Чаянов А.В.. Что такое аграрный вопрос

Что такое аграрный вопрос?

1. ВВЕДЕНИЕ

Революция поставила перед русской общественной мыслью величайшие задачи строительства новой демократической России.

Долгие годы упорной творческой работы должна затратить русская демократия для своего политического, гражданского и народнохозяйственного устроения.

Если в области политической и гражданской перед нами стоят ясные и сравнительно простые задачи, разрешение которых всецело поддаётся нашей воле, нашим человеческим законам, то гораздо более трудная задача лежит перед нами в области экономического строительства.

Народнохозяйственная жизнь развивается сообразно своим законам, стихийным, почти не зависящим от воли человека.

Поэтому, приступая к реформе нашего хозяйственного строя, мы ни на минуту не должны забывать, что далеко не все в народнохозяйственной жизни подчиняется нашей воле.

Мы должны знать основные законы экономического развития и, познав их, построить в соответствии с ними наши человеческие государственные законы, стремясь будущее хозяйственное развитие России приблизить к нашим социальным идеалам.

Идя другим путём, мы неизбежно обрекаем себя на тяжелое разочарование! Это особенно нужно помнить, приступая к решению аграрного вопроса, — этого важнейшего вопроса нашей экономической жизни.

В нашей стране три четверти населения прилагает свой труд к земле. Сельское хозяйство является основой всего народного хозяйства нашей родины. Давая нашему сельскому хозяйству демократическое и прочное устройство, мы тем самым строим прочный фундамент всему народному хозяйству и всей нашей государственности.

Поэтому к аграрному строительству необходимо приступать с отчётливым сознанием величайшей ответственности, на нас лежащей, с вдумчивой осторожностью и в то же время с твёрдой решимостью.

Присматриваясь к руководящим кругам нашего общественного мнения, мы с чувством глубочайшего удовлетворения видим, что именно это сознание разделяется всеми.

Обсуждение аграрного вопроса почти не имеет теперь характера нетерпимых партийных споров, почти всегда это серьёзное обсуждение, проникнутое уважением к различным мнениям, общая совместная работа, стремящаяся кодной цели и не предрешающая результатов.

Самый факт образования межпартийной “Лиги Аграрных Реформ”, объединившей в своих рядах и народников, и марксистов, и сторонников системы единого налога, свидетельствует об этом.

Теперь нет никакого сомнения, что все наши старые аграрные программы должны быть нами

29

пересмотрены, и самый аграрный вопрос должен быть поставлен заново.

Старые программы создавались нами 10—12 лет тому назад в совершенно другой обстановке, чем та, которая окружает нас сейчас.

Крестьянское хозяйство 1917 г. не то, каким было крестьяское хозяйство 1905 г. Изменилось само крестьянское хозяйство: иначе обрабатываются поля, иначе содержится скот, крестьяне больше продают, больше покупают. Крестьянская кооперация покрыла собою нашу деревню и переродила ее; стал развитее и культурнее наш крестьянин. Столыпинское землеустройство до крайности запутало земельные отношения, крестьянство купило в частную собственность многие миллионы десятин земли.

Изменилась в корне и политическая обстановка.

Но самое важное то, что решение аграрного вопроса есть теперь дело завтрашнего дня.

Теперь уже не время провозглашения одних общих идей, не время голых принципов.

Необходимы детальные законопроекты, организационные планы земельного переустройства,

инструкции межевых работ, финансовые расчеты проведения реформы...

Аграрный вопрос перешел теперь из мира отвлеченных идей и противопоставления принципов в область конкретной организационно-хозяйственной работы.

Мы не можем, конечно, отказаться от наших руководящих идей; наши социальные идеалы по-прежнему останутся для нас путеводными огнями, но мы в то же время должны помнить, что задача сегодняшнего дня заключается не только в исповедании тех или иных идей, но и в нахождении форм конкретного воплощения этих идей в действительной жизни.

Это воплощение не должно быть поверхностным, оно не должно быть чуждым телом, насильственно втиснутым в толщу народного хозяйства, — оно должно органически войти в народнохозяйственную жизнь, слиться с нею.

Мы не можем преградить путь потоку развивающейся хозяйственной жизни, но мы должны всеми зависящими от нас мерами направить его течение в русло, соответствующее нашим социальным идеалам.

Разрешая аграрную проблему, мы должны вникнуть в природу земледельческого хозяйства, и все наши мероприятия, направленные к указанной цели, должны сообразовать с основными законами развития земледелия.

На пространстве нашей необъятной родины формы и направления развития сельского хозяйства далеко не одинаковы.

А соответственно разному хозяйственному укладу различно складываются и земельные отношения.

Вто время как в азиатской России мы встречаемся еще с пастбищным хозяйством, а на юго-востоке хозяйничают, не зная навозного удобрения, и забрасывают землю на отдых в многолетнюю залежь — в центральной России быстро развивается молочное скотоводство и посевы кормовых трав.

Вэтих условиях аграрный вопрос не может получить одного для всей России решения, и каждый

29

раз он должен иметь своё особое аграрное устройство.

Так раскрывается перед нами во всей её сложности новая постановка аграрного устройства.

Много месяцев упорной работы будет затрачено нами прежде чем мы увидим ясно и конкретно пути его разрешения. Столкнутся различные мнения, будут противопоставляться различные пути аграрной реформы. Но уже теперь нам ясны основные положения, в русле которых потекут аграрные споры.

Все согласны с тем, что трудовое крестьянское хозяйство должно лечь в основу аграрного строительства России, и это хозяйство дожно пользоваться землёй нашей родины.

Передача эта должна совершаться на основе государственного плана земельного устройства, разработанного при учёте бытовых и экономических особенностей отдельных районов нашего отечества и планомерно и организованно осуществляемого без нарушения производственного напряжения народного хозяйства.

Всеми нами точно так же отчётливо осознаётся, что земельное устройство есть только часть решения аграрной проблемы. Передав землю крестьянскому хозяйству, надо устроить это крестьянское хозяйство, надо внести в него культуру, дать ему агрономические знания, организовать в мощные кооперативы, упрочить его положение на рынке и снабдить его доступным кредитом.

Вот путь, по которому пойдёт наша аграрная реформа.

2. ПОСТАНОВКА АГРАРНОГО ВОПРОСА

При совершающемся ныне пересмотре аграрных программ, как и вообще при решении всякого вопроса, успех работы в большой своей части зависит от того, насколько правильно будет поставлен самый вопрос.

Если постановка вопроса будет сделана правильно и удачно, то этим наполовину разрешится сам вопрос; если же мы допустим неправильности в самой постановке его, то все наши усилия окажутся бесплодными, и работа фатально будет обречена на неуспех.

Поэтому, прежде чем приступить к решению аграрного вопроса, мы должны тщательно разобрать его постановку.

Мы должны отчётливо установить наше понимание, в чем же именно заключается вопрос в аграрном вопросе и каким условиям должен удовлетворять ответ на этот вопрос.

Без этого установления наши работы над выработкой аграрных программ неизбежно останутся случайными и будут лишены планомерности.

К аграрному вопросу можно подходить с различных отправных пунктов. Многие из нас склонны рассматривать решение аграрной проблемы в виде воплощения в жизнь основных социальных идей своего миросозерцания.

Свет, воздух и земля, — говорят одни, — по самой природе своей являются свободными стихиями и не могут быть захвачены кем-либо в частную собственность. Они принадлежат в равной мере

29

всем и каждому.

С этой точки зрения решение аграрного вопроса заключается в освобождении земли от оков частной собственности. Аграрная реформа должна преследовать именно эту цель, и поскольку она будет достигнута, аграрный вопрос будет разрешен.

Другие подходят к аграрному вопросу, исповедуя принцип государственного обобществления всех процессов народнохозяйственного производства. Сельское хозяйство рассматривается ими как отрасль государственного производства, доставляющая продукты земледелия и скотоводства.

Решение аграрного вопроса с этой точки зрения будет заключаться в организации сельского хозяйства как отрасли государственного хозяйства, построенной по одинаковым с другими отраслями промышленности социальным началам.

Мы, социальные строители сегодняшнего дня, не отрицаем, конечно, великого значения этих социальных идей, но мы в то же время не можем принять их как исходный пункт при решении аграрного вопроса. И вот почему.

В каждом социальном явлении всегда существуют два начала — стихия и разум.

Стихийное развитие — это развитие, не зависящее от чьей-либо направляющей, руководящей воли, совершающееся по своим законам, которые люди могут познать, но бессильны отменить или заменить другими. Другим началом являются веления общественного сознания.

Организованный общественный разум, в лице государства и других форм своего выражения, имеет немалую мощность влияния на социальное и экономическое развитие. Однако при столкновении со стихийными законами социального развития он далеко не является полновластным.

Особенно ограниченно его влияние в области народнохозяйственной жизни, ибо здесь поток стихийного развития особенно мощен и слишком незначительно поддаётся рационализации. Вот почему, приступая к строительству новых основ аграрного строя нашей родины, мы не можем рисовать себе план этого строительства, исходя исключительно из разума, из наших отвлеченных идей.

Идеи эти не зависят от времени и места, и аграрные системы, дедуктивно выведенные из них, одинаково применимы как к сельскому хозяйству Ассирии времен Асурбанипала, так равно к эпохе Аристотеля или Робеспьера; как к натуральному строю России времен радищевского “Путешествия из Москвы в Петербург”, так и к современной русской деревне, покрытой кооперативами, переустроенной на денежно-товарный строй ведения хозяйства.

Вот с этим-то положением мы, строители реальной жизни, никак не можем согласиться и считаем, что в разных фазах сельскохозяйственной эволюции перед нами стоят различные вопросы аграрной политики, по-разному разрешаемые.

В киргизских кочевьях Средней Азии перед нами стоят одни проблемы аграрного устройства, на трёхпольных тамбовских полях — совершенно другие; аграрный строй эстляндской деревни намечает собой иной путь аграрного развития, чем виноградники южного берега Крыма или кишлаки, ведущие поливную культуру риса и хлопчатника в долине Зеравшана.

Наконец, сама частная собственность на землю, не отвечающая нашим идеалам, тем не менее не представляется нам в виде социального недоразумения, случайно возникшего на почве захвата. Для

29

нас она социальный факт, порожденный условиями времени и места и имеющий социальные корни, не только в виде захвата власть имущих.

Поэтому единственным путем решения аграрного вопроса кажется путь подробного и тщательного анализа существующей организации сельскохозяйственного производства и выросших из неё аграрных и рабочих отношений; изучение происхождения исследуемых систем хозяйства и аграрных отношений, а также возможных путей и тенденций их дальнейшего развития.

Однако на этом анализе работа наша не может быть закончена. Мы должны не только изучить и описать действительность и тенденции, в ней таящиеся, но установить также и свое к ней отношение. Мы должны дать социальную оценку наблюдаемым фактам.

Поэтому следующимэтапом работы должно явиться установление теоретических критериев, с точки зрения которых мы могли бы оценивать как анализируемую организацию производства и аграрные отношения, ей свойственные, так и возможные пути их дальнейшего развития.

Далее подлежит вскрыть при помощи найденных критериев недостатки существующего аграрного и производственного строя; разработать такие формы аграрного строя, которые бы не противоречили стихийному развитию народнохозяйственной жизни, и в то же время были лишены существующих недостатков; наконец, разработать ряд необходимых государственных и общественных мероприятий, могущих воплотить в жизнь намеченные планы.

Только этот путь обещает нам реальный успех, только идя им мы гарантируем себя от тяжелых разочарований.

Скопленный нами опыт статистических, экономических и исторических исследований даёт нам сильное оружие на этом пути, и для всей нашей работы наиболее ответственным моментом является установление социальных критериев, определяющих собою направление нашей работы.

Одним из таких критериев обычно называют развитие производительных сил. С этой точки зрения всякие изменения хозяйственного строя, увеличивающие производительную мощь народнохозяйственного механизма и умножающие общий национальный доход страны, будут считаться явлением прогрессивным.

Для нас, трудовой демократии, понятие развития производительных сил по отношению к сельскому хозяйству может быть выражено как улучшение условий и способов приложения народного труда к земле, увеличивающее производительность этого труда.

При этом понимании увеличение народного богатства исчисляется не на единицу капитала или земельной площади, а на живого человека.

Все реформы, всякое воздействие организованного общественного разума на нашу хозяйственную жизнь должны оцениваться нами с этой точки зрения.

Однако мы не можем пользоваться только этим критерием. Для нас, демократов, недостаточно организовать народное производство, необходимо подумать и о распределении.

Для нас не безразлично, в чьи руки попадут народные богатства, произведенные народным трудом на наших полях.

Поэтому, помимо критерия производственного, мы должны выработать критерий, дающий возможность построить оценку с точки зрения распределения народного дохода. Таковым

29

критерием является демократизация распределения национального дохода; говоря иначе — наиболее равномерное распределение его между всеми, трудящимися над его созданием.

Применяя этот принцип к устроению нашей жизни, мы не можем ограничиться только сельскохозяйственной жизнью, но должны иметь в виду в то же время народное хозяйство в целом.

В современном обществе хозяйственная жизнь давно провела сложное социальное распределение труда.

Труд крестьянина, агронома, рабочего, коммерсанта, инженера, служащего, банкира и моряка разделил наше общество на особые производственные группы и классы.

Наш национальный доход не является продуктом труда какой-либо одной из этих групп, но является созданием их совместной работы.

В куске материи, покупаемой нами у сельского торговца, вы найдете труд земледельца и труд фабричного рабочего, труд железнодорожника, труд инженера-техника и труд изобретателя паровой машины. И трудно разделить в конечном продукте, какая часть его ценности кем создана. И так во всех продуктах.

Поэтому, приступая к организации распределения нашего общенационального дохода между всеми работниками, его создавшими, мы не можем ограничиться какой-нибудь одной отраслью народного хозяйства, но должны ставить перед собою общую проблему перераспределения национального дохода.

Говоря о перераспределении национального дохода мы меньше всего думаем о чем-нибудь, напоминающем черный передел наличного количества материальных благ.

Подобное мероприятие может позволить себе в юношеском наивном порыве молодая революционная демократия, но всякому экономисту ясно, что действия такого рода не решают вопроса.

Мы говорим поэтому о новых производственных отношениях, в результате которых национальный доход будет распределяться более демократично, чем он распределяется теперь.

Итак:

1)наибольшая производительность народного труда, прилагаемого к земле;

2)демократизация распределения национального дохода.

Вот два основных критерия, с точки зрения которых мы будем оценивать существующие системы аграрных отношений, их историческое прошлое и пути их возможного будущего.

С точки зрения этих двух критериев мы можем оценивать и мыслимые системы производственных отношений, в том числе систему государственного социализма

и анархического коммунизма, которые могут считаться идеальным организационным выражением второго из них.

Применяя эти критерии к оценке наших аграрных проектов и государственных мероприятий, мы ни на минуту не должны забывать, что их два, и что каждое явление мы должны оценивать как с

29

производственной точки зрения, так равно и с точки зрения организации распределения.

Между этими оценками могут быть столкновения и даже противоположения; то, что увеличивает производительность, не всегда может уместиться в форме демократической организации распределения, и обратно: не всякая демократизация увеличивает производственную мощность.

Однако мы не можем дать общего решения этих столкновений, и в каждом конкретном случае должны пытаться творчески привести к гармоничному сочетанию оба организационных принципа.

3. "ЗЕМЛЯ - ТРУДОВОМУ НАРОДУ!"

Основным требованием всех демократических аграрных программ является лозунг: “Земля — трудовому народу”!

Согласно этому требованию, все земли, находящиеся в пользовании крупного помещичьего хозяйства, должны быть переданы в руки трудового крестьянского хозяйства.

Прежде чем согласиться с этим положением, мы должны оценить его с точки зрения двух критериев, установленных нами в предыдущей главе.

Мы должны прежде всего уяснить себе, является ли трудовое крестьянское хозяйство, в котором все работы совершаются силами самого хозяина и его семьи, столь же мощной и совершенной хозяйственной организацией, как и крупное капиталистическое хозяйство, в котором работы совершаются наёмными рабочими, и хозяин оставляет за собой только организацию и общее руководство предприятием.

В свое время этому вопросу было посвящено много ученых работ и ожесточенных споров о борьбе крупного и мелкого хозяйства в земледелии.

Сторонники крупной формы производства указывали, что в земледелии мелкое хозяйство так же обречено на гибель, как и в обрабатывающей промышленности, где капиталистическая фабрика давно убила ремесленника и кустаря.

Защитники мелкого земледелия возражали, указывая на ряд коренных отличий сельского хозяйства, в силу которых борьба крупного и мелкого производства не может иметь тех же результатов, как в промышленности.

Если мы припомним эти старые споры, все доводы противников, то, несомненно, должны будем признать, что при прочих равных условиях хозяйство крупное почти всегда имеет преимущество перед хозяйством мелким. Это — основной экономический закон и было бы нелепостью его отрицать.

Но, признавая этот закон, мы должны в него вдуматься несколько глубже'и, наблюдая даже обрабатывающую промышленость, будем вынуждены отметить, что в разных её отраслях крупное производство далеко не в одинаковой мере побеждает мелкое. В одних оно совершенно убило мелких ремесленников и кустарей; так, например, ручное прядение окончательно разгромлено механическим веретеном.

Костромская пряха-крестьянка, по исследованию Барыкова, продавая свою пряжу по ценам фабричной, вырабатывала за 14-часовой рабочий день около 8 копеек. В этих условиях никакая

29

конкуренция невозможна.

Но уже в ткачестве мы видим несколько иное положение вещей. До сих пор ещё ручное ткачество удерживалось в Московской и Владимирской губерниях. Хотя условия его существования тяжелы, но все-таки оно выдерживает конкуренцию фабрики.

Правда, ручные ткачи захвачены во власть торгового капитала, но производство все же остаётся мелким.

В области слесарной, валенной, игрушечной и им подобным мелкое производство до сих пор остаётся преобладающим.

Таким образом, даже в самой промышленности преимущества крупного производства перед мелким не везде одинаковы: в одних отраслях они подавляющи, в других ничтожны.

Поэтому, когда мы говорим о преимуществах крупной формы производства над мелкой, для нас недостаточно признать самый факт преимущества. Необходимо задать себе и количественный вопрос, насколько значительно количественное выражение преимуществ крупного хозяйства над мелким.

А поскольку этот вопрос задаётся относительно сельского хозяйства, мы должны ответить на него, что в земледелии количественное выражение преимущества крупного хозяйства над мелким незначительно.

Основная причина этому заключается в том, что в промышленности крупные формы производства убивают мелкие главным образом там, где была возможность концентрировать производство в пространстве , где можно было десятки тысяч лошадиных сил свести к одному паровому двигателю, где можно было тысячи рабочих поместить под одной крышей многоэтажного фабричного корпуса.

Этим создавалась огромная экономия и значительно понижалась себестоимость изготавливаемого продукта.

Там, где не было возможности произвести такую пространственную концентрацию, там не было и победного шествия крупного производства.

В земледелии подобная концентрация немыслима.

Что представляет из себя сельское хозяйство. В своей основе — это использование человеком солнечной энергии, падающей на поверхность земли.

Человек не может солнечные лучи, падающие на сто десятин, собрать на одну, он может только улавливать их зеленым хлорофиллом своих посевов на всем пространстве их падения. В самой своей сущности сельское хозяйство неотъемлемо связано с пространством, и чем крупнее сельскохозяйственное предприятие, тем большую площадь оно должно занимать. Никакой концентрации в пространстве здесь нельзя произвести.

Приведу небольшой пример. Фабрикант, имеющий двигатель в 100 лошадиных сил и желающий в 10 раз увеличить своё производство, может установить двигатель в 1000 лошадиных сил и тем значительно удешевить себестоимость работы.

Сельский хозяин, обрабатывая свою запашку одной лошадью, желает увеличить свои посевы в

29

десять раз. Он не может, конечно, завести себе лошадь в десять раз более крупную по своим размерам, но принужден заводить 10 лошадей, таких же по качеству, как и первая лошадь.

Некоторое удешевление работы будет достигнуто при переходе с лошадиной тяги на тракторную (автомобильную). Но хозяин, уже имеющий один трактор, при десятикратном увеличении посева не может увеличить мощность трактора, но должен заводить десять таких же машин, работающих одновременно на разных пространствах, благодаря чему себестоимость работы уменьшится незначительно.

То же самое можно сказать относительно другого инвентаря, — семян, удобрения, скота и прочего.

Сельский хозяин, увеличивая свое производство, в большинстве случаев должен умножить число предметов, а не увеличивать их размеры. Благодаря этому количественное выражение выгодности укрупнения не может быть особенно значительным.

Помимо этого приходится отметить, что сама природа земледельческого производства ставит естественный предел укрупнению сельскохозяйственного предприятия.

Раз сельское хозяйство неизбежно разбросано в пространстве, то сельский хозяин должен по этому пространству передвигать огромное количество предметов. Должны передвигаться люди и животные, должны перевозиться машины, удобрения и полученные продукты.

Чем больше хозяйство, тем больше его обрабатываемая площадь, тем, следовательно, большее количество продуктов и на большее расстояние будет перевозиться, и всё более и более будет возрастать стоимость внутрихозяйственных перевозок как в расчёте на всё хозяйство в целом, так равно и на единицу получаемого продукта.

Чем интенсивнее будет хозяйство, чем глубже и тщательнее будет обрабатываться пашня, чем больше будет удобрения и уход за культурами, тем чаще и чаще будут происходить выезды на поля из усадьбы и тем дороже лягут эти переезды на себестоимость продукта.

При экстенсивной зерновой системе хозяйства в нашей Оренбургской или Саратовской губернии хозяин может ограничиться двумя выездами: на посев и на уборку.

Но как только он начал производить осеннюю вспашку под яровые, вывозить на поля навоз, — число выездов возрастёт во много раз, что мы можем наблюдать в наших центральных земледельческих губерниях.

Дальнейшая интенсификация — переход к пропашной обработке, замена злаковых растений свеклой, турнепсом, картофелем, — настолько увеличивает массу передвижения, что каждая лишняя сажень отдаления поля от усадьбы становится чувствительной.

Вся выгода, получаемая от укрупнения производства, поглощается удорожанием внутрихозяйственного транспорта, и чем интенсивнее хозяйство, тем скорее наступает это поглощение.

Наши оренбургские и саратовские хозяйства часто ведутся из одной усадьбы на площади в две-три тысячи десятин. В Полтавской губернии такое укрупнение уже было бы невозможным.

В губернии Киевской и культурных странах Западной Европы издержки внутрихозяйственного транспорта еще более суживают размеры хозяйства, доводя их оптимальные размеры до 200—300 десятин.

29

Нередки случаи, когда при интенсификации хозяйства крупные владельцы были принуждены дробить свои поместья на ряд отдельных хозяйств-хуторов. Являясь крупными землевладельцами, они были мелкими или средними земледельцами.

Таким образом, сама природа сельскохозяйственного предприятия ставит пределы его укрупнению, благодаря чему количественное выражение преимуществ крупного хозяйства над мелким в земледелии никогда не может быть особенно большим.

Однако для нас этого признания еще недостаточно. Всмотримся, где главным образом проявляются преимущества крупного земледельческого хозяйства над мелким. Крупный хозяин главным образом выигрывает в области сношений с внешним миром; выступая на рынке как крупный покупатель и крупный продавец, он пользуется всеми преимуществами оптового рынка и дешевым банковым кредитом, в то время как крестьянин находится во власти скупщиков и ростовщиков.

Далее можно отметить значительные преимущества в области пользования сложными машинами, как-то: сепаратором, зерночистилкой; племенными производителями: быками и жеребцами и, что нам представляется наиважнейшим, — в области использования агрономической науки в лице приглашенных агрономов и специалистов.

Однако во всех этих областях кооперативная практика ясно указывает нам на возможность сделать все эти преимущества крупного хозяйства достоянием мелких крестьянских хозяйств. Для этого достаточно те отрасли крестьянского хозяйства, в которых крупная форма хозяйства имеет несомненные преимущества над мелкой, выделить из отдельных крестьянских хозяйств, не разрушая их индивидуальности, и организовать их на стороне в кооператив, подняв на степень крупного производства.

Во всех кооперативных объединениях мелкие крестьянские хозяйства достигают такой крупноты и мощности, с которыми не могут сравниться никакие крупные частные хозяйства.

Русские кооперативные центры — Московский Народный Банк, Московский Союз Потребительских Обществ, Центральное Товарищество льноводов, Союз Сибирских маслодельных артелей — объединяющие сотни кооперативов и миллионы крестьянских хозяйств, насчитывают свои обороты десятками миллионов рублей.

Таким образом, благодаря особенностям сельского хозяйства и возможности для крестьянского хозяйства кооперировать отдельные отрасли, мелкое трудовое крестьянское хозяйство как хозяйственная организация технически мало уступает крупному капиталистическому земледельческому предприятию.

Однако для того, чтобы предпочесть трудовое крестьянское хозяйство хозяйству помещичьему и капиталистическому, нам не только необходимо установить отсутствие преимуществ у крупного хозяйства, но также и их наличность ухозяйства крестьянского.

Имеются ли они налицо?

Отвечая на этот вопрос, мы должны более глубоко вникнуть в природу крестьянского хозяйства.

До сих пор мы говорили о крупном и мелком хозяйстве, но в настоящее время для большей части экономистов это противопоставление уже изжито и представляется неправильным в самой своей постановке.

29