Социально-помогающие практики в координатах социальных измерений в регионе (80

Т.В. Фогель, к.соц. наук

Старший преподаватель Краснодарский государственный университет культуры и искусств Россия, г. Краснодар

Социально-помогающие практики в координатах социальных измерений в регионе (на примере Республики Марий Эл)

Впостиндустриальном обществе либо в период вхождения в него должны появляться новые формы социальных отношений и институтов, способствующие развитию качества жизни современного человека. Социально-помогающие практики – повсеместно развивающийся тип деятельности человека, в глобальном контексте способствующий регулированию социальных отношений в целях сохранения целостности общества как системы.

Внастоящее время в современной России продолжается процесс расслоения общества с расширением значения разрыва между высшим показателем уровня жизни и низшим. Численность населения с денежным доходом ниже величины прожиточного минимума в 2008 г. составила 13,1%; заработанные средства населения в 80% случаев направлены на покупку товаров и услуг, остатки наличных средств составляют приблизительно 4,5% [1, С.132]. Некоторому повышению показателя качества жизни человека способствуют социально-помогающие практики, базирующиеся на принципе заботы «ты мне нужен настолько же, насколько я нужен тебе».

Вэтом свете актуализируется проблема исследования социальнопомогающего потенциала человека как одного из немаловажных ресурсов адаптации к изменяющимся условиям существования. Проявление человеческой поддержки и заботы как основа социально-помогающих практик базируется на духовно-нравственных ценностях и гуманном отношении к окружающему миру. Обозначение концептуальной схемы,

1

объясняющей феномены социально-помогающей деятельности и социальные механизмы их моделирования, становится актуальным на фоне глобальных экономических кризисов.

Мотивы социальной активности человека в социально-помогающей деятельности разнообразны: от различных убеждений до личного опыта. На наш взгляд существуют определенные тяготения детерминации, определяющие участие человека в социально-помогающей деятельности.

Цель исследования, проведенного среди жителей города Йошкар -Олы (Республика Марий Эл), - выявление зависимости между социальнодемографическими показателями и характером практики социально-

помогающей деятельности. В качестве объекта исследования было определено взрослое население в количестве 640 человек, относящееся к следующим возрастным группам: до 30 лет, до 40 лет, до 50 и старше. Концептуальная модель объекта исследования характеризуется следующими компонентами: проживание в городе Йошкар-Оле, трудовая деятельность респондентов. В исследованиях, направленных на выявление гендерных различий, выборка состояла из равного количества мужчин и женщин (1000 человек). Исследованию, направленному на выявление возрастных особенностей соответствовала выборка, составленная из равного количества людей в определенной возрастной группе – по 160 человек.

Рассмотрим взаимозависимость показателя активности в социальнопомогающей деятельности (СПП+) и возраста (таблица 1,2).

Таблица 1. Сводная таблица распределения количества участников социально-помогающих

практик по группам возрастов.

3

Таблица 2. Сводная таблица распределения количества участников социально-помогающих

практик по группам возрастов в процентах.

На основании данных таблицы 2 можно сделать вывод, что 60% жителей города не проявляют социальную активность в плане социальнопомогающей деятельности, а, следовательно, существует тенденция превалирования социально непомогающего поведения. Наиболее чаще социально-помогающее поведение встречается в группе возраста 50-59 лет,

наиболее реже в группе 20-29 лет.

При проверке уровня связи между возрастом и уровнем социально - помогающей активности выявлено: с вероятностью а=0,05 можно утверждать о наличии связей между признаками, что существует значимая статистическая взаимосвязь между группой возраста и уровнем активности в социально-помогающей деятельности. Однако, величина Х² [Х²кр (7,81) Х²(66,13)] не говорит о силе связи между переменными, а лишь указывает на вероятность существования такой связи.

Выразим наши данные в виде гистограммы (график 1-3).

4

График 1

Соответствие возраста и социально-помогающей активности

График 2

Соответствие возраста и социально-помогающей не активности

Возраст

5

Коэффициент ассоциации Юла (Q= 0,53) подтверждает среднюю корреляционную связь.

Проверим, насколько независимый признак (возраст) является детерминирующим тип поведения (СПП+, СПП). Представим данные в виде таблицы, где респонденты, признак Х принимает значение а и b (группа возраста 50-59 и 20-29), а признак Y значения с и d (тип поведения респондента) (таблица 4).

Таблица 4 Распределение по крайним градациям возраста в зависимости от практики

социально-помогающего поведения

Рассчитаем детерминацию значением а типа поведения с. Назовем интенсивностью детерминации a→c величину I (a→c), равную доле респондентов, для которых у=с в группе респондентов, удовлетворяющих условию: х=а.

Интенсивность детерминации, означающая точность высказывания «если а, то с», равна 0,50; т.е. 50% в группе 50-59 лет практикуют оказание социальной помощи. Емкость детерминации, измеряющая долю случаев реализации поведения с, которое соответствует высказыванию «из а следует с» равна 0,68 т.е. 68% означает, что «а влечет с». Вывод, что возраст 50-59 лет является определяющим фактором социально-помогающего поведения можно считать обоснованным. На основании того, что 49% представителей возрастной группы 50-59 лет практикуют социально-помогающее поведение и это происходит в 68% возможных случаев, можно говорить, что возраст детерминирует активность в социально-помогающем поведении.

Рассмотрим взаимосвязь активности респондентов в социальнопомогающей деятельности и принадлежности к полу (таблица 5).

7

Таблица 5

Распределение пол / социально-помогающее поведение

Интенсивность детерминации (I) равна 0,47 т.е. 47%; емкость детерминации (С) равна 0,65 т.е. 65%. На основании того, что 47% женщин практикуют социально-помогающее поведение и это происходит в 65%

возможных случаев, можно говорить, что пол детерминирует активность в социально-помогающем поведении. Изобразим наши данные в виде гистограммы (график 4).

График 4

Гистограмма демонстрирует большую активность женщин в практике социально-помогающего поведения и меньший результат такого поведения у мужчин.

Рассмотрим, каким образом произошло распределение по возрасту и полу в зависимости от социально-помогающего и социально-непомогающего поведения (таблица 6).

8

Таблица 6 Распределение по возрастам и полу в зависимости от практики социально-

помогающего поведения

Мы видим, что возраст наибольшей социально-помогающей активности для женщин – 50-59 лет, а для мужчин 40-49 лет. Возраст наибольшей неактивности в этом плане для женщин группа 20-29 лет и 30-39 лет, а для мужчин группа 20-29 лет и 40-49 лет.

Подводя итоги, следует подчеркнуть, что из опрошенных жителей города Йошкар-Олы (Республика Марий Эл) в количестве 1000 человек 639 отрицали свое участие в социально-помогающих практиках. Это позволяет сделать вывод, что 63,9% жителей города не проявляют социальную активность в плане социально-помогающих практик, а, следовательно, для региона существует тенденция превалирования социально не помогающего поведения.

Существует значимая статистическая взаимосвязь между группой возраста и уровнем активности в социально-помогающей деятельности. Наиболее чаще социально-помогающее поведение встречается в группе 50-59 лет, наиболее реже в группе 20-29 лет. Отмечена существенная динамика увеличения частоты социально-помогающей активности с увеличением возраста, а также уменьшение разрыва показателя частоты социально-

помогающей активности (СПП+) и не активности (СПП ) с увеличением показателя возраста.

9

Женщины проявляют большую активность в практике социальнопомогающего поведения, самый высокий потенциал их социальнопомогающей деятельности наблюдается в возрастной группе 50-59 лет.

Таким образом, можно говорить, что возраст (более старший) и пол (женский) влияют на активность социально-помогающего поведения.

Литература:

1.Осадчая Г.И. Социальное знание и социальная практика. М.:

Академический Проект, 2003. 160с.

10