. Объективные грамматические недостатки, смысловые ошибки, пробелы, противоречия, системные «пробои», содержащиеся в нормах гражданского права, ведут к искажению воли законодателя. За эти ошибки отвечает сам законодатель. Преодолеваются по-

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 26 февраля 2008 г. № 14716/07.

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

добные пороки либо путем внесения изменений в законодательные акты (совершенствование), либо путем официального (неофициального) толкования в процессе правоприменения, а также с помощью норм ст. 10 ГК РФ в случаях недобросовестного правопользования.

F По своему характеру ошибки законодателя в гражданском праве с точки зрения злоупотреблений правами проявляются на трех основных уровнях: текстуальные ошибки (лексикограмматические ошибки); контекстуальные ошибки (ошибки мысли); системные ошибки (целесредственные и функциональные ошибки).

Текстуальные (лексико-грамматические) ошибки

Важнейшим средством права является язык, который определяет, что и как можно высказать и описать. Ограничения языка проявляются в грамматике, фонетике, орфографии, синтаксисе, пунктуации и т.п. Язык, таким образом, как первичная форма права и мировоззрения является средством создания тех или иных правовых конструкций. Нарушения употребления выразительных средств русского языка, правил лексики и грамматики могут привести к искажению смысла текста. Следовательно, текстуальные недостатки представляют собой лексико-грамматические, т.е. языковые ошибки законодателя при создании и издании текста правовой нормы (включая редакторский промах, который в любом случае воспринимается как текст законодателя).

F Исходя из структуры языка, текстуальные ошибки законодателя условно можно классифицировать на: ошибки морфологии; ошибки пунктуации; пропуск слов, частиц (лишние слова, частицы); нарушение синтаксиса; д) ошибки лексики.

Ошибки морфологии

Если, к примеру, ошибки орфографии в тексте нормы не влияют на понятие, выраженное в слове, и устраняются с помощью орфографических словарей, то ошибки морфологии заключаются в нарушении построения словоформ через приставки, суффиксы, падежные окончания, которые меняют значение слова (например, аренда — арендатор; поручение — поручитель; исполнение — исполненный).

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

Ошибка морфологии, например, наличествует в п.1 ст. 908 ГК РФ, который установил: «Товарный склад признается складом общего пользования, если из закона, иных правовых актов вытекает, что она обязана принимать товары на хранение от любого товаровладельца». Вместо местоимения «он» — товарный склад — ошибочно употреблено местоимение «она».

Изменения значения слов в ряде случаев могут быть предметом злоупотребительного толка, если они искажают смысл нормы. Ошибка морфологии слова с искажением смысла правила видна в п. 5 ст. 790 ГК РФ: «В случаях, когда в соответствии с законом или иными правовыми актами установлены льготы или преимущества по провозной плате за перевозку грузов, пассажиров и багажа, понесенные в связи с этим расходы возмещаются транспортной организацией за счет средств соответствующего бюджета». В официальном тексте сделана ошибка морфологии в окончании слова «организацией»: вместо слова «организации» напечатано «организацией», что изменило смысл нормы на противоположный — организация за счет средств бюджета кому-то должна возмещать расходы.

Ошибки окончаний слов нередко встречаются в текстах ГК РФ, например, в ст. 121 (п. 4), 129 (п. 1), 399 (п. 1), 947 (п. 2), 1244 (п. 6) ГК РФ и др.

Ошибки пунктуации

Ошибка пунктуации заключается в нарушении языковых правил разделения и выделения слов внутри предложения, т.е. неверном использовании знаков, их расстановки, пропусках и т.д. Пунктуация служит средством членения и графической организации письменного языка. Обособление элементов текста и их групп производится двумя типами знаков препинания — одиночными и парными (запятая, тире, дефис, двойное тире, скобки, кавычки и т. д.). Их отсутствие либо неверное использования может существенно исказить буквальный смысл нормы, чем нередко пользуются злоупотребляющие лица.

Например, ошибкой пунктуации является норма ст. 143 упомянутого Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в ред. от 1 декабря 2007 г.), которая гласит, что «конкурсный управляющий предоставляет собранию кредиторов (комитету кредиторов) отчет о своей деятельности…». В скобках обычно уточняется значе-

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

ние предыдущего слова. Но собрание кредиторов и комитет кредиторов — два различных органа должника, одновременно участвующих в деле о банкротстве. Отсюда возникает вопрос: если конкурсный управляющий отчитывается перед общим собранием, то должен ли он отчитываться перед комитетом кредиторов? И должен ли он нести ответственность, если он отчитался лишь перед общим собранием кредиторов?

Пропуск слов, частиц (лишние слова, частицы)

Элементарный пропуск слов, вспомогательных частиц внутри предложения иногда полностью искажает грамматический смысл нормы права. Так, пропущена частица «не» в официальном тексте п. 2 ст. 777 ГК РФ: «Исполнитель обязан возместить убытки, причиненные им заказчику, в пределах стоимости работ, в которых выявлены недостатки, если договором предусмотрено, что они подлежат возмещению в пределах общей стоимости работ по договору». Буквальное толкование этой нормы заводит в тупик: как быть, если в договоре не сказано о пределах возмещения убытков? Очевидно, что в тексте пропущена частица «не» («не подлежат возмещению…»).

Показателен случай из судебной практики, связанный с преодолением сходного случая (пропуск частицы «не») с помощью ст. 10 ГК РФ. Ошибка допущена в ст. 376 ГК РФ: «Гарант отказывает бенефициару в удовлетворении его требования, если это требование либо приложенные к нему документы не соответствуют условиям гарантии либо представлены гаранту по окончании определенного в гарантии срока. Гарант должен немедленно уведомить бенефициара об отказе удовлетворить его требование. Если гаранту до удовлетворения требования бенефициара стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, прекратилось по иным основаниям либо недействительно, он должен немедленно сообщить об этом бенефициару и принципалу. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом». Понятно, что в тексте допущена опечатка — пропущено местоимение «не» перед словом «подлежит». Однако в информационном письме Пленума Высшего Арбитражного Суда от 15 января 1998 г. № 27 отражен практический пример злоупотребления правом, когда бенефициар по банковской

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

гарантии потребовал от гаранта выплаты суммы по гарантии, получив в то же время оплату товаров от третьего лица. Суд расценил действия бенефициара как злоупотребление правом и на основании ст. 10 ГК РФ в иске отказал.

Следует отметить, что не все ученые согласны с квалификацией действий бенефициара в качестве злоупотребления правом. Так, В.И. Емельянов указывает на полное соответствие действий истца положениям п. 2 ст. 376 ГК РФ. По его мнению, признавая действия бенефициара злоупотреблением правом, суд «отказался следовать достаточно ясным и конкретным нормам закона, регулирующим рассматриваемые отношения, посчитав, что это не будет справедливым по отношению к гаранту»1. В.И. Емельянов полагает, что ст. 10 ГК РФ была использована судом лишь для того, чтобы не применять несправедливую, по его мнению, норму. Такая позиция суда признается автором неправильной.

Действительно, формально бенефициар в данном случае опирается на принадлежащее ему право получить исполнение по банковской гарантии, даже если ему известно об исполнении основного обязательства, т.е., основываясь на п. 2 ст. 376 ГК РФ, действия бенефициара можно признать правомерными. Однако такое положение, как расценил суд, противоречит общим принципам равенства и справедливости гражданского законодательства, и прежде всего принципу недопустимости злоупотребления гражданским правом (использование ошибки законодателя). Думается, что речь в приведенном примере должна идти не о злоупотреблении правом, а о полном отсутствии у бенефициара права требования, поскольку его возникновение обусловлено лишь неплатежом со стороны покупателя товаров. Отсутствие материального права — вот каким должен быть «вердикт» суда. Применение норм ст. 10 ГК РФ к ошибкам законодателя, в данном случае опечаткам, на наш взгляд, неоправданно.

Пример необоснованного расширения прав в результате пропуска слова можно увидеть в п. 2 ст. 1544 ГК РФ, определившем, что «лицо, которому в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи принадлежит право на технологию, обязано незамедлительно принимать предусмотренные законодательством Российской Федерации меры для признания за ним и получения прав на результаты ин-

1Емельянов В.И. Запрет злоупотребления гражданскими правами. С. 52.

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

теллектуальной деятельности, входящие в состав единой технологии (подавать заявки на выдачу патентов, на государственную регистрацию результатов интеллектуальной деятельности, вводить в отношении соответствующей информации режим сохранения тайны, заключать договоры об отчуждении исключительных прав и лицензионные договоры с обладателями исключительных прав на соответствующие результаты интеллектуальной деятельности, входящие в состав единой технологии, и принимать иные меры), если такие меры не были приняты до или в процессе создания технологии». В тексте нормы ошибочно вместо словосочетания «иные подобные меры» указано «иные меры», что существенно, до неопределенных размеров, расширяет список полномочий и может привести в конечном счете к злоупотреблению правами (мерами).

Нарушение правил синтаксиса в тексте нормы

Синтаксис в русском языке составляет раздел грамматики, который отвечает за сочетаемость и порядок соединения слов внутри предложения. Нарушение правил синтаксиса ведет к нарушению речеобразования, что повышает неопределенность правового предписания вплоть до появления нескольких смыслов. Например, неверное использование союзов «и», «или», «либо» нарушает однообразное понимание текста нормы и может повлечь злоупотребительное толкование вытекающих из нее прав и обязанностей. Например, пп. 3 ст. 1109 ГК РФ охватывает случаи не подлежащих возврату сумм неосновательного обогащения, предоставленных гражданину в качестве средств к существованию (заработная плата и приравненные к ней платежи (премии, вознаграждения по итогам работы за год и др.); пенсии (по старости, по инвалидности, за выслугу лет и др.); пособия (инвалидам, одиноким матерям и др.); стипендии; возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью; алименты; иные суммы), «при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки». Однако при буквальном прочтении текста становиться непонятно, «недобросовестность и счетная ошибка» — это различные основания возврата или недобросовестность не должна рассматриваться совокупно со счетной ошибкой? Основания соединены союзом «и», который можно толковать различным образом. Так норма права становиться неопределенной, а следовательно, потенциально злоупотребительной.

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

Ошибка применения соединительного союза «и» может изменять состав прав и обязанностей. Например, союз «и» неверно используется в ст. 59 ГК РФ, соединяя слова «передаточный акт и разделительный баланс», в то время как должен использоваться союз «или», а еще лучше «либо». Это следует из анализа предыдущей статьи ГК РФ (ст. 58), где для разных случаев реорганизации юридических лиц права и обязанности к вновь возникшим юридическим лицам переходят либо в соответствии с разделительным балансом, либо в соответствии с передаточным актом.

Изменение последовательности слов в предложении или фрагментов текста так же способно существенно исказить смысл текста нормы, поскольку именно в определенных синтаксических позициях раскрывается смысл всего предложения. Рассмотрим текст нормы ст. 10 ГК РФ: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах». Иным будет смысл, если поменять местами некоторые фрагменты текста, например: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, а также злоупотребления правом в иных формах, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу». В последнем варианте все формы злоупотребления правами сведены исключительно к шикане, т.е. к действию с одной целью — досадить противостоящему лицу. Это редкое явление в гражданском праве, не способное отразить все случаи злоупотреблений правами.

Абзац второй п. 2 ст. 328 ГК РФ определяет: «если обусловленное договором исполнение обязательства произведено не в полном объеме, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения в части, соответствующей непредоставленному исполнению». Предложение синтаксически построено таким образом, что слова «в части» могут относиться либо только к отказу, от исполнения, либо в равной степени и к отказу, и к приостановке исполнения обязательства. Нечеткость синтаксического значения предложения вызывает неопределенность в применении правомочия на приостановку встречного исполнения взаимных обязательств, в то время как на практике основные злоупотребления возникают именно из-за отсутствия в договоре механизма исполнения взаимных обязательств, т.е. их последовательности. Этот порядок ясно не следует и из приведенной нормы.

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

Совокупность одних и тех же слов, таким образом, получает различный смысл в зависимости от приданной им синтаксической формы. Подобные ошибки законодателя могут служить прямыми предпосылками для злоупотреблений гражданскими правами.

Ошибки лексики

Лексика через термины и понятия образует словарный состав языка. Существует юридическая, бытовая, деловая, экономическая, научная, медицинская лексика и т.д. Ошибка лексики может проявляться в неверном использовании законодателем в тексте закона юридической, технической, деловой, а иногда и просто общезначимой лексики. Например, юридические термины, как правило, однозначны, абстрактны, стилистически и экспрессивно нейтральны, и применение вместо специального термина, например, идиомы (образное, фразеологическое выражение) может повлечь неоднозначное толкование и размывание смысла правовой нормы. Крайне неопределенным был бы, к примеру, смысл ст. 213 ГК РФ в следующей редакции: «В собственности граждан и юридических лиц может находиться все, что угодно (вместо «любое имущество»), за исключением отдельных видов имущества…».

Так, п. 1 ст. 1128 ГК РФ установил, что «права на денежные средства, внесенные гражданином во вклад или находящиеся на любом другом счете гражданина в банке, могут быть по усмотрению гражданина завещаны либо в порядке, предусмотренном статьями 1124– 1127 настоящего Кодекса, либо посредством совершения завещательного распоряжения в письменной форме в том филиале банка,

вкотором находится этот счет. В отношении средств, находящихся на счете, такое завещательное распоряжение имеет силу нотариально удостоверенного завещания». Но счет может быть открыт не только

вфилиале, но и в его отделении или в центральном офисе банка, который никак не может быть филиалом. По всей видимости, это всего лишь ошибка законодателя в употреблении бытовой лексики.

На уровне языка существует множество методов ограничения выражения и передачи мыслей, чувств, информации: изменение слов, грамматических и пунктуационных правил; хаотизация (смешение) языков, политизация и «технизация» языка; заимствование правил чужого языка и отдельных иноязычных слов; «математизация» и «оцифровка»; наполнение языка фразеологическими или узкотехни-

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

ческими элементами и т.п. Иногда в юридических нормах это приводит к утрате четкости связей, отождествлению вещи с одной из ее функций, унификации противоположностей, подмене понятий образами и т.д. Например, «нести риск последствий» (ст. 312 ГК РФ) — образное юридическое выражение, означающие принятие на себя всей ответственности за создавшеюся ситуацию. В данном случае это выражение относится хотя и к образной, но устоявшейся юридической лексике. В следующем примере такое применение уже вряд ли оправданно: согласно п. 2 ст. 1104 ГК РФ «приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе и за всякие случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, происшедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения». Слова «за всякие» и «за всякие случайные» уже не входят в состав современной юридической лексики.

Ошибки в использовании общезначимых слов с обобщенным или конкретным значением, в применении синонимов, антонимов

идр. также приводят к искажению смысла предложения, а следовательно, и нормативного предписания, что используется при злоупотребительных актах.

Итак, воля и мысль законодателя не всегда могут совпадать с тем, что в действительности выражено в тексте нормы, поскольку в словах лишь отображаются субъективные представления законодателя о тех или иных грамматических и лексических значениях слов и правовых понятий. «Законодатель, — пишет известный русский правовед Е.В. Васьковский, — сообщая гражданам свои мысли

ижелания, пользуется словами. При этом он легко может избрать не вполне подходящие слова, которые, согласно своему обычному употреблению в литературе и жизни, означают не те представления и понятия, какие он имел в виду. Вследствие этого получается разлад между мыслью и словами законодателя: выходит, что он хотел сказать одно, а сказал другое. Но можно ли, ввиду этого, утверждать, что предпочтение всегда должно быть отдаваемо словам законодателя и что не нужно стремиться к раскрытию его действительной мысли и воли? Вовсе нет. Законодатель прибегает к помощи слов потому, что не имеет другого способа объявлять гражданам свои веления. Вследствие этого слова, из которых состоят нормы, имеют значение только как средства к познанию воли и мысли законодателя, средства ближайшего, но не безусловно верного и не единственного. По-

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

этому совершенно неправильно придавать им самостоятельное значение и ставить выше воли и мысли, знаками и показателями которых они служат»1.

Подводя общий итог, отметим, что результатом уяснения лексико-грамматического смысла законодательной нормы должно быть распознавание правовой нормы — предписания, определяющего содержание, элементы и (или) условия возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей. Лексикограмматические ошибки при составлении текста нормы могут существенно искажать смысл нормы, делать ее неопределенной и, следовательно, служить источниками (средством) для злоупотреблений правами.

Контекстуальные ошибки (ошибки мысли)

Иностранное слово «контекст» происходит от латинского contextus (соединение, связь). В праве это относительно законченный фрагмент нормативного текста, в пределах которого выявляется смысл входящих в него правовых понятий. В жизни это спорная ситуация, подлежащая правовому регулированию предназначенной для этого нормой. Окружающий норму права контекст находится в двух плоскостях — в ближайших нормах права либо в конкретном правоотношении, где проявляется эффективность либо, напротив, выявляются недостатки, ошибки регулирующего правила. К основным причинам появления контекстных пороков норм можно отнести несовершенство правотворческого процесса, ошибки юридической техники, неточные формулировки правовых предписаний, полисемию слов и терминов, наличие пробелов в праве, структурную неупорядоченность правового материала и др.

Контекстуальные ошибки в отличие от лексико-грамматических по своему характеру чаще всего являются ошибками мысли законодателя и не видны при первом прочтении. Выявить их можно только при логическом анализе текста нормы и сопоставлении ее с другими нормами, с общим смыслом права или конкретной целью ее регулирования. При этом фрагмент правового текста, избранного для анализа, должен быть достаточным для определения его юридического

1Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 86–87.

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

значения в качестве самостоятельной смысловой единицы, имеющей свою внутреннюю логику и скоординированные составные элементы. «Определяя словоупотребление того или иного слова, — пишет Е.В. Васьковский, — указывая различные значения, которые связываются с последним, подвергая грамматическому и логическому разбору сомнительные конструкции, обнаруживая недостатки и несовершенства словесной оболочки норм, словесное толкование дает лишь рамки, внутри которых заключено содержание закона, или, другими словами, дает лишь возможное содержание», определяет «границы этого содержания», «расчищает и выравнивает почву», «кладет фундамент» для реального толкования, которому уже предстоит окончательно разрешить задачу толкования: раскрыть действительную мысль автора нормы1.

В практическом плане высшие суды Российской Федерации не раз поясняли, что «предметом толкования не может быть произвольно избранная часть нормы, без учета контекста всей нормы»2; «законы должны быть толкуемы по своему смыслу, хотя бы о таковом не содержалось прямого указания в самом тексте толкуемого закона»3; «при возможности нескольких толкований законодательной нормы следует предпочитать то, которое в наибольшей степени соответствует положениям иных нормативных актов, а также требованию справедливости»4.

Контекстуальные ошибки представляют собой нарушение логических или системных связей (соединений) внутри одной нормы права либо внутри определенной правовой конструкции (группы норм). Логическое отношение между нормами гражданского права как внутри одной статьи закона, так и внутри одной правовой конструкции различно, поскольку одна норма может ограничивать другую, либо дополнять, распространять, уточнять, обосновывать, или, в конце концов, ей противоречить. Эти же отношения характерны и для группы норм, объединенных в параграфы, главы, разделы, зако-

1Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 141.

2Пункт 2 Обзора практики применения арбитражными судами законодательства, регулирующего особенности налогообложения банков, утв. Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 31 мая 1999 г. № 41.

3Письма ВАС РФ от 17 ноября 1997 г. № С5-7/03-770 (Абз. девятый).

4Постановление Президиума ВАС РФ от 13 февраля 1996 г. № 4174/95.

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

ны. Поэтому место нормы не только в группе норм, но и в системе законодательства в целом также отражается на ее значении. Значение нормы определяется и целью, ради достижения которой установлена норма. Отсюда следует вывод, что законодатель, формулируя норму гражданского права, должен позаботиться о точном значении используемых слов и терминов; предусмотреть и устранить все внутренние и внешние противоречия смыслов; предусмотреть возможность логического развития норм на тот случай, если появятся нестандартные ситуации, подлежащие правовому регулированию. Несоблюдение этих правил при формулировании нормы права может привести к контекстуальным «пробоям» мысли, а следом — и к недобросовестному использованию смысловых недостатков в злоупотребительных целях.

Истинное содержание норм с ошибками мысли законодателя устанавливается через официальные толкования (разъяснения) судов, через практику применения, действующую доктрину по спорному вопросу, а также через функциональное назначение и характер норм в системе гражданского права.

F В гражданском праве контекстуальные ошибки, допущенные законодателем, с точки зрения злоупотребления гражданскими правами можно разделить на следующие виды: логические ошибки; ошибки предмета регулирования; ошибки способа регулирования; ошибки в установлении объема регулирования; ошибки в сочетании публичных и частных интересов.

Логические ошибки

Логические ошибки внутри определенного правового контекста являются фактически лингвистическими ошибками мысли законодателя, порождающим двусмысленность, конфликты, противоречия и другие столкновения смыслов. Связь права с логикой существует изначально: структура текста закона должна отражать структуру мысли законодателя. Избранное слово должно соответствовать его понятию, часть речи — выполняемой ею логической функции, предложение — суждению, ряд предложений — умозаключению. Логические ошибки видны, если законодатель хотел в норме права отразить одну мысль, но в письменном тексте получил иной результат, который им в принципе и не мыслился. Статья 12 уже упоминавшегося федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

ред. от 1 декабря 2007 г.), например, определяет, что «организация и проведения собрания кредиторов осуществляются арбитражным управляющим». Собрание назначается арбитражным управляющим на пристани, на борту прогулочного парохода. Заблаговременно погрузив лояльных кредиторов, пароход отчаливает от пристани, блокируя тем самым возможность участия в нем оставшихся, неугодных кредиторов.

Контекстуальный смысл любой нормы гражданского права, кроме грамматического значения, содержит логическую связь нормы с ближайшими нормами действующего права, позиционное и понятийное положение ее в системе права, проведенный в ней юридический принцип, ее цель, мотивы и даже исторические источники ее возникновения. Поэтому когда результат буквального, грамматического толкования не успешен, то отдается предпочтение внутреннему, т.е. контекстуальному смыслу нормы. Статья 431 ГК РФ установила, что «при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом». Несмотря на то что это правило введено для толкования условий договоров, оно с равным успехом может применяться и при контекстном толковании норм гражданского права в тех случаях, когда после буквального (лексико-грамматического) толкования необходимо произвести реальное, т.е. логическое, контекстуальное, целесредственное толкование. Аналогичное правило о контекстном толковании содержится и в ст. 1132 ГК РФ при толковании условий односторонней сделки — завещания: «При толковании завещания нотариусом, исполнителем завещания или судом принимается во внимание буквальный смысл содержащихся в нем слов и выражений. В случае неясности буквального смысла какого-либо положения завещания он устанавливается путем сопоставления этого положения с другими положениями и смыслом завещания в целом. При этом должно быть обеспечено наиболее полное осуществление предполагаемой воли завещателя».

В некоторых случаях ошибку мысли законодателя можно выявить при обычном сравнении норм права. Например, в ст. 303 ГК РФ, гласящей о возмещении расходов при истребовании имущества из незаконного владения, употреблено словосочетание «получил повестку по иску собственника». Если для документа в суде общей юрисдик-

Глава V. Источники (предпосылки) злоупотреблений гражданскими правами

ции это верное название, то для норм арбитражно-процессуального кодекса это несуществующий в делопроизводстве документ (высылается определение о возбуждении производства по арбитражному делу). В связи с этим приходится понимать и применять как буквальное, так и переносное (контекстуальное) значение слова «повестка». Тем не менее не исключается и формальный, злоупотребительный подход к этой норме права.

Ряд контекстуальных ошибок могут проявляться в пределах одного обязательственного режима. Например, п. 3 ст. 972 ГК РФ предусматривает, что «поверенный, действующий в качестве коммерческого представителя (п. 1 ст. 184), вправе в соответствии со ст. 359 настоящего Кодекса удерживать находящиеся у него вещи, которые подлежат передаче доверителю, в обеспечение своих требований по договору поручения». Это право конфликтует с его противоположной обязанностью, содержащейся в ст. 974 ГК РФ, согласно которой поверенный обязан передавать доверителю без промедления все полученное по сделкам, совершенным во исполнение поручения. Причем эта обязанность не зависит от выплаты вознаграждения.

В одном из постановлений Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ разъяснил, что «балансовую стоимость активов общества на дату принятия решения о совершении крупной сделки следует сопоставлять со стоимостью (ценой) всех акций, подлежащих продаже, как она указана в договоре, исходя из того, что на основании этого договора обществом не только отчуждаются акции, но и приобретается имущество в виде соответствующей денежной суммы, которая должна быть ему уплачена покупателем. При ином подходе сделки, направленные на отчуждение или создающие возможность отчуждения акционерным обществом имущества, которое будет приобретено в будущем, независимо от стоимости этого имущества, никогда не будут являться крупными»1. Таким образом, Высший Арбитражный Суд РФ под «приобретением имущества» в смысле ст. 78 указанного закона понимает не только материальные блага (товар, ценные бумаги, вещи и т.п.), но и деньги, за которые эти блага покупаются. Вряд ли законодатель, создавая эту норму, думал о таком повороте в толкуемом тексте. Тем не менее приведенная позиция оригинальна и открыто, казалось бы, не противоречит буквальному смыслу ст. 78

1См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 12 февраля 2008 г. № 13051/07.

§ 2. Объективные источники злоупотреблений гражданскими правами

закона об акционерных обществах. Однако подобное понимание может стать источником для злоупотребления правами. Так, если продаваемое имущество (акции) по балансовой стоимости составляет 20% от активов, а по договорной стоимости оно продается в 2 раза дороже балансовой, то любой акционер будет вправе обратиться в суд с иском о признании такой сделки незаконной на том основании, что вырученная за акции денежная сумма будет составлять 40% от балансовых активов общества.

Установить подлинность мысли законодателя даже через контекстный анализ бывает очень сложно. Например, п. 5 ст. 486 ГК РФ определил: «В случаях, когда продавец в соответствии с договором купли-продажи обязан передать покупателю не только товары, которые покупателем не оплачены, но и другие товары, продавец вправе приостановить передачу этих товаров до полной оплаты всех ранее переданных товаров, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором». При буквальном прочтении нормы затруднительно понять, какие конкретно отношения («неоплаченных» или «других товаров») и по каким (оплаченным или неоплаченным) товарам приведенная норма регулирует отношения. По всей видимости, этим правилом регулируется ситуация, когда идут последовательные поставки товара без предоплаты по формуле «товар — деньги, товар — деньги». Но в приведенном варианте этот текст — возможный источник для злоупотребительных толкований. Поэтому подобную «перегруженность» в мыслях законодателя также можно отнести к логическим ошибкам.

Итак, любой правовой контекст состоит из набора определенно выстроенных элементов: прав и обязанностей, условий их возникновения, изменения и прекращения, из порядков и способов их осуществления (исполнения) и т.п. Все они должны быть подчинены общему смыслу избранного для анализа текста, не противоречить друг другу и в своей целостности выражать законченную здравую мысль законодателя. Несоблюдение этого правила приводит к ситуации правовой неопределенности и, следовательно, создает возможности (средства) для злоупотреблений правами.

Ошибка предмета регулирования

Под предметом правового регулирования в теории права традиционно понимаются те однородные отношения, которые образуются