§ 3. Эволюция взглядов м.М. Агаркова

Ценные мысли о сделках (и вообще действиях и юридических фактах), принадлежащие М.М. Агаркову, - по нашему мнению, величайшему русскому и советскому цивилисту - рассредоточены по нескольким его публикациям.

1. В одной из ранних статей, посвященной, в общем, частному вопросу советского гражданского права, читаем: "Договор есть свободное соглашение двух воль, направленных на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Свобода договорных соглашений подвергается в современном праве многочисленным и разнообразным ограничениям. Эти ограничения могут идти настолько далеко, что в отдельных случаях можно ставить вопрос о том, имеется ли договор, т.е. остаются ли, хотя бы немногочисленные, даже единичные элементы в составе юридических отношений между сторонами, ДЛЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КОИХ НЕОБХОДИМА ВСТРЕЧА ДВУХ СВОБОДНЫХ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЙ" <1> (выделено мной. - В.Б.). Ну не странно ли: сперва говорится о договоре как соглашении двух юридически направленных воль, а затем - о том, что для возникновения договорных правоотношений "необходима встреча двух свободных волеизъявлений"? А между тем ничего странного нет: договор (соглашение воль) рассматривается ученым не как действие, а как внешне невидимый, неосязаемый, но лишь проявляющий себя чем-либо вовне (например, словами, документами) психологический результат. Договор (соглашение) - понятие столь же психологическое, сколь и действие, ибо выражает внутренние состояния его участников - состояния согласия по тем или другим, прежде спорным или неурегулированным вопросам. С договором в таком значении никаких юридических последствий связать невозможно - их можно приурочить только к внешне видимым действиям - пресловутой "встрече свободных волеизъявлений". Всякий ли раз за такой "встречей" стоит действительно наличествующее согласие (договор) - это еще вопрос. Ну ни дать ни взять - будущая концепция И.С. Перетерского!

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Юридическая природа железнодорожной перевозки // Право и жизнь. 1922. N 3. С. 14.

2. В другой публикации (также по более узкой тематике) М.М. Агарков высказывает (кажется, впервые в советской литературе) мысль о необходимости более дифференцированного разделения юридических фактов, чем традиционное дихотомическое противопоставление друг другу сделок и правонарушений. "Теория юридических фактов знает целый ряд действий, которые не являются ни сделками, ни правонарушениями и тем не менее порождают, изменяют и прекращают правоотношения. К их числу относятся ДОЗВОЛЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ, КОТОРЫЕ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЯМИ, НАПРАВЛЕННЫМИ НА ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ (выделено мной. - В.Б.). Юридические последствия вызываются этими действиями независимо от того, желал ли их наступления субъект. В них отсутствует характерный для сделок момент зависимости между юридическим эффектом и направленным на него содержанием воли субъекта... Характеризуемая группа юридических действий объединена отрицательным признаком (не сделки и не правонарушения). В нее входят весьма различные действия, мало сходные друг с другом по своим положительным признакам... Некоторые из этих действий довольно близко подходят к понятию сделки, другие, наоборот, весьма от него далеки" <1>. Итак, сделки (наряду с иными дозволенными действиями) отделяются от правонарушений именно по критерию своей правомерности, а затем уже внутри дифференцируются по критерию направленности на достижение юридического результата. Правда, здесь стирается разница между волевым направленным актом и выражающим его действием, но это можно списать на то, что вопрос о классификации юридических фактов не имел в тот момент для ученого первостепенного значения <2>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Учение о ценных бумагах // Агарков М.М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 273 - 274.

<2> Вполне традиционно - как "действия, направленные на возникновение, изменение либо прекращение гражданских правоотношений" - М.М. Агарков определял сделки в своей известной монографии 1940 г. по общей теории обязательств (Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 72).

3. В наиболее концентрированном виде взгляды М.М. Агаркова на понятие сделки изложены в его статье, специально посвященной интересующей нас проблематике <1>. И хотя не все ее содержание представляет для наших целей одинаковую ценность, мы все же считаем необходимым реферировать всю статью, ибо те ее положения, ради которых мы включили ее в настоящий обзор, в значительной степени опираются на другие ее тезисы, в том числе и впрямую к нашей тематике не относящиеся.

--------------------------------

<1> См.: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. N 3 - 4. С. 41 - 55 (по изданию: Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. Т. II. М., 2002. С. 333 - 360).

Статья распадается на четыре следующие части.

a) В рамках вводных замечаний обсуждается филологическая сторона термина "сделка" и его судьба в юридическом обиходе, анализируется опыт законодательного определения обозначаемого им понятия и состояние его научной разработки. Часть завершается констатацией неутешительного факта: "Советская цивилистика мало занималась вопросом о сделке... Очень мало уделено внимания самому понятию сделки - по советскому праву" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 338.

b) Весьма специфичен и можно даже сказать уникален второй отдел статьи - "Сделка и нормативный акт". В его рамках анализируется и подвергается критике учение так называемой венской школы права <1>, усматривающей в сделке не юридический, а нормативный факт - источник индивидуальной нормы права, источник "того права, которое создается самим обществом непосредственно, помимо государства" <2>. Ясно, что при подобном подходе к правовой реальности стирается грань между нормативным и юридическим фактом, а значит, и грань между правопорядком и правоотношениями. Самые категории субъективного права, правоотношения, юридического факта и нормативного акта утрачивают право на существование. Такой подход, разумеется, не мог бы быть принят ни одним из авторов, рассматривающих гражданское право как систему правоотношений, тем паче - ни одним из советских авторов <3>.

--------------------------------

<1> Представленной работами широко известного теоретика права Г. Кельзена и почти неизвестного в России цивилиста А. Меркла.

<2> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 341.

<3> Едва ли не единственное исключение (относящееся, впрочем, уже к "перестроечному" времени) см.: Илларионова Т.И. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений // XXVII съезд КПСС и механизм гражданско-правового регулирования общественных отношений. Свердловск, 1988. С. 47 - 56.

c) Констатировав это обстоятельство, М.М. Агарков перешел к третьей - представляющей наибольший интерес для наших целей - части работы, которую назвал "Сделка как правомерное юридическое действие". Отметив, что рассмотрение сделок в качестве правомерных действий является общепризнанным, ученый справедливо указал на несоответствие такого понимания сделки законодательному словоупотреблению. "ГК, - отмечает он, - пользуется термином "сделка" не только для обозначения действий, производящих тот юридический эффект, на который они направлены, но и для обозначения действий, хотя и направленных на такой эффект, но его не производящих потому, что они не удовлетворяют условиям действительности сделок. В некоторых случаях ГК называет сделкой неправомерное юридическое действие (правонарушение)... Поэтому, если пользоваться терминологией ГК, в классификации юридических действий должна получить место не "сделка", а "действительная сделка" <1>. Можно, впрочем, поступить и иначе: сохранить термин "сделка" "лишь для обозначения действий, создающих тот правовой эффект, на который они направлены" <2>, притом саму сделку рассмотреть через призму какого-нибудь более широкого понятия, например волеизъявления. "Волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений, может быть действительным либо недействительным. Если оно действительно, оно является сделкой" <3>. "Волеизъявления, направленные на установление, изменение или прекращение правоотношений, следовало бы делить на ничтожные (не сделки) и действительные (сделки). Первые не производят того эффекта, на который они направлены, хотя и могут в определенных случаях вести к определенным юридическим последствиям... Вторые, т.е. сделки, производят тот эффект, на который они направлены. Их надо делить на безусловно действительные и на условно действительные (или оспоримые)" <4>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 345.

<2> Там же. С. 346.

<3> Там же.

<4> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 347.

d) В рамках четвертой части статьи - "Сделка и другие правомерные действия" - ученым развивается тезис об отграничении сделок от других правомерных действий, которым на этот раз ученый дает наименование юридических поступков. Основание отграничения - не столько сам признак направленности на достижение юридических последствий, сколько его юридическое значение: в сделках юридические последствия немыслимы без направленности действия на их достижение; в юридических поступках - наступают независимо от такой направленности <1>. Но вместе с тем М.М. Агарковым обращено внимание еще и на то, что сама постановка вопроса о сделках и юридических поступках мыслима только по отношению к юридически результативным действиям <2>. Эта очевидная, в общем, мысль, вполне объясняемая отнесением сделок к разряду юридических фактов, повсеместно забывается при попытке соотнести понятия о сделках и недействительных сделках. Затем ученый (в весьма эмоциональной не характерной для него форме) обсуждает вопрос о сути самого понятия направленности сделки <3> и о необходимости более широкого понимания юридического результата сделки <4>. К их обсуждению мы вернемся в дальнейшем.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 350 - 353.

<2> См.: Там же. С. 348.

<3> См.: Там же. С. 348 - 349.

<4> См.: Там же. С. 349 - 350.

Иные обсуждаемые в данном разделе вопросы - о критерии для отграничения сделок от административных актов, о необходимости создания общей теории юридических актов, о проблеме сделок в семейном праве и сделке как составе фактов - представляют для нас (но не вообще) несколько меньший интерес.

e) Статья завершается выводами <1>, основные из которых были изложены выше, и итоговым определением сделки как "правомерного юридического действия... устанавливающего, изменяющего или прекращающего гражданские правоотношения, на установление, изменение или прекращение которых они направлены" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 359 - 360.

<2> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 360.

Резюме 11. Таким образом, М.М. Агарков предпринял попытку развития некоторых положений учения о сделке, предложенных И.С. Перетерским, но сделал это предварительно принципиально изменив понятие о сделке. Если у Перетерского сделка - это само намерение достижения юридических последствий, выраженное вовне, то у Агаркова сделка - это действие, которое (судя по его внешним признакам) выражает намерение достичь юридических последствий. За вычетом этого (немаловажного!) расхождения начинается развитие. Если сделка - правомерное действие, то сделка явно не может быть недействительной. Выражение "недействительная сделка" может иметь какое-то значение и содержательное наполнение только в том случае, если отказаться от правомерности как неотъемлемого признака всякой и каждой сделки <1>. Если этого не делать (сохранить признак правомерности), то нужно констатировать, что (1) сделки являются не только правомерными и направленными, но и юридически результативными действиями, т.е. достигающими тех последствий, на достижение которых они направляются <2>; (2) сделки образуют более общие (родовые) понятия не только вместе с юридическими поступками (понятие правомерных действий) и административными актами (понятие юридических актов), но и (3) с недействительными сделками - понятие волеизъявления; (4) тот факт, что определяющим понятие сделки является понятие волеизъявления, обнаруживает в М.М. Агаркове тайного сторонника теории приоритета волеизъявления; наконец, (5) недействительные сделки не являются сделками, ибо они либо не порождают вовсе никакого юридического результата, либо порождают таковой, но безотносительно к направленности на его достижение <3>.

--------------------------------

<1> Или отказаться от отождествления сделки с действием.

<2> См. об этом также: Кофман В.И. К вопросу о понятии сделки // Материалы теоретической конференции по итогам научно-исследовательской работы Свердловского юридического института за 1964 год. Свердловск, 1966. С. 247 - 250.

<3> Напрашивается вопрос: выходит, юридически результативные недействительные сделки представляют собой юридические поступки?