Развитие русской юриспруденции в первой трети XIX века. Статья шестая*(1)

Главной помехой развитию в России юридического образования и научной юриспруденции М.М. Сперанский назвал в представленном им государю 28 января 1828 г. докладе "О кандидатах законоведения" недостаток преподавателей, способных обучать юридическим наукам. Подготовка таких преподавателей являлась, по его мнению, самой трудной задачей из тех, которые необходимо было решить, чтобы юридические факультеты российских университетов могли выпускать необходимое для государственного управления количество квалифицированных юристов - "законоведцев". Поэтому большую часть своего доклада он посвятил изложению плана решения этой задачи. Трудности усугублялись тем, что ни в одном из университетов не преподавались на должном уровне все юридические науки, которые требовалось изучить будущим преподавателям. В связи с этим Сперанский предложил организовать подготовку преподавателей для юридических факультетов в рамках Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Помещенные на казенный счет в Санкт-Петербургский университет, кандидаты на преподавательские должности должны были, по его замыслу, обучаться там лишь римскому праву и латинской словесности. Остальные же юридические науки им надлежало изучать во Втором отделении. Здесь в то время велись работы по составлению полного собрания и Свода законов Российской империи и поэтому имелись в наличии все необходимые для изучения российского законодательства материалы, а также специалисты, способные преподавать различные юридические науки.

Вполне оправданным было и предложение Сперанского отобрать кандидатов в преподаватели из лучших слушателей духовных академий. Характер образования в этих учебных заведениях предполагал хорошее знание их выпускниками иностранных языков, а также развитые способности к толкованию самых сложных текстов. Не случайно император Николай I одобрил данную идею Сперанского еще во время предварительного обсуждения с ним плана организации подготовки преподавателей при Втором отделении - до того, как Михаил Михайлович представил Его Величеству свой доклад об этом плане. И еще до представления доклада митрополиту петербургскому Серафиму и митрополиту московскому Филарету было поручено направить во Второе отделение по три лучших студента старших курсов из Санкт-Петербургской и Московской духовных академий.

Из Санкт-Петербургской академии были отобраны слушатели Сергей Орнатский, Александр Пешехонов и Савва Богородский, из Московской - Василий Знаменский, Константин Неволин и Алексей Благовещенский. В число пансионеров Санкт-Петербургского университета они были зачислены 26 января 1828 г., т.е. за два дня до того, как Сперанский подал свой доклад императору Николаю I. Позднее к ним присоединился выпускник юридического факультета Дерптского университета Петерсон, который отличался совершенным знанием немецкого языка. Предполагалось, что Петерсон поможет своим новым товарищам лучше освоить данный язык.

Из аттестатов, которые были выданы названным выпускникам духовных академий, следовало, что они обучались и показали отличные успехи в богословских науках, в церковной словесности, в церковной истории, а также в философии, всеобщей словесности, всеобщей истории и в языках: греческом, еврейском, французском, немецком и английском.

К середине марта 1828 г. начальник Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии Михаил Андреевич Балугьянский завершил разработку документов, призванных придать обучению кандидатов в преподаватели системный характер. Он составил, в частности, объявление "Об открытии курсов для студентов-кандидатов правоведения"*(2), "План преподавания пропедевтики и истории российского законоведения"*(3), "План преподавания законов государственных"*(4), "План преподавания политической экономии"*(5), расписание лекций по часам дня*(6). В докладе М.М. Сперанскому, представленном 14 марта, М.А. Балугьянский изложил порядок преподавания различных предметов по годам (семестрам).

В течение полутора лет группа кандидатов в преподаватели, которых Сперанский называл "студентами законоведения", обучалась различным наукам по составленной специально для них учебной программе. Ежедневно с 6 до 8 часов утра они занимались во Втором отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, дальнейшие их занятия, длившиеся, как правило, до двух часов пополудни, проходили на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.

Весь курс обучения был разбит на три семестра. В первом семестре студентам законоведения преподавались: 1) "пропедевтика, т.е. обозрение всех частей законоведения и история российских законов от Св. Владимира до настоящего времени"; 2) государственные российские законы, или "так называемое публичное российское законоведение"; 3) "римское право как теория гражданского права"; 4) "политическая экономия"; 5) "всеобщая история"; 6) "языки древние: греческий, латинский; из новейших: немецкий, французский и английский"*(7).

Во втором семестре изучались: 1) "российское гражданское право"; 2) "законы полицейские (т.е. законы благоустройства и благочиния в обширном смысле)"; 3) "законы, относящиеся до управления финансов в империи"; 4) "история российская". Кроме того, в этом семестре продолжалось изучение римского права, а также древних и современных языков, начавшееся в предыдущем семестре*(8).

В третьем семестре студентам законоведения читали: 1) "российское гражданское судопроизводство"; 2) "российское уголовное законоведение"; 3) "право народное"; 4) "историю римского права"; 5) "статистику". Также продолжалось обучение иностранным языкам*(9).

Римское право профессор Санкт-Петербургского университета В.В. Шнейдер читал специально для них на латинском языке, кроме того они слушали его лекции вместе со студентами юридического факультета на русском языке. В рамках Второго отделения изучение юридических наук основывалось непосредственно на текстах законов. На основе законодательных памятников преподавалась и история русского права.

В мае и в июне 1829 г. все кандидаты в преподаватели сдавали экзамены специальной комиссии под председательством М.М. Сперанского, составленной из сотрудников Второго отделения (А.П. Куницына, М.Г. Плисова и В.Е. Клокова) и из университетских профессоров (Ф.Б. Грефе и В.В. Шнейдера). Каждое испытание продолжалось около четырех часов - с 19 до 22 или 23 час.

16, 22 и 30 мая проходили экзамены по российскому гражданскому законоведению, политической экономии и российскому государственному законоведению (публичному праву)*(10).

6 и 13 июня кандидаты в преподаватели держали экзамены по римскому праву на латинском языке. Присутствовавший при этом начальник Второго отделения М.А. Балугьянский сообщал в своем докладе: "На сих испытаниях, из коих каждое продолжалось по 4 часа, не слышно было никакого другого языка, кроме латинского. На вопросы, задаваемые председательствующим и присутствующими на сем языке, студенты отвечали легко, удовлетворительно и хорошим слогом"*(11).

Высоко оценил ответы студентов и М.М. Сперанский. Выдержавший данный экзамен Василий Знаменский сообщал 10 июня Михаилу Толстому: "Замечательно, что и Михаил Михайлович говорил при сем на латинском языке, хотя ему надлежало бы давно уже отвыкнуть от онаго. Михаил Михайлович оказал нам весьма лестные знаки своей благосклонности; а Михаил Андреевич почти прыгал (он человек очень живой и не могущий скрывать своих treuherzig*(12) движений), повторяя, что невозможно было и ожидать этого и пр."*(13).

20 июня студентов законоведения экзаменовали в греческом и в современных иностранных языках. В докладе об этом испытании Балугьянский писал, что "славный историк Фукидид и трагический поэт Софокл были предметами разбора и изложения. За сим студенты, к большому удовольствию, показали очень хорошее знание в немецком языке, на котором трое из них хорошо говорят и писать умеют и все вообще совершенно его понимают. Хотя меньше они успели во французском и английском языках, но предложенные им книги на оных очень порядочно понимали и переводили на русский язык"*(14).

После экзаменов кандидаты в преподаватели получили полуторамесячный отпуск.

11 сентября 1829 г. им надлежало отправиться для продолжения своего образования в Берлин. Выбор Берлинского университета был сделан Сперанским по совету немецкого ученого Александра-Фридриха-Вильгельма фон Гумбольдта, который весной 1829 г. приезжал в Санкт-Петербург, приняв предложение императора Николая I возглавить научную экспедицию в азиатскую часть Российской империи. На роль руководителя учебными и научными занятиями русских студентов Гумбольдт рекомендовал профессора Карла Фридриха Савиньи.

Отправляясь в Пруссию, русские студенты везли с собой письмо М.М. Сперанского (на французском языке) к знаменитому немецкому правоведу, датированное 10 сентября 1829 г. Михаил Михайлович просил в нем Савиньи, ссылаясь на "Высочайшее одобрение", оказать "доброжелательное покровительство молодым людям, которые по особому назначению отправляются в Берлин для окончания своего образования и преимущественно для усовершенствования себя в науке права". "Прилагаемая при сем записка, - писал он, - даст вам, милостивый государь, возможность судить о размерах познаний наших молодых людей и о цели дальнейшего их предназначения. Приняв во внимание то и другое, вы будете столь благосклонны, что составите план дальнейших их занятий и примете на себя руководить их вашими советами; они почтут себя счастливыми следовать им. Если опыт прошедшего не вводит нас в заблуждение, вы встретите в молодых людях много прилежания, большой навык к труду и занятиям и полное повиновение"*(15).

В "Записке о студентах законоведения, отправляющихся в Берлин" Сперанский отмечал, что "специальное назначение этих молодых людей - сделаться со временем профессорами законоведения, но желательно, чтоб это назначение не было исключительным и чтоб эти молодые люди могли в то же время быть определены в различные отрасли администрации, совмещая таким образом теорию с практикою в делах государственного управления".

Далее он высказывал свои пожелания по поводу программы обучения русских студентов в Берлинском университете: "Римское право не является ни основным, ни даже вспомогательным в России (за исключением губерний прибалтийских), но полагаем, что изучение какого-либо иного специального права не может доставить более прочного основания юридической подготовке, как основательное изучение пандектов. Желательно по преимуществу, чтобы наши молодые люди приобрели прочные познания в том, что может быть названо правом пандектов, т.е. законодательство римское до времен Александра Севера, и притом не только в сфере частного (гражданского) права, но также и в сфере государственного (публичного) права"*(16).

Кроме того, Сперанский считал, что русским студентам необходимо изучить "общее гражданское право Германии", германское судопроизводство, "специальное гражданское право Пруссии и его судопроизводство", уголовное право, уголовное судопроизводство и судебное следствие, государственное (публичное) право и политику, современное международное право, общую теорию права или философию права. "Само собою разумеется, - замечал он при этом, - что изучение этих отраслей права, а в особенности римского права будет сопровождаться изучением истории их"*(17). Вместе с тем Сперанский рекомендовал дать русским студентам возможность прослушать лекционные курсы по истории философии, философии истории, древностям греческим и римским, общей статистике, всеобщей статистике и... химии. "На основании сказанного выше о будущем вероятном назначении молодых людей, - завершал Сперанский свою записку, - желательно, чтоб они были допущены, если это только окажется возможным, к присутствованию от времени до времени при судопроизводстве в судебных учреждениях, с целью приобретения этим путем более положительных познаний о самом производстве в судах, а также с целью ознакомления с практическими подробностями всего канцелярского порядка"*(18).

О продолжительности обучения Сперанский писал, что она не может быть определена с точностью заранее, но, по его словам, "было бы желательно, чтобы молодые люди в состоянии были возвратиться в отечество через два года".

26 сентября 1829 г. студенты законоведения, отправленные на учебу в Берлинский университет, прибыли к месту назначению. 17 декабря они сообщали Сперанскому: "В продолжение ноября и декабря, составляющих только часть сего зимнего полугодия, слушали мы энциклопедию права вообще и институты римского права у г. профессора Кленца*(19), всеобщую географию и географию Палестины у г. профессора Риттера, химию у г. профессора Мичерлиха, статистику Пруссии у г. профессора Гофмана. Из трех частей, на кои разделяет г. Кленце энциклопедию, доселе пройдена первая, содержащая построение всей науки правоведения по ее идее; остаются две части, представляющие историческое развитие науки и практическую сторону оной. В институтах г. Кленце соединяет догматическую часть римского права с историческою... По энциклопедии и по институтам римского права, в особенности, частным образом руководствует нас г. профессор Рудорф*(20)"*(21).

В дальнейшем русские студенты слушали также лекции Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, Генриха Густава Гото*(22), Карла Фридриха фон Савиньи и других видных немецких ученых.

Осенью 1830 г. профессор Савиньи устроил им экзамен и остался очень доволен его результатами. Направляя 1 ноября 1830 г. М.А. Балугьянскому составленный преподавателями Берлинского университета отчет об учебе русских студентов, в котором давалась очень высокая оценка их подготовки, немецкий правовед счел необходимым заметить в сопроводительном письме, что "вполне согласен" с коллегами. "Я сам недавно произвел им лично испытание, - сообщал он, - и очень порадовался сделанными ими успехами. Должен заявить вам, что из числа всех студентов в особенности отличается познаниями, а также ясностью воззрений и правильным суждением г. Неволин*(23); после него можно указать с особенным отличием от других на г. Знаменского. Все же вообще заслуживают величайшей похвалы своим прилежанием и серьезным отношением к делу"*(24).

Русские же студенты считали свое пребывание в Берлинском университете не вполне полезным для себя. В.П. Знаменский писал 27 марта 1830 г. М.В. Толстому о трудностях, с которыми он и его товарищи сталкивались, обучаясь юриспруденции у немецких профессоров: "Главный недостаток тот, что нас передали, безусловно, в чужие руки - таким людям, кои, хотя весьма сведущи в своем деле и в своем кругу, но не могут хорошо знать, что надобно из нас сделать и как, и прилагают к нам начала, кои годятся вообще для здешнего порядка вещей. А мы не имеем при этом почти никакого голоса".

Летом 1830 г. профессор Савиньи встречался и беседовал со Сперанским, который, пребывая в Германии на отдыхе и лечении, заехал в Берлин для решения вопросов, связанных с учебой своих питомцев*(25). Русские из пятисот студентов Берлинского университета являются первыми по способностям и прилежанию к учебе - такое мнение высказал немецкий профессор Михаилу Михайловичу*(26).

В цитированном письме к М.А. Балугьянскому К.Ф. Савиньи писал: "Я имел счастие познакомиться с г. Сперанским; немногие часы, проведенные мною с ним вместе, останутся для меня навсегда незабвенными. Поистине это редкая радость - увидеть государственного мужа на закате своей столь влиятельной и богатой событиями жизни сохранившего еще бодрость и свежесть духа и разума. Как бы охотно воспользовался я еще раз поучительною беседою этого прекрасного человека, herrlichen Marines*(27). Передайте ему, до какой степени пламенного почитателя он во мне имеет"*(28).

1 сентября 1830 г. в Берлине умер от чахотки студент Александр Пешехонов. М.М. Сперанский обратился к ректору Дерптского университета И.Ф.Г. Эверсу с просьбой подобрать ему замену среди учащихся, проходивших трехлетний курс подготовки в организованном при университете в 1828 г. институте "для образования профессоров". Эверс рекомендовал отправить в Берлинский университет П.Д. Калмыкова и П.Г. Редкина, пояснив, что "они оба равно способны, оба весьма прилежны" и что Дерптский университет имеет нужду в двух профессорах. Николай I, вняв таким аргументам, дал разрешение на отправку в Берлинский университет вместо одного двух студентов. 3 января Калмыков и Редкий были в Берлине*(29).

Тем временем в Санкт-Петербурге места кандидатов в преподаватели, отправленных для продолжения учебы в Берлин, заняли другие выпускники духовных академий: из Санкт-Петербургской - Александр Федотов-Чеховский, Никита Крылов и Алексей Куницын, из Московской - Иван Платонов и братья Баршевы, Сергей и Яков. Осенью 1829 г. они приступили к занятиям на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета и во Втором отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии по той же программе, по которой обучались их предшественники.

В письме к Михаилу Толстому, датированном 28 октября 1829 г., Иван Платонов так описывал свою учебу: "Также, как и у предшественников наших, место занятия нашего двоякое: университет и канцелярия, из коих в первом слушаем лекции по римскому праву по руководству Гейнекция у г-на Шнейдера, переводим Софокла с греческого на латинский у г-на Грефе, учимся немецкому и французскому языкам, первому - у Польнера, а второму - у Поллока, а в последнем (в канцелярии) слушаем лекции по части российского правоведения у г-на Куницына; по части народной экономии - у г-на Плисова; по части российского публичного права - у г-на Клокова; только статистикою и историею, кажется, предоставлено нам самим по себе заниматься"*(30).

Летом 1831 г. новая группа студентов законоведения, проходившая подготовку в Санкт-Петербургском университете и в рамках Второго отделения, выдержала испытание. "На экзамене они оказались все способными, и двое из них, братья Баршевы, с большими дарованиями", - сообщал Сперанский в своем докладе, представленном 1 октября 1831 г. императору Николаю I. Для дальнейшего совершенствования в юридических науках им предстояло отправиться в Берлин, где уже два года обучались их предшественники.

В.А. Томсинов,

доктор юрид. наук,

профессор юридического факультета

МТУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 6, июнь 2007 г.

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) Предыдущие статьи см.: Законодательство. 2007. N 1-5.

*(2) Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1251. Оп. 1. Д. 118. Л. 8.

*(3) Там же. Л. 11-16.

*(4) Там же. Л. 17-18.

*(5) Там же. Л. 19-19 об.

*(6) Там же. Л. 20-21.

*(7) Майков П.М. Сперанский и студенты законоведения. Очерк из истории русского правоведения (по документам Архива Государственного совета) // Русский вестник. 1899. N 8. С. 615.

*(8) Там же.

*(9) Там же.

*(10) В письме к Михаилу Толстому Василий Знаменский от 10 июня 1829 г. писал об этих экзаменах: "Испытание было по четыре дня, каждый день от 7 до 10 часов вечера, иногда и далее. В 1-й раз испытывали по русскому гражданскому праву (или земским законам, как называет их Михаил Михайлович), во 2-й - по политической экономии, в 3-й - по русскому публичному праву, а последний раз - по римскому праву, из коего, впрочем, только часть еще спросили" (цит. по: Протопопов В.И. К истории русского правоведения // Богословский вестник. 1899. Т. 3. Октябрь. С. 311). Михаил Владимирович Толстой (1812-1896) впоследствии стал известным в России духовным писателем, историком Русской церкви. См.: Толстой М.В. История Русской церкви. Изд. Спасо-Валаамского монастыря, 1991.

*(11) Цит. по: Майков П.М. Сперанский и студенты законоведения. Очерк из истории русского правоведения (по документам архива Государственного совета) // Русский вестник. 1899. N 8. С. 617.

*(12) Чистосердечных (нем.).

*(13) Цит: Богословский вестник. 1899. Т. 3. Октябрь. С. 312.

*(14) Цит. по: Майков П.М. Указ. соч. С. 617.

*(15) Там же. С. 624-625.

*(16) Сперанский М.М. Записка о студентах законоведения, отправляющихся в Берлин // Майков П.М. Указ. соч. С. 625.

*(17) Там же. С. 626.

*(18) Там же.

*(19) Клеменс-Август-Карл Кленце (Klemens August Karl Klenze, 1795-1838) - немецкий правовед, профессор Берлинского университета, автор книг по римскому праву: "Institutiones Gaji et Justiniani" (Berlin, 1829), "Grundriss zu Vorlesungen ii'ber die Geschichte des rbmischen Rechts bis Justinian" (Berlin, 1825,1835) и др. В 1829 г. он был ректором Берлинского университета.

*(20) Адольф Август Фридрих Рудорф (Adolf August Friedrich Rudorff, 1803-1873) - немецкий правовед, профессор Берлинского университета, последователь К.Ф. Савиньи, автор книг: "Das Recht der Vormundschaft" (Berlin, 1832-1834), "Rbmische Rechtsgeschichte" (Leipzig, 1857-1859), "Edicti perpetui quae reliquae sunt" (Leipzig, 1869) и др.

*(21) Цит. по: Майков П.М. Указ. соч. С. 245-246.

*(22) Генрих-Густав Гото (Henrich Gustav Hotho, 1802-1873) - историк искусства, последователь гегелевской эстетики, профессор Берлинского университета.

*(23) Константин Алексеевич Неволин впоследствии сполна оправдал своими научными трудами высокую оценку, которую дал его способностям выдающийся немецкий правовед К.Ф. Савиньи. К сожалению, жизнь Неволина оборвалась в пору расцвета его творческих сил: он умер в 1855 г., в возрасте 49 лет. О его жизни и творчестве будет рассказано в одной из статей, посвященных развитию русской юриспруденции во второй трети XIX в.

*(24) Цит. по: Русский вестник. 1899. N 9. С. 247.

*(25) Константин Неволин писал брату о встречах со Сперанским: "В течение 8 дней я виделся с ним ежедневно по одному или два раза, и эти времена свидания принадлежат к одним из приятнейших в моей жизни" (цит. по: Андреевский И.Е. От издателя // Неволин К.А. Полн. собр. соч. Т. 1. _ Спб., 1857. С. X).

*(26) Данное мнение Савиньи о русских студентах, учебой которых в Берлинском университете он руководил, приводится в письме И.В. Платонова к М.В. Толстому от 26 декабря 1830 г. По словам Ивана Васильевича, он слышал его от Сперанского.

*(27) Прекрасного человека (нем.).

*(28) Цит. по: Русский вестник. 1899. N 9. С. 247.

*(29) 1 февраля 1831 г. В.П. Знаменский написал М.В. Толстому: "Забыл сказать, что наше число увеличилось: двое обучавшихся в Дерпте, очень хорошие студенты, тоже по правоведению, - приехали в январе, - на тех же самых положениях, как и мы, на казенный счет и пр." (цит. по: Богословский вестник. 1899. Т. 3. Декабрь. С. 621).

*(30) Цит. по: Богословский вестник. 1899. Т. 3. Ноябрь. С. 442.