Учебный год 22-23 / Второй семестр
.pdfвозможность использовать против цессионария возражения, основанные на отношениях должника и цедента, и предъявить против требования цессионария свои требования к цеденту к зачету, если правовые основания для таких возражений и требований к цеденту возникли после момента, когда должник узнал о переходе права. Чем дольше затягивается момент предъявления должнику уведомления о переходе права, тем больше шансов на то, что у должника возникнут правовые основания для выдвижения возражений или заявления зачета.
Главное препятствие для нормального использования такого механизма состоит в том, что закон требует публикации сведений о факте заключения договора факторинга, что обессмысливает саму конструкцию скрытого факторинга. Кроме того, не может не вызывать опасения тот факт, что такие операции скрытой уступки в российских реалиях могут открывать дорогу для обратного датирования уступок ликвидных требований при банкротстве цедента (клиента).
Статья 831. Права финансового агента (фактора) на суммы, полученные от должника
Комментируемая статья закрепляет последствия получения фактором оплаты от должника. Эти последствия зависят от того, с какой целью денежное требование уступается финансовому агенту, а также в каком размере получена оплата.
Когда цессия совершается ради того, чтобы фактор стал полноценным хозяином денежного требования (в терминологии комментируемой статьи – с целью приобретения требования финансовым агентом), логично, что он принимает на себя стандартные риски неплатежа со стороны должника. Следовательно, дополнительные выгоды, которые может получить фактор (например, если он приобрел требование с существенным дисконтом, а взыскал с должника весь номинал долга или перепродал с меньшим дисконтом), он также может оставить у себя.
Это правило носит диспозитивный характер, и договор может предусматривать обязанность клиента покрыть всю или часть разницы между покупной ценой, за которую фактор приобрел у него требование. Кроме того, диспозитивность данной нормы не исключает и обратный прием: стороны могут договориться о том, что часть положительной разницы, которую фактор заработает при
получении долга от должника, он обязан будет вернуть клиенту.
Если уступка носит обеспечительный характер и обеспечивает заемный долг клиента на всю сумму предоставленного фактором заемного финансирования, фактор хочет и имеет право требовать возврата денежных средств, которые он предоставил клиенту. Погашение должником своего долга по уступленному фактору требованию влечет признание погашенным заемного долга клиента, процентов и начисленных неустоек в целом или в соответствующей части. Все не полученное от должника к моменту истечения срока заемного финансирования финансовый агент может взыскать с клиента: в этой части долг клиента в отношении суммы займа, процентов и санкций оказывается непогашенным. В то же время при такой схеме договора факторинга все излишки, которые финансовый агент получил сверх тех сумм, что он вправе получить от клиента (возврат займа, проценты, санкции), должны быть возвращены последнему.
Для того чтобы клиент мог отслеживать динамику платежей по уступленному требованию, согласно комментируемому пункту фактор обязан предоставлять клиенту отчет о таких платежах. Сроки представления данного отчета и механику погашения заемного долга разумно подробно обговаривать в контракте, ибо детальных норм на сей счет в ГК РФ нет.
Очевидно, что эта же модель применяется и тогда, когда фактор получает денежные средства не от самого должника, а от третьих лиц в рамках применения правил ст. 313 ГК РФ о возложении исполнения или самочинном исполнении третьим лицом просроченного денежного долга должника. Кроме того, те же правила работают и при получении фактором средств в результате реализации перешедших к фактору в силу ст. 384 ГК РФ вместе с основным требованием обеспечительных прав.
Согласно комментируемому пункту при получении фактором денежных средств от должника по уступленному фактору клиентом денежному требованию обязательство клиента перед фактором считается надлежащим образом исполненным в том объеме, в котором должник исполнил свое обязательство перед фактором. Таким образом, по мере погашения должником своего обязательства перед фактором считается погашенным и долг клиента перед фактором.
Согласно ст. 319 ГК РФ в первую очередь считаются погашенными проценты по займу, а после этого путем «засчитывания» платежей должника погашается и тело заемного долга клиента; в последнюю очередь погашаются пени или проценты по ст. 395 ГК РФ, если таковые были начислены на клиента.
Как уже отмечалось, весь полученный излишек фактор должен перечислить клиенту, а в части, не покрытой платежом должника, клиент сохраняет свой заемный долг перед фактором. Можно ли говорить, что в такой ситуации происходит зачет долга клиента перед фактором и встречного долга фактора перечислить клиенту полученное от должника, и для его осуществления требуется направление клиенту соответствующего уведомления о зачете? Или здесь предусмотрен механизм автоматического засчитывания и определения сальдо, не требующий какогото специального уведомления о зачете? Данный вопрос пока в полной мере не прояснен в судебной практике.
В принципе, нет никаких оснований запрещать сторонам договориться об автоматическом засчитывании встречных денежных долгов без необходимости направления уведомления. Может такой же механизм предусматривать и закон. Вопрос лишь в том, следует ли видеть в комментируемой норме то самое автоматическое засчитывание.
Как бы то ни было, каждая из сторон должна знать о состоянии взаимных обязательств. Поэтому комментируемый пункт и требует направления клиенту отчета о полученных от должников средствах. В принципе, в этом же отчете фактор может и заявлять соответствующий зачет (если исходить из того, что здесь речь идет о классическом зачете). В то же время мы не видим особой проблемы и в том, чтобы наше право видело в комментируемой норме альтернативный классическому зачету механизм автоматического засчитывания встречных однородных требований без необходимости направления традиционного уведомления о зачете. В контексте комментируемого пункта таким условием для засчитывания является получение фактором денег от должника. Именно в данный момент закон предписывает, что долг клиента на ту же сумму считается автоматически погашенным. Как бы то ни было, праву стоит применять к механизму автоматического засчитывания все правила о зачете, за
исключением требования направления уведомления.
В той мере, в которой наша судебная практика продолжит применять идею ретроспективности к обычному зачету и готова применять ее к автоматическому засчитыванию встречных требований для определения сальдо, она должна работать и в отношении обеспечительного факторинга. Поэтому если клиент пропустил срок погашения очередного платежа по возврату займа, а позднее фактор получает платеж от должника и у него созревает долг по перечислению полученного клиенту, взаимные долги погашаются на соответствующую сумму с момента созревания последнего долга, независимо от того, происходит ли в таком случае автоматическое засчитывание, или требуется специальное заявление о зачете.
Может ли договор установить, что соответствующее засчитывание происходит не в момент получения фактором платежей от должников, а позднее (например, на момент наступления срока возврата займа клиентом)? Соответствующая норма п. 2 комментируемой статьи о засчитывании полученных от должников платежей в счет заемного долга клиента не содержит оговорки о праве сторон согласовать иное. Телеологическое толкование данной нормы не вполне однозначно. Очевидно, что ситуация, когда клиент обязан продолжать платить проценты за пользование займом за период после того, как займодавец получил возврат своего финансирования от должника по уступленному ему клиентом в целях обеспечения требования, не выглядит как справедливая. С другой стороны, фактор вполне может рассчитывать на получение процентов за период согласованного периода займа, получение фактором платежа от должника может лишить его права на соответствующее вознаграждение, если считать, что согласовать в договоре более позднее срабатывание механизма засчитывания нельзя.
Стороны договора обеспечительного факторинга могут не предусмотреть начисление процентов, а договориться о том, что фактор получит вознаграждение в фиксированном размере независимо от срока, который разделяет момент получения клиентом финансирования и момент погашения должником своего долга по уступленному требованию на счет фактора. Вознаграждение займодавца может выражаться не в начислении процентов в привязке к телу долга и периоду пользования займом, а в виде
фиксированного вознаграждения (в том числе в виде процента от суммы долга), не привязанного к периоду пользования капиталом. Такая модель обеспечивает простоту в отношениях сторон, в какой бы момент ни сработал механизм засчитывания, вознаграждение фактора за предоставление займа остается неизменным.
Как мы видим, законодатель достаточно лаконично урегулировал вопросы синхронизации динамики погашения долга клиента перед фактором и долга должника перед фактором. Все это требует от сторон достаточно ясного и подробного регулирования всех этих отношений в тексте договора факторинга.
Как указано в п. 2 ст. 829 ГК РФ последующая уступка фактором полученного в качестве обеспечения требования невозможна, если стороны не договорились об ином. Если договор допускает такую уступку, открывается альтернативный способ извлечения денег из предмета обеспечения: вместо взыскания долга с должника фактор получает возможность продать требование. В такой ситуации должен по аналогии применяться описанный в комментируемом пункте применительно к классической ситуации получения фактором денег от должника механизм засчитывания.
Если, согласно условиям договора, истекает согласованный срок займа, а долг должником так и не был погашен, созревает заемный долг клиента вернуть полученное финансирование. То же касается и ситуации частичного погашения долга должником: к моменту истечения срока финансирования созревает долг клиента вернуть ту часть полученного финансирования, которая не покрыта платежом должника. Но тогда было бы логично, чтобы фактор после погашения клиентом своего заемного долга совершил обратную уступку клиенту требования к должнику, дабы затем клиент мог пытаться взыскать ставший проблемным долг должника.
Более того, возможно, следует пойти еще дальше и признать, что в момент погашения заемного долга требование, ранее уступленное фактору в качестве обеспечения, по умолчанию автоматически возвращается клиенту. Правовым основанием такого вывода может являться положение п. 4 ст. 329 ГК РФ, согласно которому в силу акцессорности погашение обеспеченного долга по
общему правилу прекращает обеспечение. В данном контексте прекращение обеспечения предполагает возврат объекта, переданного в обеспечительную «собственность» (т.е. уступленного в целях обеспечения требования). В похожей ситуации в контексте выкупного лизинга (иного примера поименованного титульного обеспечения) ВАС РФ закрепил прекращение обеспечительной собственности лизингодателя при погашении лизингополучателем своего долга по лизинговым платежам. Эта же идея должна применяться по аналогии и в случае с обеспечительным факторингом.
В правоприменительной практике встречается мнение о том, что п. 2 комментируемой статьи в части обязанности фактора вернуть клиенту излишек носит императивный характер, поскольку заложенное в нем распределение рисков вытекает из самой договорной модели обеспечительного факторинга.
Дело в том, что в самой комментируемой норме об обязанности фактора вернуть superfluum содержится оговорка о праве сторон согласовать иное. В последнем случае соответствующее superfluum, которое присваивает себе фактор, выступает в качестве вознаграждения за предоставленное финансирование. Если договор не предусматривает начисление процентов на предоставленное заемное финансирование, почему бы такому вознаграждению не быть выраженным в виде некой переменной величины излишка, полученного фактором? В то же время нельзя не увидеть, что применительно к залогу условие договора о праве залогодержателя присвоить себе superfluum прямо признано ничтожным (п. 3 ст. 334 ГК РФ). Вопрос может вызывать дискуссии. Положение комментируемой нормы об обязанности клиента погасить свой заемный долг на разницу, не покрытую платежом должника, очевидно, носит диспозитивный характер, но вряд ли можно ожидать появление такого необычного условия в договоре факторинга.
Вполне естественно, что в рамках инкассо-модели факторинга фактор обязан представить клиенту отчет о поступлениях и передать все полученное от должника клиенту, а клиент обязан оплатить его услуги. Эти взаимные требования сторон могут погашаться зачетом по правилам п. 4 комментируемой статьи. Закон не упоминает автоматического зачитывания, так что здесь по умолчанию
работает обычный институт зачета, требующий направления уведомления о зачете. Такое уведомление может быть направлено любой из сторон. Впрочем, в договоре может быть вместо этого установлен тот самый механизм автоматического засчитывания, не требующий направления специального уведомления.
Комментируемая норма о праве фактора при передаче клиенту денежных средств предъявить к зачету свои денежные требования по договору применима как минимум к инкассо-факторингу, где посредством зачета погашаются взаимные требования клиента к фактору перечислить все полученное от должника, а также фактора к клиенту об оплате оказанных фактором инкассо-услуг. Как уже отмечалось, не вполне ясно, вытесняется ли эта норма механизмом автоматического засчитывания в контексте обеспечительного факторинга.
Статья 832. Встречные требования должника
Обеспечивая имущественные интересы должника, п. 1 комментируемой статьи предоставляет ему право на зачет против требований финансового агента своих денежных требований к клиенту. Данные правила являются общепринятыми и отражены в ст. 9 Оттавской конвенции 1988 г. и п. 1 и 2 ст. 18 Конвенции ООН об уступке дебиторской задолженности. Они базируются на ключевом принципе цессионного права – недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки требования и являются частным воплощением соответствующего решения, отраженного в ст. 412 ГК РФ.
Содержащаяся в п. 1 комментируемой статьи отсылка к предписаниям ст. 410–412 ГК РФ показывает, что для зачета, осуществляемого по правилам настоящей статьи, требуется наличие общих позитивных предпосылок (условий зачета): однородности зачитываемых требований, осуществимости требования заявителя зачета, а также наличие у последнего возможности исполнить свое обязательство перед адресатом зачета. Вместе с тем ввиду необходимости защиты имущественных интересов должника законодатель применительно к рассматриваемой ситуации (как и в общих правилах ст. 412 ГК РФ) вынужден отступить от общего условия встречности зачитываемых требований.
Пункт 1 комментируемой статьи регламентирует ситуацию зачета после получения уведомления об уступке должником (ст. 827 ГК РФ), дозволяя последнему зачесть против требования финансового агента (цессионария) свое денежное требование не к нему, а к клиенту (цеденту). Защищая положение должника, законодатель стремится найти баланс между интересами должника и финансового агента. По этой причине п. 1 комментируемой статьи ограничивает круг требований, которые могут быть использованы должником для зачета. Само подобное ограничение известно и общим правилам ст. 412 ГК РФ. Вместе с тем предписания комментируемой статьи текстуально расходятся с последними.
Во-первых, пригодными для зачета прямо объявлены только «требования должника, которые основаны на договоре с клиентом». При этом создается впечатление, что в качестве подобного «договора» не может выступать договор иной, чем тот, из которого вытекает уступленное право. Такое ограничение неизвестно ст. 412 ГК РФ, допускающей зачет должником любых требований к цеденту, независимо от основания их возникновения.
Во-вторых, п. 1 комментируемой статьи указывает на возможность должника предъявить к зачету только те требования, которые уже имелись у него к моменту получения уведомления об уступке. Для сравнения: ст. 412 ГК РФ говорит о требованиях должника, «возникших по основаниям, существовавшим к моменту уведомления».
Указанные различия порождают закономерный вопрос: имеем ли мы дело с сознательным ограничением законодателем для отношений факторинга круга доступных для зачета требований должника, или речь идет лишь о неудачном текстуальном воплощении общих правил?
Так, исключение из числа пригодных для зачета внедоговорных требований должника к клиенту, требований, основанных на ином договоре с ним, а равно требований, не созревших к моменту уведомления (в частности, требований, вытекающих из наличия в поставленном клиентом товаре скрытых недостатков), избавляло бы финансового агента от необходимости исследовать всю историю взаимоотношений клиента и должника, удешевляло бы данные операции и тем самым могло бы способствовать развитию отношений факторинга.
Однако такое решение вступало бы в противоречие с общей идеей недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки, поскольку приводило бы к явному ущемлению интересов последнего. Оправдать подобное отступление крайне тяжело. Ведь даже международные акты, направленные на «развитие факторинга» и «повышение доступности кредита», не предусматривают таких ограничений. В связи с этим причины расхождений в тексте комментируемой статьи, по сравнению с предписаниями ст. 412 ГК РФ, кроются, скорее, в области неудачной законотворческой техники, нежели в желании законодателя установить особую правовую регламентацию зачета при факторинге. Примечательно, что текстуальные особенности п. 1 комментируемой статьи игнорируются и судебной практикой, которая применяет к зачету при факторинге общие ограничения, установленные ст. 412 ГК РФ. Сказанное выше означает, что для реализации должником возможности зачета против требования финансового агента своего однородного требования, имеющегося у него против клиента, по правилам комментируемой статьи должны наличествовать два условия, предусмотренные ст. 412 ГК РФ.
Правила настоящей статьи применяются и при последовательной многократной уступке, в том числе при последующей уступке требования финансовым агентом (ст. 829 ГК РФ). В подобной ситуации должник вправе зачесть против последнего кредитора (фактора) все требования, которые он имел ко всем его правопредшественникам.
Для осуществления зачета помимо наличия позитивных требуется также отсутствие негативных предпосылок (препятствий к зачету). Отсылка, содержащаяся в п. 1 комментируемой статьи, показывает, что к рассматриваемому случаю зачета применяются общие запреты, сформулированные в ст. 411 ГК РФ. Не могут быть зачтены по правилам настоящей статьи требования, зачет которых не допускается в силу закона или соглашения сторон.
Предусмотренный комментируемой статьей зачет осуществляется по общим правилам ст. 410, 412 ГК РФ посредством одностороннего заявления должника о зачете. Это заявление должно быть адресовано финансовому агенту и порождает правовой эффект с момента его доставки последнему (ст. 165.1 ГК РФ). Заявление, не доставленное
финансовому агенту, правовых последствий не влечет.
Все сказанное выше применяется и к «судебному» зачету. В подобной ситуации должник, к которому финансовым агентом предъявлен иск, основанный на требовании, приобретенном фактором у клиента, вправе заявить фактору о зачете и использовать соответствующее возражение о прекращении требования фактора зачетом.
Настоящая статья посвящена зачету в истинном смысле и формально не распространяется на так называемые квазизачетные конструкции, т.е. конструкции, которые, не являясь зачетом, производят правовой эффект, идентичный зачету. Однако это вовсе не свидетельствует о блокировании согласованных сторонами правовых последствий таких конструкций в случае уступки требования фактору. Так, условие об «автоматическом» зачете взаимных требований сторон, которые могут у них возникать в рамках того или иного договора, по своей правовой природе является соглашением об автоматическом погашении обозначенных встречных однородных долгов под условием их возникновения и созревания (т.е. отменительном условии). Поскольку уступка требования не изменяет его содержания, режима и условий существования, согласованный клиентом и должником «автоматический» зачет взаимных требований (например, неустойки, начисляемой в связи с просрочкой поставки, против требования об уплате цены за поставленный товар) в случае уступки последнего требования будет «работать» в автоматическом режиме и против финансового агента.
Вместе с тем «квазизачетный» характер не может использоваться для обхода предписаний п. 2 комментируемой статьи. Соответственно, не имеет силы против фактора соглашение клиента и должника об «автоматическом» зачете требования к должнику и согласованной сторонами на случай уступки неустойки.
Положения настоящей статьи не препятствуют должнику предъявить к зачету против требования фактора свои встречные требования к самому фактору, а также не блокируют право самого фактора заявить зачет, если он сам имеет встречные долги перед должником.
Наряду с действием общих негативных предпосылок п. 2 комментируемой статьи исключает также возможность