Сковорода Г.С.. Икона Алкивиадская
.pdfSILENUS ALCIBIADIS, или ИКОНА АЛКИВИАДСКАЯ ПРЕДДВЕРИЯ, ИЛИ КРЫЛЬЦО
Пустынник обитал в глубоком уединении. Он каждый день при восхождении солнца входил в пространный сад. В саду жила прекрасная и чересчур смирная птица. Он любопытно взирал на чудные свойства оной птицы, веселился, ловил и тем нечувствительно проводил время. Птица, нарочно близко садясь, куражила ловлю его и казалась тысячу раз быть в руках, но не мог ее никогда поймать. "Не тужи о сем, друг мой, - сказала птица, - что поймать не можешь. Ты станешь иск меня ловить на то, чтоб никогда не уловить, а только забавляться". Когда-то приходит к нему друг его. По приветствии завелась дружеская беседа. "Скажи мне, - спрашивает гость, - чем ты в дремучей своей пустыне забавляешься? Я бы в ней умер от скуки..." Но пустынник: "Скажи-де ты прежде, что тебя веселит в общежительстве? Я бы в нем умер от грусти..." - "Моих забав три источника, - гость отвечал, - 1) оказываю по силе домашним моим и чужим благодеяния; 2) хорошее благосостояние и здоровье, 3) приятность дружеского общежительства..." - "А я, - сказал пустынник, - имею две забавы: птицу и начало. Я птицу всегда ловлю, но никогда не могу ее поймать. Я имею шелковых тысячу и один фигурных узлов. Ищу в них начало и никогда развязать не могу..." - "Мне твои забавы, - говорит гость, - кажутся детскими. Но если они невинны, а тебя веселить призваны, я тебя прощаю". И оставил друга с забавным его началом.
ПРЕДЕЛ 1-й ОБРАЩЕНИЕ ПРИТЧИ К БОГУ, ИЛИ К ВЕЧНОСТИ Божественные мистагоги, или тайноводители, приписывают начало единственно только
Богу. Да оно и есть так точно, если осмотреться... Начало точное есть то, что прежде себя ничего не имело. А как вся тварь родится и исчезает, так, конечно, нечто прежде ее было и после нее остается. Итак, ничто началом и концом быть не может. Начало и конец есть то же, что Бог или вечность. Ничего нет ни прежде нее, ни после нее. Все в неограниченных своих недрах. И не ей что-либо, но она всему начало и конец. Начало и конец есть, по их мнению, то же. И точно так есть, если рассудить. Вечность не начинаемое свое и после всего остающееся пространство даже до того простирает, чтоб ей и предварять все. В ней так, как в кольце: первая и последняя точка есть та же, и, где началось, там и кончилось. В самих тварях такое можно приметить: что тогда, когда сгнивает старое на ниве зерно, выходит из него новая зелень и сгнивание старого есть рождение нового, дабы где падение, тут же присутствовало и возобновление, свидетельствующее о премудром ее и всесохраняющем миростроительстве.
Во всяких же веществах для любопытного зрителя премилосердная сия мать, почти осязаемая, но не понимаемая, подобна смирной, но неуловимой птице.
Это правдивое начало везде живет. По сему оно не часть и не состоит из частей, но целое и твердое, затем и неразоряемое, с места на место не преходящее, но единое, безмерное и надежное. А как везде, так и всегда есть. Все предваряет и заключает, само не предворяемое, не заключаемое.Сим началом благословляется Асир, сын Иакова: "Покроет тебя Божье начало".
Прозревший сквозь мрак это начало назывался у евреев пророком, назывался и священником, то есть святое видящим и показывающим, а потому-то людским осветителем. Кое-где такие назывались маги, или волхвы, кое-где - халдеи, гимнософисты, у эллинов - иереи, софы, философы, иерофанты и пр. Определенные ж в сию науку увольнялись от всех житейских дел. Это значило посвятиться Богу. Тогда они в натуре и в книгах искали начало.
ПРЕДЕЛ 2-й В ВЕЩАХ МОЖНО ПРИМЕТИТЬ ВЕЧНОСТЬ
Землемеры во всех своих фигурах восходят к источнику, находят центр и начало, А если кто чистосердечный охотник, может в некоторых веществах примечать тончайший дивного сего луч, каков испускает во мраке утренняя заря.
Взглянем (например) на рыбу, названную у римлян remora, значит удержание. Она, прильнувши к брюху корабля, самое быстрейшее удерживает его стремление.
Пока смотришь на рыбу, не чувствует душа никакого вкуса. А когда проницать оком в утаенное в небольшой рыбе Божье начало, тогда сердце находит сладость сот, найденных во льве Самсоном. "Гортань его - сладость, и весь - желание".
Безмерное и недостаточное дело, дабы рыба одна тленной своей природы грязью могла победить и обуздать быстроту столь ужасной машины, если бы в тленной ее тьме не закрывался начальник тот; "Положил тьму, тайну свою". Это есть родник антипатии и симпатии.
Взглянем на землю и на около нас находящееся. Мелочный зверек мышь, вкравшись за дорожным припасом в коляску, бешенную рысь самых буйных рысаков приводит в слабость и истомление. Взгляни на слабосильного зверька - человека. Он водит медведей
ислонов. Взгляни на маленькую компасную коробочку и на малую часть корабля - руль. Он правит течение, а та указывает путь. Маленькая искра разоряет городские стены. Из крошечного зерна выходит большая яблоня. Легонький воздушный шум. есть испущенное из уст слово, но оно часто или смертно уязвляет, или в веселье приводит и оживляет душу. Малая птица петух пугает льва, а мышь - слона. Невидимая пружина в составе движет всю часовую машину. Неосязаемая в циркуле точка источник есть всех фигур и машин. Десяти фунтовая машинка ворочает стопудовую тяжесть. Соломенный сноп разбивает кремень. Ничтожная гражданских законов бумажка содержит гражданство в тишине. Отцовская старость владеет сильными рабами и буйными сыновьями. Слабого здоровья государь управляет бессловесной свирепостью народной. Все это по плоти ничто есть, но по сокровенному в себе естеству сильное. "Дух животворит". Это чудное начало: в немощах - сила, в тлении - нетление, а в мелочи есть величие. Оно начиная - кончает, а кончая - начинает, рождая - губит, губя - рождает, противным врачуя противное и враждебным премудро способствуя враждебному, как свидетельствует острое философских учеников речение: "Unius interims est alterius generation" - "Одной вещи гибель рождает другую тварь".
ПРЕДЕЛ 3-м НАЧАЛО ВО ВСЕХ СИСТЕМАХ МИРСКИХ УМОЗРИТСЯ И ВЕСЬ ТЛЕН, КАК
ОДЕЖДУ СВОЮ, НОСИТ; ОНО ЕСТЬ МИР ПЕРВОРОДНЫЙ Взглянем теперь на всемирный мир сей, как на увеселительный дом вечного, как на
прекрасный рай из бесчисленных садов, будто венец из веночков, или механизм, из машинок составленный.
Ая вижу в нем единое начало, так как один центр и один умный циркуль во множестве
их.
Но когда это начало и этот центр есть везде, а окружности нет нигде, тогда вижу в сем целом мире два мира, один мир составляющие: мир видимый и невидимый, живой и мертвый, целый и сокрушаемый. Сей - риза, а тот - тело, сей - тень, а тот - древо; сей - вещество, а тот - ипостась, то есть основание, содержащее вещественную грязь, так как рисунок держит краску свою.
Итак, мир в мире есть то вечность в тлене, жизни и смерти, восстание во сне, свет во тьме, во лжи истина, в плаче радость, в отчаянии надежда.
Б сем месте встречается со мной любомудрое слово Платонове в такой силе: "Подлость не почитает за сущую точность". Nisi quod prix tenerat, значит кроме одного того, что в кулак схватить может, а в кулак схватить может одно осязаемое. Если ж мне скажешь, что внешний мир сей в каких-то местах и временах кончится, имея положенный себе предел,
ия скажу, что кончится, то есть начинается.
Видишь, что одного места граница есть она же и дверь, открывающая поле новых пространностей, и тогда ж зачинается цыпленок, когда портится яйцо.
И так всегда все идет в бесконечность. Все исполняющее начало и мир сей, находясь тенью его, границ не имеет. Он всегда и везде при своем начале, как тень при яблоне. В том только разница, что древо жизни стоит и пребывает, а тень умаляется; то преходит, то родится, то исчезает и есть ничто.
ПРЕДЕЛ 4-й ЗДЕСЬ НЕСКОЛЬКО ЗНАМЕНИЙ, ГЕРБОВ И ПЕЧАТЕЙ, ТАЙНО ОБРАЗУЮЩИХ ГОРНОЕ НАЧАЛО
Это единственное начало, как главу мудрости, любомудрцы в разных веках и народах разными фигурами и монументами изображали, например кольцом, шаром, солнцем, оком... А как кольцо, так перстень, гривна, венец и прочее есть тот же образ.
За шаром идут звезды, планеты, плоды, зерно, древо, рай и пр. За солнцем - утро, свет, день, огонь, луч, молния, блистание, дорогие камни, золото, прекрасные и благовонные цветы и пр. Прекрасно сияющая радуга тоже взята в образ. Зороастр изобразил солнцем с сей песней: "Услышь, блаженный, всевидящее имеющий вечное око!"
Отсюда у древних персов поклонение солнцу, а день воскресный назван днем солнца, то есть днем господним.
Монумент око подало повод изобразить людьми, зверями, скотами, птицами, рыбами и гадами. Отсюда случай к идолочтению. Подлость, видя на честных местах написанных или изваянных тварей фигуры и не достигнув тайно-образуемое через оное богоначалие, слепо, как за якорь спасения своего, ухватилась за ничтожную сень образов и погрязла в ней. Отсюда обожание человеческого тлена к иным животным. Отсюда вздорные, нелепых мнений книги, расколы, заблуждения и заразительнейшая язва, хуже безбожия - суеверие. Оно есть то же, что идолочтение. Чему кто верит и на то надеется, то и почитает. Суевер суеверному верит, идолочтец пустое почитает.
Но каждой твари фигура есть нечестивая пустошь, если воплощением и вмещением своим не освящает единый святой. "Идол ничто есть" Идол, фигура, образ есть то же и ничто же. Про свешенные также изобразили источником, в вслед сему водой, росой, мглой, снегом, людом инеем и прочим.
И сердце взято в образ, как корень жизни а обитель огня и любви. И стоящая среди моря каменная гора, а вслед сей остров, гавань, суша или материальная земля и пр. В числе образов и крылья орлиные. Они, возвышая долу склоненное птичье тело, отменного естества вид кажут. А змей, держащий в устах свой хвост, приосеняет, что бесконечное начало и безначальный конец, начиная, кончит, кончая, начнет. Но бесчисленный есть тайнообразующий мрак Божественный гаданий...