Гоббс Т. - Сочинения в 2-х томах т.2 (Философское наследие)

места Евангелия, которые доказывают, что все необходимое для спасения содержится в соединении этих двух моментов. Люди, которым апостол Петр проповедовал в первый после вознесения нашего Спасителя день Пятидесятницы, спросили его и прочих апостолов: Что нам делать, мужи и братья? (Деян. 2, 37). На это им апостол Петр ответил

мо для спасения. Далее, когда некто из начальствующих

терь твою? Когда же тот сказал, что он эти заповеди

я царь. Следовательно, исполнение закона и вера, что Иисус есть царь, составляют все, что необходимо, для того, чтобы человек обрел вечную жизнь. В-третьих, апостол

есть все, что необходимо для вечной жизни. И наш Спаси-

Каким образом каждый из этих моментов способствует нашему спасению. Ввиду того что для нашего спасения необходимо соединенное действие двух моментов: повиновения и веры, то нелепо поднимать вопрос о том, каким из этих моментов мы оправдываемся. Тем не менее вполне уместно будет выяснить, каким образом каждый из них способствует нашему спасению и в каком смысле сказано, что мы должны быть оправданы тем и другим. И прежде всего если под справедливостью следует понимать справедливость самих действий, то никто не может спастись, ибо нет никого, кто бы не нарушал закона Бога. И поэтому когда говорится, что мы оправданы делами, то под делами следует разуметь волю, которую Бог всегда принимает за дела как у добродетельных, так и у порочных людей.

459

И лишь в этом смысле мы называем человека справедливым или несправедливым, и лишь в этом смысле мы говорим, что справедливость оправдывает человека, т. е. дает ему благодаря расположению Бога титул справедливого и делает его способным жить своей верой, к чему он раньше не был способен. Так что справедливость оправдывает в том смысле, в каком оправдывать — значит именовать человека справедливым, а не в смысле оправдания по закону, при котором было бы несправедливо наказывать его за его грехи.

Однако мы считаем человека оправданным и в том случае, когда его защита, хотя бы сама по себе и неудовлетворительная, принята. Так, например, когда мы выдвигаем в свое оправдание нашу волю, наше устремление исполнять закон и раскаиваемся в наших прегрешениях и Бог принимает эту волю к исполнению закона как фактическое его исполнение. Но так как Бог засчитывает волю за деяние только у верующего, то лишь вера делает нашу защиту эффективной, и в этом смысле говорится, что лишь одна вера оправдывает. Для спасения, таким образом, необходимы как вера, так и повиновение, но о них говорится, что они оправдывают в различном смысле.

Повиновение Богу и повиновение гражданскому суверену совместимы, если суверен христианин. После того как мы показали, что именно необходимо для спасения, нам нетрудно будет примирить наше повиновение Богу с нашим повиновением нашему гражданскому суверену, который является или христианином, или неверным. Если он христианин, то он разрешает веру в догмат, что Иисус есть Христос, и во все те догматы, которые содержатся в этом или могут явно быть выведены из него путем умозаключения. А это вся та вера, которая необходима для спасения. И так как он суверен, то он требует повиновения всем своим законам, т. е. всем гражданским законам, в которых также содержатся все естественные законы, т. е. все законы Бога. Ибо, кроме естественных законов и законов церкви, являющихся частью гражданского закона (так как церковь, имеющая право издавать законы, есть государство), нет других Божественных законов. Поэтому повиновение своему христианскому суверену никому не мешает ни верить, ни повиноваться Богу. Предположим, однако, что какойнибудь христианский король сделает из догмата Иисус есть Христос какие-нибудь ложные выводы, т. е. воздвигнет на этом догмате надстройки из сена и соломы и прикажет учить этому. Так как, по словам апостола Павла, такой

460

король спасется, то тем паче спасется тот, кто учит по его приказанию, а еще больше тот, кто не учит, а лишь верит своему законному учителю. А в том случае, когда какомунибудь подданному запрещено его гражданским сувереном исповедовать какой-нибудь признанный им символ веры, какое может быть у этого подданного справедливое основание для неповиновения? Христианские короли могут ошибаться в выведении следствий, но кому быть судьей? Может ли быть судьей частное лицо, когда речь идет о его собственном повиновении? Или кто-либо, кроме того, кто назначен для этого церковью, т. е. представляющим церковь гражданским сувереном? Или если бы судьей был папа или даже какой-нибудь апостол, то разве он не может ошибаться в выведении следствий? Разве, когда апостол Павел выступил против апостола Петра, один из них не ошибался в своих построениях? Не может быть поэтому никакого противоречия между законами Бога и законами христианского государства.

Или неверный. А когда гражданским сувереном является неверный, то всякий подданный, оказывающий ему сопротивление, грешит против законов Бога (каковы естественные законы) и отвергает совет апостолов, увещевавших всех христиан повиноваться во всем своим государям, а детей и слуг — своим родителям и господам. Что касается веры подданных, то она скрыта внутри и невидима, и подданные такого суверена имеют ту же привилегию, какую имел Нееман 35, и нет никакой необходимости, чтобы они подвергали себя опасности ради нее. Если же они делают это, они должны ждать своей награды на небе, а не жаловаться на своего суверена, и тем более не объявлять ему войну. Ибо тот, кто не рад серьезному поводу принять мученический венец, не имеет той веры, которую он официально исповедует, и лишь притворяется верующим, чтобы придать некоторый вид своему упрямству. Но какой неверный суверен будет так неразумен, чтобы подвергнуть казни или преследованию подданного, который ждет второго пришествия Христа после того, как настоящий мир сей будет сожжен, и намерен тогда повиноваться Христу (каковое намерение содержится в исповедании догмата, что Иисус есть Христос), а до того времени считает себя обязанным повиноваться законам этого неверного суверена, что по совести обязаны делать все христиане?

Заключение. Этим я заканчиваю свои рассуждения о Царстве Божием и о церковной политике. В этих рассуждеяниях я намеревался не развивать какое-нибудь соб-

461

ЧАСТЬ IV

О ЦАРСТВЕ ТЬМЫ

ГЛАВА XLIV

О ДУХОВНОЙ ТЬМЕ ВСЛЕДСТВИЕ ОШИБОЧНОГО ТОЛКОВАНИЯ ПИСАНИЯ

Что такое царство тьмы. Помимо верховной власти,

божественной и человеческой, о которой я говорил до сих пор, в Писании упоминается еще другая власть, а именно власть мир оправ ителей тьмы века сего (Ефес. 6, 12); царство сатаны (Матф. 12, 26) • князя бесовского (Матф. 9, 34), управляющего демонами, или привидениями, которые появляются в воздухе; по этой причине сатана назван также

16, 11). И как следствие из сказанного, те, кто находится под властью сатаны, называются детьми тьмы в противоположность верующим, которые называются детьми света. Ибо ввиду того что Вельзевул есть князь привидений, обитателей его владений в воздухе и во тьме, дети тьмы и демоны, привидения или призраки обозначают аллегорически одно и то же. Ввиду указанного, царство тьмы, как оно представлено в этих и других местах Писания, является лишь союзом обманщиков, которые в целях приобрете-

Церковь еще не вполне освобождена от тьмы. Подобно тому как люди, совершенно лишенные от природы света телесных глаз, не имеют никакого представления о таком свете и подобно тому как человек не может вообразить себе большего света, чем тот, который он в то или другое время воспринял своими внешними чувствами, точно так же бывает и в отношении света Евангелия и света разума, а именно что никто не может себе представить большую степень этого света, чем ту, которой он уже достиг. В силу

463

этого бывает так, что люди не имеют других средств познать свою собственную темноту, кроме размышления над теми непредвиденными несчастьями, которые их постигают. Самой темной частью царства сатаны является та, которая находится вне церкви Божьей, т. е. среди тех, кто не верует в Иисуса Христа. Но мы не можем сказать, что церковь пользуется всем тем светом (как земля Гошена 1), который необходим для исполнения предписанного нам Богом дела. Отчего же происходит в христианском мире чуть не со времени апостолов такое выталкивание друг друга с насиженных мест путем как внешней, так и гражданской войн? Отчего такое спотыкание при малейшей собственной неудаче и малейшем успехе других людей? И отчего мы идем такими различными путями к одной и той же цели, именно к блаженству, если не потому, что мы окутаны мраком или по крайней мере туманом? Поэтому мы еще ходим во тьме.

Четыре причины духовной тьмы. Враг был здесь во тьме нашего естественного невежества и сеял плевелы духовных ошибок, во-первых, злоупотребляя светом Библии и погашая его. Ибо мы ошибаемся в силу незнания Писания. Вовторых, враг попутал нас введением демонологических языческих поэтов, т. е. их фантастических учений относительно демонов, которые суть лишь идолы или фантомы воображения, не имеющие никакого бытия вне человеческой фантазии, как, например, привидения умерших людей, русалки и другие образы бабушкиных сказок. В-треть- их, враг действует путем примешивания к Писанию раз-

В-четвертых, примешивая к тому и другому лживые или недостоверные нредания и вымышленные или недостоверные истории. И таким образом, мы впадаем в заблуждение, внимая духам обольстительным и демонологии через лице-

в совести своей, т. е. заведомо лгущих. В этой главе я намерен кратко остановиться на первом из этих способов, именно на соблазнении людей путем злоупотребления Писанием.

Ошибки, проистекающие из ложного толкования Писания относительно Царства Божиего. В отношении Писания величайшим и главным злоупотреблением, из которого все остальные или вытекают как следствия, или подчинены ему, является искажение Писания с целью доказать, что

464

так часто упоминаемое в нем Царство Божие есть ныне существующая церковь, или совокупность ныне живущих христиан, или совокупность ныне мертвых и долженствующих воскреснуть в последний день, между тем как Царство Божие было вначале установлено при посредстве Моисея над одними евреями, которые были поэтому названы особенным народом Бога, а затем прекратилось при избрании Саула, когда евреи не захотели управляться больше Богом и требовали себе царя, как у всех прочих народов, на что сам Бог согласился, как я это более пространно изложил выше, в главе XXXV. После этого не было на свете другого Царства Божия, основанного на договоре или каком-нибудь ином соглашении, нежели то, что Бог был, есть и будет царем всех людей и всех тварей, управляя ими согласно своей воле, благодаря своему бесконечному могуществу. Тем не менее Бог обещал через своих пророков восстановить евреям это Царство снова, когда исполнится время, назначенное Им для этого в Его неисповедимом промысле, и когда они возвратятся к Нему, покаявшись и исправив свою жизнь. Мало того, Бог призвал также язычников прийти и наслаждаться блаженством Его царствования на том же условии обращения и покаяния. И Бог обещал также послать своего Сына в мир, чтобы Он своей смертью искупил грехи их всех и подготовил их своим учением к его принятию при Его втором пришествии. Так как второе пришествие еще не совершилось, то Царство Божие еще не наступило и мы не имеем над собой никаких других царей на основе договора, кроме наших гражданских суверенов. При этом следует лишь сделать ту оговорку, что христиане уже находятся в Царстве Благодати,

Как, например, будто Царство Божие есть нынешняя церковь. Из этого ошибочного мнения, будто нынешняя церковь есть Царство Христа, вытекает то представление, будто должен быть один человек или собрание, чьими устами наш Спаситель (ныне на небе) говорит и издает законы и кто представляет Его лицо перед всеми христианами, или же должны быть различные лица или разные собрания, выполняющие ту же роль по отношению к разным частям христианского мира. Об этой царской власти под верховным владычеством Христа, на которую во всемирном масштабе претендует папа, а в отдельных государствах — духовные синоды соответствующих стран (между тем как Писание предоставляет эту власть лишь граждан-

465

скому суверену), ведутся такие страстные споры, что они погашают свет естественного разума и так затемняют человеческий рассудок, что люди в конце концов перестают понимать, кому они обязаны повиновением.

И будто папа является верховным наместником Христа· Из этого притязания папы на роль верховного наместника Христа в нынешней церкви (считающейся тем царством Христа, о котором говорит Евангелие) вытекает учение, что христианский король должен получать свою корону от епископа, как будто бы именно в силу этой церемонии он приобретает добавление Dei gratia к своему титулу и лишь тогда становится королем Божьей милостью, когда коронован властью всемирного наместника Бога на земле. Из указанного притязания папы вытекает также обычай, согласно которому каждый епископ, кто бы ни был его сувереном, при его посвящении дает присягу на абсолютное повиновение папе. В полном соответствии с этим находится постановление четвертого собора в Латеране, заседавшего при папе Иннокентии III (глава III «О ерети-

меваются все те мнения, которые римская церковь запретила поддерживать. В силу этого случается, что, как только политические интересы папы приходят в столкновение с политическими интересами других христианских коро лей, как это весьма часто бывает, возникает такой туман среди подданных этих королей, что они не умеют различать между иноземцем, захватившим трон их законного государя, и тем, кого они сами посадили на этот трон; и в этом затемнении рассудка они побуждаются сражаться друг против друга, не отличая врагов от друзей, и все это в интересах честолюбия другого человека.

И будто пастыри являются духовенством. Этим же самым мнением — будто нынешняя церковь есть Царство Христа — обусловлено то, что пастыри, дьяконы и другие служители церкви присваивают себе имя духовенства, давая другим христианам имя мирян, т. е. просто людей. Ибо духовенство обозначает тех, чьи средства к жизни составляются из доходов, которые Бог выделил для себя во время своего царствования над израильтянами и назначил их в наследственную дань колену левитов, которые были его служителями и не имели удела, выделенного им для

466

жизни как их братьям. Так как папа, утверждая, что нынешняя церковь, подобно царству Израиля, есть Царство Божие, притязает на подобные доходы как на наследие Бога для себя и своих служителей, то имя «духовенство» соответствует такому притязанию. Этим и объясняется, что десятина и другие подати, которые израильтяне платили левитам на основании права Бога, в течение долгого времени требовались и взимались церковниками с христиан jure divino, т. е. по праву Бога. Таким образом, народ везде обязан был платить двойную подать: одну — государству, другую — духовенству, причем подать, уплачиваемая духовенству, составляла десятую часть его дохода и была вдвое больше подати, которую афинский царь, считавшийся тираном, требовал от своих подданных для покрытия всех государственных расходов. Ибо этот царь взимал лишь двадцатую часть доходов подданных, и, однако, этого достаточно было для удовлетворения нужд государства. А в еврейском царстве в ту эпоху, когда царствовал над ними Бог, а наместниками его были первосвященники, десятины и жертвоприношения составляли единственный источник государственных доходов.

Из этого же неправильного признания нынешней церкви Царством Божиим произошло различение между гражданскими и каноническими законами, причем под гражданскими законами понимаются законы, изданные суверенами в их собственных владениях, а под каноническими законами — изданные в тех же владениях папой. И хотя до передачи императорской власти Карлу Великому2 эти каноны были лишь канонами, т. е. предложенными правилами, которые лишь добровольно принимались христианскими государями, однако после с возрастанием папской власти они стали принудительными правилами, и сами императоры вынуждены были (чтобы избежать больших несчастий, в которые могла быть вовлечена ослепленная масса) допускать их в качестве законов.

Отсюда вытекает то обстоятельство, что во всех владениях, где целиком признана церковная власть папы, евреи, турки и язычники пользуются веротерпимостью со стороны римской церкви, поскольку они в отправлении своей веры не совершают ничего против гражданской власти, между тем как в христианине, хотя бы и иностранце, неисповедание римско-католической религии считается уголовным преступлением, так как папа претендует на то, что все христиане являются его подданными. Ибо иначе преследование иностранца за то, что он исповедует религию своей

467

страны, в такой же мере противоречило бы международному праву, как преследование неверного, и даже в большей мере, ибо, кто не против Христа, тот с ним.

Отсюда вытекает также то, что в каждом христианском государстве имеются известные люди, которые в силу привилегий церкви освобождены от налогов и не подсудны трибуналам гражданского государства. Таково, например, белое духовенство, а сверх того, монахи и чернецы, которые во многих местах составляют такую огромную часть всего населения, что в случае надобности из них одних можно было бы составить армию, достаточную для войны, в которую вовлекла бы их воинствующая церковь против их собственных или чужих государей.

Заблуждение вследствие ошибочного превращения посвящения в заклинание. Вторым общим злоупотреблением

вотношении Писания является превращение посвящения

взаклинание, или колдовство. Посвящать, согласно смыслу этого слова в Библии,— значит предлагать, давать, предназначать, сопровождая это благочестивыми и скромными выражениями и жестами, человека или какой-нибудь предмет Богу, изымая его из общего пользования, т. е. освятить или сделать его Божиим и объектом пользования лишь тех, кого Бог назначил своими служителями (как я уже подробно доказал это в главе XXXV). При этом подразумевается, что меняется не сам посвященный предмет, а лишь характер его употребления, ибо предмет из мирского и обыденного становится священным и выделенным для целей богослужения. Но если утверждается, что при помощи таких слов меняется природа или качество самого предмета, тогда это уже не посвящение, а или необычайное дело Бога, или пустое и нечестивое заклинание. Но ввиду того что это нельзя считать необычайным делом (в силу слишком частого утверждения об изменении природы предмета

благодаря посвящению), это не что иное, как заклинание, или колдовство, причем те, кто это утверждает, желают, чтобы люди верили в изменение природы предмета, которое не имеет места и против которого свидетельствуют человеческие глаза и другие органы чувств. Так, к примеру, когда священник, вместо того чтобы посвятить хлеб и вино специальному богослужению в таинстве тайной вечери (что означает лишь изъятие этого хлеба и вина из общего пользования, чтобы символизировать, т. е. напомнить, людям об их искуплении страданиями Христа, чье тело было распято и чья кровь пролита на кресте за наши прегрешения), утверждает, что, после того как он произнес слова

468