§ 4. Взгляды д.М. Генкина

Статья Д.М. Генкина, посвященная, судя по ее названию, узкоспециальной цели <1>, оказалась тем не менее имеющей научное значение для существенно более широкой области гражданского права. Для целей нашего исследования наибольший интерес представляет пятый раздел этой публикации, посвященный определению места понятия недействительной сделки в системе юридических фактов <2>. Вольно или невольно, но ученому пришлось коснуться здесь вопроса о понятии не только недействительной сделки, но и сделки вообще, в связи с рассмотрением которого им были сформулированы некоторые небезынтересные с научной точки зрения суждения.

--------------------------------

<1> См.: Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки ВИЮН. Вып. V. М., 1947. С. 40 - 57.

<2> Там же. С. 48 - 51.

Д.М. Генкин задается вопросом о том, ЧТО позволяет говорить о ничтожности сделки. По его мнению, вполне очевидно, что таким фактором являются нежелательные с точки зрения закона (т.е. неправомерные) ПОСЛЕДСТВИЯ СОВЕРШЕНИЯ некоторых сделок. Однако "ТЕ ИЛИ ДРУГИЕ (правомерные или неправомерные. - В.Б.) ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ вызываются различными видами юридических фактов, но САМИ В СОДЕРЖАНИЕ ЭТИХ ФАКТОВ НЕ ВХОДЯТ" <1> (выделено мной. - В.Б.). Если это верно, то такие качества, как действительность, недействительность, ничтожность и оспоримость, должны быть признаны характеристиками не самих сделок, а их юридических последствий. "Правомерность или неправомерность не являются необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяют лишь те или другие последствия сделки" <2>. Следовательно, такие выражения, как недействительная или ничтожная сделка, имеют в известном смысле образный характер, поскольку относятся не столько к самим сделкам, сколько к их последствиям <3>. Если закон безусловно парализует наступление юридических последствий, намеченных лицом, совершившим сделку, речь идет о ничтожной, или абсолютно недействительной сделке <4>; если же закон разрешает произвести такую парализацию суду по иску заинтересованного лица, - о сделке оспоримой, или относительно недействительной. Наконец, если закон прямо или молчаливо мирится с теми юридическими последствиями, которыми наделили сделку ее участники, то перед нами сделка в собственном смысле слова, или действительная сделка.

--------------------------------

<1> Там же. С. 49.

<2> Там же. С. 50.

<3> Впрочем, в одном случае он допускает наименование ничтожной самой сделки, а не ее последствий: "О ничтожности сделки как юридического факта можно говорить только в тех случаях, когда воли нет... Но в этих случаях... нет фактического состава сделки. Такие сделки являются не ничтожными, а не совершившимися" (там же. С. 51).

<4> Нет, впрочем, оснований для того, чтобы исключить возможность предъявления иска "о констатировании факта ничтожности сделки" (там же. С. 49). Не особенно, правда, понятно, как иск может рассматриваться "в порядке, установленном для констатирования судом юридических фактов" (там же).

Изложенные воззрения с головой выдают в Д.М. Генкине, с одной стороны, яркого приверженца взглядов И.С. Перетерского и М.М. Агаркова, а с другой - радикального сторонника теории воли <1>. К сожалению, этот "радикализм" сыграл с почтенным ученым злую шутку, а именно не дал возможности почувствовать внутреннюю логическую несообразность рассуждений по главному выдвинутому им вопросу (о месте недействительных сделок в системе юридических фактов). В самом деле, если верно, что действительными и недействительными (а по сути, правомерными и неправомерными) являются последствия сделок, но не сами сделки, причем последствия сделок носят исключительно юридический характер, то спрашивается: что такое неправомерные, но при том юридические (правовые) последствия? Если верно, что правовыми последствиями являются в первую очередь гражданские правоотношения, то что такое неправомерные правоотношения? Возможно ли подвергнуть общественные отношения такому правовому регулированию, результат которого само же право немедленно возьмется уничтожать? Если это и признать возможным, то зачем следовало бы так поступать? Проблема несоответствия понятия о сделке как правомерном действии понятию о недействительной сделке как действии неправомерном, но в то же время являющемся сделкой, не снимается, а просто переносится в иную плоскость - в плоскость последствий сделки. Совершенно верная посылка - о необходимости различения сделок-действий и их правовых последствий - дает повод для довольно сомнительного вывода потому, что является априорной и бездоказательной вторая посылка рассуждения: проблема понятия недействительной сделки может быть решена за счет одного только точного разграничения сделки и ее последствий. Как выясняется при ближайшем рассмотрении, не может, во всяком случае, если отталкиваться от волевой теории сделки, согласно которой правовые последствия сделки создаются волей лиц, ее совершивших, но не законом.

--------------------------------

<1> Это проявляется, между прочим, и в его решении вопроса о толковании выражения ГК "сделка, совершенная с целью, противной закону" (см. там же. С. 45 - 47).

Резюме 12. Чем же важна статья Д.М. Генкина для наших целей? Ценность ее прежде всего в том, что она (скорее всего, невольно, но очень точно) указывает на корень тех внутренних противоречий учения о сделке и недействительной сделке, которые отмечались И.С. Перетерским и М.М. Агарковым. Он вовсе не в понимании сделки как правомерного действия, а в признании источником юридического значения сделок воли лиц, их совершающих. В каких бы пределах мы ни признавали этого значения, мы не сможем преодолеть описанной коллизии, что называется, по определению <1>. Это, конечно же, не означает, что мы отрицаем волевое происхождение сделки - ни в коем случае! В том, что сделка - это волевой акт, нет и не может быть никаких сомнений. Но то, что волевое происхождение сделки является источником ее юридических последствий, просто никак не может соответствовать действительности. Волевая теория сделки не может объяснить ее юридической силы - вот главный вывод из статьи Д.М. Генкина.

--------------------------------

<1> Разве только мы признаем существование двух видов правомерности: 1) той, которая проистекает из воли частных лиц, и 2) той, которая сообщается законом, либо, напротив, двух видов неправомерности. Ни одно из этих предположений, однако, не имеет ничего общего ни с действительностью, ни с целесообразностью и, насколько нам известно, пока никем не выдвигалось. См., впрочем, ниже обзор вступительной части книги Н.В. Рабинович.