§ 4. Вопросы мотивации 81

ний, как указывалось нами ранее, наиболее отстоит от нравственных начал).

При этом, на наш взгляд, в качестве специального правила для разрешения вопросов, связанных с применением правовых санкций к виновным субъектам, должен использоваться исключительно мотив справедливости. Последнее объясняется тем, что само введение понятия вины как психического отношения субъекта к деянию, по сути своей есть попытка обязать правоприменителя придавать юридическую значимость действительной воле субъекта. Между тем сама эта действительная воля субъекта не может быть оценена иначе как по справедливости: применение имущественных критериев к указанной оценке противоречило бы характеру и сущности такой категории, как вина (другое дело, что затем такая оценка найдет свое отражение в споре имущественном). И потому если законодатель в определенном правоотношении придает вине юридическое значение, то можно сделать однозначный вывод: разрешение спора поставлено в зависимость от критерия справедливости.

В качестве примера необходимо сослаться на п. 1 ст. 404 ГК РФ: «Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению». В данных нормах ни разумность, ни тем более целесообразность не только не должны, но и просто не могут использоваться для определения того, насколько уменьшится ответственность должника.

82 Глава П. Общетеоретические аспекты

В случае же отсутствия законодательных указаний на определенные мотивы, очевидно, должны использоваться традиционные мотивы. Разрешение вопросов конкуренции здесь должно основываться на тех же подходах, что и при множественности мотивов.

В тех нормах процессуального права, которые допускают судебное усмотрение, на наш взгляд, должен использоваться, как правило, мотив целесообразности. Аргументировать это можно следующим образом.

Во-первых, сама судебная процедура должна быть регламентирована достаточно подробно, и уже это будет являться определенной гарантией того, что какие-то основные процессуальные права участников в ущерб справедливости не будут искажены или ограничены судебным усмотрением.

В этом смысле следует согласиться с выводом Н. А. Чечиной и А. И. Экимова о том, что «справедливость не только не чужда гражданско-правовым нормам, но и глубоко пронизывает их содержание»¹: если это и не является действительностью, то по крайней мере законодателю к этому следует стремиться.

Во-вторых, изначально законодательное установление судебного усмотрения в каких-то процессуальных моментах должно ориентироваться исключительно на разрешение оперативных вопросов, причем на такое их разрешение, которое бы носило чисто технический характер и, в принципе, не могло бы воспрепятствовать реальному осуществлению прав участников процесса.

¹ Чечина Н. А., Экимов А. И. Категория справедливости в советском гражданском процессуальном праве // Материальное право и процессуальные средства его защиты. Калинин, 1981. С. 16.